Каре на дамах (История вторая)

Играя в незнакомую игру, никогда не делай первого хода. Дж. Лондон Даниил мялся у выхода из женской раздевалки, ожидая, когда появится Аня. Он не знал, что сказать ей, но это было не страшно. Страшно было не знать, но предполагать, что может сказать Аня. Первый рад душу черту Глейхенгауз продал, когда согласился не рассказывать ей о договоренностях с Трусовой. Сейчас нужно уговорить не рубить с плеча. И, признавая логическую правильность этих уговоров, Даня был уверен, что придется вторично продать душу. Чехлы постукивали по бетонному полу коридора, наверное, их можно услышать и из раздевалки. Может, поэтому Щербакова и не выходит. Ждет, пока он сдастся и уйдет? Даня замер в надежде, что это поможет выманить спортсменку, но долго не выдержал и снова стал топтаться у дверей. Прошло не меньше 15 минут между тем моментом, когда он подошел к дверям и тем, когда из них появилась Щербакова. Девушка удивленно охнула, чуть не наткнувшись на своего тренера: - Даниил Маркович?- вопросительный удивленный взгляд проскользил по мужчине. - Аня, я хочу с тобой поговорить,- ходить кругами смысла не было никакого.- О Саше и тренировках. - Зачем?- голос спортсменки похолодал, как погода весной после захода солнца.- Я поняла, что Трусова занимается с вами. Видимо, по договоренности с ее командой. - Ань, как ты к этому относишься?- задал вопрос Даниил. Фигуристка удивленно раскрыла глаза, то ли искренне удивилась вопросу, то ли хорошо сыграла удивление. - Это разве важно?- усомнилась она в необходимости ответа. - Конечно, важно. Она ведь твоя соперница,- время удивляться пришло и Глейхенгаузу. - Я не об этом,- Щербакова сосредоточилась, подбирая слова, которые максимально точно описали бы ситуацию на ее взгляд.- Видите ли, Даниил Маркович, если бы мое мнение было интересно, то, наверное, вы бы посвятили меня в планы подготовки, как верно замечено, моей соперницы, до того, как начали с ней работать. А теперь не имеет значения мое отношение, хотя оно, безусловно есть. - Какое?- тут же уцепился Даня. - Мне необходимо обдумать произошедшее. Не принимать ситуацию только сердцем. Девушка кивнула на прощание головой и двинулась к выходу. Ее уже ждало такси. - Аня, я не хотел от тебя скрывать!- Бессильно крикнул в удаляющуюся спину Глейхенгауз.- Я хотел все рассказать сразу же! Брюнетка развернулась, посмотрела на тренера спокойными усталыми глазами и коротко резюмировала: - Но ведь не рассказали. Так что это, в сущности, тоже не имеет значения. Неопределенность стала абсолютной. Аня вроде бы никого ни в чем всерьез не обвинила, разве что самого хореографа в бесхребетности, но при этом и ничего ободряющего по поводу произошедшего не сказала. Жить в этой неопределенности им теперь непонятно сколько. И во что она выльется в конце концов - еще более непонятно. Даня медленно побрел в сторону катка. Никаких добрых вестей принести не мог, так и куда спешить тогда уж. У бортика стояли Трусова, Дудаков, Липницкая, в общем, все те же - на льду. Двое за льдом что-то им активно объясняли. Удивительно, но Этери больше молчала, чем говорила. В отличие от нее Тарасова эмоционально что-то пыталась донести до троицы. - Это так же, как ты свой аксель крутишь на полу: отскок назад, поворот, прыжок и дальше, на выезде, свои руки держи шире, как крылья!- Татьяна Анатольевна раскинула ладони и чуть не ударила Тутберидзе по лицу, та едва успела уклониться. Первой засмеялась Юлька, подхихикнул Дудаков и только после этого подключилась Сашка, понявшая, что ситуация располагает. Поняв, что забылась, Тарасова оглянулась на вжавшуюся в спинку скамьи соседку и ласково пропела: - Извини, родная! Не убила?- блондинка отрицательно качнула головой. - Замаха вам не хватает, Татьяна Анатольевна,- добавила в общий смех остроты Тутберидзе. - Я потренируюсь,- парировала старуха.- Ладно, ребятушки, давайте-ка еще по разу все, и по домам. Время к ночи. Дудаков и Сашка уехали сразу, а Юля продолжала стоять у бортика, ждала слов Глейхенгауза, но тот молчал. В итоге спросила сама: - И как она? Даня неопределенно махнул рукой: ни да, ни нет. - Так не должно было быть,- вздохнула Липницкая, переводя взгляд на Этери.- Этери Георгиевна, вы же понимаете, что этого не могло произойти в другой ситуации? Это не наша вина. - Юль, иди к Дуду,- Тутберидзе даже перестала играть в войну за имена Сергея.- Тебя пока никто не обвиняет, но под горячую руку многое скажешь, не подумавши. - Договоренности сохраняются?- уточнила Липницкая. - Теперь это зависит не от меня, а от Ани. Если она поставит такие условия, то мы им подчинимся. Она наша спортсменка. Ее комфорт превыше. Юля откатилась от борта. И только, когда она была достаточно далеко, не повышая голоса, Тутберидзе поинтересовалась: - До чего договорились? - Ни до чего,- огрызнулся Даня.- Она будет думать. - До конца сезона не уйдет,- авторитетно заявила Тарасова. - А толку?- махнула Этери рукой.- следующий год - олимпиада. Я ее не для того учила, чтобы она где-то к ней готовилась и пролетела мимо этого старта. - Она, пожалуй, тоже не для этого с четырех лет работала. Разумная же девка, должна понять, что коней на переправе не меняют? - Возможно,- коротко кивнула блондинка и продолжила без паузы, глядя на лед.- Все в пустую… - Ты о чем?- поинтересовался Даня. - О компонентах Трусовой,- вздохнула Тутберидзе, глядя на спортсменку.- Вот что ей ставить, чтобы все это спрятать? - Что-нибудь с революционным задором и легкой истерией,- улыбнулась Татьяна Анатольевна.- Там ее эмоции совпадут с танцем. Ты сможешь, Этери. Две драмы для Липницкой смогла, два балета для Загитовой. И для этой найдешь, что поставить. - Куда я денусь,- еще раз вздохнула Тутберидзе. Она оттолкнулась от стола руками и поднялась. За два часа тело отдохнуло, идти было легче, но все же спешить не стоило. Сашка уже надевала чехлы за бортиком. Юля ждала своей очереди, Дудаков плавно кружил по льду, чтобы не создавать давку. - У нас с вами одна встреча до Кубка Первого.- Прокомментировала тренер.- Надеюсь, все будете в форме в следующий раз, а не как сегодня. Особенно ты, Саш. Трусова коротко кивнула головой, застенчиво улыбнулась и поспешила с катка. - Значит, договоренности сохраняются?- внезапно уточнила Юля. - Юль, я не знаю. Но Дудакова на одну встречу я точно смогу дать. А потом… непонятно. Как скажет Аня. Она толком ни с кем не попрощалась. Шла медленно не из-за слабости, а от задумчивости. Игра становилась гораздо более неприятной, чем казалось изначально. И риски выглядели все менее приемлемыми. Но и соскочить было уже нельзя. И врать Щербаковой теперь - тоже. Оставалось ждать. Ход был не за ними.