Наивность

Гермиона в четвертый или пятый раз крутится вокруг зеркала и рассматривает себя со всех сторон. Еще вчера вечером она выбрала себе после длительных раздумий один из образов ее нового гардероба, потратив на это не меньше двух часов, а с утра, надев выбранное, Гермиона понимает, что нужно надевать что-то другое. Поэтому она и опаздывает. Поэтому в ее комнате настоящий кавардак, который прибавляет Моди работы. Девушка вздыхает и проводит руками по темно-синему качественному материалу платья-футляра. Поверх него она надевает черный приталенный пиджак с серебряными молниями-обманками на карманах по бокам и лаковые туфли на каблуке в четыре дюйма. Образ выглядит замечательно, особенно с помадой вишневого оттенка и подведенными глазами, но Гермиона испытывает чудовищный дискомфорт. — Мерлин, — снова стенает она и хватает со столика влажную салфетку. Она уже вся мокрая от этой утренней беготни, а решение принять все никак не может. Она сдается в собственных глазах, стирает с губ помаду, наносит вместо этого бледно-персиковый блеск, и меняет туфли на пару с каблуком пониже из замшевого материала. Гермиона не любит привлекать внимание к своей внешности, никогда не любила. Схватив сумку, девушка импульсивно касается пучка волос, забранных на затылке, проверяя, не растрепался ли, и заводит за правое ухо волнистую прядь, направляясь в сторону лестницы, чтобы поскорее уже зайти в камин и успеть на работу вовремя. Девушка привыкает к тому, что уходит на работу раньше Северуса, они никогда не пересекаются по утрам, и это приятный бонус к их и без того непростым взаимоотношениям. Как утро начнешь — так день и проведешь. Ей куда комфортнее начинать свой день в одиночестве, это помогает собраться с мыслями. Гермиона цокает каблуками в сторону кухни, копаясь в сумке, и совсем не беспокоится за шум, потому что Дейзи просыпается сама точно в девять утра и ни минутой раньше, а для Моди звуки в доме сродни музыке. Толкнув бедром дверь, она входит на кухню и, подняв голову, чуть вздрагивает от неожиданности. Северус стоит возле камина, глядя на нее. В одной из ладоней у него зажат летучий порох, вторая держит ручку портфеля. О, Мерлин, неужели она настолько сегодня задерживается с утра, что пересекается с ним? Только бы Блейз не разозлился, она же страшно опаздывает! Утро не задается. Гермиона делает два несмелых шага вперед, сжимая обеими ладонями ручку сумки перед собой, и смотрит на Северуса. Сказать что-то придется. Хотя бы ей. — Доброе утро, — негромко произносит она и опускает взгляд. Долго смотреть на него не получается, Северус смотрит слишком пристально и внимательно, это смущает. Мужчина оглядывает ее с головы до ног, восхищаясь в глубине души, но не показывая виду. Она так прекрасна. Это одно из тех платьев, что он купил для нее. Разумеется, сам Северус не разбирается во всем этом, поэтому пришлось идти в бутик и с несколькими консультантами пытаться понять размеры его молодой жены и выбрать для нее лучшее из лучшего. Кажется, он не зря оставил им баснословные чаевые за работу. Они действительно подбирают для Гермионы платье, сидящее на ней идеально во все отношениях. Материал плавно обтекает плавные изгибы ее фигуры, туфли выгодно подчеркивают стройные светлые ноги. Он видит, что она старается прикрыть ноги сумкой, как чуть жмется, сутулит едва заметно плечи. Она смущается? Ей некомфортно? Как бы он хотел знать ее мысли, Мерлин все в этом мире подери… Северус снова смотрит, но слов подобрать не может. Давай, ну же! Скажи ей, как она прекрасна! Это не так сложно, как кажется! Скажи ей, ее реакция тебе понравится! Ничего сложного, правда. Лишь на выдохе сказать ей, как она совершенна. Гермиона едва сдерживается, чтобы не поднять руку и не посмотреть на часы. Она страшно опаздывает, чего же он ждет! Пусть уже отправляется на работу, что за пауза? Мужчина набирает в легкие воздуха и приподнимает голову. — Платье, — это первое, что произносит Северус, глядя на нее. Гермиона вскидывает брови и часто моргает, а после опускает взгляд, разглаживая материал вмиг влажными ладонями. Ох, не стоило надевать его! Надо было снова пойти в сером костюме! Что же он хочет сказать этим? — Да, — чуть морщится она и поднимает взгляд. — Не чересчур? Северус решается. Сказать, как она прекрасна. Всего два слова. «Вы прекрасны». Ничего сложного. Однако тревожная мысль тут же скользит в его подсознание. Что, если она совсем не хочет слышать комплименты от него? Его общество, его устои и форма жизни нетерпимы для нее. Вдруг она воспримет это не так хорошо, как хотелось бы? — Вовсе нет, — спокойно замечает он, решив, что хватит столько думать. — Оно… вам к лицу. Северус произносит это так, словно его заставляют наспех проглотить здоровенную сухую таблетку без воды. Собственные опасения душат его так быстро, что он не успевает это пресечь. И они… Оказываются напрасны. Гермиона сначала озадаченно моргает, глядя на него. Решает, что ей послышалось. Это что, комплимент? Северус сделал ей комплимент? От неожиданности чуть розовеют щеки, но девушка быстро берет себя в руки и, не сдержавшись… Северус понимает, что у него перехватывает на мгновение дыхание. Она улыбается. Тихонько, робко, едва приподняв уголок губ, но улыбается. — Спасибо, — кивает она, так и не набравшись смелости посмотреть ему в глаза и продолжая рассматривать носы своих туфель. Она так прелестна, когда смущается. В ней собраны десятки качеств, которые он так ценит в людях. Да, есть недостатки, которые ему немного досаждают. И это ее чрезмерная импульсивность и временами