***
Время прошло абсолютно незаметно. Команда была полностью погружена в работу: местность изучалась, роли репетировались. Тем временем, работники украшали шумные столичные улицы и готовили декорации, трибуны и площадь для военного парада. Солдаты, специально отобранные для открытия фестиваля, не только готовились, но и тщательно патрулировали улицы и окраины города. Подчинённые Пасторе прекрасно справлялся с охраной территорий, а потому парням приходилось быть ниже воды и тише травы. Наступил день открытия. К назначенному месту постепенно приезжали кортежи с высокопоставленными чиновникам, на позиции вставали танки и военные машины, стекался народ. «7 дней Ди Корда» массово рекламировались по радио и телевидению, так что главные улицы города обещались быть заполненными донельзя. Погода была благоприятной и настолько безоблачной, небоскрёбы в новой части столицы походили на факела из стекла и солнечного света. Парни поняли, что пора действовать. Фларпз сразу же отправился в гостиницу, находившуюся на территории площади. Часть денег была потрачена именно на неё, ибо окна выбранного номера выходили на процессию, а ноутбук Паши сигнально доставал до камер, с которых можно было наблюдать за всем, что происходило за кулисами. Жимолость подогнал автомобиль к краю площади так, что до него можно было быстро добежать с задней стороны здания суда. Шурик и Орамбо начали переодеваться. Им двоим предстояло пробраться в здание, найти заместителя Ди Корда и вывести к машине. Не желая расставаться с новой обувкой, Рыжий отдал сапоги Лёше. Чуть прохладный ветерок обдувал спину Саши, и оттого ему было некомфортно. Но ещё более некомфортно становилось из-за того, что Закерман пристально на них смотрел. – Ты… можешь не пялиться? – с заметным недовольством сказал Рыжий. Блондин усмехнулся. – А чё? Смотрю я на вас, дохляков… и вообще-то переживаю! – с театральностью ответил он. – Чую, что что-нибудь да пойдёт не так. И ладно-ладно, за тебя, летуна, я могу ещё ручаться… Но Орамбо, кхм, нууу… senza offesa. Может, вместо него пойду я? Шурик хотел было конструктивно разъяснить Диме, что обе формы не подойдут ему по размеру и что ему уже было выдано задание, но Орамбо, довольно ухмыльнувшись, опередил его: – Дим, ты что, ревнуешь? Шурик не ожидал подобного, а потому покраснел, не зная, что сказать. – Ооооо! – заулюлюкали Жимолость и Фларпз, который слышали всё через рацию. Дима потерянно и беспомощно отводил взгляд от друзей. – Эй, хорош! Нам пора – сказал уже переодевшийся Лёша, толкнув Рыжего в бок. Тот, ненадолго отстав, всё же догнал его. – Больше так не делай – грозно пробубнил Саша. Парни подошли к заднему выходу. – Ладно, не буду… mia cara – ехидно прошептал Орамбо, зайдя внутрь. – З-заткнись! – бессильно прорычал Рыжий и хлопнул за собой дверью. Внутри здания суда бурно кипела жизнь. Артисты, костюмеры, гримёры, офицеры и обычные солдаты сновали тут и там, готовясь к выступлению, которое должно было вот-вот начаться. – Фларпз? Фларпз! Видишь нас? – спросил по рации Шурик. – Да-да, amigo, вижу вас, голубчиков – ответил Паша. – Я тут посмотрел по камерам… Короче, Пасторе нигде не видно. Скорее всего, он находится в другом крыле здания: там сидят крупные шишки. Вам через задние коридоры не пройти –гримёрки, раздевалки, все дела. Так что вам остаётся только вестибюль… Не задавая лишних вопросов, парни пошли по направлению к переднему выходу. Солдат и охранников становилось всё больше, и это Рыжему это не давало покоя. В отличие от спокойного Орамбо, Саша понимал, что “сослуживцы” могут их не опознать. А это лишние проблемы… Внезапно друзья упёрлись в ленточное ограждение, которое отделяло их от перехода в другое крыло. – Паш, у нас тут неприятность – сообщил по рации Рыжий. В ответ послышался лишь какой бубнёж. – Паша? – переспросил юноша. –…эх, не думал, что среди солдат Ди Корда могут быть такие красивые девчонки! Да, я б с ними поборолся… – ФЛАРПЗ! – гаркнул Орамбо. – А? Э? Я? А! Да-да, что у вас? – У нас тут заграждение. За ним красная дорожка, ведущая к главному входу. Вояки толпятся, будто ждут чего-то… – Шурик задумался. – Или кого-то? Отсюда