Тёмное пламя

      Едва раздаются крики, как Игнис замирает на пустой площадке. Громкое эхо заставляет невольно вслушаться в знакомые голоса, и лишь под конец ссоры ей удаётся понять причину конфликта. Последняя фраза — и раздаются звуки стремительно приближающихся шагов. Она едва успевает отступить в сторону, чтобы не полететь вниз по лестнице со своим одноклассником, который быстро проносится мимо, не замечая её.       Отстранённо посмотрев ему вслед, она продолжает подниматься в актовый зал, вскоре сталкиваясь и с Лиф. Элрен, что секундой ранее раздражённо металась из стороны в сторону, останавливается, замечая Игнис. На лице отчётливо читается желание высказать всё скопившееся за последнее время, но разум не даёт волю чувствам. Устраивать разборки нет смысла, особенно с новенькой. Не проронив ни слова, девушки проходят мимо друг друга, как простые незнакомцы.       Войдя в актовый зал, Тэнебрис привлекает внимание Маргариты Семёновны и протягивает ей большой скрученный лист, который женщина принимает и, развернув его, оценивает нарисованный плакат.       — О! Хорошая работа, — получив одобрение, Игнис, не желая задерживаться, сразу же поворачивается в сторону выхода. — Подожди! Может, не совсем стоит тебя просить, но… Элис не сможет выступить на празднике по личным причинам. Не могла бы ты занять её место, если тебе нетрудно? Ты одна, кто уже свободен, и у тебя ещё есть музыкальное образование, — очень желая услышать положительный ответ, женщина старается не напирать, но на всякий случай также бонусом обещает положительную оценку по своему предмету.       — Извините, но я занята, — не проходит ни секунды, как сразу звучит, несмотря на вежливость, холодный ответ. Классный руководитель ещё несколько раз пытается как-нибудь уговорить подростка помочь в данной ситуации, но в итоге всё же приходится смириться с не очень приятным отказом.       Закончив с плакатом, Тэнебрис не спеша идёт на выход, вспоминая запланированные дела на оставшуюся часть дня. От размышлений её отвлекает едва различимый сдавленный вздох, который в тишине кажется уж слишком громким. Игнис замирает на ступеньке и по привычке настороженно вслушивается в окружающие звуки.       Ей не составляет труда понять, откуда они исходят, и даже догадаться, кто спрятался под лестницей. За эти несколько минут, что она была в почти пустой школе, успел случиться лишь один конфликт, участники которого ей всё же знакомы. Лиф, явно пребывая в гневе, вряд ли бы забилась в угол. Простой метод исключения — и остаётся только её сосед.       Всё это Игнис не касается, а лезть во всё это — лишняя головная боль. Помимо этого, ещё и Швагенвагенс в восторге точно не будет. В принципе, она и помочь ему толком ничем не может. Однако просто пройти мимо, как обычно она старается делать, оказывается сложнее, чем может показаться.       Пока Тэнебрис задумывается, Ди, затаив дыхание, снова вжимается в стену, отчаянно надеясь остаться незамеченным, хотя разум кричит об обратном. В повисшей тишине, которая длится непомерно долго, кажется, слышно даже его бешеное сердцебиение. Так волей-неволей на мгновение становишься верующим.       Игнис продолжает спускаться, отчего всё нутро Ди сковывает страх. Его никто не должен видеть в таком состоянии! Никто не должен знать о его боли и минутах слабости! Почему? Просто уже привычка, въевшаяся под кожу вследствие насмешек, осуждений и упрёков.       — Не задерживайся, школа скоро закроется, — знакомый голос, подобно приговору, в один миг заставляет провалиться сквозь землю.       Не понимая, откуда в школе эта нахальная девчонка, Швагенвагенс с прискорбием мирится с фактом, что она точно знает, с кем говорит. Нет сомнений в этом, хотя она его даже не видит. Когда снова раздаются шаги, Ди кажется, что вот-вот наступит конец и Игнис заглянет под лестницу, но благо она просто уходит, о чём говорит постепенно удаляющийся звук.       