наивность, но это вещи не сильно существенные. Северус знает, что он вообще не подарок. Эта маленькая радость с утра побуждает его расправить плечи. — После вас, — оставив порох в чаше, делает он шаг назад, пропуская ее к камину. Девушка кивает, снова смущенно опустив взгляд, и берет порох, делая шаг в камин. Бросив порох под ноги, Гермиона смотрит на Северуса, пока языки пламени пожирают ее, направляя в необходимое место. Едва сделав шаг из камина ее отдела и отряхнув пиджак, Гермиона не сдерживается и улыбается широко и открыто. Неожиданный комплимент из его уст радует до глубины души, но показывать при нем свои истинные эмоции Гермиона пока не хочет. Он же тоже не делает этого. Однако им удается сделать маленький шаг вперед. Сдвинуться с мертвой точки. Гермионе кажется, что все может поменяться к лучшему. Ее не пугает внезапная мысль о том, что из ее импульсивного замужества может получиться что-то хорошее. Гермиона все еще чуть улыбается собственным мыслям, проходя вглубь офиса. — Мерлин меня подери, Гермиона, — слышится знакомый голос. Девушка оборачивается и чуть вздрагивает от неожиданности. Блейз никогда не говорит ей, когда срывается в поездки, и не упоминает день возвращения. Каждый новый рабочий день априори сюрприз, к которому она обычно всегда готова. Сегодня, витая в своих мыслях, она забывает об этом. Забини выходит из своего офиса с зажатым в руке выпуском Пророка, как он делает это постоянно, и смотрит на девушку оценивающим взглядом. Его взгляд отличается от Северуса. Это небо и земля, честное слово. Она не испытывает дискомфорта, когда он так делает. Ей скорее его оценка уверенности прибавляет. Она не испытывает смущения с ним и ждет день, когда такое случится в ее взаимоотношениях с собственным мужем. — Совсем другой разговор, — кивает он, когда обходит Гермиону по кругу, рассматривая со всех сторон. — Вот так в моем отделе и надо ходить. Международное сотрудничество — лицо Министерства. Одобряю. Гермиона позволяет себе улыбку. Пусть Забини и является ее замещающим начальником, все равно приятно услышать такое в своей адрес. Она ставит сумку на свой стол. — Осторожнее, — чуть хмыкает она. — Могу и привыкнуть. — К комплиментам? — улыбается Блейз. — К ним не нужно привыкать, они должны быть частью твоей жизни. Выглядишь правда отлично, — напоминает он. — Сама справилась или помог кто? Разумеется, как без подколов. Гермиона сразу идет к кофемашине, чтобы сделать ему американо с двойными холодными сливками. Предпочтения Блейза просты и понятны. Ему с утра Пророк, кофе и не мешаться под ногами — и всё, ты идеальный сотрудник. — У меня, конечно, есть подруга, которая в моде разбирается, — замечает Гермиона, — но в этот раз я обошлась без ее помощи. — Подруга? — переспрашивает Блейз, облокачиваясь копчиком на край стола и запуская руки в карманы брюк. — Если я не ошибаюсь, это Джинни, — осторожно спрашивает он. Забини решается аккуратно прощупывать почву. — Да, верно, — занимается она с кофе, поддерживая диалог. — Она замуж вышла, насколько я знаю, — глядя в спину девушке, задает он вопрос. Гермиона кивает, доставая из холодильника сливки. — Да, Блейз, — снисходительно выдыхает она. — Ты читаешь Пророк каждый день, разумеется, ты обо всем знаешь. Забини хмыкает, глядя на мгновение на носы острых начищенных ботинок. Гермиона — умная волшебница, с ней прикидываться дурачком бессмысленно, она на воду чистую вывести может на раз-два. — Я просто думал, что школьные друзья обычно остаются в прошлом, — жмет он плечами. — Я почти ни с кем больше не общаюсь со Слизерина. Гермиона оборачивается через плечо. — Почему так? — чуть хмурится она. Блейз смотрит на девушку. — Жизнь раскидала, — просто отвечает он. Девушка кивает и возвращается к кофе. В жизни всякое бывает, разумеется. Одно дело просто быть на одном факультете вместе, совсем другое — пройти огонь, воду и медные трубы вместе с одиннадцати лет. Она не представляет свою жизнь без Гарри и Джинни. Без Рона уже может. Если бы Блейз не упомянул про школьных товарищей, Гермиона побила бы собственный рекорд по блокированию любых воспоминаний о Рональде. — Нет, мы все еще дружим, — продолжает мысль Гермиона. — И у нее вкус к одежде куда лучше моего, — смеется она. Блейз хмыкает. — Королевский? — внезапно произносит он. Гермиона замирает с коробкой сливок в руках, когда подходит к холодильнику. Внезапное слово пробуждает воспоминания об их с Джинни вчерашнем разговоре. Она не заостряет на этом внимание тогда, но сейчас, почему-то, вспоминает. — Так забавно совпало, — озвучивает ей свои мысли Джинни, пока они сидят в комнате Дейзи. Гермиона закрывает фломастер и смотрит на подругу. — Что именно? Джинни ненадолго замолкает, стараясь разобрать собственные наблюдения, пусть они и кажутся ей бредовыми. На то и нужны друзья. Чтобы всякую глупость можно было обсудить и не быть при этом осужденным. — Я сказала, что так, как живете вы со Снейпом, жили раньше только королевские семьи… — Не называй его по фамилии, — просит ее Гермиона, чуть поморщившись. Джинни с улыбкой хмурится. — Отчего же? — не понимает она. — У меня язык не поворачивается по имени его назвать, — жмет она плечами. — Как ты его называешь? Гермиона поднимает взгляд, чтобы ответить, но тут понимает, что… Она вообще не обращается к нему. То есть ни по имени, ни по фамилии, ни по статусу. Она даже не спрашивала его, как именно к нему обращаться. Обычно он первым начинает обращение к ней. Она лишь с некоторым неуважением сразу обращается с вопросом. Мерлин, она даже не замечала этого! Ей внезапно