Наивность

Гермиона открывает глаза и выходит из камина, отряхнув свой серый костюм. Она оглядывается по сторонам, отмечая, что на кухне никого нет. Это радует. Сегодняшний день оказывается настолько морально сложным, что у нее даже не хватает слов, чтобы выразить это. После того, как она читает статью Скитер, у нее сердце, как ей кажется, биться вообще прекращает. Да, она думала о том, что было бы здорово как можно быстрее распространить информацию о том, что она замужем, чтобы магическое сообщество наконец заткнулось, но не настолько же быстро! Блейз упоминает об этом всего раз, а затем сразу вливается в работу, не размениваясь по мелочам. Он хорошо во всем разбирается, это Гермиона замечает сразу. Также, как и тот факт, что ее знаний в этой области совсем недостаточно. Она впервые за долгое время задумывается о том, чтобы снова начать учиться. Гермиона решает для себя обязательно поговорить с Северусом о том, что статья была выпущена без ее ведома. Она, по сути, имеет к этим событиям прямое отношение. Он же мог ее хотя бы предупредить! Ей так сложно понять его, что хочется взвыть. Девушка поднимается к себе и принимает ванну. Бросив в корзину для белья свой серый костюм, она на мгновение останавливается на месте, вспоминая слова Блейза. Гермиона решает надеть завтра свой второй костюм черного цвета. Может, Забини прекратит поливать грязью ее вкус в одежде. Гермиона надевает легкое платье на бретельках и светлую свободную блузку с коротким рукавом сверху. Ей совсем не хочется надевать верх белья после ванной, так намного удобнее, и все прикрыто. Она спускается обратно на кухню. Дейзи уже возится с игрушками в столовой, дверь в которую с кухни открыта. Моди суетится у плиты. Девушка поджимает губы. Моди — пожилой эльф, Гермиона решает взять на себя часть обязанностей по дому еще в первый день, поскольку узнает жестокую истину положения. Кроме Моди прислуги в доме нет. Она все тянет на своих хрупких плечах в одиночку. — Добрый вечер, Моди, — чуть улыбается Гермиона и сразу подходит к ней, начиная резать овощи. — Молодая хозяйка, — тут же кланяется домашний эльф. — Гермиона, — чуть улыбнувшись, напоминает она. — Я прошу звать меня по имени, Моди. Пока Гермионе не удается уговорить эльфийку называть ее без всякого слепого преклонения, но она не отчаивается. По крайней мере, Моди перестает так сильно пугаться, когда девушка заходит на кухню. Постепенно и она, и сам дом привыкает к молодой жене хозяина. — Я сделаю салат, Моди, — режет девушка спелые томаты, — и отварю картофель, а с тебя жареное мясо, договорились? Моди трепетно кланяется с улыбкой, принимаясь за дело. Гермиона была бы рада все сделать сама целиком и полностью, но в горячих блюдах она не так сильна. Молли ее, конечно, очень натаскала в готовке, но за мясо Гермиона лично не стала бы браться. — А что делать мне? — появляется на кухне Дейзи. Гермиона оборачивается через плечо и улыбается. — Хочешь помочь? — смотрит она на девочку. Дейзи с огромным энтузиазмом кивает. Гермиона моет руки и вытирает их об полотенце. — Что ж, — берет она пучок зелени и присаживается перед малышкой на корточки, — вот тебе укроп. Нужно убрать все маленькие лапки со стебелька. Вот, смотри… Гермиона показывает Дейзи, что нужно делать, и та внимательно смотрит, чуть нахмурив аккуратные темные брови. Девушка непроизвольно на нее засматривается. Дейзи так сильно похожа на отца. Ее мимика, маленькие привычки. Девушка начинает замечать это. Дейзи — его крохотная копия. В ней собрано все самое лучшее от него. Возможно, в ней есть даже то, от чего он отказался давным-давно. В каждом ее слове, движении, манере поведения… Дейзи именно его дочь. Наверное, не зная ничего о матери, Гермиона так думает, но ей кажется, что от нее в Дейзи ничего нет. Только цвет глаз. — Сможешь сделать дальше сама? — спрашивает Гермиона. — Да, — на автомате отвечает девочка и тут же принимается за работу. Странно, что Северус говорит, будто Дейзи — крайне активный ребенок. Гермиона этого не замечает. Она просто занимается с ней обыденными вещами, и малышка ко всякому действу проявляет живой, искренний интерес. Гермиона напевает какой-то незатейливый мотив, мурлыкая себе под нос, Дейзи ей подпевает, не попадая ни в одну ноту. Девушка улыбается. Впервые за весь день ей удается отключить все тревоги, чтобы оказаться в приятной рутине. Они совсем не замечают за готовкой, как пролетает