Жертва

      Попрощавшись с капитаном, и получив от него приглашение навестить их с Николь следующим вечером, Лестер хотел было направиться к выходу… Но не смог преодолеть себя. Не смог проявить холодность и безразличие. А потому, обернувшись к принцессе, встретился с ней глазами, задержав свой взгляд на Изабелле значительно дольше, чем если бы это было обыкновенное восхищение её красотой. Но что хуже всего — она открыто ему улыбнулась и слабо кивнула, будто разрешая слуге удалиться по каким-то своим делам.       Втроём, Лестер, Сибилла и Фернандо, неторопливым шагом пересекли банкетный зал, по дуге обогнув занятые гостями столы и не пересекаясь с суетящейся прислугой. И всё это время они молчали. Молодой дворянин не смел нарушать того умиротворения, что граф смог обрести в заботливых прикосновениях своей супруги, в связи с чем сейчас он даже не шёл, но скорее парил над поверхностью, увлекаемый к выходу её теплом и нежностью. Душой и разумом присутствуя в каком-то ином, более уединённом и возвышенном месте.       Ночная прохлада вызывала вдох облегчения. Небосвод уже был полностью занят звёздами, а от солнца не осталось напоминания и в виде полосы на горизонте: однако, даже не смотря на позднее время, оставшийся за спиной пир продолжался, прорываясь во внутренний двор звучанием музыки и обрывистыми, неразборчивыми выкриками дворян. Но и значительно позже, когда все гости разойдутся, жизнь в стенах дворца не прекратится. Маски устроят свою собственную встречу, уже без участия менестрелей и услужливой прислуги, без танцев и громких тостов. И Фернандо, вопреки всем чувствам, что сейчас безошибочно читались в его взгляде, будет вынужден пробыть там до утра.       Возвращаться в «Единорог» верхом на Буре, из-за присутствия Сибиллы, было более невозможно — вопреки тому, что авторы-горожане пишут в популярных на Нова Порту романах, ездить вдвоём на одной лошади не слишком удобно, особенно если пассажир одет в длинное пышное платье, а так же не имеет привычки к верховой езде. И это не говоря о том, что у Лестера не хватило бы храбрости, или глупости, дабы предложить сестре подобное. Из-за всего этого, Лестер распорядился предоставить им мото-карету — слуга, провожавший гостей у крыльца, не посмел возражать юному господину.       Сибилла, тем временем, о чём-то тихо перешёптывалась со своим мужем. Обернувшись лицом к лицу, ожидая прибытия транспорта, они бережно касались плеч и локтей друг друга, обмениваясь короткими фразами, расслышать которые Лестер не мог и не хотел. Наконец, на заданный супругой вопрос граф ответил уверенным утвердительным кивком и она плавно к нему подалась. Всего на один миг, ласково и невесомо, коснувшись его губ своими, а затем осторожно отступила на шаг назад, освобождаясь из его заботливых рук.       Увлечённый трепетом момента, молодой дворянин даже не сразу обратил внимание на твёрдую поступь, зазвучавшую за его спиной. И обернувшись, он увидел не отправленного им слугу, а прекрасно одетого аристократа… Торопливо снимавшего перчатку со своей руки. Ещё мгновение и ударившись о грудь Лестера она почти беззвучно упала на резные ступени, оказавшись у самых его сапог. — Простите? — Изумление само собой прорвалось в тон дворянина. — Она моя! — Вместо какого-либо объяснения, в ответ злобно процедил незнакомец.       И исключительно в этот момент Лестер понял что уже видел его. Этим вечером. Танцующим с принцессой и получившим от неё оскорбительную пощёчину. По всей видимости, подобно самому Лестеру, этот несчастный попал под губительное влияние её чар. Подчинивших его волю. И начисто лишивших рассудка. Впрочем, к последнему могло иметь отношение вино ибо незнакомец, как только сейчас смог распознать дворянин, был ещё и пьян. — Она? — Осторожно переспросил Лестер, пытаясь хоть как-то соблюдать приличия и продолжая теперь уже изображать непонимание. — Изабелла. — Он выдохнул её имя так, словно оно было древним и могущественным проклятьем. — Прекрати строить комедию. Я знаю про вас. И про то, что ты считаешь её своей. — С отчаяньем обречённого добавил незнакомец. — Боюсь, её высочество очень сильно удивится, узнав что она принадлежит хоть кому-то, кроме самой себя.       