Жертва

      Тепло. Приятное, нежное, обволакивающее. Не изнурительное, но приносящее долгожданную радость, подобно весеннему солнцу. И забота, отзывающаяся бархатом и шёлком, в ладонях, плечах и щеках. Приятный бриз скользнул по волосам. Душа осветилась светом, столь различимым и притягательным, столь желанным, что даже навигационная путеводная звезда меркла в сравнении с ним.       Повернувшись, Лестер утопил лицо во что-то мягкое и приятное. Надеясь укрыться от реальности, неумолимо пробивающейся через его сладкое беспамятство. Томно потянувшись он услышал собственное дыхание. Поведя рукой, вместо невесомой пустоты, ощутил текстуру вельвета.       Глубокий вдох.       И открыв глаза дворянин обнаружил себя лежащим на диване. С принесённой из спальни подушкой, подложенной под голову, и заботливо укрытым тонким летним одеялом. Ещё миг и его сердцем завладел трепет, чарующий и прекрасный, с лёгкостью затмивший собой прежнее наваждение. Это заставило уголки его губ изгоняться, чисто и совершенно искренне улыбнувшись, самому себе и тому торжеству, что разливалось в душе дворянина.       Приподняв голову он осмотрелся. Но не увидел рядом ни единой души. И лишь бронзовая маска, всё так же лежащая на столике, была ему единственной компанией. Комнату заливало золотистое утреннее сияние, но восход, судя по всему, остался далеко позади. И за последние дни, даже принимая во внимание прошедшие две ночи, проведённые ли в забвении или пламенной страсти, этот сон был дольше и глубже. Вопреки прочим, оставив после себя… Счастье.       Но все те дни, с того момента как Лестер покинул владения Морров, любое просветление всегда неизбежно оборачивалось горечью.       Тягостное осознание этого заставило дворянина закрыть глаза, вновь обессиленно рухнув на подушку. Но всего через один удар сердца, решительным жестом откинув в сторону оделяло, он поднялся на ноги. И переступив стоящую рядом обувь, сделал несколько осторожных шагов, прохаживаясь по мягкому ковру.       Туфли, оставленные Сибиллой, отсутствовали, так же как и сама их хозяйка. Однако, она не могла уйти не попрощавшись, а потому, пройдя чуть дальше, Лестер сам удивился тому с каким же облегчением он выдохнул, заметив приоткрытую дверь ведущую в спальню. Потянув ручку на себя он медленно заглянул внутрь. И радость опять отразилась на его лице.       Сестра сидела перед зеркалом, неторопливо расчёсывая свои золотые пряди. И только когда взгляд соскользнул с её шёлковых локонов чуть ниже, Лестер с удивлением обратил внимание на то, что она успела переодеться в другое платье, не такое броское и роскошное, в котором она блистала прошедшим вечером, но более… Неприметное. Традиционного покроя, в нежных голубых тонах. Закрывающее плечи и шею. Лишённое позолоты и бархата. — Ты опять проспал утреннюю молитву. — Янтарные глаза игриво сверкнули в отражении.       Как много раз он слышал это дома. От мастера Корнелия. От родителей. И от неё, любящей порядок и дисциплину. Находящей в них силу и точку опоры. Из-за этого, Сибилла когда-то давно казалось ему скучной занудой. Сейчас же, не имея сил для того чтобы отвести от неё трепетного взгляда, дворянин невольно мечтал о том, чтобы оказаться в мире созданном её руками, её замыслом. — Почему, тогда, не разбудила? — Тут же парировал Лестер.       Вместо ответа она, вдруг, словно столкнувшись с собственным воспоминанием и от этого смутившись, увела взгляд в сторону, но через миг нерешительности вновь сосредоточила его на отражении брата. Засияв, свойственной ей одной любящей улыбкой. Пленяющей. И не оставляющей ни малейшей надежды на спасение. — Доброе утро, Сиб. — Доброе утро, Лес. — Практически рефлекторно повторила она за ним, а после, с усилием преодолев что-то внутри себя, опять принялась за причёску.       