время, поэтому даже вздрагивают, когда в камине появляется фигура хозяина. Гермиона оборачивается вместе со всеми немногочисленными жителями дома. Дейзи сразу вскакивает на ноги, чтобы поприветствовать родителя. Северус чуть прикрикивает на нее, потому что у него штанины в золе, а она к ним прикасается. Гермиона только поджимает губы и молчит, наблюдая за всем этим, но не находит в себе сил устроить скандал перед ребенком. Хотя… Кого она пытается обмануть? Она не смогла бы ничего ему сказать. — Я переоденусь и в скором времени буду здесь, — отрывисто произносит он. — Ужин готов? — Конечно, хозяин, — рассыпается в поклонах Моди. Гермиона чувствует, как к щекам приливает кровь. Она не может заставить себя сказать что-либо по этому поводу, потому что Северус уже уходит, а Моди начинает суетиться у плиты, бесконечно повторяя, что хозяин очень устал и всенепременно будет счастлив сытно отужинать. Девушка хмурится. Пока ей не удается даже отчасти начать менять в лучшую сторону ту жизнь, что у нее теперь есть. Моди первым делом откладывает в тарелку две крупных картофелины и режет их, после чего достает кусочек мяса и делит его на кусочки. Эльфийка ставит тарелку на небольшой столик возле камина, который Гермиона до этого не замечает. — Это, — Гермиона не успевает задать вопрос, потому что за стол тут же садится Дейзи и берет в правую руку крохотную вилку. Девушка озадаченно моргает. — Почему Дейзи не ест за обеденным столом? — не понимает она. — Она ест отдельно? — Хозяин любит тишину, — чуть улыбается Моди, погладив девочку по волосам. — Кушай, душа моя, кушай. У Гермионы сжимается сердце. Мыслей по этому поводу так много, что одна заглушает другую. Моди берет в руки два блюда и столовые приборы. — Идемте, молодая хозяйка, — ковыляет эльф к столовой. — Хозяин скоро будет. Вы будете ужинать с ним. Она не находит в себе силы сказать, что Моди снова зовет ее неправильно. Только молча забирает из рук пожилой эльфийки тарелки, чтобы нести их самой. Моди не успевает возразить, Гермиона идет в столовую впереди. Девушка ставит приборы и садится на стул с высокой спинкой. В столовой она садится есть впервые. Все выходные Северус отсутствует, а она из кухни не вылезает, потому что там тепло. Все время она проводит с Дейзи и Моди, и это общество ей кажется куда приятнее, нежели трапеза со своим супругом. Гермиона кладет руки на колени, закончив с сервировкой, как раз в тот момент, когда Северус открывает дверь и вихрем входит в столовую. В стенах дома он мантии не носит, но впечатление складывается такое, словно он думает, будто она все еще на нем. — Моди, ужин, — бросает он, усаживаясь на место, и берет в руки газету. Пожилая эльфийка тут же спохватывается и начинает суетиться. Она передвигается медленно в силу возраста. Моди выносит в дрожащих руках лишь блюдо с жареным мясом, едва удерживая его на весу. Гермиона не выдерживает и поднимается с места. Северус смотрит поверх газеты, как она скрывается на кухне. Он даже забывает, о чем читает, потому что все его внимание оказывается сосредоточено на импульсивных и непонятных ему поступках его жены. Гермиона возвращается обратно, удерживая в одной руке блюдо с горячим картофелем и зеленью, а в другой большую миску с салатом. Она молча ставит все на стол, не поднимая на Северуса взгляда. Он, в свою очередь, оторвать своего совсем не может. Я пытаюсь понять тебя, но у меня совсем не выходит. — Ни к чему потакать домовикам, Гермиона, — он даже складывает газету, чтобы сказать ей об этом. — Это их работа. Девушка рассерженно выдыхает, но выражение ее лица остается бесстрастным. Только розоватые щеки, поджатые губы и едва заметно дрожащие ноздри дают Северусу подсказки. Она, кажется, злится? — За работу платят обычно, — не сдерживаясь в саркастичности, выдыхает она и тянется к большому блюду, чтобы наложить себе картофель. Северус не находит, что ответить. Он лишь слегка заторможено наблюдает за ее метаниями, а после сдается, потому что совсем не понимает их, а она не собирается пояснять ему. Мужчина утыкается в свою тарелку с ужином. Впервые за последние полтора года он ест не один. Между ними напряжение. Оно зыбкое, расплывчатое и осязаемое. Они оба много размышляют о том, на что решились, но не говорят вслух. Не обсуждают. Не решают проблему, которая обещает стать глобальной, если вовремя не начать искать пути ее решения. Они все равно молчат. Эльфийка входит