Каре на дамах (История вторая)

Расклад — дело удачи, а удача зависит от расклада. 20, 000 Quips & Quotes

Май 2013 Трое стоят у бортика, чуть проскальзывая коньками вперед и назад, пока маленькая девочка в черном разминается. У Юли на олимпийский сезон новый хореограф, хотя сам бог велел обращаться к Морозову, который подбирает под себя всю хореографию сочинских фигуристов. Но Морозова больше на этом льду не будет. У Этери правило - не вляпываться в фигурно-катательные многогранники, даже если об этом никто больше не знает. Месяц назад она разве что не орала в тренерской на хореографа Морозова, пытаясь разбудить в нем что-то, что можно назвать совестью. - Коля, я никогда не спрашивала тебя, верен ли ты мне!- взмахивает рукой, отметая всякие попытки что-то сказать,- Мне было безразлично, честно! Но какого дьявола ты творишь?! Она родила от тебя ребенка! - Этери, да это не мой ребенок!- пытается вставить в пламенную речь женщин свое слово Николай,- Богом клянусь, я тут не при делах! - Да уж, конечно,- цедит Тутберидзе,- даже я в курсе, как ты ей ставил программы! А я повторяю, мне было совершенно безразлично. Информацию о твоей личной жизни вне меня я точно не искала! - Слушай, я не моногамная зверушка. Женщин мне нравятся. Молодые, красивые - особенно. Но, блин, Этери, у нас же все отлично. И работа, и не только. Что тебя не устраивает-то?!- пытается добраться до сути мужчина. - Меня не устраивает, что где-то будет расти твой ребенок, от которого ты отказываешься!- взвивается окончательно Этери. - Да не мой он!- уже так же заведенно отвечает Морозов. - Все, Коль, считай, что наше сотрудничество прекратилось,- отворачивается женщина. - Идиотка! У тебя сезон олимпийский впереди, а ты от нормального хореографа отказываешься. От того, кто точно знает, что делать с твоей Юлей, прости господи!- Николай разворачивает ее за плечи к себе,- Или ты мне замену нашла? - Найду!- упрямо отвечает Тутберидзе. - И в постели?- мужчина хитро щурится и тянет ее к себе за талию. - Разберусь без тебя и с постелью!- женщина скидывает его руки и отходит подальше. - Точно идиотка! Ладно, я не обидчивый, приходи, как понадоблюсь. Собственно потому сейчас и стоят у бортика трое. Глаза Авербуха, влажные маслины, внимательно смотрят на девушку на льду. - Ну, скольжение-то у нее - говно,- констатирует Илья. - У нее и техника прыжков - говно,- поддерживает “конструктивную” беседу Дудаков. - Мужики, вы охренели совсем что ли?- возмущается Тутберидзе. - Мы не охренели,- негромко, чтобы спортсменка не услышала, говорит Авербух,- мы решаем задачу. - Что тут решать? У нее сложнейший контент! Когда она все делает, до ее баллов, как до звезды другим. - Вот именно, “все делает”. У нас и задача придумать программу, чтобы она все сделала, а судьи не видели, чего она не умеет и где косячит. Твой пентиум посчитал циферки? Дай мне их воплощать! Ладно, мальчики и девочки, поехал я думать. Не мешайте,- и Илья направляется к фигуристке. Этери навсегда запомнила, что олимпийские программы Липницкой начались с определения “говно” по поводу практически всего. И стали ярчайшей страницей истории фигурного катания. Играть можно любыми картами. Даже выигрывать. Главное - не испугаться. **** - Дань, а ты знаешь, чем Трусова отличается от Щербаковой,- внезапно задает вопрос Этери, складывает длинные ноги на колени Глейхенгаузу, вытягиваясь на любимом диване в гостиной. - Странный вопрос, Эр! Они всем отличаются. Они же разные люди,- озадаченно смотрит на нее Даниил. - Я не об этом,- женщина задумывается, как бы поменять формулировку, чтобы слова стали точнее,- Я о том, на чем строятся их победы. - Ну, у Сашки самый сильный прыжковый набор,- начинает Глейхенгауз. - Именно,- блондинка оживляется,- Ты верно говоришь, у Трусовой самый сложный прыжковый набор. И она может выпрыгивать в одной программе его весь. Мы сами это видели на тренировках. Но она не прыгает. И никогда не будет. - Почему?