Жертва

      Чем больше времени Лестер изучал эти заброшенные коридоры, тем сильнее ему казалось что само здание — это медленно разлагающийся остов. Пустая безжизненная оболочка. Когда-то этих стен касались десятки, если не сотни, рук. С этими сводами были связаны чьи-то надежды, переживания. Моменты настоящей радости и часы горького разочарования. Сейчас же взгляд дворянина видел лишь изъеденное паразитами дерево, а его обоняние улавливало только сырость и смрад гнили, бесконтрольно расползавшейся до зданию. Это создавало впечатление чего-то неправильного, гнетущего. Побуждало внутри Лестера желание что-то сделать, что-то предпринять, так как если бы дом на самом деле был умирающим человеком… Но всё что он мог, это понурив головой всё дальше и дальше брести по его коридорам.       Жанна оказалась более дисциплинированной, как и подобает святой воительнице. Она сосредоточено изучала окружение, малейшим усилием адамантовой воли отмахнувшись от всех прочих размышлений, полностью сосредоточившись на грядущем бое. В своём сознании рисуя множество сценариев того как может проходить бой внутри этого гниющего исполина. — Хуже всего будет, если встреча пройдёт на втором этаже. — Заключила она указав на узкую лестницу. — Места там ещё меньше, а потому я не смогу прикрыть вас огнём. Поэтому, — продолжила она осторожно, почти что с благоговением, коснувшись массивной кобуры на своём поясе — в случае возникновения конфликта вам стоит отступать в тот зал.       Взмахом второй руки она указала на осмотренную ранее просторную комнату с широкими окнами, наполняющие помещение светом и хоть каким-то уютом. Возможно, раньше в нём проходили собрания проживавших здесь рабочих или же он использовался для приёма пищи? Но сейчас это было не важно и переборов что-то внутри себя, дворянин ответил сорроритке коротким кивком, соглашаясь с её планом действий. — Там я смогу прикрывать вас прямо с улицы. Главное — держитесь от них как можно дальше. Стреляю я метко, но вот разрывы масс-реактивных снарядов могут нанести много побочного ущерба. — Я знаю. — Он вновь слабо мотнул головой и только сейчас осмелился поднять взгляд к её холодным сапфировым глазам. — Госпожа…       Нечто блуждавшее в душе заставило его произнести это слово. Оно же требовало и продолжения фразы. Развёрнутого или нет, понятного или столь же спутанного, что и мысли эхом гремящие в сознании дворянина. Не дающие сосредоточиться ни на чём, кроме одного единственного желания. Одного позыва. Сдавливающего горло подобно удавки наёмного убийцы, не давая сделать ни вдоха, ни издать какого-либо звука. Всей душой он жаждал как-то разрешения этого напряжения. Он жаждал катарсиса, каким бы болезненным он не казался. — Я… — Всё в порядке.       В ответ на его нерешительность, Жанна едва уловимо качнула головой и, кажется, даже слабо улыбнулась. Примирительно. А затем, осторожно протянув руку, подбадривающе коснулась плеча дворянина. Дав тому долгожданную точку опоры, не столько физическую, сколько духовную. Поделившись с ним своей несгибаемой волей. Став для плутавшего в тумане разума маяком из чистого света. — Лестер, я знаю, что вы всегда поступаете так, как вам велят ваши чувства долга и справедливости. Вы поступаете правильно. Даже если это тяжело. — Мне стоило… Обсудить это с вами. — Быстрый вздох и дворянин, не выдержав её веры, опять увёл свой взгляд в сторону от её глаз. — Виктор будет использовать Адриана для достижения своих целей. А я ведь и не знаю каких. Отдав ему ключ я поступил глупо и необдуманно. Возможно, подвергнув нас всех ещё большему риску. Но не гибели, а… Я даже не знаю какими словами это описать. — Всё в порядке. — Несколько тише, почти что успокаивающе, ещё раз повторила серафима, а её лежащие на плече пальцы сжались чуть крепче. — Вы поступили так как не могли не поступить. И ровно по этой же причине вы сейчас вызывались рисковать своей жизнью.       