в столовую с вазой, наполненной фруктами, и ставит ее на стол. — Картофель неплохой, — замечает Северус, не обращаясь конкретно к кому-то. Гермиона поднимает взгляд впервые за весь процесс ужина и замирает, не зная, стоит ли что-то говорить на это. Стоит ли вообще отвечать на его слова? Может, следует воспринимать все его вопросы риторическими? — Молодая хозяйка готовила, сэр, — ставит блюдо на стол Моди. Северус замирает, бросает взгляд сначала на эльфийку, затем смотрит на Гермиону. Та смотрит в ответ всего мгновение, но не выдерживает и отводит взгляд, начиная бесцельно копаться в тарелке, только бы руки занять. Северус старается понять ее поступки, взгляды и действия. Зачем она помогает домашнему эльфу, суть существования которого априори заключается в грязной работе на дома волшебников? Он совершенно не видит логики ее поступков. — Моди, чай через десять минут, — отложив вилку и вернувшись к газете, произносит мужчина. Эльфийка моментально повинуется и кланяется. Гермиона не выдерживает и расправляет плечи. — Моди, мы бы хотели выпить чаю через десять минут, — четко и громко произносит она. — Пожалуйста, можешь принести его нам? Спасибо. Северус снова теряет интерес к Пророку и смотрит на свою жену, чуть нахмурившись. Что она делает? Гермиона продолжает сидеть с прямой спиной и чуть вздернутым носом, сжимая на коленях руки. Она смотрит на Моди. Северус теперь также переводит на нее взгляд. Эльфийка сначала старается что-то ответить Гермионе, но затем мечется в принятии решения и отдает предпочтение тому, на кого работает десятилетиями. Моди прикрывает глаза, кланяется своему покровителю. — Как скажете, хозяин, — и направляется в сторону кухни. Задыхаясь от возмущения, Гермионе ничего не остается, кроме как проглотить это. Это просто варварство. Все ее существо вопит о том, как ей хочется осадить Северуса, но она боится это сделать. Девушка безучастно копается в тарелке. Кусок в горло больше не лезет. — Зачем вы проявляете неуместную вежливость к домовику? Северус все же решается на вопрос. Делает шаг навстречу. Решает попробовать понять ее. Гермиона поднимает жесткий взгляд, хотя слезы уже пару раз пытаются вырваться наружу. Девушка сжимает вилку сильнее, прекращая делать из вареного картофеля пюре. — Потому что это живое существо, — едва сдерживает злость она. — Как вы. Как я. Северус сводит на переносице брови, оборачиваясь к ней. — Вы ставите на одну ступень волшебников и прислугу? Гермиона вспыхивает и, сжимая вилку так сильно, что белеют пальцы, смотрит на супруга. — Я — магглорожденная, как вы помните. Если вам станет от этого легче, я могу сама встать с эльфом на одну ступень, — четко произносит она, повысив голос. — Вы, кажется, знаете, кто я такая. Или мне вам напомнить?! Гермиона чувствует, как злость горит в ней, побуждая сделать то, что она бы не сделала, если бы владела собой. Это все равно происходит. Выставив левую руку, Гермиона с грохотом кладет ее на стол так, что звенят столовые приборы, а стенки бокалов дребезжат друг об друга. На светлой коже все еще виднеется белый шрам, корявые буквы которого рассказывают о чистоте ее крови. Бессмертный подарок смертной темной волшебницы все еще иногда зудит, когда случаются резкие перемены погоды. Северус бросает взгляд на ее руку, смотрит какое-то время на белых призраков прошлого, а после поднимает взгляд на Гермиону. Он лишь смотрит на нее, смотрит в глаза, в ее распахнутое карее море, не представляя себе, что ему сказать. Если бы она могла прочесть его мысли, было бы проще. Он хочет сказать, что пытается понять ее, что ему сложно, но он старается. Ему жаль, что теперь этот шрам с ней до конца жизни. Ему жаль, что он не может сказать ей об этом. Его глаза ничего не выражают. Гермиона теряет весь свой внезапный запал злости и опускает взгляд, убирая руку под стол. Должно быть, он считает меня импульсивной и наивной? Он совсем ничего не сказал. Наверное, он не выносит меня. Ох, это взаимно, но… Надо хоть как-то попробовать понять его поступки. В столовой звенит тишина. Слышится лишь дыхание двух людей, касание вилки по дну тарелки и шелест страниц газеты. Гермионе непонятно, зачем он читает ее. Обычно люди узнают свежие новости за завтраком, чтобы затем обсуждать их в течение дня. Северус читает газеты вечером. Почему он так делает? Да и вообще… Гермиона сразу вспоминает о том, что хочет обсудить с Северусом. Статья. Не