Путь Кхалисси, или приключение без макарон

Я проснулась от криков. Кто-то очень громко смеялся и визжал в коридоре. Где-то вдалеке гремела музыка. Я спустилась. Коридор оказался пустым. Однако вскоре в узкое пространство ввалились Китти вместе с двумя молодыми парнями. Судя по прическам, это не были рядовые граждане. Один из них был одет в спортивные штаны с лампасами, торс его был голый, а сверху была надета кожаная жилетка. На его друге были надеты ядовито-жёлтые шорты с принтом в виде цветочков и клетчатый пиджак, из-под которого выглядывала белая майка и болтающийся на шее галстук, по красному фону которого шёл рисунок, состоявший из повторяющихся много раз попугаев. Либо это был последний писк моды умирающей Планеты, либо представители нашей элиты полностью утратили способность сочетать предметы одежды. — Мяу! — взвизгнула Китти. Судя по запаху, вся компания была пьяна. — Знакомьтесь, мальчики, это наша Джипси. Она тут самая чистая, поэтому занимается клинингом. Один из парней засмеялся. Вся громкая троица зашла в один из номеров. Один из кавалеров тщетно пытался повесить на ручку табличку с надписью «Не беспокоить!» Кусок пластика упал на пол, дверь захлопнулась. Я подошла к двери и приладила табличку на место. Из-за двери послышались звуки визга и хохота. Да уж, очень культурные здесь беседы. Видимо, Долли явно приукрашивала реальное положение дел. Вскоре я увидела её саму. — Джипси, где ты шляешься? — спросила Долли. — Я тут… — «Тут», мы тебя обыскались. Сегодня особая ночь. Твоя первая ночь. — Что ты имеешь в виду? Вдруг на пороге появилась Одри в блестящем, похожем на змеиную кожу, облегающее платье. — Ты должна войти в номер, где тебя ждёт гость. Он просто жаждет познакомиться с тобой поближе… — она показала пальцем на дверь. У меня подкосились ноги. Утром они говорили, что я буду заниматься только уборкой, и что мне вообще не следует показываться на глаза их клиентам, потому что, по их словам, я уродина. Одри сделала шаг ко мне и проговорила: — Таков закон, — если клиент сказал, что хочет видеть тебя в приватной обстановке, ты должна пройти в номер. — Н-но… — пятясь назад лепетала я. — Никаких «но»! Зачем ты мне тогда нужна? — гневно прошипела Одри ещё больше становясь похожей на огромную кобру. — Ведь я не знакома с…ним, он ведь даже не видел… — Не упирайся, Джипси. Помни, что твоего мнения здесь не существует — прошептала над моим ухом Долли. Дверь открылась, и Долли вместе с Одри впихнули меня в комнату, замок защёлкнулся. Я подёргала дверь — тщетно. Дверь заперли снаружи. Я обернулась, и буквально вжалась в дверь спиной. На двуспальной кровати сидел мальчик лет десяти. На нём была пижама-кигуруми, изображавшая единорога с радужной гривой и торчащим вверх мягконабивным рогом на капюшоне. — Привет, шлюшка! — заорал ребёнок. Я оторопела. Это действительно был ребёнок, самый настоящий. Как это вообще возможно! — Почему ты называешь меня так? — Здесь все такие. Папочка взял меня сюда, потому что я и так всё знаю. Пришло время перейти от теории к практике, — с гордым видом объявил мальчик. — Что? — чуть не подавилась я. — Что слышала, чурка! — Почему ты так грубо разговариваешь? Мальчишка снял капюшон, и я увидела его нахмуренное личико. Определённо, надо потянуть время, ведь в таких заведениях, обычно, платят за отрезок времени. — Знаете, молодой господин, — начала я, — Вообще-то к девушкам, какие бы они ни были, не следует обращаться так, как вы изволили только что. — Да? — Да. Если вы будете оскорблять девушку, то она может обидеться. — Да? И что мне за это будет? — недовольно спросил мальчик. Он запустил ручонку в карман пижамы и вытащил оттуда пистолет. Он поднял его и выстрелил в