же главные выходить будут, да? – Верно подмечено, – согласился Фларпз, – сейчас посмотрю, кто там… А вы пока подождите… Минутку… Было слышно, как Паша клацал по клавиатуре, ругался себе под нос и глубоко дышал. Затем он резко прекратил издавать звуки, будто впав в ступор. – Mamma mia… – наконец откликнулся он, – это же Ди Корд! И в самом деле, через несколько секунд на дорожку вышел крупный мужчина в белом парадном кителе. Он уверенно шёл вперёд. Лёша растерянно смотрел в сторону идущего, а Саша… всматривался в морщинистое, покрытое зажившими рубцами и ранами лицо Себастьяно. В глазах парня горел огонь ненависти. Именно этот человек в военной фуражке и кучей наград на груди погубил отца Шуры. Именно этот человек виноват в репрессиях и унижениях простого люда. Саше до безумия хотелось выбежать наперекор диктатору, схватить его за шкирку и дотащить до машины. Однако он помнил план Мендозы и, приложив все усилия, сохранил хладнокровие. Ди Корд всё же почувствовал на себе испепеляющий взгляд и хотел было повернуться в сторону Рыжего, но лишь слегка мотнул головой, так и не поняв, кто на него так пристально смотрел. Выйдя из здания суда, Себастьяно приветливо помахал всем собравшимся: от людей на трибунах, до телевизионных камер, вещавших в прямом эфире с места событий. В ответ правитель был встречен шумом и овациями. Ди Корд подошёл к микрофону и стойке с написанной им речью. Прокашлявшись, он начал свою речь: – Граждане Чисо! Я рад, что многие собрались здесь, в день открытия фестиваля «7 дней Ди Корда»… Возможно, это не самый старый наш праздник, но он является самым важным. Около десятка лет назад вы отважились выбрать меня главой нашего великого государства. И это есть идеальный пример демократии, о которой так любят разглагольствовать и вопить остальные страны, то и дело покушавшихся на наш суверенитет… Многие говорят, этот фестиваль должен быть посвящён мне, но я думаю, что он принадлежит всем нам: от фермера до шахтёра, от солдата до учёного… Все наши имена и поступки содержатся в основе этого праздника. Я восхищён теми жертвами, которые вы, настоящие герои, принесли тогда и приносите сегодня! И я поражён тем, что вы готовы затянуть пояса для изобильного будущего Чисо… Это огромно для такой маленькой страны, как наша. Конечно, мы меньше даже жалкой Корсики на полторы тысячи квадратных километров… Корсики, откуда был родом кровожадный тиран и оккупант Наполеон. Пусть знают все: я никогда не допущу того, что происходило с нами в прошлом! Я не позволю иностранным интервентам топтать грязными сапогами чисийскую землю! Даже если должна быть пролита кровь… Я, Себастьяно Ди Корд! Я! Поведу вас вперёд! Да, порой некоторым кажется, что мои методы жестоки. Ведь я всё же реалист! Многим трудно найти им оправдание, но… вы посмотрите сами! Благодаря моей жёсткости и вашей преданности наша страна начала свой путь к процветанию. Плодородные земли приносят нам сытные урожаи, а наши храбрые солдаты уверенно бороздят воды Балеарского моря, делая нашу державу одной из сильнейших в мире! Ещё мы добываем анрий! Великий минерал, встречающийся только в Чисо и обладающий невероятными свойствами. Графен перед ним – жалкий щенок! Мы подчиним анрий своей воле и выкуем себе место в этом мире – место лидера!.. Пока генерал говорил, парни пробрались в соседнее крыло. Ограждение убрали, как только Себастьяно скрылся за дверью главного входа. Но дальше Саша и Лёша пройти не могли: в коридоре патрулировали элитные солдаты, которые требовали у каждых проходящих пропуска (которых у ребят, понятное дело, не было). – Что теперь? – спросил Саша. Паша подумал, посмотрел по камерам, где находились друзья, а потом проверил планы здания. – Хмм… Слева от вас должен находиться служебный коридор. Там обычно проводят обвиняемых к залу суда. Только вот он заперт… Карт-ключей у вас нет, а взломать я не могу… Блондинчик! Твой черёд! – Да-да, сейчас… – сказал Дима, шелестя бумагами – только разберу всю эту волокиту… Лёша повернулся к Саше. – Ты пока код набирай, а я постою на стрёме. Фларпз! А ты посмотри, как там будет проходить парад. А то мало ли… Шурик подошёл к