Расслабленно выдохнув, Швагенвагенс замечает, как его от нервов всего трясёт мелкой дрожью. Горько усмехнувшись своей никчёмности, он старается успокоиться и привести себя в порядок, не желая, чтобы ещё хоть кто-то узнал о его состоянии. Глубокий вдох, несколько секунд — и на лице снова обычное безразличие к окружающему миру. По привычке пригладив пряди из растрепавшейся причёски, хотя это оказывается бесполезно, он собирается с силами и покидает своё убежище, понимая, что школа действительно скоро закроется, а застрять здесь — желания нет никакого.       Может, удивительно, но на данный момент Ди, будто позабыв о Лиф, думает, как бы не наткнуться на Тэнебрис. Навязчивая мысль, что она его ждёт за углом, упёрто не хочет выходить из головы. Незаметно для себя, настороженно оглядываясь, он умудряется добраться до дома, так и не встретив свою соседку. Окрестив себя параноиком, он поднимается к себе в комнату и падает на кровать, где его точно никто не побеспоко…       — Хей! Как репетиция? — распахивая дверь в комнату, на пороге появляется любимая заноза, которая без зазрения совести нагло вторгается в личное пространство и, будто специально, сразу давит на больную мозоль.       — Сгинь! — мгновенно раздражаясь и повышая голос, Ди хватает подушку и запускает её, как обычно, в тут же запертую деревянную поверхность.       — Я тогда у Лиф спрошу! — приоткрывая небольшую щёлку, коварно улыбающийся Хэви снова ненадолго заглядывает в обитель брата, не замечая его настроения.       Как же Ди всегда бесят подобные явления. В голове даже мелькает достаточно глупая мысль, что лучше бы он остался под той чёртовой лестницей на всю ночь. Впрочем, это не сильно изменило бы ситуацию. Как он и предполагал, всё закончилось ужасно. Хотя нет. Ещё хуже.       Однако больше всего его самого поражает отсутствие желания это всё исправить. Вроде бы он так стремился показать себя в лучшем свете перед Лиф, а сейчас Ди не видит смысла что-то менять. Его даже не хотят слушать, отчего чувство собственной вины исчезает напрочь. Обида, поселившаяся в душе, разрастается слишком сильно и начинает стремительно рушить идеализированный образ возлюбленной, позволяя увидеть реальность, которая оказывается не столь притягательна.       Угрозы учителя тоже никак не мотивируют. С его успеваемостью он с лёгкостью закроет двойки. Также вполне возможно, что с помощью отца угрозы так и останутся угрозами. Глэм точно не потерпит незаслуженных оценок в дневнике сына, а педагоги не горят желанием иметь с ним дело после его выкрутасов.       Решив отказаться от участия в школьном мероприятии, Ди пробует отвлечься и почитать книгу по психологии. Однако, как бы он много раз не перечитывал предложения, у парня так и не получается понять написанное. Мысли постоянно возвращаются к произошедшему, а в голове эхом звучат слова Лиф, мешая сосредоточиться на смысле текста. Другие занятия тоже не помогают и даже начинают раздражать.       Проголодавшись и устав маяться в комнате, Ди спускается на кухню, полагая, что там сейчас никого не будет, поскольку время обеда уже прошло. Однако за столом он встречает свою мать и брата. Вики, видно не наевшись кулинарными изысками мужа, скорее всего, втайне от Глэма жуёт всухомятку бутерброды, время от времени с набитым ртом увлечённо отвечая младшему сыну. Хэви же в своей привычной неугомонной манере рассказывает о прошедшей репетиции, активно жестикулируя руками.       Не имея желания присоединяться к разговору, Ди молча достаёт из холодильника свою порцию и, разогрев, садится за стол с противоположной стороны от родных. Абсолютно абстрагировавшись от реальности, парень даже не замечает, когда присутствующие обращают на него своё внимание.       — Ди, ты чего такой седой? — дожевав очередной кусок, интересуется Вики, замечая дурное состояние парня, но он её игнорирует или просто не слышит.       