Каре на дамах (История вторая)

Жизнь — это как колода карт, а я не знаю, с какой ходить. «Дикий ангел»

“Вот еще один Форт Нокс. Что же там у этой девочки на душе?”,- Этери с интересом смотрит, как Саша пробует забытый лед “Хрустального”, а Сережа стоит у дальнего бортика и наблюдает за происходящим. Впрочем, “форт ноксов” в этот момент у катка было двое: на Данином месте сидела Юля и держала на руках собачку Трусовой. “У одной лошади были на всю голову, у второй - собаки”,- чуть покачала головой Тутберидзе. У обеих этих непонятных девчонок было второе дно, до которого Этери не пускали. Может, и не только ее. Может, никого не пускали, кроме редких единиц. В том, что у Липницкой было второе дно, куда ей, тренеру, дорога заказана, понимала не только Этери. Слишком выразительный у Юли был взгляд, которым она могла объяснить все, не пользуясь словами. Этери помнила, как смутился и заерзал перед камерами Ургант при виде этого Юлиного взгляда, говорящего все без слов. Женщина тогда только спрятала улыбку, заметив его ошалевшее выражение лица: взгляд на девочку, потом на нее, тренера. Липницкая могла. Саша что-то обсуждала по дальней стороне бортика с Дудаковым. Беседа была неслышна, но девочка усердно кивала головой, улыбалась каким-то словам мужчины и снова кивала. Особенность Саши была в том, что создавалась иллюзия, будто никакого второго дна у нее нет вовсе. Девочка-пацанка с единственной мечтой стать первой в деле прыгания квадов. Простая цель, лежащая за пределами олимпиад и чемпионатов мира. Сколько там у нее уже рекордов Гиннеса? Три? Четыре? Тутберидзе не считала и не следила за этим. У Этери планы и цели были традиционными: чемпионаты, олимпиады, этапы кубков. Она своих спортсменок готовила к этому. Итак, зримо, у Трусовой просто не было второго дна: верь, дорогая публика, тому, что тебе показывают. Смущал только один фактор: Сашка, прыгающая все и не по разу на тренировках, разваливала половину прыжков на выступлениях. Трусова, которая собирает рекорды по четверным, меньше чем за год умудрилась растерять технику тройных. При регулярных тренировках. При ее фанатичной отдаче в тренировочном процессе. И это значило только одно - дело не в теле. Дело в голове. В том самом втором дне, которое было невидимым никому. Но точно было. Теперь уж сомневаться в этом не приходилось. Этери протянула руку и задумчиво потрепала собаку на коленях у Юли по бархатной головке. Песик повернулся к ладони и мокро лизнул гладящую руку. Пальцы женщины случайно коснулись ладони Липницкой и тут же рука отдернулась, боясь пронзительного наказания светлым взглядом-стеной. Юлька научила ее не трогать себя без крайней нужды вот этим коротким жестким взглядом. На удивление сейчас девушка даже не оборачивается в сторону бывшего тренера. Она внимательно смотрит на лед, где двое переходят к прыжкам после разминки. Сашка взлетает надо льдом в тройной тулуп и спокойно выезжает. Ну, а что такого? Это Саша. Саша прыгает тройные, как другие перешагивают лежащую на земле бумажку. Но Липницкая не отрывается: - Нравится?- интересуется Тутберидзе. - Потрясающе,- кивает девушка. - Ты же это все видела на тренировках в Академии? Откуда такое внимание сейчас?- задает вопрос женщина. - Так - не видела,- Юля на мгновение отрывается взглядом от Трусовой и поясняет,- Она хорошо прыгает, много, и выезжает все тройные на тренировках. Ну, почти все. Но вот так… Нет, так она у нас не прыгает. **** Февраль 2016 Этери смотрит видео, присланное Дудаковым с тренировки Царевой. Малявка двенадцати лет вылетает в прыжки на такую высоту, что хочется ойкнуть. Стратосфера где-то рядом. - Хороша!