становится стыдно за себя. Гермиона решает для себя обязательно спросить у него об этом, когда представится возможность. — Гермиона? — щелкает у нее перед глазами Джинни. Девушка хлопает глазами. — Прости, что ты спросила? — прикидывается дурочкой она, только бы на вопрос не отвечать. Джинни знает ее слишком хорошо, поэтому машет рукой, чтобы не досаждать подруге вопросами, ответы на которые она не знает. Гермиона искренне благодарна Джинни в такие моменты. — Забыли, — снова машет она рукой. — Так вот, о чем я, — она щелкает пальцами. — А, да. Я сказала, что вы живете по-королевски. И знаешь, что я вспомнила… Гермиона смотрит на подругу, вскинув брови и ожидая ответа. — В статье о вашей свадьбе Скитер описала его, как «Серебряного короля». Неплохо, скажи? Понятия не имею только, как она пришла к этой метафоре, — опустив глаза вниз, продолжает Джинни помогать Дейзи доделывать рисунок. — Но попала она в точку. Гермиона хмурится. — Ну, она же профи своего дела, — жмет плечами Гермиона. — Наверное, нашла информацию. — Возможно, — соглашается Джинни. — После свадьбы на моей дальней родственнице они переехали. Никто не знал, куда именно, — рассуждает она. — Наверное, ты права. У Скитер столько рычагов давления всюду, что она мертвого из могилы поднимет, если ей это понадобится. Гермиона чуть хмыкает и на тот момент разговор забывает абсолютно, но сейчас… Действительно, как Рита Скитер узнала о том, как Северус живет? В его дом не ступала нога человека после смерти его жены. Их тут всегда было трое. Он, Дейзи и Моди. Или нет? Неужели Рита бывала в его доме? От внезапной мысли становится не по себе. Гермиона надеется, что это лишь глупая игра ее воображения. И вообще, он взрослый мужчина, пусть общается с тем, с кем захочет. Сначала Гермиона старается думать именно так, но… Да чтоб тебя! Вот уж нет! Да, брак у них так себе, но тесно общаться с другими женщинами… Тем более с этой Скитер! Гермиона чувствует, как краснеют щеки. Мысли идут не в том направлении. Я что, ревную? От собственного вопроса девушка закатывает глаза. Вот еще, глупости какие! Она не станет ревновать его ни к кому, потому что в этом нет никакого смысла. Именно это она и говорит сама себе, чтобы прийти в себя. — Чего ты там зависла? — слышит она голос Блейза. — Сейчас холодильник потечет. — Ох, извини, — морщится она и ставит сливки на место, закрывая дверцу и возвращаясь за готовой чашкой. — О чем ты говорил? — Что вкус у Джинни королевский, — напоминает он. Гермиона кивает и ставит чашку на блюдце, забирая с собой. — Да, есть такое, — соглашается она, направляясь к нему. Блейз смотрит на дымящийся кофе и решается завести диалог в необходимое ему русло. — Мы с ней общались, — как бы невзначай бросает он. — В школе. — Правда? — хмурится Гермиона, передавая ему чашку. — Не замечала. Блейз помешивает кофе, пока Гермиона присаживается рядом. Звонков пока нет, можно немного побездельничать, работа все равно никуда не денется. Она есть всегда, есть всюду, ничего с этим не поделаешь. — Сливки? — спрашивает он. — Двойные холодные. — Благодарю, — кивает он. — Так вот… Да, общались. Это был последний год в Хогвартсе. Тебя там не было, насколько я помню. Гермиона замолкает. Говорить о войне спустя пять лет совсем не хочется, но разговор уже идет, поэтому… — Да, отсутствовала, — кивает она; углубляться в подробности не хочется. Не станет же она говорить ему, что искала по всему Магическому миру вместе с Гарри осколки души Темного Лорда, чтобы впоследствии его уничтожить. Совсем не тема для светской беседы, чего греха таить. Они недолго молчат. Это не спокойное молчание, но и дискомфорта не приносит. Терпимо. — Может, есть желание собраться вместе и поужинать? — внезапно предлагает он. Гермиона округляет глаза. Неожиданное предложение. — Ты предлагаешь, — чуть морщится она, стараясь понять, — типа… Дружеских посиделок или что-то в этом духе? Блейз чешет нос и чуть кашляет. — Ну, — тянет он, — собраться вместе и поужинать. Почему нет? — Ты, я и Джинни? — уточняет Гермиона, с сомнением гладя на парня. Забини быстро находится с ответом и держится спокойно. Она и сама помогает ему в этом разговоре, сама того не замечая. — Почему же? — жмет он плечами. — Ты, я, Джинни и Гарри, — спокойно произносит он. — Было бы неприлично не пригласить его, не находишь? К тому же, вы с Гарри тоже хорошие друзья, верно? Это ли не повод провести вечер вместе. Гермиона сразу отбрасывает тревожные мысли и кивает. Возможно, Северус был прав. Одно из ее дурных качеств — излишняя наивность. Она улыбается, глядя на Забини. — Идея неплохая, — соглашается она. Блейз улыбается ей в ответ. Телефоны начинают трещать уже спустя пару минут, поэтому они вливаются в работу. Забини четко и по делу отвечает на звонки, по воздуху в приемную к Гермионе летят десятки записок, которые она сразу забивает в систему. Встречи, договоры, звонки, она все фиксирует, параллельно не слезая со своего телефона. Благодаря четким ответам, Блейзу хватает трех минут на один звонок, Гермионе требуется от десяти минут и выше. Она часто прикладывает ладонь к динамику и задает вопросы Забини, потому что сама ответ не знает. Бывший слизеринец, кажется, ответы знает на всё и даже больше. Гермиона впервые за очень долгое время чувствует себя… Глупой? Нет, скорее недостаточно образованной. Эта мысль сидит в ней целый день, не давая покоя. Ровно в шесть вечера они заканчивают. Даже лучше, без пяти шесть Блейз уже ставит блок на телефонные линии до следующего рабочего дня. Работа никуда не денется. Она будет всегда, а своим