двери из крепкого материала, которая выглядела крайне надёжно. Рядом с ней было дешёвое пластиковое табло с 9 цифрами. – Ну что, Закерман, готов? – Ага, только тут оказия: нет ничего конкретного… Как тут написано, все двери и коды для госструктур производятся на одной фабрике, так что пароль можно подобрать по определённым… характеристикам. Короче, опиши дверь. – Нууу… Она тёмно-синяя. А так просто… дверь. – Ну хоть что-то. А она, это, открывается внутрь или на себя? – А почём мне знать? – удивился Шура. – Вроде на себя. Дима почесал подбородок. – Отлично. А рядом с кнопками есть какие-нибудь символы? – Ну да – Саша присмотрелся. – Жёлтая такая… ну… как её там… вила! Жёлтая вила. Закерман замолчал. – Чего? – Ну вила жёлтая. – Какая к чёрту вилла?! – Ну вила! Сено подбирать! – пытался перекричать своего друга Рыжий. Лёша изумлённо обернулся. – А?! – Трезубец! Дима закрыл ладонями красное от крика лицо. – Это вилы! – в исступлении прошептал он. – Ох… Шурик тихо вдохнул. – А, да? Ой… spiacente. Дима выдохнул и покачал головой. – Ладно… сейчас скажу пароль… так… 17-1-18… успеваешь? – Да – набирая код, ответил Саша. – Значит… 17-1-18… – продолжил блондин, – 16-1… эм, погоди… 3? Или?... Блин! Дима пытался понять, что это была за плохо пропечатанная цифра. Шурик же, переживая, ждал. – Merda, ну всё, мы можем не успеть! – нервно сказал он вслух самому себе. – Не паникуй, подожди – приободрил его Закерман. – Вот, всё понял! Сначала: 17-1-18-16-13-30. Нажав на последнюю цифру, Рыжий услышал щелчок и потянул дверь на себя. Она поддалась. – Ну как? – поинтересовался блондин. – Отлично, готово – ответил Рыжий. – Ну вот видишь! – довольно потянулся Дима. – Зови меня Хакерман! Гляди, мы так и бомбу сможем вместе разминировать. – Э! – возмутился Паша, поняв, что Закерман позарился на его “хлеб”. – Типун тебе на язык… Рэмба, жди тут. Я погнал – Саша нырнул в тёмный коридор. Немного пройдя вперёд, парень увидел следующую дверь. Юноша не спешил её открывать, потому что опасался, что за ней могут находиться элитные охранники, и из-за них весь план может накрыться медным тазом. Но прислушавшись и не услышав никого по ту сторону, Рыжий набрался смелости и отворил дверь. Оглянувшись, парень понял, что никого поблизости нет, и тихо пошёл вдоль крыла, надеясь побыстрее найти Пасторе. Шурику была известна внешность адъютанта, и потому оставалось дело за малым… Он начал подниматься по лестнице, как вдруг заметил несколько силуэтов справа от него. Саша внимательно присмотрелся и обомлел. Не издавая ни звука и не дыша, он добрался до второго этажа и выглянул из-за угла. Нет, он не ошибся. – Парни, парни! – зашипел Рыжий в динамик. – Меня слышно? – Да, чё у тебя там? – расслабленно спросил Дима. – Опять дверь? Или бомба наконец? – Да нет же, нет! – всё ещё выглядывая, ответил Саша. – Здесь… Ди Корд. И в самом деле: Себастьяно, как ни в чём не бывало, стоял в окружении своих телохранителей, пока гримёр легко водил кисточкой по лицу диктатора. – Шур, да этого не может быть! – удивился Паша. – Этот старый пердун ещё несёт свои бредни! Я вижу его прямо сейчас! В воздухе повисла тишина непонимания и необъяснимого страха. – А если там выступает двойник? – предположил Лёша. – А настоящий находится возле Шурика! – А почему не наоборот? – поинтересовался Дима. – Да я уверен, что этот усатый трус не отважился бы выступать перед народом. Мало ли, грохнут ещё… Шурик, может, ты возьмёшь его? Рыжий грустно вздохнул. – Нет… не выйдет. Возле него полдюжины жутких бойцов в тяжёлой броне. А у меня только пистолет и карман самоуверенности… – Н-да, твоей пукалкой только шины пробивать – вставил свои пять копеек Никита, молчавший всё это время. – Иди ищи, а то времени в обрез. Тут скоро парад начнётся: вояк и военной техники всё больше и больше… Шура ещё раз посмотрел на диктатора, опечаленно почесал затылок и пошёл дальше. Тем временем, Жимолость скучал. Положив подбородок на руль, он слушал разговоры своих товарищей. Ожидание было долгим и унылым. Для чего он здесь? Чтобы проявить себя. Чтобы гнать на безумной скорости, отрываясь от погони, пока всё вокруг свистит, летит