- замечает Тутберидзе, -А еще что умеет? - А нифига она больше и не умеет,- смеется Сережа Этери приподнимает бровь: - Связки? Вращения? Скольжение? - Связок нет. Скольжение, как у Липницкой примерно. Вращаться ненавидит. Женщина еще раз погружается в видео и скептически заявляет: - Прямо бриллиант, а не ребенок! - Тебе понравится!- заявляет Дудаков. И ей понравилось. Примерно как ходить в атаку без оружия: жутко, но почему-то затягивает и вроде даже не страшно. Они в рекордные сроки собрали Трусовой все четверные и стабилизировали тройные до выполнения даже в бессознательном состоянии. Сашка была танком, который прет на цель, невзирая на все свои неумения. А, кроме прыжков, она ничего не умела. Но прыжки - это важно. Очень. А еще прошли побоище Царевой. Как же эта женщина орала в кабинете Эдика! Но тут уж ори, не ори, а коли родители сказали, что ребенок будет ходить в эту группу, ребенок будет ходить в эту группу. Серега нашел правильный подход к Славе Трусову, а со Славой в доме не спорили в вопросах спортивного развития детей. Анька Царева в итоге свела со двора Паненкову. Ну, той же и хуже. Пусть теперь любят друг друга в тех позах, в которых придумают. Если придумают, потому что пока с придумками - плохонько. Сашка была чем-то совсем новым в ощущениях для Этери. Она ее и уважала за умение ставить цель и идти к ней, и хотела стукнуть чем-нибудь, чтобы вбить в эту светлую голову необходимость любить не только прыжки. Порой приходило в голову, что этого ребенка надо было отдать в какой-нибудь другой вид спорта: гимнастику или акробатику. Но Трусова любила фигурное катание. То фигурное катание, которое было в голове исключительно у Саши Трусовой, где можно толком не вращаться, не кататься, не скользить. И быть звездой. И в тяжелой борьбе с девушкой они продвигали талантливую спортсменку к ее же заслуженным медалям. **** - И почему же она у вас так не прыгает, Юль?- задает, на ее взгляд, риторический вопрос Этери. Липницкая внимательно следит за общением на льду. На секунду переводит насмешливый выразительный взгляд, которым сообщает Тутберидзе, что не намерена говорить гадости о “своих”. И тот факт, что для нее “свои” - это Академия, а не она, Этери, и даже не Дудаков, обижает. И при этом очень хочется, чтобы ее ученицы, те, кто остаются в “Хрустальном” тренерами, и те, кто еще катаются, хотели так же смотреть на посторонних задающих неудобные вопросы. - Дуд, лучший!- неожиданно произносит девушка, покачивая восхищенно головой, когда видит, как Трусова собирает каскад лутц-риттбергер чуть ли не с места. “Значит, “Дуд”? Вот даже так?”- удивление в душе Этери достигает каких-то нечеловеческих пределов. Нет, она понимала всегда, что Сережа питает к Юльке нежные, почти отцовские чувства, Юле с ним легче, чем с ней. Но “Дуд”? Это она и с Сергеем так же панибратски или только для Тутберидзе было представление? Зная Липницкую, Серега тоже не против, что он для нее Дуд в личном общении. - Да, Сергей Викторович, тренер от бога,- соглашается Этери, напирая на имя и отчество. И снова видит обращенный к ней насмешливый Юлькин взгляд, сообщающий, что та усвоила “правильную” форму, но плевать на нее хотела. Не влезай, Этери Георгиевна, без вас разберемся. Ей богу, не знай она Сережу и не будь уверена в принципиальности Липницкой в вопросах морали и этики, она бы заподозрила что-то большее, чем видит, но, кажется, это та самая “невыносимая” нежность, которая так редко случается между людьми не связанными узами