свободным временем надо дорожить, иначе вся жизнь пройдет мимо. — Поднимайся, Гермиона, — берет он свой портфель, — бросай всё и уходим, я ни минуты больше не хочу здесь задерживаться. Девушка улыбается и встает с места, захватывая с собой сумку. Как же хорошо, что у нее такой начальник. Да, они одного возраста, поэтому понимают друг друга. Другим отделам тяжело с начальниками в возрасте. Пропустив за работой свою жизнь, они стараются отобрать драгоценные минуты у молодого поколения. Гермиона уже направляется к камину. — Нет, брось, давай пройдемся, — машет он рукой. — Сидим тут, словно мыши в засаде. Надо выгуливать твой образ, чтобы все знали, где ты теперь работаешь и с кем. Идем, — открывает он перед ней дверь. Девушка улыбается и, покачав головой, выходит из офиса. Блейз закрывает дверь и подстраивается рядом. Они завязывают диалог из ниоткуда, и им сразу есть, о чем поговорить. С Блейзом, оказывается, довольно легко. Он совсем простой парень, дорогой костюм, оригинальные наручные часы и начищенные туфли — лишь часть образа жизни делового человека. И теперь Гермиона понимает, почему он попросил ее сменить свой стиль. На фоне других сотрудников отделов они выделяются. Сильно выделяются. Не зря в этот отдел почти невозможно попасть. — Голову выше, — внезапно произносит Блейз. — У тебя отличная осанка, смотри на всех с некоторым хладнокровием, потому что так ты и должна смотреть на тех, кто зарабатывает втрое меньше тебя. Гермиона ухмыляется и вздергивает подбородок. Забини словно пробуждает в ней гордость и величественность, которые в ней уничтожил Рон. Давно пора начинать это делать, иначе вся жизнь и правда пройдет мимо. — Ох, Блейз, — внезапно останавливается она. — Что? — следом тормозит он. Гермиона морщится, глядя вперед. — Мы не могли бы пройти другим путем? — просит она. Забини непонимающе разводит в стороны руки. — До лифта сто метров, ты чего? — Там мой старый отдел, — признается она. — Не хочу, чтобы они меня видели. Парень смотрит назад, чуть наклоняясь в сторону. За прозрачными стеклами видно, как недовольные женщины в очередной раз перерабатывают, склонившись над бумагами. От того отдела так и веет мерзкой и недоброжелательной энергетикой. — Они обязаны увидеть тебя, Гермиона, — серьезно произносит он. — Это же одно из лучших ощущений в мире: утереть нос тем, кто этого заслуживает. Девушка колеблется, но все-таки сдается. Ей не особо хочется иметь с ними дело, но Блейз говорит, что и не придется. Нужно лишь пройти мимо так, как он ей показал, и абсолютно не обращать на них всех внимания. Парень протягивает ей согнутую руку и они направляются вперед. Они проходят всего два первых окна отдела в тот момент, когда змеи внутри начинают шевелиться. Из открытых окон Гермиона слышит, как они произносят ее имя, как шипят про замужество, шикарные туфли и ее спутника рядом. За два окна до конца отдела Гермиона слышит, как орет ее прежний начальник. Она знает, что за этим последует. Им всем придется сидеть до восьми, потому что он будет следить за ними. Отбирать драгоценные минуты жизни за пустые разговоры и не доплачивать за них. Гермиона позволяет себе широкую улыбку в тот момент, когда они заходят в лифт. — Я же говорил, — улыбнувшись в ответ, соглашается Блейз, слегка наклонившись к ней. Почти все отделы уходят с работы в одно время, и обычно лифты заняты, но сегодня им очень везет. Даже можно спокойно дышать. Пять человек — не четырнадцать. Они снова заводят разговор и теперь о работе. Гермиона упоминает, что Блейз хорошо разбирается в этих темах и быстро находится с ответом. Он останавливается рядом с ней в тот момент, когда до главных каминов остается не больше сотни метров, и смотрит на девушку. Она непонимающе вскидывает брови. — Ты думала о том, чтобы получить дополнительное образование? — спрашивает он. — Скажем, по международным отношениям? Он заговорщически прищуривается. Гермиона почти задыхается от радости, потому что Блейз поднимает этот вопрос. Она действительно хочет получить знания по интересующей ее теме. Девушка несколько раз кивает. — Думала, разумеется, — соглашается она. — Только… что именно нужно, чтобы получить такие знания здесь? Блейз хмыкает. — Здесь? — переспрашивает он. — Ничего, потому что тут ты их и не сможешь получить. — Не понимаю, — хмурится она. Забини улыбается. — Я получил образование в маггловском университете Британии за четыре года, но ты умнее, Гермиона, намного умнее меня, это придется признать, — кается он. — Тебе хватит и двухмесячного курса. У меня есть знакомый ректор, который очень с этим поможет. Глаза девушки начинают сиять от искренней радости. — Если ты согласна, конечно, — улыбается он. — Согласна на что? Гермиона вздрагивает, прекращая улыбаться, и оборачивается назад. Северус стоит позади них с портфелем в руках. Разумеется, его отдел тоже работает до шести. Только кто же так подкрадывается! Гермиона не знает, что сказать. — Добрый вечер, мистер Снейп, — протягивает Блейз руку. — Приятно вас увидеть. Обычно Северус руку не протягивает почти никому, но это его бывший ученик, который не особо сильно его раздражал. К тому же, примерно учился и хорошо прятался по школе после отбоя. Он так ни разу его и не поймал. — Забини, — снисходительно произносит он и пожимает ему на секунду руку. — Могу ответить тем же. Гермиона удивляется. Ей интересно, это деланная вежливость, или у бывших студентов со Слизерина есть преимущество? Может, поэтому Северус и отправил ее в этот отдел. Потому что так и выглядят его связи? Странно как-то. Северус не похож на