Произнеся это Лестер постарался примирительно улыбнуться. Скрывая яд готовый вот-вот выплеснуться из его души. Сказанное им было ложью и полной противоположностью тому, что на самом деле происходило с судьбой принцессы: она принадлежала своему долгу перед семьёй и Нова Порту, она была полностью зависима от отца и его решений, равно как и от отношения к ней со стороны высшей аристократии, она была марионеткой в руках своей мнимой близкой подруги, она одержима своей мечтой о свободе. И тяжёлая правда заключается в том, что Изабелла принадлежит чему и кому угодно, но не себе самой.              Однако, это откровение, было доступно немногим, а потому аристократ лишь желчно ухмыльнулся и решительно шагнул вперёд, вынося левую ногу. Угрожая. Или же на самом деле готовясь взяться за висящую на поясе шпагу. — Подними перчатку… — Прошипел он. — Ты пьян и не понимаешь, что делаешь. — Ха, я всё прекрасно понимаю. Как и половина этого мира. — Его правая рука скользнула к рукояти. — Как и то, что вы Морры, всегда были трусами.       Кулаки сжались сами собой, а взгляд ожесточился, но усилие воли позволило удержать руки от совершения непоправимых действий. — Подними перчатку! — Выкриком повторил он. — Или я заколю тебя прямо здесь.       Позади зазвучали торопливые шаги и Фернандо оказался между ними, подняв руки в стремлении развести конфликтующих. В этот же момент Лестер ощутил осторожное прикосновение к своему локтю, стремящееся мягко утянуть его в сторону. Но зародившийся в сердце гнев, не позволил подчиниться, а потому его ноги остались неподвижны. — Прийди в себя, Рейс. — Граф, очевидно, был с ним знаком. — И мы просто сделаем вид, что ничего этого не было. — Есть лишь один способ прийти в себя! — Угомонись! — Эта стерва что, лишила тебя не только воли, но и доблести?       Осознание произнесённого Рейсом мгновенно разжало сжимавшуюся в Лестере пружину, но прежде чем рука потянулась к шпаге, де Авил, могучим жестом, оттолкнул аристократа, а после, наполнившись злостью, со всей силы ударил того по лицу, так что широкополая шляпа сорвалась с его головы. Рейса отбросило назад — лишь чудом он смог удержаться на ногах и не покатиться вниз по лестнице, однако и без этого реакция Фернандо заставила его болезненно вскрикнуть, после чего начать быстро отступать в сторону.       Впрочем, в последствии он быстро пришёл в себя, облизнул разбитую губу и быстрым заученным жестом обнажил шпагу, заняв вторую руку дуэльным кинжалом. — Ну давай! Думаешь я тебя боюсь? Ты ведь даже не заметил, как стал слабым и никчёмным…       Пальцы сестры ещё крепче сжали руку Лестера, не давая тому встать подле Фернандо, ответившему, впрочем, на слова Рейса исключительно злобной ухмылкой. И ещё через мгновение, ведущие во дворец двери распахнулись и на крыльцо вышли полдюжины жандармов, возглавляемые теперь уже бывшим капитан-лейтенантом. Де Кастильон окинул конфликтующих быстрым бесстрастным взглядом, после чего, поднял руку удерживающую только что подаренный вице-королём силовой меч. — Господа! — Он сделал ещё один шаг. — Организация и участие в дуэлях запрещены высочайшим указом его величества. Немедленно разойдитесь… Или я буду вынужден принять соответствующие меры.       Рейс мотнул головой, презрительно фыркнул, окинув взглядом жандармов, но тем не менее подчинился, убрав оружие в ножны. Фернандо же кратко кивнул Гильермо и отступил назад. Лишь сейчас Лестер услышал облегчённый вздох сестры. — Господин д’Астер, позвольте моим людям вас проводить.       