такой сложный вопрос. Довольно простой ответ. Лишний повод попробовать поговорить. Гермиона решается. — Почему вы не сказали мне? — поднимает она взгляд. Северус читает газету и не отвлекается, лишь держит ее так, чтобы Гермиона видела его лицо. — О чем именно? — Сегодняшняя статья на первой полосе, — решает сразу все вывалить Гермиона, чтобы не анализировать собственные слова. — Почему вы не сказали? Северус все еще смотрит в газету, неторопливо бегая глазами по строчкам. — Дискуссия имела место быть? — спокойно спрашивает он. Гермиона прерывисто вздыхает. Что еще за вопрос такой?! — Разумеется, — розовеют ее щеки. — Это же, это… Это был и мой выбор тоже! Наша свадьба — результат выбора нас обоих! Следовало посоветоваться со мной или хотя бы поставить в известность заранее, а не ставить меня перед фактом, вынуждая краснеть перед другими! Именно это она и думает. А вот сказать вслух ничего не может. — Все утихает, — спокойно замечает Северус и наконец смотрит на девушку, — я прав? Несмотря на то, что из своего нового офиса она высовывает нос всего раз за понедельник, она может с уверенностью сказать, что, если ее старый отдел сейчас лопается от сплетен, то само Министерство гудит уже не так сильно. По крайней мере, смотрят на нее теперь иначе. Во второй половине дня Гермиона получает сову от миссис Уизли, но не решается открыть письмо. Двумя часами позднее к ней приходят еще два письма. Оба от Джинни. Сегодня она себя не может заставить их открыть. Мужества выйти замуж ей хватает, а открыть письмо от лучшей подруги нет. Гермиону раздражает менталитет общества. Почему девушка обязана выходить замуж? Почему, если она остается одна, это воспринимают так, словно она подхватывает смертельную заразу? Одиночество — не бремя. Это возможность научиться понимать себя. Девушка ждет того дня, когда общество будет думать также, как она. — Да, правы, — коротко отвечает она. Северус смотрит на то, как она безучастно копается в тарелке. Ему хочется спросить, чувствует ли она себя защищенной? Ощущает ли она безопасность, которую он ей пообещал? Понимает ли она, почему он это делает? О чем ты думаешь? Расскажи мне хоть что-то. Время идет, а она все молчит. Моди уже приносит чай и уносит пустые тарелки. Гермиона по-прежнему не говорит ни слова. Северус снова на нее смотрит. Она о чем-то думает. Думает так громко, что складывается ощущение, если прислушаться, то можно услышать, как крутятся шестеренки у нее в сознании. Она ставит чашку на блюдце. — Почему Дейзи не ужинает с нами? Северус делает глоток крепкого чая и снова смотрит в газету. Последние десять минут он просто смотрит на одну из живых фотографий, не стараясь читать и вникать в текст. Все его мысли крутятся вокруг Гермионы. А вот ее мысли его поражают. Они затрагивают все, кроме него. Северус не понимает, что посредством других Гермиона пытается узнать его самого. — Потому что не доросла еще до обеденного стола, — старается смягчить ответ Северус. Не станет же он говорить ей, что хочет как можно меньше времени проводить с дочерью. — Она ест на кухне с Моди. Гермиона понимает, что доходит до точки кипения за долю секунды. Она со смешком выдыхает и, отодвинув от себя чашку, качает головой. — И при всем этом вы с полным неуважением относитесь к домашнему эльфу, который проводит большую часть времени с вашей дочерью? — в сердцах выдает она. И вздрагивает, когда он резко опускает кулак на стол. Приборы дребезжат, чашки с чаем звякают, чай выливается из одной, заливает блюдце и скатерть рядом. Гермиона вжимает голову в плечи, смотрит куда-то в сторону и редко дышит. — Прошу прощения за это, — негромко произносит Северус, когда берет себя в руки с завидной быстротой. Он прикрывает пятно на скатерти сложенной газетой и опускает на стол руки. Гермиона расправляет плечи и смотрит на Северуса, нахмурив брови. — В этом доме есть определенные правила и порядки, Гермиона, — глядя ей в глаза, сдержанно произносит он. — Вам необходимо принять их как можно скорее, чтобы всем нам стало проще, — он делает небольшую паузу, — жить… Гермиона вздыхает и обессиленно, почти истерично улыбается. За этой улыбкой скрывается все то, что она глушит в себе последнее время. Девушка облизывает пересохшие губы. — Проще жить? — переспрашивает она, покачав головой, и поднимается с места. — Проще жить… Гермиона идет в сторону кухни, потому что больше не может выдерживать его