Каре на дамах (История вторая)

Мы не можем вот так его застрелить. Нам тогда не с кем будет играть в покер. «Осень Шайеннов»

Сегодня, как ни странно нигде ничего не болело практически весь день. Зато накатывала несильная тошнота. И голова была как ватная. “У всего есть предел. У организма - тоже!”- с этой мыслью Этери прожила понедельник в “Хрустальном”. Даня было предложил ей уехать домой, но получил уже ставший привычным отлуп “мне тут лучше” и отстал. И вот вечер. Он ведет, она молчит. Устало. Тихо. Время в своем ритме. Начало недели для всех, и еще один безумный денек у них. - Что-то, похоже, сегодня за нами с помпой,- внезапно говорит женщина, глядя в зеркало заднего вида. - В каком смысле?- Даниил тоже вглядывается в зеркала. И вот то, что эти за спиной сегодня не просто провожают, они поняли как только выехали на дорогу к дому. - Прямо дежавю,- охнула блондинка, видя, как их начинают оттирать к обочине. Исключение было в том, что сегодня в три авто, а в 2014 ребята обошлись одним. - Съезжаем, Дань. Преимущество в силе и скорости на их стороне. Ну вот, и личики похожие на те, из уральских. Суровые, на шеях можно дрова колоть, если голову снять. И в стекло с ее стороны стучат так, словно это их машина. Манят рукой. И как семь лет назад она едва приспускает стекло, чтобы задать только один вопрос: - Что нужно? - Поговорить с вами хотят,- раздается в щель. - А мы хотим?- ей страшно. Она не выбирала свою профессию, чтобы бояться так и по этим поводам. Как же ее сюда занесло, в этот страх? - Хотите!- уверенно отвечают из-за стекла. Оборачивается к Глейхенгаузу. У него глаза. Жуткие. Впервые Этери видит, что мужчина, который безропотно в любых перипетиях был рядом, кажется, готов ее бросить и остаться на своем месте. - Пошли, Дань!- тихо приказывает она.- Если хотят говорить, стало быть не собираются убивать. И даже не очень покалечат. Пошли! Синхронно открывают двери и выходят. Глейхенгауза тут же зажимают у автомобиля, не позволяя сделать ни шагу. Рядом с Этери встает "шкаф" в черном. - Мужчина пойдет со мной!- молчаливый отказ.- Тогда я тоже никуда не пойду! Ее подхватывают под руку и настойчиво волокут к тонированному в ноль Геленвагену. Правила для этих ребят не писали, а изменения к ним - и подавно. Она этого не видит, только слышит тошнотный звук удара и стон. Данин. Дергается назад. Замечает, как хореограф медленно оседает по дверце водительского сидения. - Твари!- шипит Этери. - Не ругайтесь, пожалуйста,- вежливый “шкаф”, тонко организованный.- Ничего с вашим другом не случится. Ребята просто не любят беспокойных. У нас такая работа. - Бить людей?- Тутберидзе больше не сопротивляется. Он все равно сильнее и дотащит ее туда, куда надо. - Защищать своих клиентов,- ей открывают заднюю дверцу мерседеса и небрежно подталкивают на сидение. Тонировка действительно глухая, плюс она усугубляется занавесками на фоне вечера января. Лица пассажира рядом толком не разглядеть. Но тонкий запах духов говорит лишь об одном - беседовать ей предстоит с дамой. - Привет, Этери Георгиевна!- в потолке щелкает лампочка. Салон освещается. Теперь зрелую блондинку можно разглядеть полностью. - Здрасьте, Яна Александровна!- негромко отвечает Этери.- А без гоп-представления поговорить - никак? - Извини, ребята работают, как умеют,- продюсер улыбается. - Они там Глейхенгауза не прибьют от рвения?- задает вопрос Тутберидзе.- Он полезный для меня человек. Второго хореографа еще поискать придется. - Люблю циничных стерв, Этери, даже я не могла бы так о муже,- Яна снова сверкает улыбкой. - Ответ-то будет на мой вопрос?- карие глаза не отрываются от карих. - Да не будет ничего твоему хореографу! Успокойся! Я тут, если уж на то пошло, по твоей просьбе,- нервно огрызается Рудковская. - Тебя я ни о чем не просила,- резонно не соглашается Тутберидзе. - Ты не просила, но Юля же не по своей инициативе к Жене пришла,- замечает Яна. - Длинная у вас пищевая цепочка, как я погляжу,- негромко продолжает Этери. - Нормальная. Не длиннее вашей,- пожимает плечами женщина рядом.- Приди завтра к твоему хореографу кто-то и попроси решить щекотливую проблему, он бы тоже к тебе побежал. Дудаков же побежал, а мы бы ему и без тебя были рады. - Без сомнения,- губы Тутберидзе изгибаются в улыбке.- Сергею Викторовичу все рады. И всегда. - Ладно, раз уж без тебя никак, давай - с тобой,- Яна вполне была согласна вступить в переговоры.- Что именно ты от меня хочешь? - Недосягаемости! - В каком смысле?- недоуменно посмотрела на Тутберидзе женщина. - В прямом,- длинные ладони центром потерлись друг о друга.- Мне надо, чтобы в феврале Саши не было нигде. Ни в интернете, ни офлайн, ни на вашем катке, ни на нашем. От Кубка Первого до Чемпионата Мира. Ну, или до того момента, когда станет ясно, кто устраивает все те пакости, которые нам устраивают. - Если тебя это спасет, я и так скажу - кто,- Рудковская смотрит на беспокойные ладони Этери. Бум-бум, что-то в голове звякает. Значит все могло бы быть так просто, поговори они сразу? - И кто же? - Мельники. Какой-то бред. Тутберидзе запускает руки в кудри и откидывает назад волосы. - Причем тут мукомольная промышленность?