Каре на дамах (История вторая)

Там, где правила игры не позволяют выиграть, английские джентльмены меняют правила. Гарольд Джозеф Ласки

Этери уже десять минут читает и перечитывает контракт, который ей протянула сидящая напротив девушка в сером пальто. Липницкая пришла сама и притащила в кармане своего оверасйз-коат такой “сюрприз”, что вникнуть в него даже ей, менеджеру по образованию и зануде-формалисту по духу, которая сама могла любой документ составить так, что комар носа не подточит, требовалось не просто время и внимание, а еще и нечеловеческая способность читать между строк и просчитывать результаты прописанных обязательств. В итоге она отложила бумаги, взглянула на Юлю и произнесла только одно: - Мы тут при чем? Липницкая обернулась назад. За ее спиной монолитом стоял Дудаков, оперевшись о спинку стула, на котором сидела девушка: - Ей нужно попасть в первую тройку на Мире. Иначе это,- девушка кивнула на документы,- вступит в силу по неустойкам и штрафам. Там очень серьезные люди, Этери Георгиевна! Очень! Женщина устало потерла переносицу, еще раз посмотрела на своих напарников. Глейхенгауз пока ничего не понимал. Он вообще был не силен в деловых формальностях. Сережа, кажется, вник, но он-то, конечно, за то, чтобы кинуться на помощь. - Юль, я все понимаю. Но мы-то что можем сделать? Мы даже не ее тренеры. Но и будь мы ими, разве можно такое гарантировать? Лед скользкий. И это только лед, а сколько там за льдом разного! Даня, который ничего не понимал в деловых бумагах, но умел мыслить нешаблонно, задал вопрос: - А соскочить как-то с контракта можно? Тутберидзе в очередной раз села перечитывать договор. Потом медленно покачала головой: - Вряд ли… Формально тут не говорится, кто должен быть тем человеком, который попадет в тройку и станет лицом рекламной кампании. То есть, опять же, формально ее отец может пойти к любой спортсменке из первой тройки и предложить свои менеджерские услуги. Но, если я правильно понимаю, промо уже все готово?- женщина смотрит на девушку напротив. Юля лишь кивает головой. - Еще два месяца назад отсняли у нас на льду видео и фото. Этери поджимает губы и прикусывает нижнюю. И поясняет для Даниила: - Так что и получается. Даже если папа-Трусов находит в сжатые сроки после чемпионата призерку, которая идет к нему в подопечные как к менеджеру, то он все равно летит на неустойку по договору за уже отснятые материалы, а то и за введение заказчика в заблуждение, плюс нарушение сроков. И это все только законная часть разборок. А “серьезные люди” могут добавить и собственные разборки по понятиям. Я верно вижу контекст?- Липницкая, молча, подтверждает. Этери видит, как Юля откидывается на спинку стула, упираясь в пальцы Дудакова, и никто из них не меняет положения, будто оба не замечают этого соединения тел. И еще Юлин тренер видит, насколько спокойными остаются плечи и спина девушки в этом сокасании. Оказывается в жизни Липницкой есть люди, чьи прикосновения не превращают ее в ледяной столп, и это не только мама и Владик. Ощущение от этого открытия определялось с трудом, но в итоге, если б Тутберидзе решилась дать ему какое-то название, то, пожалуй, ближе всего оказалось “ревность”. При этом сложно сказать кого из них она приревновала: Юлю, которая готова была открыться не ей, или Дудакова, который не отказался принимать это желание и не переадресовал его на Этери. Поскольку чувство было совершенно иррациональным, если не сказать - диким, то женщина тут же постановила его задавить в корне и порадоваться за то, что девочка хоть с кем-то способна быть близка помимо родни. В итоге она задала этой паре, явно готовой выступить тандемом, вопрос: - Что вы хотите от меня? - Ей