общества. Это слишком сложно. Почему никто никогда не рассказывает о том, какая совместная жизнь сложная? Хотя, тут немного другое. В отношениях у тебя есть возможность уйти. Из брака выйти куда сложнее, общество заклюет тебя и съест без соли. К тому же, пока ей некуда идти. Она уже собирается толкнуть дверь, но… — Ожидаю вас сегодня, как будете готовы, — прилетает ей в спину. Гермиона на мгновение останавливается, безучастно глядя перед собой. Она сжимает губы и сглатывает. Хорошее напоминание о том, чтобы сварить еще порцию зелья, которое всегда было с ней еще во время отношений с Роном. Маленький мамин помощник. Так его называет Гермиона. Более противоречивое название еще стоит поискать. Девушка толкает дверь и уходит из столовой.

***

Неделя превращается в рутину. Неинтересную, обыденную рутину. Здорово, конечно, что она работает в новом отделе вдали от людей и не видит никого, кто бы стал досаждать ей, но в общении она постепенно начинает нуждаться. Блейз снова уезжает в командировку, и всю неделю она в офисе одна. Разбирает документы, готовит договоры, назначает встречи, пишет письма. Кстати, о письмах. Послание от Молли девушка так и не открывает, оставляет в ящике стола, потому что не хочет читать о том, какая она глупая. В сердцах миссис Уизли могла так сказать, Гермиона уверена. Она же должна была выйти за Рона и стать частью их семьи. Письма Джинни она вскрывает и, даже не начав читать, уже видит торопливый и кривоватый почерк подруги. Гермиона знает, когда она так пишет. Когда встревожена и, возможно, зла. Она пробегается глазами по тексту, но в суть не вчитывается. Вместо этого пишет в ответ, что на неделе увидеться не получится, и она ждет ее в резиденции Снейп в субботу утром. За бесконечной рутиной этот день приходит незаметно, и Гермиона тянет ручку двери, дергая ее на себя. — Джинни, — старается улыбнуться она. Подруга стоит на пороге, поджимая губы, и смотрит в глаза девушки. Гермиона даже не знает, что сказать, а сказать надо. Много чего нужно рассказать. Гермиона старалась подготовиться к этому разговору, но у нее не вышло. Лучше сразу и по факту. Джинни чуть всхлипывает, наблюдая за подругой, которую не видела больше недели, и делает два широких шага вперед, обнимая ее так крепко, что кажется, будто еще секунда, и у нее треснут ребра. — Да чтоб тебя, Гермиона, — бубнит она ей в волосы, сильнее прижимая к себе. Гермиона обнимает подругу, закрывая глаза, и утыкается носом ей в волосы. Как же сильно ей ее не хватало. Они стоят так около минуты, может, даже больше. Джинни все гладит ее по спине, словно успокаивая, хотя пытается взять себя в руки сама. — Я готова слушать столько, сколько потребуется, — выпускает ее наконец Джинни из объятий. — И расскажу сама все, что ты хочешь узнать. Гермиона берет подругу за руку и ведет на любимую кухню, потому что попросила Моди посидеть с Дейзи в ее детской. Девушка пока не готова рассказать Джинни о девочке. Надо ее хоть немного подготовить. Она ставит чайник, кладет пирожные в тарелке на стол и достает из буфета две чашки. По лицу Джинни понятно, что она выпила бы во всей этой ситуации что-то покрепче, но Северус не выносит алкоголя и не держит его в доме, поэтому Гермиона даже не предлагает. Они садятся друг напротив друга, и Джинни во все глаза смотрит на подругу. Гермиона молча поднимает руку, показывая обручальное кольцо с большим камнем, и кривовато улыбается. Джинни в изумлении открывает рот. — Я долго думала, сама знаешь, — начинает Гермиона, — и приняла решение в тот день, когда все тебе рассказала… Гермиона рассказывает неторопливо, упускает большую часть подробностей. В ее рассказе Северус не такой холодный, каким является на самом деле. И вся ее жизнь в этом рассказе ярче, чем есть в действительности. Она не хочет, чтобы Джинни волновалась. И не хочет, чтобы другие затем поняли, что статья на первой полосе и реальная жизнь — вещи абсолютно разные. Джинни какое-то время молчит, обдумывая вопросы. Их много. Гермиона многое не рассказывает. Но перед этим она все же упоминает, что от новости про столь скорую свадьбу на ушах все ее семейство. Больше всего убивается Молли, но это неудивительно. Она — женщина неглупая, знает прекрасно, что теперь Рональд с таким отношением к жизни и такой репутацией нескоро найдет себе спутницу жизни. Джордж во всей этой ситуации просит оставить Гермиону в покое, потому что она ничем им не