Она никогда не была особо внимательным родителем, но что-то совсем из ряда вон, как сейчас, пропустить трудно: часть волос, вырвавшись из резинки и собравшись в непослушные пряди, спадает на лицо; глаза слегка покрасневшие, а часть теней небрежно местами стёрта; в руках нет телефона, и наушников не видно.       — Он на репетиции облажался и с дев… — вместо него с озорством начинает отвечать Хэви, что к тому моменту успел всё узнать. Однако Ди, едва услышав это, резко вскакивает и притягивает его за футболку, затыкая ему рот рукой и сильно давя пальцами на лицо.       — Да когда ты уже заткнёшься! — гневно процедив сквозь зубы, Ди усиливает хватку, не позволяя брыкающемуся брату вырваться на свободу.       — Чтоб вас! — Виктория реагирует быстро. Едва она огибает стол, как сразу расцепляет сыновей, награждая старшего увесистым подзатыльником.       От такой подставы гнев Ди немного сходит на нет, зато чувство обиды и несправедливости разрастаются ещё больше. Посмотрев на мать подобно загнанному дикому зверю, парень убегает в свою комнату. Громко захлопнув дверь, он, не отходя, сползает по ней на пол, не желая, чтобы ещё хоть кто-то вторгся в его личное пространство. Подтянув ноги к груди и уткнувшись носом в колени, он снова даёт волю слезам, но также не позволяет себе сильно шуметь, боясь быть услышанным членами семьи. Ему ни к чему их внимание, а забота лишь бесит.       Вскоре раздаётся звук приближающихся шагов, а затем ручка дёргается, и дверь пытаются открыть, но безуспешно. Подобный поступок весьма сильно раздражает обеспокоенную мать, которая, узнав всё у младшего ребёнка, решила поговорить с сыном. Понимая, что претензии и требования её впустить не помогут, она немного усмиряет свой пыл.       — Эй, мелкий паршивец! — стараясь не напирать, Вики пытается с трудом подобрать подбадривающие слова, но всё равно выходит достаточно резко. — Ну выдался дерьмовый день, всякое бывает, но нельзя же так всё бросать на полдороги! Ты часть команды, а в команде все должны стоять друг за друга. Неужели ты готов подвести товарища… подругу ещё до начала? Тебя это действительно устроит? — вопрос так и повисает в воздухе без ответа. — Другие ребята тоже не певцы эстрады, но они всё равно выступят! Ну хватит киснуть, Ди! — не зная, чего ещё добавить, и слыша только тишину, Вики с досадой уходит, надеясь, что всё как-нибудь решится.       Сказанное поначалу абсолютно никак не задевает его душу и даже раздражает, но потом всё же находит отклик. Ему всё равно на других, а после ссоры даже мнение Лиф его не так сильно волнует. Однако вся ситуация, которая из всего этого выливается, его не устраивает. Слишком много будет проблем, а осуждение всего его окружения сразу обрушится на него: и так не особо любящие одноклассники будут чаще прикалываться и всячески доставать; учитель закидает двойками; Элрен начнёт ненавидеть; брат, скорее всего, тоже, встав на сторону обиженной девушки, поиграет на нервах; Вики, пусть и не будет сильно выражать заинтересованность ко всему происходящему, но трусость она не одобрит; Глэм после звонка педагога устроит нравоучительную лекцию по участию в классной деятельности, заставив как-то отрабатывать свой «прогул».       Также слова неприятно задевают и его эго. Мать права: многие так же плохо поют, но всё равно собираются выступать, а он один боится упасть в грязь лицом, поэтому заранее отказывается от затеи. На фоне других его собственная слабость заметна ещё больше. Такое непозволительно и низко даже по меркам его собственных принципов. Да, он решил отказаться от затеи, но Ди не уверен даже в этом выборе, отчего он ставится под сомнение.       Впрочем, как исправлять ситуацию, он представления никакого не имеет. Самообучение не даёт результатов. Логика иного мира, что каким-то образом умещается в Чесе, противоречит всему его существу. Помощь Глэма с его верой в музыкальные способности сына точно лишь ухудшит ситуацию. Лиф сама не идеальная певица, а после случившегося их совместные репетиции вряд ли закончатся лучше их последней встречи. Пойти к какому-либо платному профессиональному педагогу — уже банально нет времени. Как бонус, моральных сил продолжать просто нет.       