- удивляется тренер. - Ни при чем,- хихикает ее собеседница.- Мельники - это бывшая родня моего нынешнего мужа, а по совместительству твоего конкурента, Этери Георгиевна. - Да какой он конкурент,- отмахивается привычно Тутберидзе. - Не суть,- хохочет на этот рефлекторный ответ Яна.- Суть в том, что это очень серьезно. Не в смысле конкуренции Жени с тобой, а в смысле его бывшего тестя. Не любит он Женечку. - Это бывает нередко. Отцы не очень любят тех, кто бросил их дочерей. Трусовы тут с какого боку? - Инструмент закапывания нас,- тяжелый вздох Рудковской.- Знаешь, Этери, нихрена в большом бизнесе не меняется с годами. Все всех жрут и никто не давится. Главное найти способ подбить второго под колени сильнее и неожиданнее. Вот меня и подбили. - А можно как-то без лирики? Я не понимаю,- морщится Тутберидзе. - Да, конечно. Сейчас. Яна вынимает сигарету из пачки и вертит в пальцах: - Знаешь, я не курю. Я ж теперь мать младенца. Но со всем, что происходит - очень хочется вернуться к вредной привычке. Этери кивает. - Ладно. В общем, Трусова твоя и причем и ни при чем. Они играют крупно и сразу в два направления: одной стороны убивают нас, со всеми нашими долгами по этому катку. А с другой - получают себе уникальную спортсменку, которая им сейчас будет нужна. Ты, вообще, в курсе, чем Мельник занимается?- Яна смотрит на собеседницу. Тутберидзе отрицательно качает головой. - Вообще, у него много всякого. Одно из направлений - спортпит. Понимаешь? - Ну, спортпит. Ему Сашка нужна для рекламы? Так лучше тогда, чтобы она с медалью Чемпионата Мира была.- Этери не понимает нисколько то, на что ей кажется намекают. - Ему нужна Саша для рекламы, но не спортпита,- Яна трет переносицу.- С полгода назад Мельник через “заднее кирильцо” прикупил себе интересную лабораторию. С интересными умными людьми, которые очень неплохо разбираются в создании разных интересных фармпрепаратов для качественного улучшения выносливости и силы. Там хорошие наработки, но все это надо на ком-то демонстрировать, чтобы мир большого спорта заинтересовался. - Стой! Стой! Стой!- Этери даже затрясла головой, настолько то, что она слышала было мало похоже на правду.- Спорт - это не шоу-бизнес, Ян. У нас все, вообще все, что хоть как-то влияет на результаты, настолько под государством, что туда не вотрешься с частными порошками. Ни один серьезный тренер никогда не согласится на препараты, которые ему молчаливо не одобрила его федерация. А федерация ничего левого просто так не одобрит. - Этери, я не знаю, как он будет пробивать, но, если так напрягся, то верит, что пробьет.- женщина открывает дверь автомобиля и выбрасывает измятую сигарету на грязно-снежную обочину.- Так что ваша Саша... - Уже, стало быть, наша?- усмехается тренер. - Не цепляйся к словам! Пусть будет “наша общая Саша”. Так вот наша с вами Саша для него - отличный способ совместить приятное и полезное. Ясно?- Яна складывает руки на груди и меняет перекрест ног, закидывая теперь левую поверх правой и направляя поворот корпуса на Этери. - Я не против того, что Саша - наша,- помедлив отвечает Тутберидзе,- потому что она наша, а вы разинули рот на моего ребенка! Но сейчас это не главное. И даже то, что именно под тобой у меня ребенок вляпался в такую гадость - пережить можно. Но теперь надо этого ребенка вытащить из всего того дерьма, куда он оказался втянут. - Ты на меня сильно-то хвост не пуши, мать-наседка,- улыбается Рудковская.- Ты лучше воспитай папу “нашей”-”вашей” Саши, который все время мнит себя великим менеджером и в обход умных людей заключает контракты. - У меня он и не бегал с самодеятельностью,- тихо рыкнула Тутберидзе - Так не бегал, что аж до нас добежал,- расхохоталась Яна. - Один-один. Лед найдете без шума?- заинтересованно спросила Тутберидзе. - Найдем. В Питере,- продюсер наблюдает, как взлетают брови ее собеседницы. - Где?- это насмешка, точно насмешка! Над ней издеваются. - В Питере,- спокойно повторяет Яна. - И как мы будем работать с ней в Питере?- все больше веря в то, что над ней издеваются, спрашивает Этери. - Надо будет придумать,- наконец Рудковская резко наклоняется.- Этери, ты просишь ее спрятать и убрать с радаров. Мы можем, благодаря Жениным связям. Но хорошие связи у него с питерскими, а не с москвичами. Тут нам не очень рады. Тут Тарасова и ее люди. Ну ты же знаешь, каково это ломиться через Анатольевну и ее людей. Этери кивает. Она-то знает. Что же. Питер стало быть. - Хорошо. Пусть будет Питер. Будем думать. Спасибо, что отозвались. - Мы заинтересованная сторона, Этери,- кивает продюсер. - Удачи! - И тебе. Тутберидзе выходит из черного автомобиля делает шаг и ее скручивает притаившейся до этого момента болью. Да так, что свет покидает зрачки. Она еще чувствует руки, которые ее подхватывают с грязного снега, а потом теряется в черноте.