Семья – это навсегда.

У них бывают хорошие и плохие дни. Иногда Ванда с трудом встает с постели, вся тяжесть ее горя, вины и боли давит на нее, и ей кажется, что она застряла на дне океана. Иногда мальчики делают или говорят что-то, что так сильно напоминает ей о Вижене или Пьетро, что ей приходится уходить в другую комнату, чтобы спрятать от мальчиков свои слезы и трясущиеся руки. Иногда кошмары заставляют ее кричать и рыдать в подушку. Что еще хуже, когда нет Вижена, который обнимал ее и боролся с ее демонами. И мальчики иногда ведут себя иначе; иногда они угрюмы и подавлены, или приставучи и печальны, или злы и дерзки. Они не понимают горя — они не понимают, почему их отца больше нет, почему их дома больше нет, почему Ванда не разрешает их маленькой семье покинуть долину. У нее каждый раз разрывается сердце, когда она видит их растерянное отчаяние, когда она знает, что единственное чего они хотят это только отца. Но иногда горе кажется далеким, маленьким и управляемым, и у всех троих есть целые дни без единой слезинки, ссоры или растерянного молчания. Иногда Ванда поет, когда они с Томми готовят блинчики на завтрак, а Билли смеется до потери сознания, когда Томми визжит как поросенок, пролив миску сырых яиц себе на лоб. Иногда они берут свой обед и устраивают пикник на берегу озера, наблюдая за закатом солнца над горами, от которого голубая вода становится оранжевой, розовой и золотой. Бывают дни, когда они играют в «Пол — это лава», и в этот день Билли узнает, что умеет летать, как его мама, а Томми проводит два часа, протестуя: «Ребята, вы жульничаете!» Бывают дни, когда Ванда просыпается рано и устраивает для мальчиков сложные квесты по поиску сокровищ, как это делал ее отец для нее и Пьетро; дни, когда они превращают всю гостиную в один огромный форт из одеял и обедают, сидя на подушках. Иногда Ванда просыпается от кошмара, а Вижена нет рядом, но когда она переворачивается, то обнаруживает мальчиков, свернувшихся калачиком, как котята, рядом с ней, потому что они попросили поспать с ней, а она никогда не может отказать, когда она им нужна. Иногда мальчики плачут, и она тоже, и тогда они проводят день на диване с горячим шоколадом и смотрят уютные фильмы — мальчики недавно открыли для себя чудо диснеевских фильмов. Иногда они говорят о Вижене, или о дяде Пьетро, или о родителях Ванды, и это почти не причиняет боли. Она обнаружила, что все дело в балансе. Исцеление не происходит сразу; иногда горе затягивается, рана скрывается под коркой. Иногда печаль скрывается внутри даже в хорошие дни — но это не делает хорошие дни менее хорошими. Это не делает этот дом менее ценным. Это не делает семью не семьей только потому, что она немного отличается от других. И, как она теперь знает, со временем горе утихает. Плохие дни случаются все реже, становятся менее тяжелыми. Время не всегда лечит все раны, но оно ослабляет боль, яд от укуса пчелы. Время показывает, что есть вещи, ради которых стоит жить, а для Ванды — это ее мальчики. Этот дом, который она построила для них из ничего, кроме волшебства, надежды и любви. Будущее, которое вселенная дала ее мальчикам; ее второй (третий, четвертый, пятый…) шанс на новую жизнь. Вот так она живет — с надеждой, даже среди горя и страха. С любовью. С радостью, источником которой является счастье ее сыновей. Это не та жизнь, которую она когда-либо могла себе представить. Но она все равно любит эту жизнь, и с каждым днем она все больше и больше благодарит себя за то, что она все еще жива и может испытать это, после всех тех дней, когда она желала умереть. И вот наступает день, когда защита ее маленького мира нарушается, и Ванда вспоминает, как быстро все, что ты любишь, может быть у тебя отнято.