крови. Может быть, в чистом виде любовь именно так и выглядит. Кто ж его знает? У Юли хороший взгляд на лед, тренерский. Этери теперь следит не только за Трусовой, но наблюдает и за Липницкой. Как цепко та держит ситуацию, учится учить. - Юль, иди на лед. Посмотришь вблизи, как он работает,- предлагает Тутберидзе. - Я знаю, как он работает, Этери Георгиевна,- не поворачивая головы отвечает девушка,- он же меня учил. **** декабрь 2012 Девочка тринадцати лет и ее тренер стоят посреди льда и смотрят на росчерки коньками. - Юль, тебе надо раньше выталкиваться. Видишь, где след толчка,- Сергей Викторович своим коньком тычет в точку отталкивания,- а вот тут у тебя второй конек,- указывает так же ногой на вторую часть следа,- ты скорость так съедаешь у самой же себя. Юля переезжает на другую точку. Показывает Дудакову следы одной из предыдущих попыток: - Вот тут было дальше, но так вообще неудобно. Я даже нормально крутить не смогла,- говорит она тренеру. - Ну, тут совсем далеко. Найди золотую середину. Этери молча объезжает один след. Потом второй. Так же молча подъезжает к Липницкой, наклоняется и захватывает ее толчковую ногу: - Встань так, словно хочешь оттолкнуться в прыжок. Юля встает. Тутберидзе переставляет ногу до тех пор, пока не видит идеальной точки: - Вот так должна быть твоя нога, когда ты делаешь толчок. Ясно? Девушка кивает. Врезается зубцом раз , два, три, запоминая положение колена и голеностопа. А потом мучительно отрабатывает именно эту часть, пока тело не привыкнет и не запомнит. **** - Иди на лед, Липницкая! Взгляд тренера на работу коллеги - не то же самое, что взгляд ученика,- повторяет указание Этери, забирая собачку из рук девушки. И вот на льду уже трое: спортсменка, внимательно вглядывается в собственные следы; ее тренер, который активно показывает доворот коленом, чтобы получить при следующие заходе идеальный рисунок коньками; и невысокая длинноволосая блондинка, внимательно наблюдающая за обоими и так же пристально глядящая на лед, как и двое рядом с ней. Этери поглаживает круглую собачью голову и позволяет себе помечтать о скором отпуске. Что-что, а эти трое пока что в ее присутствии не нуждаются. В конце тренировки, когда Липницкая и Дудаков отъезжают к калитке, а Сашка едет к ней за указаниями, внезапно на душу опускается такое умиротворение, что хочется просто поздравить спортсменку с наступающим Новым Годом и отпустить отдыхать, но, увы, так нельзя. Ее работа еще продолжается. Нужно провести с девочкой разговор о мотивации, тренировках во время отдыха и добиться, чтобы пятого вечером она точно была здесь, на льду. Сергей что-то говорит Юле, стоя за льдом у калитки. Та кивает. И они расходятся. Девушка возвращается к месту, где разговаривают, Этери и Саша. Внимательно смотрит на обеих, привлекая внимание к себе: - Саш, я жду тебя у выхода,- кивает Тутберидзе,- С наступающим, Этери Георгиевна. До свидания. - До свидания, Юля. **** В холле первого этажа перед входом из “Хрустального” Сергей ловит Юльку за локоть: - Гопота, с наступающим тебя!- протягивает ей сверток. - И тебя, Дуд,- она тоже вынимает небольшую коробочку. Дружеское объятие, в котором обоим спокойно и надежно, как бывает только с самыми близкими. - Проводить вас с Сашкой до машины?- спрашивает Дудаков. - Да ну! Иди домой. Уже поздно,- отказывается Липницкая. Сережа машет рукой и убегает домой. Юля вскрывает подарочную упаковку. Под ней лоток с отличными говяжьими стейками. Такой подарок может вызвать лишь счастливую улыбку. Сергей Викторович, все-таки лучший, что ж тут говорить.