Отсутствие своей воли. И слепое повиновение. Вот единственное, чем Лестер сейчас мог объяснить происходящее. Он не более чем послушный инструмент в руках фанатика, делающий ровно то что тот пожелает. И Виктору для этого даже не требуется озвучивать свои желания вслух — сама личность дворянина была сотворена его руками, следуя его умыслу. Может ли Лестер вообще называться человеком после этого? Ибо создан он был не Богом-Императором, но простым смертным, который сам полон пороков и изъянов. Рабская покорность, доставшаяся ему от слепого слуги чужих идей — вот истинная причина. Обжигающая сердце подобно кислоте. Терзающая душу словно сотни клинков.       И всё же…       Что-то ещё заставляло его разум отчаянно искать иной ответ. Отрицая этот простой и такой логичный вывод. Было ли это что-то проецируемое из глубин разума? Или что-то приходящее извне? Вместе с её силой, уверенностью и непоколебимой верой. — Я сам не знаю, почему делаю это. — Наконец, ей и самому себе, честно признался Лестер. — Каждый раз я вижу множество причин поступить иначе, проще и логичней, но что-то толкает меня вперёд. Раз за разом. Вынуждая меня совершить то, что ранее казалось немыслимым и невозможным. Что это: гордость или спесь, дворянская честь, воспитание ли, чужой умысел оставленный во мне кем-то другими? Я не могу сказать, не могу этого определить, как если бы это было что-то иное, находящееся вне моего контроля. Некий импульс, позыв, которому невозможно сопротивляться.       Стоило ему замолчать, как её ладонь пришла в движение. Соскользнув к локтю. Задержавшись там на несколько ударов сердца, прежде чем окончательно покинуть его руку. Подняв голову, он вновь увидел её взгляд — полный силы и праведной решимости. Но вместе с тем, ещё и чего-то нового, совершенно не свойственного ангелам, но такого близкого и знакомого всем людям. — На полях сражений я встречала множество мальчишек почти что неотличимых от вас. Светлых. Добрых. Бесконечно страдающих из-за этого. Но упрямо не уступающих эти качества, борясь за них столь же усердно, как и отбивая натиск противника. И чаще всего — они погибали за других. Порой бессмысленно. Порой ненужно. Но они не сгибались. Не уступали. Продолжая делать то, что считали правильным. Единственно-верным. И я не думаю, что сами для себя, даже в самый страшный, последний миг, они могли бы объяснить почему делают это. Потому что должны? Потому что не могут поступить иначе? — Она вздохнула, неожиданно дрогнувшим голосом, и слегка наклонила голову, так что теперь дворянин смог различить появившийся блеск в её глазах. — У меня есть название для того что вы испытываете, Лестер. Определение для той неосязаемой силы, что толкает вас вперёд. — Последовал взволнованный взгляд дворянина, зазвучал глубокий вздох серафимы. — Это вера. Вера в добродетельность. В порядочность. В справедливость. Быть может лежащая вне ритуалов и догм, но это она. В своей самой чистой, правильной и достойной форме. И когда тем вечером вы рассказывали мне об отсутствии у вас веры, то прежде всего вы обманывали самого себя. — Я не… — Почти что на уровне рефлекса, дворянин попытался что-то возразить, но столкнувшись с её открытостью, с её доверием, его порыв сорвался в неровный вздох и отчаянный кивок головой. — Возможно, для вас это настолько естественно, что вы просто не придавали этому значения, не уделяли никакого внимания. — Сестра битвы промолчала, нахмурившись, пусть и всего на миг. — Как моя душа стала чёрствой из-за увиденных ужасов. Как глаза пустотника перестают любоваться звёздами. Поверьте мне Лестер, в вас есть та же