Эта небольшая пауза позволила Лестеру собраться с мыслями и теперь уже полностью войти в комнату. Обогнуть по дуге сестру и усесться на край кровати, локтем уперевшись в её оголовье. Рядом с ним, будто заменяя унесённое одеяло, лежало алое платье, украшенное позолоченными листьями, цветами и виноградной лозой, обвивающей талию, подобно объятиям любовника. Её вчерашний наряд. — Не знал, что у меня где-то здесь спрятан целый гардероб. — Протянул Лестер, вернув всё своё внимание к Сибилле. — Не находила там что-нибудь и для меня? — Это из усадьбы. — Она ответила лёгким смешком и даже, пусть и всего на мгновение, обернулась к брату. — Утром я отправляла туда прислугу. — Утром? — Он удивлённо повёл бровями. — В то время суток, которое все занятые люди привыкли называть утром. — Ау. — Только и выдохнул дворянин, отчего Сибилла засмеялась ещё заразительней. — И я даже не буду поднимать вопрос о том, что это я плачу им деньги, а тебя они видят первый раз в жизни. — Вот и правильно. — Теперь, отложив расчёску, она принялась укладывать волосы в простую, но элегантную причёску.       Такую, которую вопреки принятой у высшей аристократии моде, можно сделать себе самостоятельно. Без посторонней помощи. Без участия слуг. — Сиб… — М-м-м? — Ты не возвращаешься в поместье? — Нет, Лес, у меня ещё есть дела в городе. — Они оба встретились с отражениями глаз друг друга. — Фернандо будет тебя ждать… — Нет, не будет. Он предупредил меня, что не вернётся до полудня. — И… Тебе известно где он сейчас?       Её руки замерли, а после, Сибилла едва уловимо вздохнула. Не разочарованно, не устало, но… Трагично. И повернувшись к брату, ответила обезоруживающе доверительным взглядом. — В чём дело, Лес? Ты же знаешь, что со мной можно не ходить кругами. — Я… — Её прямота сбивала с мысли, выбивала землю из-под ног, мешая концентрироваться хоть на чём-то… Кроме её заботы и преданности. — Я боюсь за тебя, Сиб. — И я очень-очень сильно люблю тебя, Лес. — Вопреки словам брата, его тону, губы Сибиллы сложились в ясную, счастливую улыбку. — И я тоже переживаю. Но доверяю. — Сиб, прошу тебя, если тебе понадобиться… — Как и ты. — Она мягко его перебила, словно прочитав настрой в душе, отражающейся в его беспокойном взгляде. — Обещаю. — Обещаю. — Незамедлительно повторила сестра и отвернувшись к зеркалу вновь принялась за причёску. — Не переживай, Лес. Всё будет хорошо.       Согласно кивнул, дворянин увёл взгляд в сторону. Вернув его к алому платью, лежащему на постели. Осторожное движение ладонью — и пальцы коснулись ткани, элегантной, но безразличной. Каким бы совершенным не было мастерство ткачей, именно Сибилла наполняла этот наряд жизнью. И без неё, весь тонко вышитый золотой сад, сейчас казался холодным, мертвым и увядшим. — Я поговорил вчера с Беллой. — С Беллой? — Она переспросила, сделав особый акцент на сокращённой форме имени, а затем обрушила Лестера в полное смятение. — В слухах всегда есть зерно истины. — Сиб… — Прости. — Примирительно прошептала сестра и чуть наклонила голову на бок. — Не смогла сдержаться. Однако, вы действительно так близки? — Полагаю, что да. И не думаю, что она меня обманывает. Такое… Такое невозможно подделать. — Такое? — В очередной раз, осторожным тоном, спросила она неотрывно наблюдая за отражением его глаз. — Боюсь, со мной она счастлива. По-настоящему счастлива. — Чего ты тогда боишься, Лес? — Того, что если мы окажемся… — Поспешил было ответить тот, но вдруг возникший в горле ком не позволил сделать и вдоха. — Того, что если я не смогу ей помочь в момент, когда буду нужен ей больше всего — я причиню ей боли намного больше, чем любой из возможных врагов. — Отдышавшись, уже более спокойным тоном продолжил он. — И я боюсь, на самом деле боюсь, что такая ситуация однажды может возникнуть. — В таком случае, постараемся этого избежать. — Она подбадривающе улыбнулась. — Она согласна со мной встретиться? — Ответом послужил неуверенный кивок брата. — Тогда, я буду с ней дружить. И помогать. По мере сил, разумеется. Врагов у нас и без этого с каждым днём всё больше и больше. — Без какого-либо упрёка добавила Сибилла. — Думаешь д’Астер станет проблемой? — Зависит от того насколько он бы пьян. — Наконец, закончив с причёской и закрепив её тонкой золотой заколкой, Сибилла опустила руки принявшись оценивать в зеркале получившийся результат. — Я с ним мало знакома, но с Фернандо они были близкими друзьями. И он всегда отзывался о нём как о человеке, скажем так, очень решительном. — Были? — У них возник конфликт. — Прямо ответила Сибилла, а после поспешила добавить. — И нет, не из-за