Озвученное имя, Рейс д’Астер, в отличии от внешности смогло вызвать отклик в памяти. Его дом, на сколько мог понимать дворянин, не причислял себя ни к сторонникам Морров, ни к их противникам. Выдерживая нейтралитет. Или, как полагает отец Лестера, прагматично ожидая когда в конфликте определится победитель. Рейс, в свою очередь, один из сыновей гранда д’Астер. Не первый наследник. Но значит ли это, что конфликт с ним никак не скажется на остальных его родственниках? — Обойдутся! — Сплюнул кровью Рейс и не став задерживаться стремительно развернулся, быстрой походкой направившись во дворец.       Недолго проводив его взглядом, де Кастильон кивнул своим подчинённым и двое жандармов всё равно направились следом за д’Астером. А когда последний исчез за дверью, наконец, позволил себе раздражённо мотнуть и голой и уже расслабленной походкой приблизился к Фернандо. — Господин де Авил. — Буду вам благодарен, если ваши люди не позволят этому повториться.       Эти слова, произнесённые известным бретёром, заставили Гильермо иронично улыбнуться, однако, на это справедливое требование он всё же ответил согласным кивком. После чего, его взгляд скользнул к стоящим поодаль брату с сестрой. — Госпожа де Авил. — Теперь он кивнул чуть глубже, дотронувшись пальцами до края шляпы. — Лестер. — Вы предотвратили трагедию, Гильермо. — Выразил свою благодарность дворянин. — Тот господин верно пьян и не понимает что творит.       Краем глаза дворянин заметил удивление, промелькнувшее во взгляде Сибиллы. Вероятно, она не ожидала того, что Лестер окажется лично знаком с новоиспечённым полковником, впрочем, помимо этой незаметной для посторонних детали, она умело скрыла своё любопытство. — Это случай не первый и не последний за сегодняшний вечер. — Де Кастильон пожал плечами. — Думаю, об этом моменте своей службы в жандармерии я не буду сильно скучать.       Молодой дворянин ответил благожелательной ухмылкой. Гильермо же, после непродолжительного молчания, элегантным жестом достал из-за плаща какой-то объёмный свёрток и протянул его Лестеру. — Полагаю, это принадлежит вам.       Сердце сжалось, стоило только дотронуться до него. Под тканью, пальцы мгновенно узнали знакомую язвительную улыбку его бронзовой маски. Утерянной в лифте, в момент обжигающей страсти, и вернувшейся сейчас, когда разум уже был готов к неминуемому конфликту. Из-за этого, сама собой возникла мысль, что этот проклятый артефакт сам не захотел упускать такого зрелища, изголодавшись по виду свежей человеческой крови. — Спасибо. — Неуверенно кивнул Лестер, на что Гильермо легкомысленно взмахнул рукой. — Больше не теряйте. — И обернувшись к графу продолжил. — Фернандо, вас не затруднит составить мне компанию? — За мной вы хотите присматривать лично? — Взглянул исподлобья де Авил. — Если это не будет вам в тягость…       Повернувшись к Сибилле, граф обменялся с супругой трепетными взглядами, после чего, тяжело вздохнув и сокрушённо склонив голову, нетерпеливым жестом указал на дверь, тут же начав движение, увлекая за собой Гильермо. При этом, неброским незаметным жестом, будто бы поправляющим висящие на поясе ножны, приглаживая левую ногу своей широкой ладонью.       Мото-карета прибыла вскоре после этого и дорога до «Единорога» не заняла много времени. Во время неё брат с сестрой понемногу приводили свои чувства в норму, освобождаясь от возникшего напряжения беззаботно болтая о различных незначительных пустяках. Обсуждая выступление ратлингов и подаваемые во время пира блюда. Вспоминая о доме и том, как они оба скучают по временам, когда вся семья собирались вместе во время небольших семейных праздников.       Поднимаясь в свой номер, Лестер, вдруг, с удивлением обнаружил в себе странное радостное волнение. Похожее на то, с каким в детстве он чем-то хвастался перед старшей сестрой, надеясь получить её одобрение и похвалу. И словно поймав настроение его души, едва оказавшись внутри, пока прислуга торопливо зажигала свечи, Сибилла принялась внимательно осматривать помещение, а после вынесла свой вердикт, разрешивший трепет волной искренней радости: — Уютно.       