самая сила, тот же свет, что и у всех тех несчастных мальчишек. А потому… Я… Прошу вас. Не станьте ещё одним призраком. Очередным воспоминанием, которое мне захочется скрыть как можно дальше от собственного сердца. Внутри вас огромный потенциал к добру. Не растратьте его в один миг отчаянья. Если не ради себя, не ради всех людей, то…       Вдруг заскрипевший пол оборвал её на полуслове. Оставив сознание Лестера пребывать в волнительной недосказанности. Причиной же этой заминки стал Хаст, показавшийся в коридоре исключительно для того чтобы решительно взмахнуть рукой и вновь скрыться из вида. Время пришло.       Такое вмешательство отозвалось во взгляде серафимы мимолётной нерешительностью, быстро уступившей место обыкновенному для неё грозному боевому настрою, однако, вопреки надеждам дворянина, она не стала продолжать свою мысль. Вместо этого, теперь уже открыто и не таясь улыбнувшись и мимолётно коснувшись его плеча, начав движение следом за кадианцем и увлекая за собой Лестера, продолжавшего пребывать в подавленном состоянии.       Значит, всё это время, причиной могла быть вера? Неосознаваемая, часто иррациональная. Импульсивная и могучая. Дочь Императора должна быть надёжным советником в таких вопросах и если уверена она, значит и самому Лестеру не стоит в этом сомневаться… Вот только тяжелые мысли никуда не делись, а циничное недоверие, вероятно передавшееся ему от Агента Трона, находило множество причин по которым уже сама Жанна может быть ослеплённой собственными убеждениями. И своей надеждой. Столь искренней, живой и яркой.       Но что сам Лестер знал о вере? Об этом могучем оружии в руках Человечества. Казалось бы, посетив столько проповедей и имея в наставниках заслуженных схоластов и богословов, он должен прекрасно разбираться в этом вопросе. И формально, так оно и есть — как подобает прекрасно образованному дворянину, наследнику целой династии, он отлично знаком с доктринами и всеми тонкостями Имперского культа, представленного на Нова Порту. Он поимённо знает всех почитаемых святых, помнит связанные с ними даты и праздники, как торжественные, так и траурные. Знает об их мученичестве в таких подробностях, будто сам был живым свидетелем. Но в этом и заключается его проблема.       Знание — противоположно вере. Об этом часто любят говорить проповедники во время своих выступлений. Бог-Император непознаваем. И инструменты, которыми он влияет на судьбу Человечества, лежат вне восприятия простыми смертными. Попытки же использовать здесь какие-то системные знания строго вредны тому, что должно быть сокрыто в глубине души. Быть тайным, сакральным и очень личным. Быть может, действительно существующим лишь на самой кромке сознания. Однако, не смотря на всё это, Лестер не был уверен что хоть когда-либо в жизни испытывал нечто подобное. Настолько возвышенное, проистекающие извне этого мира. Нечто, что он не мог вообразить себе иначе нежели как почти неуловимый шёпот, звучащий из-за грани реальности.       Впрочем, сейчас ему стоило сосредоточиться. Сконцентрироваться. Если бы только он был так же силён духом как госпожа д’Армант, то с радостью отбросил все эти ненужные сейчас переживания. Но вместо этого он лишь нелепо мотнул головой да сжал кулаки, так, что затрещала кожа на его перчатках.       