и взрывается; чтобы ломать челюсти гадам из МДК и армии… А он сидит, тоскливо разглядывая этих ублюдков, которых с каждой минутой становилось всё больше и больше. Вот прошли стройные офицеры, гордость армии и Ди Корда лично. Если говорить честно, то вся армия отличалась хорошей выправкой и преданностью генералу. Ну или почти вся. Те, кто отлынивал от своих обязанностей, погрязал в коррупции или проявлял слабость, заканчивали не очень хорошо… Но, наверное, все это и так уже поняли. Что же касается Милиции Ди Корда, то здесь всё было более неоднозначно. В МДК принимали людей на вид фанатичных, даже маниакальных до идей диктатора. Имея власть в своих руках, они сами порой нарушали закон и, откровенно говоря, беспределили. Армия относилась к этой структуре с презрением и отвращением. Простые же люди ненавидели милиционеров хуже кого-либо на свете, ведь в МДК брали индивидуумов из народа. Их считали предателям, а предателей, как известно, ненавидят даже больше, чем обычного врага. Именно один из таких сотрудников “правопорядка” заметил машину с Никитой и Димой. Она стояла вполне на безопасном расстоянии от здания и военной техники, но у милиционера был иной замысел. Достав из-за пояса резиновую дубинку и размахивая ей пальцами, он решил подойти к своим жертвам. Дима с Никитой увидели это и встрепенулись. – Так, оставайся на месте, я сейчас всё разрулю… – собрался выйти из машины блондин, – сейчас как дам ему… Чёрный успел схватить друга за плечо. – Не-не-не! Плохой план! Сейчас я всё устрою, не кипишуй… Милиционер остановился возле водительского места и постучал пальцем в окошко. Никита опустил его, не убирая взгляд от незваного гостя. – Здравия желаю, товарищ милиционер! – поздоровался Жимолость. – Хорошо выглядите! Доброго вам утречка! Тот осмотрел машину изнутри, посмотрел на Закермана и снова обратил свой взор на водителя. – И вам вроде бы того же, голубчики, но… вы меня слегка разочаровали. Стоите, значит, в запрещённом месте… Дима, смотря на рожу милиционера, краснел от злости. – …вольготно так стоите. И по идее я должен оформить протокол. Или даже отвести вас в участок. Но знаете, вы мне нравитесь… и потому лишь попрошу вас заплатить небольшой взнос. Мужчина улыбнулся. – Д-да, мы понимаем, мы всё понимаем – Жимолость полез в карман за бумажником, – МДК нужны пожертвования, да! – Именно так, compadre – всё ещё улыбаясь, ответил милиционер. Никита стал перебирать купюры. – Конечно, каждый должен сделать свой вклад… Вам нужно и жену обеспечивать, и детей… Мужчина одобрительно кивал головой. –…и лю-бов-ни-цу! В этот момент милиционер помрачнел и нахмурился. Никита поймал этот взгляд и понял, что его понесло куда-то не туда. Представитель “закона” хотел что-то сказать, но Чёрный опередил его: – Я вас понимаю! Очень понимаю! Не мне рассуждать о вашем положении. Тем более, у вас очень трудная работа. Я готов заплатить даже больше нужного взноса! Всё ради вас, всё ради ваших детей, всё ради нашей великой милиции! Жимолость протянул милиционеру деньги. Тот пересчитал их и снова засиял. – Так-то лучше! Молодец… Хех, ладно! Привет! – мужчина махнул рукой и ушёл прочь. Никита обернулся к своему другу. Дима был уже красный как помидор. – Да ладно тебе! Могло быть хуже! – усмехнулся Чёрный. Саша шёл по коридорам. Он то и дело заглядывал в небольшие залы и кабинеты. Там и тут сидели представители офицерского состава, устроившие импровизированный банкет. Сохраняя спокойствие и порядок, они дымили папиросами, выпивали за здоровье генерала и осторожно поглядывали, не застанет ли их врасплох более старший по званию. Адъютанта среди них, понятное дело, не было. Шурику, осмотревшему каждый чёртов угол, стало казаться, что поиски ни к чему не приведут. Однако у него осталось лишь одно место, где мог находиться заместитель. В офисе сидел Альдо Пасторе. Он был с головой погружён в работу: подписывал документы (расстрельные списки), изучал громкие дела пойманных преступников (среди которых были жертвы доносов и репрессий), каждый час получал сводки о состоянии в столице и стране. Может показаться, что он выполнял рутинную работу своего начальника, который