нас. Я не уверена до конца, но подозреваю, что это связанно с тем, что его не взяли в этот маленький клуб по интересам, возглавляемый Изабеллой. В отличии от Фернандо. — Так ты знаешь? Про него и про… — И про тебя. И про нашу дорогую принцессу. — Теперь, чуть отодвинувшись назад, она внимательно осмотрела весь свой образ, тщательно выискивая в нём даже самые мельчайшие изъяны. — Эмиль не смог опознать всех, но всё же показал себя исключительно полезным. — Зачем тебе это? — Зачем мне знать об участии моего мужа в какой-то тайной ложе? — Она величественно повела плечами. — Для того чтобы уберегать его от совершения каких-либо глупостей, разумеется. Как и тебя, Лес.       Она знает. Всё знает. И знала с самого начала, позволяя брату успокаивать себя, занимаясь самообманом. Но какие цели преследует Сибилла? Подвергая себя такому риску, прилагая для этого такие усилия. Оберегать близких? Если бы это предположение касалось кого-то иного, то Лестер смог бы разве что ядовито усмехнуться. Но с ней всё было иначе. Или же… Ему, со всем возможным отчаяньем, хотелось чтобы оно было именно так.       Во время первого знакомства с ложей Отгер говорил о том, что их всех связывает общая цель. И исключительно готовых пойти на всё ради её достижения они готовы видеть в своих рядах. Вероятно, именно по этой причине они и отказали д’Астеру, как человеку движимому эмоциями и страстью, поглощённого своими личными амбициями. Но, из того немногого что о нём знает Лестер, в этом же можно упрекнуть и самого легиста. Его слова о преданности общему делу значат не больше, чем торжественные клятвы которые приносят сенаторы. Священные и нерушимые, они забываются стоит им покинуть зал собраний. Точно так же и Сибилла, кажется, совершенно не подходит маскам. Едва ли её будет беспокоить будущее Нова Порту. Да хоть всего Империума. Но это так, только если убрать за скобки то, что она считает самым ценным, то ради чего бьётся её сердце. Если Изабелла убедит её в том, что падение Нова Порту неизбежно, если Сибилла осознает, что это приведёт к гибели всех кого она любит — то тогда у ложи не будет сторонника более преданного. Да, на самом базовом уровне, её будут вести свои собственные интересы, но таким же образом это происходит у всех членов ложи о которым сам Лестер знает хоть что-то. У всех… Кроме принцессы.       Странным образом, сдавливавшая горло горечь отступила и дворянин, наконец, позволил себе расслабленно и глубоко вдохнуть. Если Сибилла и Изабелла будут заодно, ему не придётся что-либо утаивать от них обеих. И ему будет намного проще их защищать.       Защищать от Виктора.       Вернув к ней взгляд, Лестер увидел сестру полностью к нему развернувшейся и, похоже, уже некоторое время наблюдавшей за ним, погрузившимся в молчаливые размышления. Не смея вмешиваться и нарушать ход его мыслей, она сейчас ответила на его внимание волной сострадания и сочувствия. Своей душой чувствуя, что что-то тревожит сердце родного и близкого человека. Мгновение и уголки её губ изогнулись в задорной улыбке, а левая рука протянулась к Лестеру с раскрытой ладонью.       Подавшись вперёд, Лестер встал на ноги и сделав один широкий шаг оказался возле сестры. Сперва осторожно, и даже неуверенно, коснувшись её пальцев, а следом, уже чуть уверенней подхватив её руку, услужливо помог ей подняться. Для того чтобы всего через миг, утонуть в её бережных объятиях.       Не зная какие слова использовать. Сомневаясь в том, что любые из них принесут хоть малейшую пользу. Сибилла решила поддержать брата самым чистым выражением любви из возможных, крепко прижавшись к его плечу и позволяя его рукам сомкнуться на своей спине. — Всё будет хорошо. — Шёпотом тихо повторила она.       Бархатная ладонь заботливо прошлась по его волосам. Напоминая о том успокаивающем бризе, что ему снился ночью. Лестер улыбнулся. Она ответила тем же. А после, спустя вечность промчавшуюся между ударами сердца, Сибилла чуть отступила назад. Не вырываясь из его рук, но для того чтобы видеть лицо брата. И его очарованный взгляд. — А раньше этого не было. — Поднявшись чуть выше, её пальцы коснулись волос туго стянутых на затылке. — Тебе не нравится? — Пока не решила. — Лестер не знал, смог ли он издать хоть один звук, но Сибилла всё равно ответила, слабо мотнув головой. — Но выглядишь ты от этого более… — Более? — Выдохнул дворянин, не выдержав затянувшейся паузы. — Да. — Не став договаривать, она заговорщицки усмехнулась. — Думаю, тебе стоит оставить. — По правде говоря, это дело рук Беллы. — Никогда не сомневалась в её чувстве стиля.       