С остальными он встретился у выхода из барака. Виктор, сложив за спиной руки, что-то высматривал осторожно поглядывая из окна. Ветеран стоял у двери, в нетерпении поглаживая пальцами укрытый под плащом дробовик. Макс, не смотря на то что физически находился с ними в одном помещении, явно сейчас пребывал в каком-то другом месте, оперев свою телесную оболочку об одну из стен и никак не реагируя на происходящее вокруг. — Ладно, парень, поспешим. — Качнувшись, процедил Хаст. — Думаю они нас уже заждались. — А что у нас со связью? — Почти что демонстративно проигнорировав обращение здоровяка, дворянин обратился к Виктору. — Как вы узнаете что всё пошло не по плану? — Или как раз по нему. — Усмехнулся Серре. — Не переживай, Макс будет приглядывать за вами. И, думаю, о приближающихся проблемах он скорей всего узнает раньше вас самих. — Обернувшись, Агент Трона окинул дворянина оценивающим взглядом, а после добавил уже своим формальным властным тоном. — Ладно Лестер, вам двоим действительно пора. И помни: Император защищает.       Ответив утвердительным кивком дворянин шагнул в открывшуюся перед ним дверь. Тут же оказавшись под проливным дождём, в полную силу застучавшим по крышам и брусчатке. Следом за ним на улицу выскочил и кадианец, торопливо заспешивший к одному из стоящих рядом домов — такому же рабочему бараку, как и предупреждал Виктор. — И да, парень, я не Олланий Пий. — Быстро произнёс тот. — Так что не подставляйся почём зря.       Это предупреждение почему-то вызывало на лице Лестера ироничную ухмылку. Боялся ли он? Да. Однозначно. Но не риска получить ранение в случайно вспыхнувшей хаотичной схватке. И даже не смерти, как прямо сейчас он сам себя убеждал. Он боялся подвести их. Всех их. И тех чьи жизни сейчас висели на волоске. И Жанну, обмануть ожидания которой ещё раз он не мог почти что физически. После всей её искренности. Её веры.       Ветеран, очевидно, знал дорогу, а потому стремительно взлетел по ступеням нужного дома. Как раз в тот момент, когда одежда Лестера почти что вымокла до нитки. Дверь была не заперта, но внутри их уже встретил чей-то высокий силуэт, разглядеть который дворянину неудалось из-за полутьмы царящей в помещении. Встречающий обменялся с Хастом приветствиями, а затем предложил идти за собой, начав уводить их вглубь здания. Обогнув просторную столовую. И начав подниматься по узкой лестнице, ведущей на второй этаж.       Бешено стучащее сердце Лестера, кажется, остановилось не выдержав напряжения, когда, оказавшись в одной из комнат, он наконец-то смог разглядеть проводника и тех к кому он его привёл. Как и предполагал кадианец их действительно было четверо — троих из них дворянин мгновенно узнал, впрочем, как и они его, тут же насторожившись и зашипев проклятьями. Шайка разбойников с которой он встречается уже третий раз. И их предводитель, со следом от шпаги, оставленным на его лице. Четвёртый же, стоявший ровно в центре помещения, оказался Лестеру незнаком. Быть может, он присутствовал в логове гильдии, но не бросался там в глаза.       Высокий, широкоплечий, с тяжёлым плащом на плечах и в широкополой шляпе, он вполне бы сошёл за мелкого городского аристократа, если бы не короткая стрижка и отсутствие шпор на начищенных сапогах. На его поясе поблескивал эфес шпаги, а сравнительно молодое лицо не выражало ничего, кроме осторожного любопытства. — Я же говорил, что это будет он. — Словно ставя точку в каком-то споре протянул главарь. — Ничему не учится. — Добавил он, угрожающе потянувшись к убранному за пояс кинжалу. — Хочешь своей зубочисткой помахать? Так давай, я не против. — С вызовом ответил Хаст и даже шагнул к нему чуть ближе. — Только пусть сперва уважаемые люди обсудят свои вопросы.       Разбойник злобно оскалился, а его подручные обступили гостей с боков. Однако, на этом они остановились, так и не обнажив из ножен своих клинков. — Зачем ты ищешь Альдонсу? — Лишь теперь посчитал нужным вмешаться незнакомец. — Не для того чтобы ей навредить. — Прямо заверил Лестер. — Как я уже говорил твоим друзьям из гильдии, мне нужно с ней только поговорить. — Поговорить, ну конечно. — Вновь вмешался разбойник. — Не верю я ни единому слову. — Это из-за графа, да? — Ухмылка слетела с лица главаря, стоило тому только понять что значат эти слова. — Жена Фернандо это твоя сестра, верно? Вы, Морры, тоже в этом участвуете?       