потолок. Раздался хлопок. Я зажала уши. Похоже, ребёнок тоже не ожидал подобного эффекта. Юный стрелок прижался к спинке кровати, бросив своё оружие рядом. Я прыгнула к кровати, и схватила опасную игрушку. — Вот уж точно сразил наповал, — промямлила я. Собственный голос я слышала сквозь противный свист. — Это не твой пистолет, грязная девка! Контраст между речью и внешностью этого ребёнка был разительным. Конечно, большинство планетян, которые учатся и воспитываются в общественных школах и лицеях, очень быстро учатся всевозможным ругательствам, колким словам и грязным шуткам, но тут передо мной был ещё совсем маленький мальчик, и это даже мне казалось диким. — Я верну, я только посмотреть… Похоже, это всё же был не боевой пистолет. Орудие было довольно лёгким, но заряд вполне мог травмировать по-настоящему. — Откуда у тебя такая штука? — У меня дома полно таких, я же не нищеброд какой-то. Стволы и выпивка у меня есть, а ещё должны быть девочки. Где мои шлюхи? — Сколько тебе лет? — Мне уже девять! — И ты, правда, собираешься… — Хлебало закрой! Верни пушку! — Потом, давай займёмся тем самым, — сказала я, нервно моргнув. Я попыталась подмигнуть, но второй глаз тоже на автомате закрылся, словно бы оба моих глаза были нанизаны на одну проволочную ось. Я не имела понятия, что вообще мне следует делать в этой глупой и какой-то страшной ситуации. Осторожно положив пистолет на прикроватную тумбочку, я взяла мальчишку за руку. Ладошка была потная. Я влезла на кровать с ногами, протянула вторую руку. Мальчик осторожно взял меня за руку. — Вставай! Отбросим стыд! — сказала я поднимаясь. Пружинный матрас был неустойчивым. Я пыталась сохранять равновесие. — Правило вытянутых рук… — Мы же отбрасываем стыд, и плюём на правила… — Да? — удивился мальчик. — Конечно, всё же по-взрослому! Ребёнок встал. — Теперь подпрыгнем! Мы подпрыгнули. Потом снова. Кровать заскрипела. Я уже было подумала, что маленький «развратник» закричит, схватит с тумбочки пистолет и пристрелит меня. — Ещё, ещё! — закричал вдруг мальчик. Мы прыгали на кровати, словно на батуте. — А как же взрослые наслаждения? — спросила я. — Нафиг, если нельзя оскорблять, то давай хотя бы попрыгаем. Так круче. Расскажи мне про то, как всё происходит. — Ты же сказал, что всё знаешь. — Ты должна рассказать мне всё! Это твоя работа. Я подпрыгнула, потом ещё раз, пытаясь вспомнить, что мне рассказывали в школе на уроках сексуального просвещения. — Ну… у каждой девочки есть эта, как её «сниппа», а у мальчика — «сноппе»… И вот, когда мужчина и женщина влюбляются… Потом мне следовало перейти к сакраментальной части про разъёмы и штекеры, однако, я запнулась уже на слове «влюбляться». Я просто не могла рассказывать ничего! То ли меня смущала гетеросексуальная модель, то ли я сама не верила в то, о чём мне предстояло говорить. Что значит «влюбиться» — я не понимала сама. Информацию в рамках курса биологии, я вполне понимала, в точности могла воспроизвести в голове все схемы и таблицы. — А что значит, «влюбляться»? — спросил меня вдруг мальчик. — Это значит… Значит видеть в другом только хорошее… Этот человек, тот, в кого ты влюбляешься, становится для тебя самым красивым, самым лучшим. Ты поверишь в это настолько, что захочешь быть всегда быть только с этим человеком. Ты будешь рад сделать для него всё…всё на свете, и подарить ему или ей всё… — я стыдливо прятала взгляд. — А он подарит мне что-нибудь? — Он? Или она? — Ну да. — Это необязательно. — То есть я ей всё, а она? — И она тебе — тоже всё. — Такого не бывает. Ты врёшь! Он был прав. Наверное, я врала. Так же, как все время врали мне: мои родные, реклама, Реальность. Дверь распахнулась. Средних лет мужчина в зелёном пиджаке