человека, который бы так сделал. Тут что-то другое. Ее пока не особо замечают. Это даже хорошо, наверное, потому что она лишь наблюдает за ними, слегка подняв вверх голову. Северус терпеливо ждет ответа. Дважды он не повторяет. Гермиона уже хочет сама сказать об этом Забини, но тот, что удивительно, понимает все сам. — Я предложил Гермионе получить дополнительное образование, — кивает он. — По международным отношениям. — А ваш отец в курсе, что вы предлагаете это его помощнице, хотя сами прямого отношения к ней не имеете? — довольно сухо интересуется он. Гермиона чувствует, как розовеют щеки. Итак, вот оно! Северус даже не знает о том, что отец Блейза отсутствует на месте. Получается, он сам не знает, что ежедневно отправляет свою жену к свободному парню ее возраста. В голосе Северуса сквозит холод. Он что, ревнует? Гермиона отгоняет эту мысль. Глупости какие. — Эти курсы лишними не будут, — глядя ему в глаза, спокойно отвечает Забини. — Хоть родные места повидает. — Что вы хотите этим сказать? — хмурится он. Блейз жмет плечами так, словно это не очевидно. — Это маггловский университет, мистер Снейп, — кивает парень. — Ей придется пожить в немагическом мире какое-то время. Гермиона впервые видит эмоции в его глазах. Только это негативные эмоции, они вынуждают ее сделать полушаг назад, когда он делает вперед к бывшему ученику, глядя ему прямо в глаза. Они почти одного роста. — Не несите бред, Забини, — четко произносит он. — Магическую Британию она не покинет. Гермиона вспыхивает моментально. — Я всё еще стою здесь, господа, — жестко выдает она, чувствуя, как к щекам приливает жар. — Советую вам учитывать мое присутствие в ваших разговорах в будущем. Блейз сразу замечает одну странную вещь. Когда они оба злятся, они страшно похожи. Ему кажется, что раньше с Гермионой такого не было. Совместное проживание и одна фамилия дают свои первые всходы. — До завтра, Блейз, — не намерена больше здесь оставаться Гермиона и слушать холодную войну их обоих. Только с утра она решает, что у них что-то сдвигается с мертвой точки, как вдруг он говорит о том, что она не может покидать магической Британии. Что за ерунда вообще! Гермиона понимает, что ей следует остыть, иначе они никогда с Северусом говорить нормально не смогут. — До завтра, Гермиона, — бросает он ей вслед, — обещай подумать над моим предложением! Забини с довольной улыбкой оборачивается к бывшему профессору. Он все еще смотрит на него с холодностью. Блейз кладет свободную руку в карман. — Вы заковали ее в клетку, мистер Снейп, — говорит Блейз то, что думает. — Золотая девочка достойна большего. Он смотрит на то, как стойко держится мужчина. Блейз надеется, что в глубине души бывшему профессору хочется его ударить. Иначе его поведение теряет свой смысл. Северус сглатывает. — Не стоит лезть к ней, мистер Забини, — цедит он. Парень немного колеблется. — Она умна, — решает больше не дразнить его Блейз, — но ее знаний недостаточно. Ценный кадр пропадает, — он недолго молчит. — Вы ее с таким отношением долго возле себя не удержите. Забини не прерывает с ним зрительного контакта. Он столько раз был на деловых встречах, и не такие взгляды выдерживал. Бывший профессор его не пугает. Блейза пугает лишь его отношение к молодой волшебнице. — С ней надо говорить, понимаете? — дает он совет, о котором его не просили. — Со мной она говорит постоянно. Ей проще, когда люди идут на контакт… Северус делает еще полшага вперед. — Держитесь от нее подальше, — четко проговаривает он каждое слово, вынуждая бывшего ученика чуть попятится назад. Забини даже марку на мгновение теряет, оборачивается через плечо, только бы смотреть ему в глаза поменьше, а затем поправляет узел галстука и снова расправляет плечи. Разговор зашел в тупик, развивать его с ним больше нет никакого смысла. Парень на мгновение смотрит на него. — Удачи вам, мистер Снейп. И уходит, не протягивая руку. Он слишком хорошо знает бывшего декана своего факультета. Северус бы не протянул ему руку в ответ, а идиотом быть на глазах у целой толпы в Министерстве Забини совсем не хочется.

***

Едва Гермиона оказывается дома, она сразу снимает туфли, чтобы не цокать каблуками и не привлекать к себе внимание, и бежит наверх, только бы с Северусом не пересекаться. Девушка знает, что Дейзи ждет ее в своей комнате в половину седьмого, чтобы потом идти вместе готовить ужин, поэтому спокойно идет к себе, плотно закрыв за собой дверь. Гермиона бросает туфли на пол и прикасается спиной к стене, опуская основания ладоней на глаза. Она старается дышать глубже и успокоить себя. Наверняка у него были веские причины сказать о ее внезапном запрете выезжать из Магической Британии. Он вообще не имеет никакого права удерживать ее, потому что у нее и своя жизнь есть тоже. У нее есть родители, которые, пусть и не помнят ее, живут дальше без нее, и Гермиона иногда приезжает в тот район и гуляет там, чтобы убедиться в том, что они в порядке. Гермиона снова глубоко вдыхает и выдыхает. Странно, что ее разозлило именно это. Странно, что она вообще стала чаще проявлять свой характер. Неужели он правда на нее влияет? С Роном она только закрывалась. Сейчас, пусть ее возрождение и происходит чаще с помощью негативных эмоций, процесс запущен. Гермиона слышит, как хлопает дверь напротив. Северус дома. Девушка трет переносицу и закрывает глаза. Ей становится интересно, о чем они с Блейзом говорили. Ни о чем хорошем, это понятно по хлопку двери, но всё же. Может, ей удастся расспросить Забини завтра? Гермиона надеется, что так оно и будет. Слышится еще один глухой