обязана. Гермиону приятно удивляет, что Джордж так мыслит. Пожалуй, он самый зрелый среди Уизли. Не считая Джинни, разумеется. А вот Рон вообще не объявляется дома после новости. Он подписывает контракт и выходит на службу за пару дней до выхода статьи и, видимо, решает не попадаться на глаза семейству. Гермионе писем он не писал. Странно все это. На него не похоже. Гермиона надеется, что он просто живет дальше, а не придумал какую-нибудь глупость. После новостей из дома Джинни наконец решается на свой вопрос. — Слушай, вопрос деликатный, но, — Джинни склоняется к столу и непроизвольно чуть хмурится. — Секс устраивает? Гермиона чувствует, как розовеют щеки от этого вопроса, но не удивляется ему. Это же Джинни. Она и не такое спрашивает у нее, да и сама рассказывает о своей личной жизни, если Гермиону интересуют какие-то вопросы. У кого еще учиться этому? Только сама жизнь и близкие люди способны показать во всей красе такую щепетильную тему. Вот только… Гермиона не знает, как объяснить Джинни, как именно это происходит у них. После свадьбы он не ожидает ее в выходные, но всю неделю ровно в одиннадцать тридцать Гермиона стучит в его комнату, потому что после ужина он четко дает понять, что ждет ее, когда она будет готова. Их попытки быть ближе пока почти не сдвигаются с мертвой точки. Гермионе все еще тяжело расслабиться рядом с ним, он не смотрит ей в глаза, не проявляет эмоций, не позволяет остаться в своей комнате на ночь и почти с ней не разговаривает. Все это усложняет задачу единения. Если бы в интимные моменты они смотрели друг на друга, то, возможно, что-то бы изменилось. Невозможно оставаться холодным в такие моменты, поскольку в тебе просыпаются эмоции, о которых ты, возможно, и сам не знал. Северус никогда не делает ей больно, никогда не применяет грубости. Просто секс с ним приравнивается к механической работе. Тяжело получать удовольствие от процесса, когда ты испытываешь не совсем теплые чувства к партнеру. — Да, устраивает, — кивает Гермиона и делает глоток чая, переборов в себе желание почесать нос. Джинни замечает это и хмурится. — Скорее Ад замерзнет, чем ты научишься лгать, Гермиона, — машет Джинни рукой. — Он хоть какие-то знаки внимания оказывает? Просто пока я не совсем понимаю всю суть его предложения тебе. Хотя, — размышляет она, — его секс, видимо, устраивает, но… Тогда он падает в моих глазах. Гермиона озадаченно хмурится. — Гарри делает все, чтобы удовольствие получила сначала я, — объясняет она. — Ох, — чуть улыбается Гермиона, — избавь меня от подробностей. Джинни смеется. В этом доме смех большая редкость. Особенно, когда хозяин в доме. Гермиона делает еще глоток чая. Знаки внимания? Если бы Гермиона была осмотрительнее, она бы начала замечать все знаки еще в день свадьбы Джинни и Гарри, но сейчас все ее существо сконцентрировано на вещах более материальных, потому что так ей удается цепляться за реальность. — У меня теперь есть что-то вроде, — Гермиона чуть морщится, — приданого… — Приданого? — переспрашивает Джинни. — Он что, скупил тебе лавку с фарфором? Гермиона ухмылается. — М, — тянет она. — Нет, идем, я покажу тебе свою комнату. — Свою комнату? — не верит своим ушам Джинни. — Вы живете не в одной? Джинни разводит в стороны руки, приоткрывая рот. Что за викторианские устои в их доме? Гермиона все еще улыбается, пока ведет подругу вверх по винтовой лестнице. Джинни завороженно смотрит по сторонам. — Он что, министр Магии, а Кингсли внезапно уволили? — не понимает она. — И да, ты не ответила на вопрос. Вы живете не в одной комнате? Гермиона кивает, направляясь в левое крыло дома. Джинни фыркает. — Скажи еще, что у каждого своя ванная. Девушка не отвечает, и Джинни чертыхается, сетуя на то, что так жили только королевские семьи. Может, поэтому в статье Рита Скитер упоминает о том, что золотая девочка связывает свою жизнь с серебряным королем? Вот только она-то откуда знает, как живет Северус? Джинни непроизвольно хмурится от внезапной мысли, но не придает ей значения. — Это его спальня, — указывает Гермиона. — Напротив моя и… Гермиона не успевает закончить мысль, потому что в конце коридора открывается дверь, пуская на пол полосу света, и оттуда выскакивает персональное солнце этого дома. Джинни в удивлении открывает рот. Гермиона зажмуривает глаза, поджимая губы, потому что не успевает подготовить подругу, а Дейзи… Дейзи просто мчит к ним со всех ног. — Гермиона! — эхом