в день открытия фестиваля решил возложить свои полномочия на своего помощника. Но это было не так… Подобную деятельность Альдо проводил каждый день, ибо это и было его основной работой. Она ему нравилась. Очень нравилась. Пасторе имел в своих тонких ручонках огромную власть. Он, худой и жалкий, мог распоряжаться тысячами судеб, сидя в удобном кресле и в окружении охраны. О чём ещё можно мечтать такому человеку? Будет правдой сказать, что Альдо презирали все, даже Ди Корд. Но последний очень ценил своего адъютанта, так как ему можно было поручить наиболее грязные и мерзкие дела. Самым излюбленным у заместителя было доносительство. Немало представителей партии оказывалось в списках врагов государства, за авторством которых стоял Пасторе. Подход был разный: представителей демократического крыла обвиняли в пособничестве иностранной разведке, либералов – в реставрации марионеточных режимов Испании, Франции, Италии и Греции, излишних консерваторов – в подрыве развития государства, а коммунистов – в предательстве идей революции. Зато на собраниях Альдо публично осуждал проявления политических гонений и репрессии в других странах, активно жестикулируя и во всём подражая своему шефу. Талант адъютанта в написании доносов проявлялся и с творческой стороны. Именно он являлся автором романа «2040», где революция Ди Корда не случилась, а Чисо был захвачен иностранными захватчиками, которые поработили и отупили население страны. За лицемерие, фанатизм, стукачество и писательские умения сопартийцы дали Пасторе кличку “Эрик Блэр”. В народе же Альдо был более известен как “Cane da pastore” благодаря своей бесконечной преданности генералу. Свет бил в окна, освещая кабинет, в котором находился заместитель. Ему оставалось лишь составить пару отчётов, как вдруг в дверь постучали. Пасторе вздрогнул и поднял глаза. – Войдите! – громко сказал он. В комнату зашёл Рыжий. Он, немного погодя, приблизился к помощнику диктатора, положил левую руку наискосок к плечу, а правой рукой отдал честь. – Vive Чисо, сеньор! – выразил солдатское приветствие Шурик, которое он запомнил ещё с детства. – Да, vive Чисо. Что случилось? Почему не на посту? – серьёзно спросил Альдо. Саша замялся, но быстро выкрутился: – Генерал немедленно требует вас к себе. В этот момент Пасторе замер и сглотнул слюну. – Ч-что произошло? Докладывайте сейчас же! – Нет времени объяснять – пытаясь скрыть волнение, сказал Шурик. – Генерал приказал мне лично доставить вас к нему. Заместитель встал и зачесал волосы назад. – Что ж… не будем медлить. Ведите. Первая часть плана была позади. Теперь предстояло вывести Альдо к машине, пытаясь не вызывать подозрений… – Сарженто Орамбо, приём, как слышно? – сказал в рацию Рыжий. – Что случилось? – спросил Лёша. – Сопровождаю объект в пункт назначения. Приступить к выполнению указания генерала. – А… – дошло до Орамбо, – понял, это, приступаю. Отбой! Альдо удивлённо взглянул на Шуру. – Он входит в эс… корт. Не переживайте – объяснил тот. Спустившись по лестнице и не обнаружив двойника диктатора и его охранников, Саша решил пройти через коридоры с охраной. Он был уверен, что в сопровождении такого чиновника, как Пасторе, их задерживать не посмеют. И не прогадал: когда солдаты увидели приближающегося заместителя, они все как один вытянулись в струнку, даже не думая задавать лишних вопросов. Когда Рыжий и адъютант вышли в другое крыло здания, к ним молча присоединился Лёша. Альдо же пытался не задавать вопросов, но незнание причины, по которой его побеспокоили, и тот факт, что её знало простое солдатьё, до жути бесили его. Любопытство грызло и грызло, грызло и грызло… – Так вы расскажете, в чём дело? – не выдержал заместитель. – Что происходит? Саша и Лёша переглянулись, и последний рискнул ответить: – Мятежники в городе. И, даже возможно, что… уже здесь. – Но вы же… ваш товарищ говорил, что… В этот момент Шура понял, что легенда начала рушиться. Нужно было немедленно спасать ситуацию. До машины нужно было ещё оставалось преодолеть набитые людьми коридоры. – Да, это так – с чувством и актёрским мастерством подтвердил Рыжий. – Готовится теракт, и