- в голосе Дани удивление. - Потом что у нее внутри нет опоры на себя и веры в себя,- уверенно отвечает его женщина. - Уж Сашке-то самоуверенности и упертости не занимать,- в его глазах прыгают саркастические искорки-смешинки от воспоминаний о количестве проигнорированного и вброшенного Трусовой в утиль из его советов. - Нет, дело не в упертости. Дело в том, что у них внутри происходит, когда что-то идет не так,- Этери меняет позу, и укладывается на мужские колени затылком, так, что теперь его лицо видно снизу полностью и можно легко заметить, понимает ли он ее слова. - Дело вообще не во внешних реакциях как таковых. Если Ане надо будет прокатать программу, а рядом начнется обвал мира, она будет катать так, словно ничего не происходит. Она внутри себя и в программе. Внешнее для нее не главное. Они обе ошибаются, но, когда ошибается Щербакова, она смотрит в себя и слушает свои возможности. Ищет в себе дорогу преодоления. И смотрит только вперед, как дальше не поломать. А Сашка начинает метаться и озираться, ища поддержку извне. Пытается думать, как можно было бы исправить то, что уже испорчено. И рассыпается. - Ну, с ее набором-то можно и поозираться,- ворчит Даня. - Нельзя! В короткой нет четверных,- жестко отвечает Тутберидзе,- и проблема штаба Плющенко ровно в том, что и у тебя: они тоже думают, что ей можно расслабиться и все равно выиграть. А ей нельзя расслабляться. Она теряет свои опоры, когда думает, что все просто и можно поозираться. Она может прыгнуть все. Вообще все! Но она не может. - То есть ты хочешь сказать, что Дудаков ей не нужен?- удивляется Глейхенгауз. - Не для прыжков,- отмечает Этери. Видит приподнятую Данину бровь и довольно смеется: - Данечка, да ее ночью подними, она тройные напрыгает и бровью не поведет. Это в подкорке. Дудаков ей нужен для душевного равновесия. Он ее опора. Даниил задумывается: - Вообще-то, мне сильно не нравится, что мы предоставляем какие-то опоры конкурентам. И потом, Трусова сама говорила, что ей все равно, кто тренер. Этери снова смеется: - Это потому что она дурочка малолетняя. Ну, или врушка. Сережа ей нужен у бортика и на тренировках. И это все равно не спасение. Чемпионами не становятся те, кто не может найти в себе силу. Так что предел Трусовой - тройка. А Аня - чемпионка. Этери приподнимается, обхватывает рукой шею молодого человека и нежно целует: - Данечка, хочешь стать тренером чемпионки мира? - Я уже! Алина и Женя,- улыбается ей в губы мужчина и возвращает поцелуй. - Неа! Их тренер - я, а ты стоишь рядом и чуть в стороне. Я же тебе предлагаю держать свою чемпионку за руку на первом плане, пока мы с Дудаковым не отсвечиваем в уголке. - Почему?- удивился Даня - Я видела, как ты умирал с ней на России. Это твоя девочка, Дань,- потерлась щекой о его щеку Этери,- У всех нас есть наши девчонки, те, кто ближе к сердцу. У меня - Женька. - А у Сереги?- поинтересовался Глейхенгауз. - Юля. Была всегда,- и женщина прижалась к Даниной груди. - А Саша? В кольце его рук было тепло и мурлыкательно, словно кошке на коленях у любимого хозяина. - Трусова? Ну, считай, что она пройдет под вторым номером в сердце Дудакова. У Сережи большое сердце. В нем и двое поместятся, но Юлька всегда будет первой. Как для тебя Аня. - Я и Алину люблю!- воспротивился Даня. - Я тоже Алину люблю, но Аню ты будешь любить больнее. Она тебе дается большей кровью, Данечка. Больше сердца заберет. Уже забрала. Они нежатся в объятиях друг друга, сближаясь все больше душами и телами. - Все это звучит как психиатрия, Эр,- бормочет Даня. - А спорт - это вообще не про здоровье. Ни про физическое, ни про психическое. Для всех, кто в него ввязался. - Любимая, я предлагаю сойти с ума вместе,- прикасается губами к ее губам молодой человек. - С ума сходят поодиночке. Это только гриппом болеют все вместе,- отвечая на его прикосновения, шепчет Этери. - Я знаю способ! Влажный язык соскальзывает по горлу. Очерчивает галочку в соединении ключиц под шеей, пока пальцы расстегивают кофту, стягивают белье и начинают танец на самом кончике соска. - Сойди со мной с ума, Эр! Мне надо! Вместо дыхания в ней остается только стон в то время как руки освобождают ремень его джинсов, расстегивают молнию и замирают на коже бедер лишь чуть прикасаясь мизинцами к паху. Его губы спустились к груди, руки тянут вниз ее скинни: - Помоги мне,- хрипло задыхается он в ее ребра. Она стаскивает с него брюки, обхватывает, направляет, соединяет их тела, побуждая его своими движениями присоединиться к влажному ритму слияния. Легкий укус в плечо. Бег языка по спирали от ареолы к кончику напряженного соска. Сначала долго и размеренно, потом быстро и глубоко. Женский гортанный вскрик под частое мужское дыхание, обдающее жаром щеку. Острое напряжение тела, отдающегося полностью другому, и стук сердца в прижавшейся по окончании к груди груди. - С тобой и с ума сойти хорошо,- нежно нашептывает женщина, проводя пальцами по расслабленной спине. - Будем повторять,- все еще не отдышавшись, смеется мужчина. Так в итоге она и закемарят на этом диване. И лишь глубокой ночью он аккуратно перенесет ее в постель, пытаясь не дать полностью проснуться. А утром будет вторник. Первый из многих.