разбивается ее имя под высоким потолком. — Гермиона, я хочу показать тебе… Ой, здравствуйте! Дейзи непроизвольно прячется за ногу Гермионы, обхватывая ее руками. В этом доме не так часто бывают гости, чтобы не стесняться первых встречных. Джинни смотрит на подругу, вскидывая брови, потому что не хочешь объяснить, какого Мерлина тут происходит, м? — Дейзи, познакомься, — наклонившись, берет она девочку на руки, — это Джинни. Моя лучшая подруга, — она смотрит на девушку. — Джинни, это Дейзи. Моя… Она же не может сказать вслух, что для девочки приходится мачехой. Да и вообще, как правильно сказать такое при ребенке, чтобы не сформировавшееся до конца сознание не спроецировало в будущем травмы до конца жизни? Гермиона сама считает Дейзи теперь своей дочкой. Да, она ее мама. По документам, не родная, совсем юная, но мама. — Это дочь Северуса, — решается преподнести ей информацию так Гермиона. — Здравствуй, Джинни! — сразу улыбается Дейзи, понимая, что новая знакомая — хорошая подруга мамы. Джиневра часто моргает и пожимает протянутую ручку. — Здравствуй, Дейзи, — все еще не может оправиться от обрушившейся информации она. — Мне очень приятно познакомиться. Джинни смотрит на Гермиону, и та старается улыбнуться, хоть в глазах у нее в закипают внезапно слезы. Джинни поражает, сколь многое Гермионе пришлось скрывать после брака, но теперь она начинает ее понимать. Она осознает, что про Дейзи никто не знает. Это секрет этого дома. Секрет бывшего профессора по зельеварению и его молодой жены. Джинни понимает, что про девочку Гарри не скажет. И никому не скажет. Гермиона видит понимание в глазах подруги и согласно кивает. Гермионе теперь легче дышать. Легче, потому что у нее есть Джинни. Одной все это выносить было невозможно, теперь будет легче, она в этом уверена. — А ты правда в квиддич играешь? — спрашивает Дейзи. Джинни улыбается. — Правда, — кивает она. — Тебе Гермиона рассказала? — Да, — расцветает на глазах девочка. — Я тоже хочу играть в него, когда вырасту! А то папочка сейчас летать не разрешает. Джинни ухмыляется, пусть Гермиона и видит, что «папочка» режет подруге слух. Ей тоже потребуется время, чтобы переварить это. — У меня есть рисунки. Показать? — Конечно, показывай, — выдыхая, кивает Джинни, когда Гермиона опускает девочку на пол. — Показывай все, что у тебя есть. Джинни приобнимает Гермиону и кладет ей голову на плечо, когда они направляются в детскую. Они сидят в комнате девчонки почти два часа, но не наблюдают времени. Дейзи оказывается без ума от Джинни и не перестает говорить ей о том, какая она красивая, и как ей нравятся ее волосы. Гермиона показывает Джинни свое приданое, и подруга отмечает, что у Северуса хороший вкус, и ей стоит отбросить все сомнения и начать ходить на работу в обновках, потому что она теперь девушка замужняя. Как бы то ни было, пора вылезать из своей раковины. Жизнь не заканчивается, когда у тебя на пальце появляется обручальное кольцо. Она только начинается. Вспомнив о работе, Гермиона тут же решает рассказать о самой главной новости. — Джинни, я же забыла тебе рассказать, — поворачивается она к подруге, когда они, проголодавшись, снова перебираются на кухню. Джиневра возится с Дейзи возле камина, потому что там правда тепло. Моди тащит из кладовки сыр и овощи. Гермиона, к слову, наконец приходит с эльфийкой к соглашению, что она будет готовить сама, когда ей потребуется, а она может в это время отдыхать. Моди, конечно, не отдыхает, сразу идет убираться в доме, протирать картины или стирать белье. По крайней мере, девушка облегчает ей задачу на кухне, а это уже что-то. — Что именно? — отрывается на мгновение от своего занятия Джинни. — Ты не поверишь, кто у меня начальник на работе, — чуть улыбается она. — И кто же? — Блейз, — снова улыбнувшись, указывает она деревянной ложкой на подругу. — Можешь поверить? Блейз Забини, ты помнишь его? Джинни даже прекращает игру с Дейзи, но та тут же находит себе занятие и присаживается рядом, склонившись над очередным рисунком. Девушка смотрит на огонь и чуть сглатывает, когда его имя касается ее слуха. Шесть лет прошло уже, черт возьми. — Не помню, — глухо произносит Джинни, все еще глядя на огонь и не моргая. — Ну, как же! — не улавливает изменений в ее голосе Гермиона. — Блейз Забини. Со Слизерина, он еще… — Не помню, я сказала, — чуть резче, чем нужно, произносит Джинни, но тут же берет себя в