и шортах, с огромной золотой цепью на шее воскликнул: — Мартин! Ах вот ты где! Мальчишка вскочил с кровати, сгрёб с тумбочки пистолет, и побежал за мужчиной. Я даже не хотела предполагать, кем эти мужчина и мальчик могли приходиться. Ошеломлённая, я сидела на кровати. В комнату вошла Джой. — Ну ты даёшь, — усмехнулась она, — «Сниппа» какая-то! Где ты этого нахваталась? — Это же был ребёнок, Джой. — Ну и что! Сейчас наши подписчики либо ржут, либо матерятся, причем, синхронно и в разных точках мира. — Что? — удивилась я. — Тут же везде камеры, и многие видео сразу выкладываются в сеть. Не все же могут приехать к нам. За небольшую денюжку, они могут видеть на нашу жизнь, сидя дома у экранов своих персоников… И тут облом: вместо эротического видео — какая-то кринжатина. Определённо, тебе надо, чтобы кто-нибудь жёстко оттрахал тебя, в наручниках, чтобы мозги встали на место! Я вскочила с кровати и выбежала в коридор. Как Джой может так говорить? Хотя чему я удивляюсь — может, это для неё естественно. К тому же, зов природы, которую она считает ошибающейся, просто так не заглушить. Вряд ли Руби и Одри выдают ей какие-то супер-сильнодействующие гормональные таблетки. Все трансгендерные переходы ведут государственные врачи, и выдача соответствующих препаратов контролируется Министерством Здравоохранения. Дело в том, что мировая фармацевтическая промышленность в связи с Катастрофой навсегда лишилась львиной доли своих производственных мощностей, в основном находившихся в Индии. После сильнейшего когда-либо землетрясения практически все заводы и оборудование индусов были уничтожены. Хотя кто знает? Богатые дочки приближенных к первым кругам Семьи чиновников оборудовали целый остров для развлечений разных извращенцев. Может, и нужные таблетки у них имеются. Ноги сами принесли меня в общий зал. В полумраке за столиком, рядом со сценой сидела Кэнди в компании кучерявого седовласого гостя. На столике стояли три кофейные чашки и вазочка с печеньем. Никакого хохота и криков слышно не было. Похоже, Кэнди и мужчина действительно просто общались. Этот человек разительно отличался от всех других посетителей «кофейни», кого я успела мельком увидеть этой ночью. Прежде всего тем, что кожа его была тёмно-коричневого оттенка. Люди с африканскими корнями не были редкостью даже в Скандинавии. Многие африканцы были склонны к асоциальному поведению, однако были и исключения, ведь некоторые из них жили в Европе уже несколькими поколениями. Поэтому во всем цивилизованном мире нельзя говорить слово «чёрный» или «негр». Мама Лена даже рассказывала мне, как выбросила в помойку найденную в доме деда старую бумажную книгу про Пеппи Длинныйчулок, дочку капитана Эфраима Длинныйчулок, «негритянского короля». В позднейших редакциях, уже после смерти автора, слово «негритянский» вычеркнули из текста, как бранное. Так что Лена была весьма горда собой: выбросив кишащую пылевыми клещами книгу, не только сделала дом чище, но и уничтожила текст, оскорбляющий достоинство людей. Вообще Пеппи очень любят в Швеции по сей день. Правда, дети предпочитают перевоплощаться в рыжую девчонку в Реальности, и участвовать в её приключениях прямо от первого лица. А это гораздо интереснее всяких пыльных книжек с нецензурными словами. Всё же гость, сидящий рядом с Кэнди отличался от других клиентов не только цветом кожи. Его серый классический костюм, был именно костюмом, комплектом, все части которого сочетались. Было видно, что гость умел носить эту одежду и чувствовал себя в ней свободно и непринуждённо. Его брюки были идеально выглажены, стрелки были ровными, прямо как у персонажей Реальности. Чтобы добиться такого эффекта, нужна была особая техника — утюг, например. Плюс, к этому утюгу нужен был специалист, который умеет с ним обращаться. Прическа его была аккуратной: седые курчавые волосы были коротко подстрижены. Я даже заметила, что образ гостя был дополнен галстуком довольно тёмной расцветки. Рядом со столиком я заметила инвалидную коляску, в которой сидела Лили. — Я никогда не видел у вас этой девочки, — сказал гость, кивая в мою сторону. — Это Джипси, она новенькая, — ответила Кэнди. — Пусть подойдёт, я познакомлюсь. Я застыла в недоумении. Вообще-то я не хотела, чтобы меня замечали, ведь зал не был моей территорией. — Эй, Джипси, подойди-ка сюда, — крикнула Кэнди. Я медленно подошла к столику. Гость внимательно посмотрел на меня своими чёрными глазами сквозь стёкла очков в тонкой золотистой оправе. — Очень необычное лицо. Прямо как… На одном из фаюмских портретов, — удивился незнакомец. — Откуда? — В Египте первого века, это было очень давно, были такие портреты, весьма специфического назначения… — И для чего рисовали эти картины? — спросила я. — Это была часть заупокойного культа. Умерший человек изображался на этих портретах таким, каким был при жизни. Причём женщины — обычно, красивее и моложе, чем были на самом деле. — Никогда не слышала о таком. — Да, сейчас такое нигде не рассказывают. Может, только на каких-нибудь расширенных курсах истории искусства для декораторов Реальности. — А вы декоратор? — спросила я. — Нет, — вздохнул мужчина, — я врач. Моя профессия сейчас не так востребована, как услуги конструкторов виртуа… Простите, Реальности. — Понятно, — сказала я. — И вы пришли сюда, чтобы лечить Лили? — Кэнди, пусть она уберётся! — потребовала вдруг Лили. Голос её был тонок, но интонация была гневной, полной обиды. Я сделала шаг назад, чтобы быстрее покинуть общий зал, в котором, как я помнила, я не должна была появляться. Эта ночь, которая всё ещё была в разгаре, казалась бесконечной. Я не хотела ещё больших неприятностей. — Если бы я мог, я бы вылечил! — вскричал «врач». — Раньше для таких больных делали бионические протезы, а сейчас, из-за чиновников… Из-за таких, как мрази Славичев и Делардье, их производство признано нецелесообразной отраслью. — Мистер Джелла, обстановка какая-то нездоровая! Давайте лучше закажем шампанского мне и Кэнди, а вам — коньяку! Где там шлындает эта Джой! Трап тупой! — пропищала Лили. — Лили, не надо так. Ведь она твоя… подруга, — тихо сказал Джелла, — Да и как врач я бы не советовал вам пить алкоголь. — Да ладно вам, доктор! Все болезни от нервов! Хорошее шампанское — самый лучший антистресс! — не унималась девушка в коляске. — Так Джой! Где ты там?! — вскричала Кэнди. — Я уже здесь! Что заказывать будем? — спросила неизвестно появившаяся Джой. — Тебя как за смертью посылать, Джой! Неси шампанское, и коньяк! Да скажи Джипси, пусть проверит, чисто ли в общем коридоре! — кричала Лили. — Один сок и один кофе с коньяком! — скомандовала Кэнди. Я всё ещё стояла и слушала разговоры. — Джипси, ну что ты здесь забыла? — прорычала Джой. Я поспешила покинуть общий зал, пока не явились хозяйки. Наверняка они были в своём особняке или где-то поблизости. Забежав в подсобку, я прислонилась к стене и поняла, что только здесь я смогу переждать весь этот ужас. Девочки и их гости были либо пьяны, либо не в себе. Через пять минут я поняла, что мне не хватает воздуха. Мне захотелось на улицу, и я выбежала в ночной сад. Снаружи было холодно и темно, но скоро мои глаза привыкли к ночному мраку. В дальних кустах что-то зашуршало. Я подкралась и пригляделась. За колючими ветвями живой изгороди прятались Долли и клон-охранник. Они стояли обнявшись. Я затаилась. Похоже в этом мире, даже клоны понимали в вопросах любви больше, чем я.