генерал потребовал, чтобы вы немедленно пришли для решения этой… проблемы. Почему не эвакуируем? Дело в панике, сеньор, в панике… Пасторе нервно потянул шеей в бок и подёргал воротник. – Porca miseria! – прошипел он. На пути становилось всё шумнее и шумнее. Вокруг шныряли те же самые артисты, солдаты, гримёры, костюмеры. Троица должна была раствориться в толпе, и ничто не предвещало беды… – Сеньор Пасторе! – послышался крик где-то позади. Сначала троица посчитала, что им просто показалось, но потом крик повторился ещё раз. – Сеньор Пасторе! Где вы? Лёша повернулся к заместителю. – Не обращайте внимания, а лучше не оглядывайтесь. Либо мы серьёзно опаздываем и нам стоит поторопиться, либо кто-то выбрал вас… Идём. Троица ускорила шаг, пытаясь пробраться сквозь людскую массу. Всё это время Альдо был погружён в свои мысли и не обращал внимания на своего второго сопровождающего. Но теперь он с интересом рассматривал паренька с торчащими вверх чёрными волосами. Что-то в нём было знакомое, очень непонятно и смутно знакомое, но Пасторе так и не мог понять, что именно. При этом адъютант до этого момента не видел этого странного юношу ни в охране, ни в городском гарнизоне. – Скажите, солдат… Мы не раньше не встречались? Орамбо насторожился. – Никак нет, сеньор. Пасторе нахмурился и ещё раз взглянул на парня. – А… как вы сюда попали? Вы мне прежде не встречались. – Эм, ну… – Лёша запнулся, столкнувшись с куда-то бегущим актёром в античном костюме, – был курсантом, недавно окончил, эээ, военную школу, а теперь перевели сюда. Ну… недавно перевели. – Странно… ведь большинство курсантских школ на другом конце острова. Хм... Группа уже были рядом с задним выходом. Оставалось немного… Но теперь Альдо буквально бурил своего собеседника взглядом. Он точно помнил, что уже где-то видел эти черты лица, эти волосы, этот полуиспуганный вид… И не в анфас, но и в профиль. Будто были фотографии… или отчёты. Может, что-то связанное с генералом… а если точнее, то… Что-то стрельнуло в голове у заместителя. Он резко вспомнил всё. Тот вечер, когда шёл дождь и бушевал шторм, когда он готовил недельный отчёт для Ди Корда о беспорядках в Фине и побеге какого-то молодого доходяги… Альдо ещё раз посмотрел на Орамбо, который уже изрядно нервничал. Глаза адъютанта резко округлились… Он остановился. – Не может быть… это же… – Пасторе стал лихорадочно нащупывать пистолет в своей кобуре, – это же ты! Шура отреагировал быстро и обхватил Альдо, а Лёша врезал ему по лицу. Мужчину лишь оглушило, и он уже хотел закричать, но вторым ударом помощник диктатора был отправлен в нокаут. Парни потащили тело на улицу. Дима, через окно увидевший результат работы своих товарищей, пулей вылетел из машины. – Какого хрена?! – шокированный блондин посмотрел на Альдо, потом на Лёшу, потом на Шуру, а потом ещё раз на Альдо. – Он был нужен нам живым! – Да нормально, живой он – хлопнул по плечу друга Рыжий. – Открой багажник. Пока ребята укладывали Пасторе, в эфир вышел Паша: – Парни, плохая новость. Ди Корд уже закончил речь, и… погодите, погодите! Тут вояки говорят, что… Чёрт! Они ищут секретаря! Он с вами? – Да-да – ответил Никита, – вон, укладывают. Гони вниз, я тебя подберу. – Буду ждать! Со стороны запасного выхода раздался шум. Оттуда вышли двое военных. – Ты по точно по камерам посмотрел? Они сюда ушли? – Да, они где-то… Солдаты заметили, как Дима старательно укладывает в багажник… человека. Они сразу всё поняли. – Стоять на месте, стоять! – скомандовал один, угрожая винтовкой. Блондин захлопнул заднюю дверцу и прыгнул в машину. За ним залезли Саша и Лёша. – Дело – дрянь! Гони, Жим! – Ну ёкерный, агх! Никита завёл машину и ударил по газам. По авто раздались выстрелы. Быстро объехав перекрытые улицы, Чёрный остановился возле отеля, где уже ждал Паша. Он быстро сел внутрь. – Чё, опять не плану? Пальбу отсюда было слышно! – Фларпз нацепил наушники. – Щас их прослушаю… Внезапно послышался рёв сирен. Обернувшись, парни увидели несколько милицейских джипов, неумолимо мчащихся за ними. – Уже не надо! Ходу, Жимолость, ходу!!! – растолкал Шура Никиту. Машина рванула вперёд. В отличии от своих