хлопок. Дверь его ванной. Действительно, не дом, а просто королевский замок. У Дейзи в комнате тоже своя ванная. Гермиона задумывается об этом всего на секунду, и мысли снова возвращаются к ее разговору с Джинни. Что, если она права? Вдруг все правда, и на самом деле Рита Скитер имеет прямое отношение к Северусу? Эта мысль начинает грызть ее изнутри и не дает покоя. Даже когда она решает принять душ, чтобы смыть эту дрянную идею в слив, это не помогает. Гермиона переодевается и распускает влажные волосы, чтобы подсохли. Стоя у зеркала, ей легче не становится. Она представляет себе, как Рита ходит в этом доме. Как трогает вещи в нем, заходит в его комнату. Девушку передергивает от собственных мыслей. Сама она ответа не найдет, ей придется спросить его об этом лично. Как бы бредово это в ее исполнении ни прозвучало, как бы глупо она ни выглядела. Она спросит его. И вовсе нет, она совсем не ревнует, ей просто надо знать. Просто знать. Дейзи крепко обнимает ее и звонко целует в щеку, когда она приходит к ней с небольшим опозданием в комнату. Она рассказывает о том, что читала с Моди сказки Барда Бидля, как ей понравилась история про волшебный горшок, и что сегодня Моди учила ее вышивать. Малышка помогает Гермионе отвлечься. Она всегда помогает. Дейзи — ее спасение. И не только в доме, в ее новой жизни в целом. Они спускаются вниз, чтобы приготовить ужин. Моди приветствует молодую хозяйку с глубоким почтением. Гермиона снова напоминает ей о том, как следует ее называть. Витая в своих мыслях, девушка не замечает, как они быстро готовят ужин, и как дверь в столовую хлопает. Гермиона снова выносит часть готовых блюд сама. Мысли ее беспокойны, что-то ей подсказывает, что она опять толком поесть сегодня не сможет. Она занимает свое привычное место и накладывает пасту. Едят они молча. Моди прекрасно готовит, грешно говорить, что блюдо невкусное, но Гермиона его вкуса совсем не чувствует. Она периодически посматривает на Северуса, который ужинает и параллельно читает газету. Гермиона не может есть, все комом в горле стоит. Надо сказать. — Могу я задать вопрос? — первой нарушает она молчание. Северус переводит на нее взгляд и проглатывает ужин. — Что угодно, — смотрит он на нее. Мужчина хоть и был взбешен сегодняшней внезапной встречей с Забини и его предложением для Гермионы, все равно берет себя в руки, потому что он в чем-то прав. Слова. Чтобы понимать друг друга, необходимо говорить. Северус готов попробовать сделать это. Ради нее. Гермиона безучастно накручивает на вилку спагетти, а затем все же решается. — Какие отношения связывают вас с журналисткой Ритой Скитер? — выпаливает она. От собственного внезапного прилива храбрости резко холодеют ладони. Гермиона готовится к тому, что он лишь поставит ее на место или окатит ледяным взглядом. В его духе. Она попытается хотя бы. Северус открыто смотрит на нее. — Почему вы интересуетесь? — спокойно спрашивает он. Гермиона оставляет вилку в тарелке и, усевшись ровнее, кладет руки на колени. Ее потряхивает, волнение дает о себе знать. Снова потеют ладони, но материал домашних штанов все впитывает. Она долго думала обо всем этом, разложила по полочкам. — Статьи, — начинает девушка, сглотнув. — Они выходили подряд, а затем резко все прекратилось, хотя я уверена, что ей было, что еще сказать, — облизывает она губы. — Во второй статье она упоминает одну деталь и… Звучит, как бред. Как самый настоящий бред, но она уже начала эту тему. Надо довести все до конца. — У нее либо богатое воображение, либо она хорошо знает, как вы живете, — решается она. — Осадите меня за мою дерзость, если я не права. Северус спокойно смотрит на свою жену. Небольшая морщинка между ее слегка нахмуренных бровей не дает Северусу покоя. Ему хочется разгладить ее кончиком своего пальца, но он, разумеется, не может к ней прикоснуться. Это было бы глупо по многим причинам. Она смущена, взволнована или сердится? Северус часто смотрит на нее, учится читать ее эмоции. Он не понимает, зачем это делает, но знает, что это важно. Гермиона важна, это стоит признать. Их взаимоотношения, их импульсивные поступки, одно больше все… Не похоже на то, что было с ним раньше. — Это дерзость, — соглашается он, — но осаждать я вас не стану, — он видит, как она изумленно распахивает глаза. — Вы правы. Он не станет ей лгать, никогда бы не стал. Если бы она была осмотрительнее, то обратила бы внимание, что он всегда предельно честен с ней, если того требуют обстоятельства. Она спрашивает — он отвечает. Без уловок, изворотливости и лжи. Гермиона смотрит на него в упор, не моргает даже. — Вы спали с ней? — она держит спину прямой и старается держаться соответственно, но Северус видит, как она едва дрожит. Кажется, она думает об этом слишком много. Кажется, она рассчитывает до последнего на другой ответ. — Да, — коротко отвечает он. Но получает этот. Гермиона заливается румянцем все сильнее, краснеют даже ее уши. Когда это происходит, Северус понимает, что она злится. Все стадии ее закипания он научился различать. Лучше бы он так понимал, когда она счастлива, но она улыбалась-то ему всего пару раз. — И вы так спокойно говорите об этом? — не верит она своим ушам. — Даже не станете отрицать? Северус оставляет вилку в тарелке и чуть откидывается на спинку стула. — Не стану, — сдержанно отвечает он плавным тоном. — Потому что это уже случилось, — замечает он. — Все дело в том, что я говорю в прошедшем времени, Гермиона. Ее глаза блестят, когда он говорит об этом. — Это было до встречи с вами. Он смотрит в ее распахнутое карее море, стараясь