Пройдясь по гостевой комнате она бегло заглянула в одно из окон, а затем, игриво сверкнув своими янтарными глазами, принялась снимать с себя украшения, складывая их в выбранную ей хрустальную чашу. Серьги, перстни, ожерелье. А за ними, элегантно подняв руку к своим пышным локонам, к драгоценностям отправилась и тонкая золотая заколка. Быстрое движение ладонью и Лестер, даже если бы он этого хотел, не смог отвести взгляда от шёлкового водопада скользнувшего по спине Сибиллы. — Может быть рекаф? — Вырвавшись из сковавшей его неловкости опомнился Лестер. — Или вино? — Нет, спасибо, Лес. — Продолжая поправлять злотые пряди ответила сестра, не замечая, или же игнорируя, его восхищённый взгляд. — Как… — Прогнав наваждение Лестер устало мотнул головой. — Как у тебя дела, Сиб? Как Фернандо? — Ему очень непросто. И тяжело. — Она слабо вздохнула, не таясь следуя тону брата. — Весь день мы вели переговоры с его семьёй. Если это можно называть и переговорами, и семьёй. За разговорами о справедливости, благородстве и верности они скрывали алчность, зависть и амбиции. Золото и власть, вот всё что их интересует. — Но ты была рядом? — Верно. — Сибилла тепло улыбнулась, прекратив взбивать свои волосы и полностью сосредоточившись на брате. — И поэтому мы смогли найти выгодные компромиссы. А дело так и не дошло до угроз и размахивания шпагами.       Промолчав, Лестер подошёл на один шаг ближе, сняв шляпу и начав нерешительно разминать её поля. Подбирая нужные слова, дабы не нарушить своего обещания. Но и суметь выразить главное, то, что он считал правильным и важным. Единственным, имеющим в этот момент значение. Сибилла, очевидно, обратила на это внимание, но проявив терпение не стала вмешиваться, позволив брату самому справиться со своими мыслями. — Он любит тебя. — Наконец, выдохнул он, испытав нескрываемое облегчение, словно от признания в своих собственных чувствах. — И остро в тебе нуждается. — Я знаю, Лес. — Сестра вдруг отвела взгляд, одновременно смущённый и наполненный трагедией. — Я знаю.       Отойдя на несколько шагов в сторону, она плавно опустилась в одно из кресел. В то самое, в котором вчера ютилась Жанна, вероятно, чувствуя себя в нём угодившей в капкан волчицей. Сибилла же расположилась в нём привычно и величественно, правда, исключительно для того, чтобы, виновато пожав плечами, чуть наклониться вперёд и освободить свои ноги от роскошных туфель. Ещё через миг, оттолкнув их в сторону, она утопила свои стопы в мягком ворсе ковра, а по её лицу прокатилась волна просто неземного наслаждения. — Они, конечно, очень красивые, — буто оправдываясь протянула Сибилла — но знал бы ты насколько в них непросто… Жить.       Эта искренность с лёгкостью переборола смущение и понимающе кивнув, Лестер сам избавился от шляпы и плаща, оставив их у входа, а следом расстегнул пояс со шпагой, осторожно прислонив её к одной из стен. Только после он приблизился к старшей сестре, решив занять не кресло расположенное напротив, а приставленный сбоку диван, разместившись на самом его краю. Их ладони мгновенно нашли друг друга и Сибилла, в совершенно не свойственном её величественному образу жесте, поджав ноги обернулась к брату, полностью завладев всем его вниманием.       Они не говорили ни слова. В этом не было никакой необходимости.       В тёплом пляшущем свете их столь одинаковые яркие глаза выражали любовь и преданность сильнее, чем были способны любые стихи. Заботливые и мягкие прикосновение переплетённых пальцев, были выразительней любых обещаний которые они могли бы друг другу дать. Она улыбнулась. А после, освободив одну из ладоней, подхватила переданный Гильермо свёрток, оставленный Лестером на стоящем рядом столе. Дворянин не смел останавливать её, даже тогда, когда ткань, мягко соскользнув на пол, открыла блестящую бронзу. Неприятную ухмылку. И выступающие рога. — Мне тоже понадобится такая? — Увиденное не вызвало у Сибиллы никакого удивления. — После того как мы с Изабеллой обсудим наши дела.       