Запад и Восток

      Криста Дюмон как неразгаданная загадка. Её личность заперта на сотни замков. Лицо всегда остаётся без эмоциональным, и людям удаётся увидеть лишь маску из фальшивой доброжелательности. Дина хорошо «читает» людей, это довольно полезный навык, когда ты работаешь в МВД, но она видит лишь отчуждение и закрытость в ничего не выражающем взгляде психотерапевта, и признаться, это пугает её. Люди, которых нельзя разгадать самые опасные. Никогда не знаешь что у них на уме. Дина сидела на кровати, глядя в окно на утренний Нью-Йорк. Её убивало бездействие. Она бы уже давно стояла на пороге палаты Руссо, чтобы в который раз заглянуть тому в глаза и надеяться уловить хоть долю фальши в его взгляде безумца. Поймать его, доказать, что вся его амнезия лишь полное притворство, игра очень хорошего актёра. Дине хотелось кричать. Чёрт возьми, неужели никто не видит, что это всего-навсего фарс?! Билли Руссо отменный лжец, но её ему больше не обмануть, ведь она видит его насквозь. Будь её воля, она бы уже давно засадила его за решётку, если бы не чёртова справка о его невменяемости, амнезии и прочих защищающих его от тюрьмы диагнозов, которые понавыписывала ему эта докторша. Она бы посадила его до конца его дней, но прежде, Дине хотелось расколоть его. Увидеть наконец в его глазах хоть что-то, что говорило бы о том, что прежний Билли Руссо никуда не делся, что он всё еще здесь. Вновь увидеть его, а не опустошенный взгляд в никуда, словно в его теле больше нет души, увидеть тот страх и ярость, когда он поймёт, что его настигла расплата за всю ту боль, что он причинил людям… За боль, что он причинил ей. Мадани уверенна, он всё прекрасно помнит и понимает. Вот только, она не может объяснить, с чего его психиатр так рьяно принялась его защищать. Рафаэль Хернандес, либо Рафи, как его звала Дина, её коллега и друг запретил ей сегодня наведываться в больницу, и Мадани была более чем уверена, что доктор Дюмон имеет к этому самое прямое отношение.

***

- Что случится с собакой, если её постоянно бить, как думаете, мистер Хернандес? – голос Дюмон был совершенно спокойным. - Или, если с человеком обращаться как с животным, вы думаете он им не станет? – она вскинула бровью, и лишь по этому движению можно было сказать о том, что она слегка раздражена. - Но он не животное, мисс Дюмон, он убийца. Именно поэтому у дверей его палаты круглосуточно караулит охрана. Криста сверлила его холодным взглядом. Ей явно не нравилось, что в её дела вторгаются посторонние, особенно если эти дела касаются Билли Руссо. - Я не могу говорить о своих пациентах и об их лечении с посторонними… - Но я… - Даже если этот «посторонний» и работает на ЦРУ. – оборвала его докторша, сохраняя свою фальшивую улыбку на лице. Мужчина нервно выдохнул. А эта женщина не робкого десятка. Интересно, она права всех своих пациентов так защищает, или только Руссо… - Мисс Дюмон, мне всего лишь нужно знать вернулась ли к нему память. – женщина ели удержалась чтобы не закатить глаза, но Рафи это заметил. – Я прекрасно понимаю и уважаю вашу «врачебную тайну», но если Вы не доложите нам о состоянии его памяти, боюсь, мне придется донести на Вас за препятствие следствию. Криста промолчала, едва сдержавшись чтобы не выразить настоящих эмоций. Она колебалась, или о чем-то думала, а затем сказала: - Хорошо. Но при одном условии. – эти слова заставили Рафи в который раз подавить волну нарастающего раздражения внутри. – Пусть эта женщина сюда не приходит. Он сразу понял о ком речь. Мадани. Дина приходила к нему каждый день, непонятно чего добиваясь. Стояла у его кровати, сверля маску, скрывающую изуродованное лицо, ненавидящим взглядом и потягивала из маленькой фляги бурбон. Некоторые могли подумать, что это она тут сумасшедшая. Конечно, психотерапевту не нравились её визиты. По крайней мере, именно так Рафи истолковал эту просьбу Дюмон запретить Дине появляться в больнице. - Агенту Мадани давным-давно было запрещено посещение мистера Руссо. – устало выдохнул агент, потому что и так знал, что этот запрет день изо дня стабильно нарушается. Мадани могла быть очень упорной, особенно если её обидеть. - Но тем не менее она здесь. – твердо стояла на своем Думонт. – Я вижу чуть ли не каждый день, как эта женщина (иначе психиатр её не называла) стоит в его палате и разговаривает сама с собой. Не думаете, что это наносит моему пациенту лишь вред, мистер Хернандес? «Стерва.» - пронеслось у Рафи в голове. Она же психотерапевт, уж она-то знает куда надавить, чтобы так сильно достать человека всего за пару минут. А может, дело было вовсе не в этом. - Я Вас услышал, Криста. – спокойно ответил Рафи и вышел за дверь.

***

      А вот Дина не была так спокойна. Ей хотелось рвать и метать. Хотелось накинуться на эту докторшу и закричать: «Вы что не видите, это всё лишь фальшь!!!» Но, она думает, тогда бы её саму положили в соседнюю с Руссо палату. А быть может так и нужно было сделать, так она могла бы сверлить его бездонные, почти-что чёрные глаза ночами напролёт, выжидая, когда эта хорошо отрепетированная маска безразличия и прострации треснет, и настоящий Руссо покажет себя. - Дюмон жаловалась на тебя. – усталый голос Рафи не предвещал ничего хорошего. - Знаю. – выдохнула в трубку Мадани. - Словом, тебе запретили появляться в больнице где лежит Руссо. - Это уже давно известно… - Официально. Её костяшки побелели от того, как сильно она сжала в руках мобильник. Волна ярости, захлестнувшая её, лишила дара речи. Злоба и паника сменяли одна другую, и в этот момент всегда контролировавшей себя Дине Мадани хотелось оттаскать доктора Кристу Дюмон за волосы. - Тупая корова. - Дина… - принялся было успокаивать её Рафаель, но был грубо прерван. - Безмозглая овца! Как можно не видеть очевидного?! Рафи, он лжец таких поискать надо! Он врёт! – её голос дрожал от напряжения. - Дина, при всём уважении, она же не отпустила его на свободу. Дюмон прекрасно понимает насколько Руссо непредсказуем и опасен. Она просто… - он выдохнул. - Она слепа! - Дина, она здесь доктор. – сказал Рафи, и ей захотелось треснуть ему по лицу. – И потом, я считаю это к лучшему, что ты перестанешь навещать его. Перестанешь наконец терзать себя. – добавил он уже тише, но она услышала. – Тебе пора заняться своей жизнью. И вдруг боль снова настигла её совсем неожиданно. Своей жизнью… Он был частью её жизни. И пусть совсем недолго, и пусть для него это было лишь враньём… Но не для неё. «Ключи я тебе всё равно не дам…» - в голове всплыл их шуточный разговор, когда оба голые и такие, казалось, настоящие они делили друг с другом постель и перекидывались шутками. Дина сама не заметила как ей сдавило горло. - Дина? – нарушил тишину настороженный тишиной на другом конце линии Рафи. - Я поняла тебя. – коротко ответила она и сбросила вызов. Тело дрожало и она уже не знала чего ей хотелось больше, съездить милой докторше в белом халатике по лицу или укутаться в одеяло и никогда больше не вылезать из постели. Было больно.