понять, что именно она чувствует, когда он решает открыть ей небольшую дверь в свое прошлое. Он готов открыться ей еще, если она попросит. С ней все иначе. Она другая. Беда только в одном: она не знает, что он чувствует, а он не знает, какие еще есть способы, чтобы ей открыться. — Я ответил на ваш вопрос? Гермиона кивает и опускает взгляд. Она чувствует себя так ужасно, что ей не передать это словами. В столовую входит Моди с подносом чая, но Северус поднимается с места и молча выходит из столовой. Он впервые на ее памяти не пьет после ужина чай. — Хозяин плохо себя чувствует? — спрашивает Моди. И Гермионе надо бы ответить, но у нее не хватает сил сказать это так, чтобы не дрогнул голос. Она чувствует себя ужасно глупой и бестолковой. Глупой из-за того, что спросила об этом. Глупой, потому что задала свой последний вопрос. Она только сейчас понимает, насколько сильно эмоционально зрелый ее супруг. Да, после смерти жены у него появилась женщина. В этом нет ничего плохого. Да, он с ней спал, но сейчас он женат. Женат на ней, поэтому оставил прошлое в прошлом, плотно закрыв эту дверь. Северус спал с Ритой до того дня, как встретил Гермиону на свадьбе Гарри и Джинни. Это нормально. Нормально иметь бывших. Ненормально ревновать к ним, когда твой партнер не дает тебе причин это делать. Гермиона больше не отрицает этой мысли. Да, она ревновала. И это открытие — поражает. Поражает настолько, что вслед за этим умозаключением у нее из глаз брызжут слезы, охлаждая пылающие стыдом щеки. От чая она отказывается и встает с места. Утерев слезы и поцеловав Дейзи, она обещает прийти к ней, чтобы уложить спать, пока она сама немного поработает. Малышка согласно кивает, вливаясь в свою игру. На деле Гермиона идет к себе и бродит без конца по комнате, думая о том, как извиниться перед ним за сказанное. Из комнаты Северус не выходит, и это осложняет задачу. Она никогда не приходит к нему без приглашения. Сегодня приглашения не было. Гермиона кусает губы, но решение так и не приходит к ней. Проторчав в своих мыслях около часа, она так и не придумывает, что сделать. Гермиона идет выполнять свое обещание и направляется в комнату Дейзи. Открыв дверь, она уже видит, как девчонка укладывается, а Моди поправляет ей в ногах одеяло. — Чтобы никто тебя за бочок не уволок, — кряхтит с улыбкой эльф. Дейзи смеется, протягивая к Гермионе руки. Та улыбается, когда входит в комнату. — Спасибо, Моди, — смотрит она эльфийку, когда та ковыляет к выходу. — Доброй ночи, молодая хозяйка, — закрывает она за собой дверь. Гермиона присаживается на край постели. — Пора спать, Дейзи, — помогает она ей улечься. — Я пришла пожелать тебе спокойной ночи, как и обещала. — А ты завтра со мной целый день будешь? — спрашивает она. Гермиона улыбается. — Разве завтра суббота? — спрашивает она. — Мы с тобой учили стишок про дни недели. Вспоминай. Дейзи чуть хмурится, активно вспоминая. Она что-то мурлыкает себе под нос. — … «а в четверг играл я в мяч», — произносит она. — Сегодня четверг. Ты работаешь завтра, а потом мы с тобой вместе будем, да? Гермиона с улыбкой гладит ее по волосам. — Да, — и целует ее в лоб. — Засыпай. Девушка взмахивает палочкой, выключая свет, после чего собирается подняться с места, но Дейзи ловит ее за палец. Гермиона останавливается, склоняясь к девочке. — Что такое? — Гермиона, а ты папочку любишь? Вопрос вышибает из-под ног почву. Он оказывается настолько неожиданным, что не подобрать слов. Что она может ей ответить? Что вообще говорить на такое? Гермиона даже не задумывается об этом, потому что… Нет. Наверное, нет. Или… Она хмурится. О какой любви может идти речь, когда ее с этим человеком не связывает ничего, кроме оков на безымянном пальце? — Уже поздно, — выпускает она руку малышки. — Засыпай. Гермиона закрывает за собой дверь и идет вдоль коридора к себе. После отбоя даже левое крыло дома плохо освещается, что уж говорить про вечно темное правое, зловещая густая темнота которого не представляет из себя ничего хорошего. Девушка останавливается напротив своей двери и оборачивается назад. Из-под двери комнаты Северуса виднеется полоса света. Он еще не спит, но зайти к нему Гермиона так и не решается. Она цокает языком, злится на себя и заходит в спальню. Уснуть не выходит. Несмотря на холодную осень, спать Гермионе жарко и душно, мыслей в голове целый рой, и одна громче другой. Она пару раз засыпает, но сон этот оказывается неспокойный и неглубокий. Она старается занять себя книгой, но и она не помогает. К девяти утра, наплевав на возможность опоздания в свой офис, Гермиона уже надевает на себя новое платье для работы и готовится к выходу. На деле она хочет застать Северуса с утра, чтобы извиниться. Гермиона вспоминает, что забывает сережку в ванной и возвращается туда, после чего выходит в комнату и слышит хлопок двери. Она уже собирается выйти, как вдруг понимает, что он звук пришел откуда-то издалека. Когда Северус выходит из своей спальни, звук намного громче. Гермиона хмурится и выходит из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. В едва освещенной части коридора никого нет. Он не мог так быстро спуститься. Может, это был звук от хлопка его двери в ванную? Гермиона прислушивается, но по ту сторону его комнаты тишина. Она скрещивает на груди руки и уже хочет вернуться к себе, как вдруг вздрагивает, когда слышится звук открывающейся двери. Из вечно темного правого крыла второго этажа дома. Девушка задерживает дыхание и смотрит во все глаза в темноту, но чем дольше смотрит, тем сильнее ей мерещится всякий