На краткий миг, горечь невыносимо сдавила горло, не давая сделать и вдоха. В то время как душа, то что от неё ещё оставалось, ополчившись против разума кромсала сознание обжигающей сталью. Запрещая отвечать на её вопрос. Вовлекать её в дела культа. Подвергать опасности. Но для того чтобы преодолеть всё это понабился всего один пронзительный взгляд. Обезоруживающий и лишающий всяческой воли. — Нет, не думаю. — Нахмурившись, Лестер отрицательно мотнул головой. — Маски они используют строго внутри Ложи. Полагаю, исключительно для того чтобы не выделяться среди окружающих. — Хм, понятно.       Миг благодарной улыбки и её лицо, такое прекрасное и родное, оказалось закрыто безразличной бронзовой личиной. Дворянин никогда не видел эту маску надетую на кого-то ещё, и представить это мог лишь рассматривая своё отражение в зеркале. Сейчас же… Это отозвалось болью, оставившей рубец на трепетно бьющимся сердце.       Её ухмылка - злобная, ядовитая, насмешливая - контрастировала с добротой и заботой до сих пор заметными в глазах Сибиллы, различимых даже через узкие прорези. Но что из этого было правдой?       Её золотые волосы невероятно гармонично дополняли блеск бронзы, выступающие на лбу рога казались экзотичной тиарой. На этом лице, на её лице, маска смотрелась так, словно находилась на своём месте. Как если бы лицо сестры было искусственной личиной. И эта мысль вызывала невыносимую, нестерпимую боль.       Заметив это в его взгляде, или же почувствовав в прикосновениях, Сибилла увела маску в сторону, с тихим гулом опустив её на поверхность стола. И примирительно, или даже прося прощение, плавно скользнула мягкими пальцами по его, распложённому так близко, лицу. — Эмиль не рассказывал тебе об этом? — Нет, он не знает всего.       Наклонившись, она опустила голову к его плечу, обвив бархатный рукав своими ладонями. Лестер в свою очередь, неизбежно, крепко обнял её в ответ, прижавшись щекой к её роскошным локонам. — Но что-то же он рассказал? — Да, рассказал. — Теперь, закрыв глаза из-за разлившейся по телу неги, он не видел её лица, но просто почувствовал как губы сестры сложились в хитрой ухмылке. — Поделился своими наблюдениями со стороны. О гостях, о масках. О том как ты рисковал собой в воровской гильдии. О том как пощадил его после. А ещё, он рассказал про тебя… И Изабеллу. — Про наш танец? — Именно. — Теперь и Сибилла, увлекаемая сладкой дрёмой, позволила себе расслабиться окончательно, кутаясь в его объятия как в оделяло. — Уже сейчас, твоё увлечение ей смогло принести неожиданные проблемы. — Не смея его упрекать, тон сестры наполнился проникновенной трагичностью. — Прошу тебя, Лес, будь с ней осторожен. — Разумеется, Сиб. — Не дай эмоциям захлестнуть разум. Даже если тебе кажется, что они искренны. — Её голос окончательно сорвался в едва различимый шёпот. — Даже если ты уверен, что она испытывает тоже самое. Никогда… — Сиб…       Он мягко провёл ладонью по её волосам. Успокаивая и прогоняя страхи. Слишком личные и глубокие, чтобы от них можно было избавиться окончательно. Переживаемые каждый день и каждую ночь. И которые не с кем было разделить… До этого самого момента. Может быть она всё это время заблуждалась? И ношу на своей душе можно и нужно с кем-то разделить, дабы облегчить её вес? С кем-то кого ты любишь и кому бесконечно доверяешь.       В порыве чувственности, Сибилла едва уловимо потянулась оперившись о подлокотник, ещё крепче ухватилась за его руку, её щека чуть ниже соскользнула по укрытому чёрным бархатом плечу. Глубоко вдохнула и погрузилась в сон. Разрешив сладким грёзам нести себя дальше. Лестер понял это по тому как поменялось её дыхание, но более того, ощутил самой своей душой ласковое и нежное прикосновение, кажется, всей возможной любви, что только есть во Вселенной. Обняв её, ещё более бережно и мягко, он и сам позволил своему разуму оступиться. Рухнуть в бездонный омут, столь томный и сладкий. Разделяя с ней тепло. И их общий сон.