Устав сидеть на полу, Ди, прихватив телефон, перебирается на кровать. Не успев включить гаджет, парень обращает внимание на своё отражение на чёрном экране и ужасается собственному виду. Решив привести себя в порядок, он включает музыку, распускает хвост и берёт расчёску. Однако в меру морального состояния собственный плейлист звучит подобно надоедливому шуму, не принося никакого удовольствия, отчего макияж он поправляет уже в тишине.       Оповещающий сигнал, прозвучавший одновременно и на ноутбуке, и на смартфоне, заставляет Швагенвагенса вздрогнуть от неожиданности. Недоумевая, кто ему сейчас вообще может писать, он включает телефон, где на удивление находит новое сообщение от Хэви. Не заходя в диалог, чтобы не пометить его прочитанным, Ди с обречённостью читает текст на всплывающем уведомлении.       Лиф собралась завтра репетировать в 8. Только я тебе об это не говорил! Если ты не пойдёшь я тебе точно вмажу!       Новость заставляет снова ощутить всю безысходность ситуации. От этого становится тошно. Обида пусть и поутихла, но не испарилась. Впрочем, оставить её будет по-свински, а как двигаться дальше, по-прежнему не ясно. Преступая через себя, он соглашается с мыслью, что извиняться первым стоит всё же ему. Однако все сценарии, которые он рассчитывает у себя в голове, делают только хуже, а спасительного выхода он найти не может.       Чудным образом один новый вариант решения появляется сам собой, когда парень мимолётно смотрит в окно и цепляется взглядом за соседний дом. В памяти всплывает момент, когда старший Тэнебрис упомянул, что его дочь обучалась в музыкальной школе. Озарение даёт немного сил на дальнейшие действия, но сомнения быстро их подавляют. Просить её о помощи кажется до ужаса абсурдным, странным и неловким. Они даже не друзья. К тому же факт, что она знает, кто сегодня ныл под лестницей, лишь увеличивает желание никогда не попадаться этой особе на глаза.       Мечась из угла в угол, Ди долго взвешивает все «за» и «против», не решаясь сделать выбор, который кажется достаточно очевидным. Подавив чувство стыда, парень находит в телеграме их диалог, который сохранился с визита их семейства в его дом. Игнорируя банальную вежливость, он без приветствия сразу переходит к делу.       

Можешь помочь мне с вокалом?

      Уставившись в экран телефона, он, мучаясь сомнениями, долго ждёт ответа, хотя написанное так и не отмечается прочитанным. Едва удерживаясь от удаления сообщения, он откладывает смартфон, пытаясь внушить себе, что в подобном нет ничего зазорного. Проходит час, а бесконечные проверки диалога говорят, что Игнис так ни разу не появлялась в сети. Судя по всему, дома девушки нет, а когда она соизволит освободиться от своих дел — не известно.       Ожидание изводит и словно специально замедляет время, за которое Ди умудряется несколько раз сам себя осудить и унизить, а затем снова оправдать и утешить. И вот под вечер в окне соседнего дома загорается свет. Кажется, сейчас точно зайдёт в телеграм, но девушка почти сразу уходит, игнорируя свой смартфон. Вскоре он с нарастающим раздражением начинает созерцать, как во дворе его горячо любимый брат вместе с соседкой приступает к очередному обучению боевым искусствам.       Минутная стрелка часов умудряется совершить почти два круга, когда Игнис заканчивает страдать фигнёй и возвращается в комнату. Взяв телефон в руки, она садится на подоконник, проверяя социальные сети. Ликуя, Ди сразу открывает их диалог и наблюдает, как появляется две заветные галочки.       Могу       Одно слово после долгого ожидания на удивление приносит невероятное облегчение. Не желая особо оттягивать время и припоминая, что ему завтра стоит пойти на репетицию к Элрен, Швагенвагенс строчит следующее сообщение.       

Можно я сейчас приду?