друзей, Жимолость ликовал. Вот он – момент действовать! Никита быстро сворачивал с одной улицы на другую в попытках оторваться от преследователей, но безуспешно. Машины, почти догнавшие парней, начали прессовать их автомобиль, пытаясь выбить с дороги. Однако всё произошло с точностью да наоборот: один из преследователей, получивший от Жимолости “оплеуху”, врезался в одно из зданий, а второй, подскочив на лежачем полицейском и сбив фонарный столб, перевернулся. Прохожие в ужасе прижимались к домам и краям улицы. – Они вызывают подкрепление! – рапортовал Паша. – Гони, гони, гони же! – Да не могу! – прокряхтел Никита, дёргая рулём в разные стороны. – Это тебе не кукурузник! Тут нежнее надо! Автомобиль на скорости выехал из города. За ним погнался целый отряд, в котором было сдесяток мотоциклов и джипов с солдатами, которые открыли огонь на поражение. Стёкла распадались на мелкие куски, а парни пригибались, пока пули свистели над их головами. Лишь иногда они высовывались и стреляли по шинам преследователей. Однако серьёзное попадание было лишь по одной машине, которая, не справившись с управлением, вылетела в кювет. – Так мы нихрена не сделаем! – прорычал Дима. – Есть идеи? Пятёрка молча переглянулась. То, что происходило сейчас, никак не походило на веселье на Гранде-Массо… Преследуемые и преследователи гнали навстречу гражданским, которые еле-еле успевали объехать похожую на ураган группу. Под угрозой были жизни мирных людей. Положение было отчаянным… Вдруг Пашу озарила идея. – Шуран! – срывая голос, крикнул Самальо. – Лезь наверх! Только ты у нас плюёшь на гравитацию! Рыжий понял, что имел в виду Фларпз. Эта идея показалась ему уж чересчур абсурдной. Настолько абсурдной… что могла сработать! Саша открыл дверцу, перевернулся, и, схватившись за крепления на крыше машины, начал лезть наверх. – Ты чего творишь?! Это же дичь! – попытался затащить своего друга обратно Лёша. – Потому и получится! – весело сверкнув глазами, ответил Шура. Рыжий, сопя и кряхтя, забрался наверх. Магниты в ботинках помогали держаться на крыше, хотя Саше всё же приходилось напрягать каждую мышцу его тела из-за ветра, безжалостно бившего его в спину. Привстав, парень покачнулся, и, недолго думая, начал палить из пистолета по шинам противника. Солдаты, на секунду оторопев от подобной наглости, решили усмирить назойливого как муха стрелка. Озлобленные рожи с оружием показались из окон, но уже было поздно: две машины начали замедляться и отдаляться. Часть пуль не достигла цели, а от остальных Шурик всячески уворачивался, исполняя какой-то немыслимый танец. Дима, Паша и Лёша, поняв, что сейчас можно улучить момент, повысовывали свои макушки и открыли ответный огонь. Всё больше и больше армейского транспорта осталось позади. Оставшиеся противники уже сами пытались пробить шины покоцанной зелёной машины. Один из мотоциклистов, лавируя меж пуль, близко подобрался к кабине и начал стрелять из своего пистолета-пулемёта. Троица буквально вжалась в самый пол, а Жимолость сновал начал крутить руль влево-вправо. Солдат с довольным лицом направил оружие на Сашу, свалившегося на живот из-за выкрутасов водителя, но вдруг Никита вдарил влево, максимально сблизившись с солдатом. В тоже время Закерман, не теряя ни минуты, высунулся из окна, схватил солдата за руку и, упираясь ногами в дверь, потянул его на себя. Тот врезался в бок и инстинктивно нажал на курок. Пули просвистели над головами парней, но блондин, скрепя зубами, только усиливал хватку. Наконец солдат потерял равновесие и бессильно снял ноги с мотоцикла. В этот момент Дима отпустил его, и вояка с криком и грохотом покатился по асфальту. Во время этого представления машины сзади нагнали ребят так сильно, что Шуру отделял лишь один прыжок от врага. Это юноша и решил сделать: слегка пригнувшись, он прыгнул на машину преследователей. Водитель резко дёрнул в сторону, и Рыжий еле успел схватиться руками за багажную платформу на краю крыши. Он качался как лист на ветру, пытаясь не сорваться. Затем парень опустил ноги на порог и, удостоверившись, что они “приклеились”, отпустил одну руку и начал ей дубасить водителя. С