нужен тренер по прыжкам. Хороший,- Липницкая смотрит в карие глаза, которые шесть лет назад выморочили ей всю душу, и впервые с 2013 ей не тошно от энергии, исходящей от ее бывшего тренера. - Розанов неплохой техспециалист, хотя понтов у него больше, чем мозгов,- прячет саркастическую улыбку, готовую выплеснуться на лицо, Тутберидзе. Пальцы Дудакова перемещаются со спинки стула на плечо Юли и слегка его сжимают, не позволяя девушке встать, развернуться и выйти вон. - Этери Георгиевна, давай попробуем вернуть ей ее прыжки. Ты же понимаешь, что Сашка не может падать с тройных, а она падает,- подает наконец голос Сережа. Глаза у блондинки расширяются от удивления и в голосе появляется что-то неопределяемое из смеси обалдения и злости: - Сереж, ты как это себе в принципе представляешь? Вернуть прыжки спортсменке, которой мы больше никто? Ты впираешься с “удочкой” наперевес на каток Академии и начинаешь вспоминать с Трусовой все, что она попрезабывала, отодвинув плечом Розанова и Плющенко? Хочу посмотреть на этот батл на льду, блин! - Она может приезжать к нам,- отвечает Сергей. И вот эта фраза становится спусковым крючком. Перед тем как сказать Дудакову все, что она считает для себя правильным в возникшей ситуации Этери успевает сделать только одно разумное дело: - Юль, погуляй минут десять. Даниил Маркович развлечет тебя пока. Это приказ для обоих. Разговор будет практически родственный, то есть с матом и воспоминаниями о былом. Посторонним, тем более детям, делать при нем нечего. Даня поднимается и провожает Липницкую до дверей. Как только его пальцы чуть касаются ее спины, девушка резко оборачивается и внимательно смотрит ему в глаза. Мужчина тут же убирает руку. Его никто не впускал в доверенный круг, и права трогать себя ему Юля не дает. Двое оставшиеся по разные стороны стола смотрят друг на друга жестко, готовые к драке. Как только двери закрываются, женщина кидается в атаку: - Серега, какого хера?! Ты что надумал? Зачем ты вообще притащил сюда Липницкую с этой бумагой, и что ты ей успел наобещать? - Этери, они ее в рабство сдадут этим контрактом! Хорошо, что Юлька пришла к нам. Знаешь чего мне стоило уговорить ее пойти к тебе с этим? Прийти, а не сделать так, как она предлагала: не договариваться с Рудковской и Плющенко! Я бы мог. Или ты думаешь, меня там не ждут?- Сергей налился краской гнева и обиды, что она его не желает понимать. - То есть ты - благородный дон, Дуд, который живет по кодексу чести? А я кто? Круэлла де Виль, готовая спустить шкуру с милых маленьких щенков? Когда Этери так злится, кажется, что падают стены и дрожит небо, но сейчас Дудакову на это плевать. - Когда ты Медведеву забирала, я хоть слово сказал? А ей максимум грозило потосковать и пару новых травм выхватить. Ты взяла этот балласт. Мы все понимали, что балласт. Но это был твой ребенок! Я принял! Неужели я не могу после этого просить за Сашку? За Юльку? Ты же не думаешь, что Липницкая просто так, от большой любви к нам с тобой сюда пришла. Если Юля была готова переступить через себя, то там реально жопа! - Дудаков, куда мы ее возьмем? Льда нет! Все силы положены на своих девчонок! О чем ты вообще думал, втягиваясь в этот кошмар! И как мне теперь жить, зная, что там “жопа”? Тутберидзе обхватывает голову руками и замирает. Войну она проиграла с Сережей. Какой нормальный человек закроет глаза на то, что хорошая спортсменка и перспективная во всех смыслах девушка окажется рабыней для беспринципных дельцов? Как быстро можно выхолоститься в ноль, мотаясь по разным коммерческим шоу, стартам, презентациям и корпоративам, где нетрезвые мужики с липкими взглядами и наглыми руками будут щупать юное тело, выданное им в