      Поражаясь собственной наглости почти на ночь глядя напрашиваться на урок, Ди с волнением ожидает ответа, который приходит не так быстро, хотя вопрос отмечается прочитанным сразу.       Ну приходи. Будет открыто       Не веря, что он действительно решился на подобный шаг и снова с трудом пробует исправить ситуацию, Швагенвагенс с тревогой надеется, что они смогут поладить, и всё не закончится так же быстро, как и с Чесом. Глянув перед выходом в зеркало, он спешит на выход, мимоходом отвечая возмущённой матери, куда он намылился. На улице уже похолодало и стемнело, а он в столь позднее время стоит на пороге, отпирая чужую дверь с чувством неловкости и волнения. Встречать его девушка не выходит, но свет горит, будто приглашая проходить.       Удивляясь столь холодному приёму, парень даже мысленно радуется, что его никто не будет сверлить взглядом, пока он разувается. Находиться в доме малознакомого человека уже весьма дискомфортно, а видеться с ней сейчас… Швагенвагенс поражается, что вообще он сам лично является инициатором встречи. Однако вскоре к Ди подбегает Крекер и, ловко взобравшись по одежде как раньше, устраивается у него на плече. Отвыкнув от зверька, парень поначалу вздрагивает, но вскоре на лице невольно появляется мягкая полуулыбка, когда он слегка почёсывает крысу. В такой компании становится чуть уютнее, благодаря чему он даже решает осмотреться.       Судя по тишине и пустоте, стоящей в доме, отца Тэнебрис нет, как и в его прошлый визит. Впрочем, с того момента здесь многое поменялось: на стенах появились обои, на полу однотонный ковролин, по левую сторону теперь стоит весьма вместительный комплект мебели для прихожей, справа же висит большое зеркало в полный рост. Теперь всё, как у обычных людей.       Не видя смысла сильно тут задерживаться, он, предполагая, что его ожидают наверху, поднимается на второй этаж. Учтиво постучавшись, Ди заходит в весьма просторную ярко освещённую чистую комнату. Крекер, не желая мешать людям, ловко слезает с парня. Пробежав по большому белому ковру, он быстро забирается на стул, затем на чёрное электронное пианино, откуда запрыгивает на одну из закруглённых полок, на которых можно заметить черепа различных животных. Выбрав самый большой из них, крыса юркает в глазницу, как в нору, иногда забавно оттуда выглядывая.       Едва оторвав взгляд от странного декора, Швагенвагенс осматривает оставшуюся часть помещения. В остальном везде стоит непримечательная мебель: шкаф-купе, комод, тумбочка, кровать и угловой стол с множеством ящиков. Впрочем, парень замечает весьма хороший настенный телевизор, большую колонку и компьютер, над монитором которого возвышается чучело ястреба с распахнутыми крыльями, что застыл в момент нападения на добычу.       — Быстро ты, — замечая гостя, Тэнебрис не слишком охотно отрывается от своего занятия и, подойдя к инструменту, открывает крышку. — Садись куда-нибудь пока, — следуя указанию, парень, избегая взгляда в сторону девушки, нерешительно проходит до стула, на который осторожно присаживается. — Про резонаторы, опору и дыхание знаешь? — получив удовлетворительный ответ, Игнис устало и задумчиво смотрит на клавиатуру. Разминая пальцы, она быстро проигрывает гамму на две октавы. — О! Ещё помню, — фраза, сказанная скорее для самой себя, невольно заставляет напрячься Ди, который из-за этого начинает сомневаться в способностях знакомой.       Впрочем, Игнис вскоре его отвлекает от подобных мыслей, давая ему первые задания. Изначально она играет несколько разных нот, прося сказать, какая из них выше или ниже. На удивление Ди с этим справляется и даже не попадается на уловку, когда девушка нажимает на одну и ту же клавишу несколько раз подряд. Тест на диссонанс и созвучия парень тоже проходит успешно, а когда Тэнебрис исполняет небольшие отрывки разных мелодий, он без ошибки определяет в каких из них фальшь. Однако, когда она хлопает в ладоши, задавая ритм, и просит его повторить, Швагенвагенс ошибается, причём даже самый лёгкий вариант ему даётся с большим трудом.       