заднего окна показалось дуло автомата. Рыжий в панике схватился и за него, пытаясь отвести оружие в сторону. Неожиданно для себя Саша взял первой рукой тёмно-красный берет отбивавшегося водителя и закрыл тому лицо. Не видя дороги, он съехал и влетел в кусты. В последний момент Шурик спрыгнул с автомобиля прямо на одного из мотоциклистов. Парень со всей дури саданул кулаком по стеклу в шлеме, а затем скинул дезориентированного солдата за борт, предварительно вытащив у того из-за пазухи пистолет-пулемёт. Теперь юноша мог противостоять неприятелям. Ловко обходя их одного за другим, Саня простреливал воякам Ди Корда колёса. Постепенно остатки отряда скрылись за холмом, но остался лишь один мотоциклист, которого парень не заметил. Вдруг он увидел, как в него из пистолета целится Лёша. – Вправо! – скомандовал тот. Рыжий повиновался и затем услышал выстрел. Вояка вскрикнул и выронил оружие из пробитой руки. Затем Орамбо выстрелил ещё раз. Шина мопеда лопнула, и солдат, будто выпущенный из катапульты, взлетел, а затем растянулся на дороге. Саша, подъехав к друзьям, на ходу влез в машину. После жаркой погони воцарилась тишина… – Фух… – вздохнул Закерман. – Вроде пронесло… Но не успел он договорить, как внезапно раздался мощный взрыв, буквально отбросивший машину в бок. Пыль. Боль. Ужасный писк в ушах, сквозь который был слышан приглушённый крик Фларпза: – ТАНКИ!!! Они бросили в бой танки!!! Оглушённые парни посмотрели в разбитые окна. В стороне от них, в засаде, стояли две бронемашины, угрожающе смотревших на беглецов. Ещё выстрел. Куски асфальта, песка и земли вздымались в воздух. Жимолость изо всех сил давил педаль газа. – И чё теперь? – дрожащим голосом спросил Орамбо. – Есть идейка… – вытер сочащуюся из уха кровь Никита. – Можно выехать на мост, а там уже оторвёмся. В сумке взрывчатка… Танки не отставали от машины ребят, но попасть по ним не могли. Обозлённые солдаты уже палили напропалую, почти что не целясь. – Жим! – крикнул Паша. – Они стреляют с периодичностью… На счёт “3-2-1” дёргай в сторону! Чёрный одобрительно махнул головой. Около автомобиля разорвался ещё один снаряд, поднявший столб пыли. – Три… – начал Самальо, – два… ОДИН! Жимолость резко повернул руль вправо. Паша не слукавил: именно в этот момент произошёл взрыв. – Мимо! – радостно сказал он. – Ещё раз. Три… два… ОДИН! И опять снаряд не достиг машины. Схема работала! Вдалеке показался мост, о котором говорил Никита. Дима, замешкавшись, достал сумку с бомбочками. Посмотрев внутрь, он не смог не ругануться: – Una cagada! Да здесь их всего несколько штук… И где взрыватель? Никто не ответил. – Ять, твою налево! – всё же выругался блондин. Шуру, всё это время молчавшего, вдруг осенило. – Слушай, – повернулся он к Жимолости, – как заедешь на мост… остановись. А потом мы… – Аааа… – протянул Никита, – всё, понятно! Щас будет… Машина заехала на мост и, уменьшая ход, остановилась. Танкисты взяли на мушку другой конец дороги, чтобы парням было некуда деваться. – Надо гнать, надо гнать! – занервничал Лёша. – Мы же не сможем уйти! Нам хана… Парни, с которых уже лился пот, все до одного смотрели на приближающиеся танки. – Закерман, высыпай! – скомандовал Рыжий. Тот взял сумку, немного вылез из окна и вытряхнул содержимое на асфальт. Танки уже подошли так близко, что их можно было в деталях осмотреть. Солдаты понимали, что ребята что-то задумали, и потом решили отрезать им единственный путь отступления. Но машина не двигалась, и это манило экипажи двух танков сделать финальный выстрел. Стволы опустились и нацелились на противника… – Три… два… – Фларпз сглотнул слюну, – ОДИН! ГОНИ-И-И!!! Никита вдарил по газам, и в этот самый момент два снаряда разорвалось в том месте, куда Дима высыпал заряды. Произошёл невероятный взрыв, толкнувший авто со всей силы вперед и позволивший перелететь через сделанный солдатами прогал. Легковушка приземлилась, зашипев шинами и развернувшись на 90 градусов. Пятёрка увидела, как с треском и грохотом рушатся мост и надежды преследователей поймать их. Ребята ликовали. Теперь у армии почти не было шансов нагнать нарушителей.Машина поехала в сторону гор…