бред. Воображение у нее всегда работало хорошо, вот только сейчас это совсем не на руку. Гермионе кажется, что еще секунда — и из этого темного коридора кто-то выскочит и со всех ног помчится на нее, чтобы впиться в глотку. На деле вдалеке появляется синяя точка света палочки от простого заклинания, которая мгновением позже освещает лицо хозяина дома. Северус сначала идет так, как обычно, а затем останавливается, когда видит неожиданного свидетеля его ранних похождений. Он смотрит на Гермиону какое-то время, а после кивает ей, взмахивает палочкой, погасив свет, и идет в сторону лестницы вниз. Гермиона смотрит в темный коридор и прислушивается. Ждет, когда он зайдет на кухню. Дверь хлопает. Девушка, предусмотрительно не надевшая туфли, босиком бежит по ковровой дорожке к лестнице, прислушиваясь еще раз. Слышится звук треска летучего пороха в камине. Он ушел. Гермиона набирается смелости и останавливается возле темного коридора правого крыла. Без магии здесь не обошлось. Темнота искусственная, это заметно сразу. Простое заклинание из учебника за второй курс. Наверняка темнота тут для того, чтобы Дейзи не бегала. Девушка поднимает палочку. — Люмос, — произносит она и, не раздумывая, ступает в темный коридор. Что и требовалось ожидать. Густая темнота лишь на полтора метра, дальше едва видно, но это потому что осеннее утро темное, в конце коридора есть окно. Гермиона понимает, что это крыло почти ничем не отличается от левого. Все точно тоже самое, только зеркально. Гермиона непроизвольно смотрит на две двери, находящиеся напротив друг друга. Параллель оказывается провести не так сложно. Девушка понимает, что Северус любит выход окон на северную сторону участка, поэтому подходит ко второй двери и опускает ладонь на ручку. Зачем она это делает? Он же запретил ей ходить сюда. Что, если он обманывает ее? Вечная подозрительность Гермионы беспочвенна в данный момент, но в наличии этого отвратительного качества благодарить следует только Рональда. Гермиона сама себя презирает за то, что делает, но дергает ручку на себя. Спертый теплый воздух бьет в лицо. Слышится чей-то едва уловимый запах духов. Гермиона смело шагает вперед и, зная, где находятся в комнатах канделябры, взмахивает палочкой. Она уже готовится закричать, если придется, или применить коронное оглушающее заклинание, но этого не требуется. В комнате никого нет. Эта спальня в вишневых тонах, она обжитая. Была когда-то обжитой, однако сейчас везде находится пыль. Даже в воздухе пылинки летают. Всюду лежат вещи, что-то брошено в спешке, но да, здесь жили. На постели в ногах сбито одеяло. Штора не до конца закрыта. На туалетном столике лежит расческа. Гермиона чувствует магию в воздухе. Кажется, поэтому тут едва пахнет духами. Вокруг небольшого пузырька с ними на туалетном столике мерцает ореол волшебства. Это замедляющее заклинание. Чтобы духи не испарились так быстро и не испортились? Гермиона оглядывается по сторонам. Она понимает, чья это была комната. — Я говорил вам, что доступ в это крыло закрыт, — слышит она жесткий голос на пороге комнаты, но не реагирует на него. Внезапное осознание больно отзывается где-то за ребрами. Ее портрет все еще висит в его спальне. Ее духи все еще слышатся в ее комнате. — Почему здесь все выглядит так, словно она жива? Северус теряет весь свой запал гнева, когда она оборачивается к нему. Она выглядит такой… Расстроенной? Печальной? Безысходной. Гермиона воспринимает всю ситуацию совсем не так, поэтому Северус решается почти моментально. Он пообещал себе, что начнет говорить с ней и открыть ей двери в свое прошлое, если она попросит. Она просит. Он говорит. — Именно такой она оставила после себя спальню в тот день, когда ее не стало, — произносит Северус. Он запретил Моди приходить в это крыло и что-то здесь трогать. Запретил прибираться, менять белье, вытирать пыль и закрывать колпачок на ее духах, а после вообще решил закрыть это крыло, лишившись четырех гостевых спален, и перебраться в другое крыло. Так даже лучше. Гостей в его доме все равно нет. — Почему? — тихо задает она вопрос. — Что с ней случилось? Гермиона снова задает вопрос. Северус вздыхает и, мгновение помолчав, набирает в грудь воздуха. Он рассказывает ей про день на пляже. Про невыносимую жару и непослушную Дейзи. Рассказывает про неспокойные воды океана. Про то, как он не увидел, как ей плохо. Про то, как она скрылась среди волн. Как он стоял на берегу, потому что не мог заставить себя пошевелиться, парализованный страхом. И про то, как затем вытащил ее из воды в четырех милях от пляжа через два дня не без помощи спасателей. Гермиона чувствует, как по щеке стрелой бежит слеза. Она не убирает ее, лишь сильно сжимает губы, чтобы не всхлипнуть. Только не от горечи, а от клокочущих в глотке слов, которые, как она всегда считала, она никогда в жизни ему не скажет. — И почему тогда вы приходите сюда все эти полтора года после ее смерти, если вы наблюдали за тем, как она умирает? — дрожит Гермиона. Северус смотрит на свою молодую жену. Потому что я каждый день прошу у нее за это прощения. Но вслух лишь: — Я не знаю. Первые мысли не всегда правильные. Не всегда верные, поэтому Гермиона не контролирует, когда оно взрывается в ней сорвавшимся шепотом, слезами по щекам, дрожащими коленями, сжатыми кулаками и комом в горле. — Вы — трус, — наконец произносит она. — И мне тошно находиться с вами в этом доме. Не давая ему ответить, Гермиона на негнущихся ногах срывается с места и, обогнув его, вихрем выходит из спальни, с остервенением стирая с щек никак не прекращающиеся слезы.