Задержав ладонь ещё на мгновение, Сибилла, вдруг, рассмеялась и быстрым движением растрепала его чёрные волосы. В жесте неотличимом от того, каковым это в детстве делала их мама, а следом, от неё, это переняли и сёстры. Таким образом даря тепло своей души тогда, когда никакие слова уже не были уместны. Передавая радость. И благословляя на счастье. Только после этого она отошла от него на целый шаг. — Мне проводить тебя? — Лес, — не смотря на яркую улыбку, её голос вмиг наполнился проникновенной трагичностью — ты же знаешь, что больше всего на свете я бы хотела этого. Так зачем тогда ты… — Прости. — Не выдержав, он вновь коснулся её локтя, остановив её торопливый шёпот. — Просто… — Не найдя ни намёка на осуждение в её взгляде, он, тяжело вздохнув, отрицательно мотнул головой. — Что мне сказать, если кто-то спросит? — Кто-то? — Переспросила она и в след за ним кивнула. — Фернандо не станет этого делать, но если тебе будет спокойней, то в такой ситуации просто скажи ему правду: мы провели вместе большую часть утра, а потом я отправилась в город.       Император — это истина. Правда — Его оружие. Первый урок которому Виктор научил Лестера. И который неоднократно успел принести пользу. И если это до сих пор так, если правда оказывается на стороне ученика Агента Трона, то, может быть, он всё ещё на тропе угодной Повелителю Человечества? — Хорошо. — Не сумев сдержать себя, Лестер повёл бровью, кажется, более выразительно чем рассчитывал. — Хорошо. — Ещё раз за ним повторила сестра, мягко коснувшись его ладони. — И Лес, наверное, тебе стоит принять ванну. — Всё так плохо? — Усмехнувшись, он показательно наклонил голову к собственному плечу и принюхался. — Духи могут и не перебить. — Осторожно уколола она в ответ. — А я, уходя, распоряжусь подать тебе завтрак. Или обед. Смотря что тебе ближе. — Ау. — Он сперва демонстративно поёрзал на месте, а после нанёс ответный удар. — И кстати, Сиб. Ещё кое что. — Да? — Мне кажется, ты слишком красива, чтобы быть незаметной.       Последовала ещё одна улыбка, чистая и безмятежная, а после, плавно скользнув по руке и дойдя до локтя, её пальцы отдалились. Так же, как и сама Сибилла. Сделав плавный оборот, она прошла мимо брата, направившись к выходу и остановившись лишь у самой двери. — Береги себя, Лес. — И ты, Сиб.       Ещё мгновение и она выпорхнула из спальни. Оставив после себя, на душе Лестера, своё тепло и выражение всей возможной заботы. Из-за этого дворянин некоторое время простоял совершенно без движения, словно боясь прогнать столь сладкое наваждение, но услышав звук захлопнувшейся двери осторожно приблизился к окну. Сибилла, покинув «Единорог» и укрыв свои роскошные золотые волосы белоснежной вуалью, быстрым шагом направилась куда-то в сторону. Не пытаясь нанять мото-карету, она уверенно двигалась вперёд, абсолютно не контрастировала среди немногочисленных прохожих, что были на этой узкой улочке. Ещё пара секунд и она стала полностью неотличима от прочих находящихся там дам — не носителей громких аристократических фамилий, но, вероятно, жён и дочерей столичных купцов.       Проводив её взглядом и, когда она окончательно исчезла из вида, тяжело вздохнув, будто избавляясь от владевшей им неги, Лестер, наконец, отошёл от окна. И только сейчас заметил платок, лежащий у трюмо, до недавнего времени занятого Сибиллой. Ткань, украшенная вышивкой в виде цветов, несла на себе и то, что мгновенно повергло дворянина в непереносимое смущение, даже не смотря на то, что сейчас во всём номере он был совершенно один. Там, он увидел следы вызывающей алой помады, которая когда-то была на его лице и губах, а обоняние, в этот же миг уловило тонкий аромат карамели.       Ещё один вдох, и отмахнувшись от нелепого образа возникшего у него в сознании, дворянин неторопливым шагом направился в ванную.