пользование за гонорар, она отлично понимала. Она не хотела Сашке такой судьбы. - Сереж, это все равно нереально. Медведева даже не уходила из “Хрустального”. Под нее были резерв. Куда я впихну Трусову? Да и она как будет сбегать из своего коттеджа табличкой, чтобы любопытные посетители “зоопарка” не перепутали, где самый ценный экспонат? - Мы с Юлей думали. Она говорит, что может привозить Сашку к нам три раза в неделю с 10 до 12 вечера,- Дудаков тут же перешел на деловой тон, решив, что концептуальное согласие получено. - Прекрасно, что вы так хорошо умеете с Липницкой вместе думать,- зло выдыхает Тутберидзе,- а надумать, чтобы Саша вернулась к нам по-человечески в голову никому не пришло? Сергей пожимает плечами: - Пришло, конечно. Тольку у нее с Рудковской контракт с такой конской неустойкой за досрочное расторжение, что и это за пределами реальности. Это, не говоря о том, что рекламные контракты все подписаны на Рудковскую. Так что и тут клин. Я у Юли выяснил. Стоило ожидать, конечно, что опытный продюсер подстрахуется. Этери тяжело вздохнула: - Липницкая в этом деле каким боком?- наконец спросила она. Дудаков поморщился: - Славка Трусов попросил. Сам прийти не решился. - И тут, стало быть, жар решил чужими руками загребать папочка?- усмехнулась Тутберидзе,- Я не знаю, что тебе ответить, Сереж. Нет у меня под благородные порывы ни места, ни сил, ни желания. И прав нет никаких. Если что, нас всех высношают к хуям за эту авантюру. Но за девчонку страшно, ты прав. Дудаков протянул руку через стол и накрыл ее сцепленные в замок пальцы: - Этерь, а ты помнишь, как меня бухого на тренировку притащила?- вдруг улыбнулся Сережа. **** Эта история стала переломной для их команды и самого Дудакова. Справедливости ради надо сказать, что ни запойным, ни даже крепко пьющим Сергей никогда не был. Просто он не очень-то любил свою работу. А тогда в 2012 она ему просто опостылела окончательно. Наверное, так проявлялся начавшийся кризис среднего возраста. И Сережа загулял. Сначала он немного опаздывал. Но опаздывал хронически, то есть ежедневно. Этери ругалась, однако, видя в нем хорошего спеца, спускала на тормозах. Потом взял два отгула за свой счет по поводу приезда старого друга… И не явился на работу по прошествии этих самых свободных дней. Как она нашла его в том кабаке, пьющего с товарищем с вечера, понять невозможно, но он никогда не забудет ни того, насколько у нее сильные руки, ни того, что эти руки могут волочить взрослого мужика за шкирку в машину, из машины в раздевалку для мужчин. Там стаскивать одежду и запихивать под ледяной душ. После десяти минут воды околонулевой температуры хмель с него спал полностью. Стакан такой же ледяной воды с антиполицаем, чтобы отбить запах, вовнутрь окончательно привел в сознание. - А теперь, Дудаков, работать!- рявкнула начальница. И удалилась из раздевалки. Урок Сергей Викторович усвоил. Благодарность за спасение его профессиональной карьеры испытал в полном объеме. И еще он понял, что эта женщина верит в него больше, чем он сам в себя мог поверить. Подставлять ее стало сильно не с руки. **** Тутберидзе улыбнулась, опустив глаза в стол: - Угу! И теперь как женщина, которая знает, как ты выглядишь голым, я тебя спрашиваю, Сереж, куда мы ввязываемся? И зачем? - Как мужчина, которого ты видела голым, говорю тебе, мы попытаемся сделать хорошее дело для хорошей девчонки. Давай хотя бы попробуем! Как ты попробовала тогда вытащить меня из болота, куда я себя загонял. Всего лишь, чтобы не считать себя потом мудаками, которые могли помочь, но не стали связываться проблемами. - Офигеть - аргумент!- выдохнула Тутберидзе,- Ладно, зови нашу банду, будем соображать на четверых.