Благодаря хорошему старту Ди чувствует себя чуть более комфортно, но, как только у него что-то снова не получается, он опять замыкается в себе. Когда же его просят встать и они переходят к обычной распевке, он напрягается ещё сильнее. При задаче пропеть гласную букву на одном дыхании, он едва выдавливает из себя ужасный звук. Услышав его, парень почти сразу замолкает, не пытаясь даже его растянуть, и стыдливо отводит взгляд.       Игнис, прекрасно видя состояние Швагенвагенса, понимает, что ничего толкового не выйдет, если он так и не сможет хоть немного расслабиться. Впрочем, как его расположить к себе, Тэнебрис представляет с трудом. К тому же причиной такого поведения преимущественно являются личные проблемы и страхи. Не легче от факта, что он не будет говорить о собственных тревогах, особенно с левым человеком, что лезет в душу с благими намерениями. Подобное в принципе воспримет крайне агрессивно. Она сама такая же.       — Ты в шахматы играть умеешь? — после затянувшейся тишины спрашивает Игнис, мигом ставя в замешательство Швагенвагенса и развеивая гнетущую ауру вокруг него неожиданным вопросом. Услышав удовлетворительный ответ, Тэнебрис достаёт настольную игру и, расположившись на ковре, принимается расставлять всё на доску перед гостем. — Считай твоя плата за дальнейшее обучение. Чур, я чёрными!       Недоумевая от происходящего, Ди всё же молча соглашается на предложенную авантюру. Сразу сосредоточиться не выходит. Мысли о его ужасном вокале никак не хотят покидать голову, а столь странное поведение знакомой лишь тонко намекает на всю плачевность ситуации. Однако, когда же он теряет несколько своих сильных фигур, Швагенвагенс всё же переключает внимание на игру, концентрируясь на увлекательном процессе. Оказавшись в привычных для себя условиях, где логика всегда даёт безупречный результат, он заметно расслабляется. Достаточно быстро он занимает лидирующую позицию на поле, переставая видеть в девушке соперника.       — Сдавайся, всё равно проиграешь, — самодовольно и несколько надменно предлагает Ди, предвкушая свою победу, когда у Игнис остаётся всего две пешки и король, в то время как у него есть ладья и конь.       — Не дождёшься, — упёрто продолжая игру, Тэнебрис делает очередной малозначимый ход. Не понимая смысла такой глупости, Швагенвагенс стремится побыстрее закончить, небрежно подводя всё к мату. — Ну и кто тут проиграл? — чуть позднее с лёгким озорством Игнис смотрит на парня, который в недоумении глядит на доску, где однозначно партию завершает пат.       Поражаясь факту, что с его то преимуществом он не смог её одолеть, Ди словно физически ощущает, как он потерял свою победу, что была у него буквально на блюдечке. Досадно, пусть даже он тоже не проиграл. В заведомо ужасной для неё ситуации Тэнебрис не потерпела поражение, потому что не сдалась! Окажись он на её месте, то однозначно бы…       Швагенвагенс неожиданно для самого себя в один момент сопоставляет свою ситуацию в жизни с шахматами, находя параллель. Но разве можно что-то подобное сравнить? В реальности не всё так легко! Простое упорство не гарантирует ничего! Впрочем, и в этой партии у Тэнебрис была достаточно маленькая вероятность свести всё в ничью. Она просто не отказалась от этого шанса.       — Как думаешь, у меня получится нормально спеть? — случайно вырывается у Ди, казалось бы, глупый вопрос, на который он даже не желает знать ответ. Боится его услышать.       — Конечно, — без промедления звучит уверенный голос, который вынуждает Ди впервые за этот вечер посмотреть прямо в глаза Тэнебрис.       Неожиданно для самого себя в её взгляде он не видит ни капли сомнения. Лишь лёгкое недоумение, которое можно встретить, когда тебя спрашивают элементарные вещи. Странным образом это мгновенно заставляет забыть все тревоги и поверить, что это действительно возможно, несмотря на сроки и отсутствие таланта. Его гениальный разум может придумать десятки фактов, из-за которых он точно облажается, но, благодаря появившемуся спокойствию на душе, они становятся просто малозначимыми.       