Вопросы незнакомца прозвучали подобно обвинению. И похоже Макс был прав, сам для себя он уже давно всё решил. — О чём ты? — С трудом сдерживая волнение отозвался дворянин. — Оставь эти нелепые глупости. — Он ответил решительным жестом. — Если бы ты не знал о чём я, то не искал её.       Лестер хорошо знал этот тон. Знал ту силу, ту энергию с которой незнакомец выдохнул последнее слово. Эту преданность. Эту одержимость. Он сам прекрасно знаком с желанием оберегать и защищать самое ценное что есть в этой жизни. И в этот момент всякие сомнения развеялись и дворянин ясно осознал, что сейчас перед ним был тот самый возлюбленный воровки, встречу с которым обещал организовать Себастьян. Но он опоздал? Или же предал? — Я предупреждал её. Говорил, что нужно действовать иначе. Тоньше. Осторожней. — Незнакомец вздохнул и раздражённо мотнул головой. — Где-то она наследила, да? Ну, зато теперь даже голубая кровь знает о нашем существовании. — Я не ищу мести. — Постарался заверить Лестер, однако, взгляд незнакомца уже наполнился пламенем. — Конечно не ищешь. Вы аристократы друг друга прекрасно режете и без посторонней помощи. — Продолжил он с нескрываемым презрением. — Ты, всего-навсего, хочешь замести следы, дабы никто не узнал про ваши грязные секреты. — Нет, это… — Да кончать его надо! — Опять влез разбойник. — Я тебя сам кончу, падаль. — Мгновенно огрызнулся Хаст, а после одёрнул полу своего плаща, демонстрируя всем висящий на плечевом реме дробовик. — Кто дёрнется — улетит на поклон к Императору!       Этой короткой перепалки хватило на то, чтобы Лестер перевёл дыхание и собрался с мыслями. Ситуация становилась всё хуже, грозя полностью выйти из-под контроля. Раскрутится в кровавую воронку, в которой все данные только что обещания будут исполнены. И нужно было найти выход. — Себастьян рассказал мне о тебе и Альдонсе. — Быть может всего на удар сердца, но ярость в его глазах сменилась удивлением. — Он же согласился мне помочь. — И чем ты его купил? — Доверием. Не доверяешь мои словам — хорошо. Я понимаю тебя. Но доверься мнению Эстевеса. Я вам не враг. И скорее даже, хочу помочь из этого выпутаться. — Ха! Старик, этот графьишка, тоже рассыпался обещаниями. Заверениями. Демонстрировал свои участливость и сострадание. А что в итоге? Он убил его. Варпово пламя, парнишка за всю свою жизнь и мухи не обидел, а он убил его! Прирезал как скот, да? Ты ведь знаешь… Знаешь как это было. По глазам вижу, что знаешь.       Образ брата Гидеона застыл перед глазами. То, то осталось от несчастного. В голове зазвучали слова Хаста в деталях описавшего его смерть. А затем, в памяти высветилась и та агония, через которую телепат добровольно себя пропустил. Он действительно знал, а потому полностью разделял тот гнев которым пылал незнакомец. — Мы уйдём. Спокойно и осторожно. А потом, попробуем встретится ещё раз. Я докажу что достоин доверия. — Ну уж нет, второго раза не будет. — Энергичный жест и комната наполнилась звоном стали. — Никуда ты отсюда не уйдёшь. — Не глупи, ты же знаешь кто я. — Чуть отшагнув назад, Лестер позволил себе лишь коснуться рукояти шпаги. — Знаешь, что за меня будут мстить. — Да какая теперь разница? — С безразличием обречённого ответил тот. — А так, хоть отыграюсь на ком-то из вас, паразитов, отомстив за невинную душу. — Прошу тебя, оду…       Прогремел выстрел, гул которого только усилился замкнутым помещением. Дворянин не видел чтобы кто-то из гильдийцев начал движение, но кадианец, по какой-то причине, решил что кровопролитие отныне неизбежно. И нанёс удар первым.       