Каре на дамах (История вторая)

Господь не позволяет заглянуть себе в карты, но каждый может увидеть, как он их тасует. Грэм Грин

Все было настолько странно и глупо,и опасно, что думать не хотелось. Совершенно и бесповоротно. В чем-то Тарасова права, до конца сезона Аня уже не уйдет, а за это время произойти может, что угодно, не так ли? Даня шел рядом, не отсвечивая в мыслях женщины, давая им течь спокойно. - Дань, давай еще раз, что она тебе сказала?- негромко попросила друга Этери. - Что ей надо подумать, что если бы мы хотели, то ей бы сами рассказали, а если не сказали, то значит ни во что ее не ставим,- как мог перечислял список обоснованных претензий Глейхенгауз. - Это она так сказала или ты так запомнил?- попыталась найти опору старший тренер. - Ну, слушай. я же не дословно, Эр! Дословно я не помню!- оправдывался Даниил. - Учись запоминать дословно. Иногда только на этом и будет держаться понимание ситуации ,- у нее был богатый опыт того, как сказывается неточное воспроизведение чьих-то мыслей, взял дорого, но научил на всю жизнь, теперь Этери добуквенно читает договоры и понимает правила, потому что помнит - дословно. **** июль 1991 - Значит так, ребятушки, тут все просто, нас пригласили, мы поехали. Работа будет, деньги тоже будут. Домой привезете. Не рубли! Нормальные деньги! Поняли? Лица вокруг сплошь молодые, даже юные. Новый партнер, с которым свели Этери, поцокав на ее высокий рост, кажется чуть ли не самым взрослым. И большинство из присутствующих, как и восемнадцатилетняя фигуристка Тутберидзе, выезжает за границу впервые. Ощущение в коллективе - тревожно приподнятое. Тут часть москвичи, часть иногородние. Все считают себя везучими ребятами. Кто по рекомендации, кто своим талантом. Этери, в общем, тоже попала не совсем с улицы, но у нее в целом было сложное положение: при ее росте найти партнера - то еще приключение. Им всем раздали какие-то бумаги на английском, примерно объяснив, что там написано, сказали, что надо подписать. Все и подписали. А потом выяснили, что подписали себе нищету и годы попыток ужиться на полулегальном и нелегальном статусе в США. Как говорится, немного о точности формулировок и дословном понимании. Этери сделала выводы. Учила язык прилежно, слушала высказывания и обороты на улицах. Впитывала, чтобы запомнить навсегда. Дословно. И употреблять к месту. Училась. Училась. Чтобы выжить, чтобы вжиться и ужиться с миром, не желавшим принимать ни ее, ни других бывших детей СССР, привыкших совсем к другому взгляду на жизнь. Америка научила внимательности, аккуратности, уважению к точкам, запятым и пунктам контрактов. Временами деньгами, временами потерями посерьезнее. Но о последнем вспоминать не хотелось. Было и было. В молодости любая трудность - половина трудности, а любая ошибка, которая обошлась малой кровью,- просто опыт. **** - Если Аня уйдет, это будет нечестно!- вздохнул Даня. - Не спорю,- пожала плечами Тутберидзе,- какая уж тут честность? - Зря мы ввязались, Эр!- вроде ссориться не хотел, но он же и правда был против. Всегда был против! - Знаешь, Дань, сколько раз я это слышала?- повела плечами женщина.- И в некоторых случаях и правда оказывалась неправа, но ни о чем не жалею! - Что так?- подошли к машине и сели, поджидая неторопливую в силу возраста и массы интересов внутри ЦСКА Татьяну Анатольевну. - Потому что в других случаях я оказывалась права!- резко отбросила волосы назад от шеи Этери.- Мне говорили - не бери Воронова, сбитый летчик. Но взяла, он смог пройти еще два сезона и был в них хорош! - Так все равно - второй эшелон,- завел мотор, надеясь, что скоро появится их консультант и сообщник. - Я показала, что могу! Это было нужно. Федерация увидела во мне союзника и партнера. Ответственного, кому можно отдать спортсмена на грани и получить спортсмена в работе!- замолчала, вслушиваясь в воспоминания.- Сергей был проверкой. Я ее выдержала! - Почему нас все время проверяют, а других - нет?- Глейхенгауз смотрел в ветровое стекло.- Иногда мне кажется, что это все не просто так. Будт онас гнут и ждут, когда сломаемся. - Может, и ждут,- не стала спорить женщина рядом.- Дань, это жизнь. Борьба и конкуренция. Тут люди, которые всю сознательную жизнь жили под давлением. Кто выжил, не сломался и не скурвился, тот теперь давит других, чтобы выдавить на поверхность тех, кто будет держать наше дело после них. Неплохо было бы, если бы Аня это поняла. - Я-то не понимаю. Чего ждать от ребенка?- Даниил махнул рукой безнадежно.- Придет вот завтра и скажет - бросаю. Или еще лучше - ухожу к другому тренеру! - Да очнись ты, Глейх,- усмехнулась Этери,- к кому она пойдет? Тем более завтра? - А если не завтра?- хмурится мужчина. - А там жизнь потянет нитку, авось, куда и вытянет к правильному месту,- в окно заметили аккуратно идущую по обледенелому покрытию Тарасову.- Помоги ей, не дай бог поскользнется? Смотрела, как спешит на помощь пожилой женщине ее мужчина. Думала о том, что все они сейчас идут по скользкой тропинке. Могут и свалиться. Могут и сломаться. Особенно Аня, на которую упало знание то ли о предательстве, то ли о подковерной игре ее тренеров. Можно ли что-то объяснить почти ребенку, пусть и такому разумному как Щербакова? Чем обернется пошатнувшееся доверие, даже не в человеческом, в профессиональном плане? Невольно задумалась еще о том, что такое “мой ребенок”. Вот пришел Сережа и говорит “мой ребенок Саша”, “мой ребенок Юля”, у Дани “мой ребенок Аня”, а ты стой царем Соломоном и думай, как бы так рассудить двух коллег и близких людей. Кого бросить и кого предать перед их ребенком: страшно ошибиться не в решении объективном, страшно стать несправедливой. Позади в салоне раздалось поохивание и пожилая женщина грузно водрузилась на место, а оттуда проницательно заметила: - Маешься? - Да как-то так, да,- вздохнула Этери. - А чего ты маешься? Сама должна твоя Анька понять, что ничего для нее ужасного не случилось,- мотор автомобиля заворчал.- Мало ли мы народу консультировали и будем консультировать? В том числе прямых соперников наших подопечных. Ничего в этом такого нет! Пусть радуется, что это у нее тренер, к которому хотят все. - Теперь бы кто-то эту благую мысль объяснил Ане,- хмыкнула Тутберидзе. - Да уж не совсем дитя, сама может дойти. А нет, так я могу прочистить мозги!- сурово пригрозила Татьяна Анатольевна. На передних сидениях двое едва заметно улыбнулись, переглянувшись, будто сказали друг другу: “Это страшная угроза!”,- но, конечно, ничего не возразили пассажирке по этому поводу. - Бог даст, сами разберемся,- на всякий случай отказалась кудрявая блондинка. - Ну, а так, если не разберетесь, то Сашку зовите, Горшкова, в смысле. Он хороший человек, всегда выслушает печали спортсмена. Да и подскажет правильно. - Мы надеемся на лучшее. На Анину сознательность,- честно поведала Тутберидзе. - Это и правда, лучшее,- согласилась Тарасова. В темноте машина катила по городу. На удивление сзади снова никого не было. Может, и впрямь потеряли их? Было бы совсем неплохо! Но верилось с трудом.