И вот Игнис, убрав шахматы, предлагает продолжить урок. Раньше к занятиям он приступал неохотно, поэтому Ди даже поражается, с какой лёгкостью он соглашается. По указу вставая и упирая руки в бока, он слушает наставления. Он знает всю теорию, но даже при этом оказывается, что на практике он всё делает неправильно. Дышит грудью, когда нужно диафрагмой, говоря другими словами, животом. Исправить это получается быстро, но приходится постоянно об этом помнить, иначе организм сам собой начинает пользоваться лёгкими. Впрочем, благодаря такой странной стойке Швагенвагенсу сразу заметно, когда он совершает ошибку.       Дальше Игнис упоминает надоедливую опору, с которой возникает больше проблем. Словами объяснить что-то подобное оказывается сложнее, чем кажется. Даже с теорией из видео уроков Ди с трудом понимает, что это вообще такое, а как на практике ещё это применить — не представляет. Дело остаётся только за наглядным примером, и Тэнебрис просит положить руку ей на живот. Не веря собственным ушам, парень медлит, с недоумением смотря на одноклассницу, обречённо понимая, что это не шутка. Нерешительно всё же следуя указаниям, он аккуратно касается Игнис, мгновенно краснея от смущения.       Так находиться рядом с девушкой для него в новинку, отчего подобное сильно его будоражит внутри. Ощущения как-то резко обостряются, а в ушах эхом звучит учащённое сердцебиение. Ди приходится приложить кучу усилий, чтобы просто сосредоточиться на деле. Благодаря комментариям Игнис он всё же обращает внимание, что во время пения мышцы пресса остаются в напряжённом состоянии. Когда же они расслабляются, голос сразу звучит значительно хуже.       После осознания этой истины у Швагенвагенса, наконец, получается применить столь странный навык. Однако он всё равно часто теряет опору, затрудняясь в таком состоянии правильно дышать. Впрочем, благодаря результатам Ди хватает энтузиазма работать над этим.       Дальше стоит задача научиться пользоваться резонаторами, что можно сделать во время распевки. Тэнебрис, заняв своё место у пианино, начинает последовательно наигрывать мотивы, под которые парню приходится пропевать то одну гласную, то слоги. В этот раз всё звучит уже лучше, чем в первый, по-прежнему никуда не годиться. Швагенвагенс ведёт себя уже уверенней, но голос всё ещё достаточно тихий и гнусавый. Объяснения, как сделать лучше, пока, к сожалению, ни к чему не приводят, поскольку на практике применить теорию не так просто.       — Громче, — следуя указанию, Ди незначительно повышает тон, продолжая выполнять, как ему кажется, глупое упражнение. — Громче, — повторяется Тэнебрис, и парень её покорно слушает, но результат по-прежнему не тот. — Громче, — снова командует девушка, беся Швагенвагенса, но он всё же снова всё покорно выполняет. — Громче!       — Да я и так уже громко пою! — не выдержав, Ди в порыве возмущения практически переходит на крик, не понимая, чего она в принципе пытается добиться.       — Вот так и продолжай! — наконец услышав желаемое в нескрываемом раздражении, Тэнебрис реагирует с неожиданным энтузиазмом, ставя Швагенвагенса в тупик.       Недоумевая, парень с недоверием смотрит на девушку, чей вид явно говорит, что она очень даже серьёзна. Смирившись со странными указаниями, он, не снижая тона, продолжает выполнять упражнение. Ди оказывается удивлён: он впервые поёт чисто! Помимо этого, появляются и новые странные ощущения. Звук голоса ощутимой вибрацией отдаёт в область носа, становясь более сконцентрированным и насыщенным.       Добившись нужного результата, Игнис добавляет и другие упражнения. Начиная каждое с нижней октавы, она постепенно поднимает тональность, тренируя изученные навыки и узнавая, насколько высокие ноты он может брать.       — Голова не кружится? — после окончания достаточно долгой распевки интересуется Тэнебрис, припоминая свои ощущения при первых полноценных занятиях вокалом.       — Немного, — с неловкой полуулыбкой Ди чувствует усталость после проделанной работы, наконец-то видя результат. В связи с поздним временем они решают на этом сегодня закончить и вместе спускаются на первый этаж. — Кстати, а где твой отец? В такое время все, обычно, уже дома, — невзначай спрашивает парень, чтобы разбавить возникшую тишину и заодно удовлетворить своё любопытство.       — Даже знать не хочу, где он шляется, — очень отстранённый и холодный ответ ясно даёт понять, что разговаривать на эту тему у неё нет никакого желания.       Одеваясь в тишине, Швагенвагенс вспоминает о завтрашнем дне и Лиф. Становится жутко. Видеться с ней не хочется, пусть и в сложившейся ситуации он очень даже был виноват. Однако и оставлять всё как есть нельзя. Нерешительность и сомнения снова медленно овладевают им. Кажется, что свои результаты в вокале он не сможет повторить завтра. К тому же нужно будет петь песню, а он дальше распевки никуда не ушёл. Вновь запинаться и фальшивить рядом с Элрен то же самое, что быка красной тряпкой дразнить. Он не справится.       — Завтра Лиф собралась репетировать и… Можешь… со мной сходить? — едва осмеливаясь попросить о чём-то подобном, Ди в ожидании несколько настороженно смотрит на Тэнебрис, что задумчиво хмурится от такого приглашения.       — Не думаю, что это хорошая идея. Она меня не переваривает, — с прискорбием Ди понимает, что Игнис права: после драки с тем идиотом Элрен стала весьма агрессивно настроена к новенькой. Впрочем…       — С недавних пор я в аналогичном положении, — с долей иронии усмехается Швагенвагенс, с трудом представляя, что ему ждать завтра.       — Как ты это решать то собрался? — от столь неожиданного вопроса Ди слегка вздрагивает, поражаясь, что она, судя по всему, знает сложившуюся между ними ситуацию.       — Понятия не имею, — с удивительной для себя лёгкостью, не желая язвить или огрызаться, задумчиво, но искренне отвечает парень после небольшой паузы.       — Ладно, — Игнис тяжело и несколько обречённо вздыхает, не находя в себе сил отказать. — Во сколько встречаемся?       Незаметно удивляясь поступку девушки, Ди мысленно всё же радуется её помощи, поскольку, пожалуй, подобной поддержки ему сейчас и не хватает. Вроде бы и мать, и брат тоже пытались ему помочь, но то, как они вторгались в его личное пространство, выводило из себя. Тэнебрис же странным образом будто бы балансирует на грани дозволенного: не лезет с кучей вопросов; не осуждает; неуместно не шутит; не убеждает ни в чём; не нравоучает; не жалеет; не подталкивает к действиям. Её привычное холодное отношение и отстранённость непонятным образом подкупают, невольно вызывая странное доверие.       Договорившись встретиться утром, Швагенвагенс молча собирается уходить, но ненадолго замирает на пороге, с настороженностью оглядываясь на Игнис. Подобная благотворительность с её стороны кажется ему больно странной. Потратить на него несколько часов поздним вечером, да ещё и завтра идти в школу, а взамен попросить всего лишь партию в шахматы? Звучит слишком абсурдно.       — Почему ты мне помогаешь? — всё же решается спросить Ди напоследок.       — Ну, сегодня снег обещали, — с лёгкой насмешкой Тэнеберис странным образом меняет знакомое выражение речи, намекая, что причины нет.       Швагенвагенс, всё же не веря в её душевную доброту, саркастично ухмыляется, но ничего больше не говорит. Даже не поблагодарив, он выходит на улицу, а Тэнебрис закрывает за ним дверь. Однако, не успев сделать шаг, Ди замечает снежинки, которые, едва добираясь до земли, мгновенно тают. Мысленно поражаясь такому забавному совпадению, парень невольно припоминает прогноз погоды. Сегодня подобных осадков не ожидалось. К тому же в их тёплых краях редко появляется белый покров больше, чем на сутки, даже зимой, а сейчас всего лишь конец октября. От такого сюрприза на его лице невольно всё же появляется лёгкая усмешка.