Усиленный заряд картечи отбросил главаря разбойников к стенке, забрызгав окружающее пространство густой тёмной кровью. Удар сердца. Энергичное движение помпой и рукотворный гром зазвучал во второй раз, но теперь — мимо. Оставшиеся бандиты восприняли ветерана как главную угрозу и, не сговариваясь, вдвоём напрыгнули на кадианца. Великан, впрочем, смог устоять на ногах, нанеся одному из них размашистый удар прикладом, но пропустив кинжал от второго. А следом, раздался грохот когда все трое покатились вниз по узкой деревянной лестнице, когда здоровяк, оттолкнувшись, буквально прыгнул в её сторону.       Первой мыслью Лестера было броситься ему на помощь. Хоть как-то отбиться и отступить к выбранному Жанной залу, дабы она своим метким огнём поставила кровавую точку в этом противостоянии. Но тогда… Тогда всё было бы зря. И незнакомец, единственная нить ведущая к воровке, или погибнет столкнувшись с праведной яростью сорроритки, или бесследно исчезнет воспользовавшись суматохой. Так, что даже Себастьян не сможет его найти. — Одумайся! — Будто какое-то заклинание произнёс Лестер, отступив ещё на шаг назад. — Всё это ещё можно прекратить. Здесь и сейчас! — Да… Можно…       Дворянин едва успел отбить в сторону его решительный выпад — шпаги столкнулись, зазвучав симфонией битвы. Но как и в прошлый раз, в этом поединке совершенно не было никакого смысла. Никакой чести. Никакой доблести. Если только Лестер сможет его обезоружить. Или легко ранить. То тогда и строго тогда…       Но незнакомец слишком сильно закипал от злобы. Нанося удар за ударом. Действуя импульсивно, но в тоже время демонстрируя умение и опыт в обращении с оружием. Быть может его не тренировали опытные мастера защиты, лучшие из тех которых можно нанять за деньги, но вместо этого его атаки были следствием богатого практического опыта. Не в учебных поединках, но в настоящих схватках насмерть. Грязных. Жестоких. Агрессивных.       Выполнив круговую защиту, и тем самым уведя в сторону его оружие, дворянин попытался поразить его выставленную вперёд ногу. Однако, противник быстро ушёл в сторону, накинувшись на Лестера с удвоенной яростью. Он хотел его крови. Он жаждал его смерти.       Очень быстро осторожные выпады по конечностям Лестер поменял на давно заученные атаки в корпус. Благородство и милосердие ушли на второй план и сейчас он начал вести борьбу за собственное выживание. Быть может, он продержится достаточно долго, для того чтобы пришла помощь которая сможет его усмирить?       После очередного танца клинков они ненадолго разошлись в стороны. Надежда отравила душу. Но вместо того чтобы всё прекратить, незнакомец опять решительно шагнул вперёд. На ходу стянув со своего плеча плащ и бросив его вперёд.       Трюк старый как мир. Набросить плащ на шпагу противника, а после нанести удар. Лестер сам неоднократно отрабатывал его в тренировках, равно как и учился защищаться от подобной подлости. Но сейчас, находясь на грани своих физических сил. Едва успевая осознавать происходящее…       Мастерски поставленный удар проскользнул между его рёбер, с левой стороны груди. Отозвавшись такой болью, какую дворянину ещё никогда не приходилось испытывать. Не сдержавшись он закричал, но зазвучал лишь сдавленный хрип, а по телу разлилось пламя бушующего пожара. Затем последовал энергичный рывок и побагровевшая сталь промчалась обратно, открывая кровоточащую рану и парализуя Лестера чем-то большим, нежели обыкновенным шоком. Шпага с приглушённым звоном рухнула из обессилевшей руки. А следом за ней, на гниющий деревянный пол, упал и сам дворянин, провалившись в холодную бездну. Начищенные сапоги без шпор небрежно перешагнули через него. И спустя вечность тишины, где-то далеко, зазвучал едва различимый, но полный обжигающего яда голос: — Это тебе за Санчо...