руки. Гермиона уже оборачивается, чтобы спросить, что случилось, но Джинни уже вовсю улыбается и играет с Дейзи. Моди приносит из кладовки нарезанный сыр. Гермиона хмурит брови. Надеется, что ей просто показалось. Разговор забывается почти моментально, они снова вливаются в приятные темы, шутят и смеются. Моди не нарадуется, что в доме наконец уют и тепло. Она уже и не помнит, когда такое последний раз было. Гермиона берет Дейзи за одну руку, а Джинни за другую, и они качают девчонку, на что та заливисто хохочет. Кажется, ничто не может нарушить эту идиллию. Кроме внезапной вспышки в камине, разумеется. За гомоном они даже не сразу это замечают. Северус стоит в камине и наблюдает за ними. Сердце непроизвольно сжимается от трепета. Гермиона улыбается. Она сияет своей невозможно прекрасной улыбкой, глядя на его дочь, лучшую подругу или домовика. Ему почти больно от того, что он всего раз получил от нее улыбку, и было это почти три месяца назад на свадьбе ее лучшей подруги и героя войны. Моди замечает хозяина первая и тут же кланяется, начиная пятиться назад, после чего берет Дейзи за руку, утягивая за собой в соседнюю комнату. Гермиона замечает перемену настроения эльфийки и моментально все понимает. Выпуская руку Дейзи, Джинни тоже останавливается. Гермиона единственная, заприметив супруга, непроизвольно перестает улыбаться. — Вы улыбаетесь? — смотрит он на свою жену. Северус понимает, что задает вопросы не те и не так. Можно было сказать, что у нее прекрасная улыбка. Или что она красива, когда смеется. Он не умеет выражать мысли и чувства. Не умеет, черт возьми. — Так себе прием гостей, мистер Снейп, — первой подает голос Джинни. Северус оборачивается к ней. Гермиона хочет сказать подруге, что она зря это делает. Зря старается вывести его на эмоции. Задача не из легких. К тому же, Гермиону сейчас волнует не совсем это. Теперь Джинни знает о Дейзи. И ей придется донести до Северуса, что об этом больше никто не узнает. — Я просто не ожидал застать Гермиону не одну, — сдержанно произносит он и выходит из камина, оставляя на столе свой портфель. — У нас были планы на сегодняшний день. Гермиона непроизвольно морщится. Планы? Какие планы? Да они всю неделю после перепалки в понедельник не разговаривают. Даже бойкот Гермионы в виде трапезы на кухне вместе с эльфийкой и Дейзи погоды не делает. Он ничего на это не говорит. Лишь задумчиво смотрит на нее, будто вспоминает что-то. А теперь вот так… Вдруг! Планы? Девушка смотрит на него, и Северус безучастно смотрит на нее в ответ. Удивительно, но Гермиона впервые понимает, что происходит. Он просто хочет, чтобы Джинни покинула его дом. От осознания в горле встает ком. Он что, подруг ее теперь лишит? Гермиона смотрит на Джинни и понимает, что та думает о том же. Только огня в ее глазах больше. Гермиона одними губами просит подругу о том, что не надо ничего ему говорить, и та слушается, но не потому что боится Снейпа, а потому что Гермионе еще с ним жить. — Я уже ухожу, — холодно замечает она и тут же подходит к Гермионе, заключая ее в объятия. — Сразу пиши, если что не так будет. Или к нам с Гарри приезжай, я доступ к камину открою, — бегло шепчет она. Гермиона кивает, но вслух ничего не говорит, пусть и знает, что Северус не смотрит на них и не слушает их разговор. Она провожает подругу и, когда та исчезает в камине, какое-то время стоит спиной к Северусу, не зная, что сделать. Как объяснить ему. — Джинни не скажет никому, — повернувшись, сходу заявляет она. — Про Дейзи, — уточняет девушка. — Джинни — моя подруга, и я хочу видеться с ней, потому что… — Хорошо, — сразу произносит он. Гермиона, не ожидавшая, что он так быстро согласится, замолкает на полуслове. — Что? — Пусть миссис Поттер приезжает к нам, вы тоже можете ее навещать, это ваше право, — спокойно произносит Северус, — только ставьте меня в известность о любых визитах, не терплю подобных сюрпризов. Гермиона открывает и закрывает рот, не представляя, что на это ответить. Северус терпеливо ждет. — Спасибо, — наконец отвечает она. Северус кивает и выходит из кухни. Мерлин, Гермиона и в правду в некоторой мере считает его монстром, каким он никогда не был. Он совсем не тот, кем кажется. Под неприступной броней находится человек, с которым Гермиона пока не знакома. Нужно придумать что-то, потому что ей правда хочется узнать его. Как бы то ни было, сейчас Гермиона действительно совсем его не знает.