Мой любимый профессор Люпин

      Сентябрь кончился, и вместе с ним кончилось время относительного покоя и беззаботности, потому что в октябре пришла пора события, которого все ждали — первого матча по квиддичу.       Мой отец играл в квиддич, моя тетя играла в квиддич, моя кузина Лили играла в квиддич, мой лучший друг… Ну вы поняли. Так что я бывала на всех матчах, но не потому, что любила эту игру, а потому, что всегда находился кто-то, готовый затащить меня на трибуну.       В этот раз моему появлению на поле способствовала Крис и то, что Слизерин играл против Когтеврана.       — Мы не можем пропустить триумф Скорпа, — заявила подруга, подлавливая меня у дверей гостиной в день игры. — Ты же знаешь, ему будет приятно, если мы придем.       — Я тебя умоляю, у него есть толпа преданных фанаток и, между прочим, девушка.       Кристина поморщилась:       — Девушки на время, а друзья — навсегда.       — Это он так думает или ты? — с иронией спросила я.       Крис кинула на меня выразительный взгляд и промолчала.       Причиной ее молчания было то, что как только мистер Малфой сошелся с мисс Моро, мы практически перестали его видеть. Конечно, отсутствие вечерних совместных прогулок легко можно было списать на плохую погоду, но в действительности у Скорпа просто не осталось времени на нас. Мы могли бы встречаться после занятий, потому что он обычно ходил со мной и Алом в библиотеку делать домашку, но теперь его повсюду сопровождала Анжелика, а заниматься под их шепот и звуки поцелуев не могла ни я, ни Ал.       Я скучала по другу, но относилась ко всему с пониманием, к тому же, в моей жизни хватало других забот — обязанности старосты, подготовка к ЖАБА и Люпин.       Главной заботой, конечно же, был Тедди. После того, как я согласилась заниматься, нам предстояло выделить время для дополнительных уроков, что оказалось не слишком простым делом, поскольку помимо работы преподавателя Люпин занимался научной деятельностью и исполнял обязанности заведующего Дуэльным клубом для пятого курса.       Я пришла как-то вечером на их собрание и села у дверей, наблюдая.       Пятикурсники, среди которых был мой брат, уверенно орудовали палочками, а потом выходили в центр класса парами и показывали отработанное заклинание. Люпин с неизменным добродушием исправлял ошибки и хвалил каждого за проделанную работу. Я видела, какими глазами смотрят на него девочки, как хихикают и путаются в магических формулах, как ловят каждое его слово. Видела и надеялась, что не буду выглядеть со стороны точно так же.       — Что это ты тут делаешь? — поинтересовался раскрасневшийся брат, устремляясь в мою сторону. — Ты слишком старая и слишком бестолковая, чтобы заниматься с нами.       — Следи за языком, а то завяжу его в бантик, — огрызнулась я. — Не твоего ума дела, что я тут делаю.       — Ой-ой, какие мы грозные, — усмехнулся Хьюго, — спорим, ты и слова произнести не успеешь, а я уже долбану по тебе чарами помех. Видела, как круто у меня получилось?       Я не знала, откуда в нем столько самоуверенности, но он явно был прав — талант Хьюго к боевым чарам сложно было не заметить, и отец на каждом собрании семьи с гордостью рассказывал всем известную историю о том, как его сынок, будучи еще совсем маленьким, умудрился отогнать садовых гномов, который пытались съесть клубни маминых тюльпанов.       — Слишком высоко задираешь нос, не споткнись, — ответила я, отворачиваясь в другую сторону. Мне необходимо было дождаться Люпина, чтобы договориться о расписании, и даже надоедливый брат не мог этому помешать.       — Мы почти закончили, Роза, — улыбнулся Тедди, заметив меня. — Сейчас мисс Уайт еще раз повторит заклинание… Вот так, Элоиза, вы большая молодец, только не роняйте снова палочку, пожалуйста.       Но Элоиза принялась так истерично хихикать, что ни о каком заклинании не могло быть и речи. Люпин ласково похлопал ее по плечу, вызывая приступ еще более безудержного смеха, и милосердно отпустил восвояси. Я надеялась, что Хьюго уйдет следом, но брат и не думал нас покидать.       Он перевел любопытный взгляд с меня на приближающегося в нашу сторону мужчину и насмешливо поинтересовался:       — Ты что это, Тедди, взялся учить Розу?       — Роза любезно дала мне возможность отточить на ней свой преподавательский навык, — весело отозвался Люпин.       Хьюго заржал во весь голос, а я напряглась, предчувствуя, какие по школе поползут слухи.       — Ой, уморил, — задыхаясь, выдал братец. — С ней ты сможешь отточить разве что терпение, да и того вряд ли хватит на нашу Розу. Ты знаешь, что она совершенно безнадежна?       Я почувствовала, как ладони сами собой сжимаются в кулаки. У нас с Хьюго всегда были довольно натянутые отношения, но никогда раньше он не позволял себе подобных высказываний в мой адрес, особенно в присутствии посторонних. Мне было очень обидно и хотелось оттаскать мелкого засранца за уши, чтобы надолго запомнил.       Но тут на мое плечо легла рука Люпина.       Я медленно повернула голову в его сторону.       На губах Тедди играла та же доброжелательная улыбка, а сам он был спокоен и безмятежен, прижимая меня к своему боку.       — Я уверен, что никто не безнадежен, — ответил он брату и добавил, повернувшись ко мне, — а мы с Розой тебя еще удивим, правда?       Мне показалось, что из-под ног ушел пол, а в ушах зашумело, когда его карие глаза заглянули мне в душу. Не знаю, откуда взялись силы, но я смогла кивнуть и даже посмотреть на брата.       Хьюго, озадаченно глядя на нас, почесал кончик носа.       — Ну понятно, — протянул он, а потом, растерянно потоптавшись на месте, махнул рукой и вышел из кабинета.       Мы остались наедине.       Я чувствовала близость Люпина каждой клеточкой кожи. От него исходило тепло, но не такое, как от Скорпа или Ала, когда я обнималась с ними, а жар тысячи солнц. И пахло от Тедди не как от Скорпа — льдисто и свежо, и не как от Ала — мятой и мылом, а чем-то едва уловимым, как пахнет в поле летним днем.       — Часто он тебя так задирает? — спросил мужчина, выводя меня из ступора.       — Ну… — пролепетала я, а потом кашлянула, прочищая горло, и заставила пересохший рот открыться, — бывает иногда.       Тедди сжал мое плечо, обнимая еще крепче.       — Я научу тебя одному очень забавному трюку. Помогает отпугивать задир.       Я закрыла глаза, судорожно втягивая в себя воздух — от волнения мне было нечем дышать.       Люпин, к счастью, расценил мое несчастное выражение лица по-своему и отступил на шаг:       — Эй, ну ты чего? Боишься, что не справишься?       «Разве что с собственными чувствами», — подумала я, но вместо этого сдавленно промычала что-то в ответ.       — Все получится, — заверил он, широко улыбаясь. — А теперь давай-ка обсудим расписание.       Этот разговор происходил неделю назад, а сегодня, вечером после матча, мы снова должны были встретиться в его кабинете.       Это могло стать в равной степени как катастрофой, так и лучшим моментом в моей жизни. Я переживала, как перед экзаменом, и когда села за стол Пуффендуя рядом с Крис, даже порадовалась, что подруга вытащила меня на игру — если бы не она, я бы весь день нарезала круги по спальне девочек в ожидании вечера.       За столом Слизерина царило радостное оживление. Скорпиус сидел, против обыкновения, не рядом с Алом, а в окружении членов своей команды и методично загружал в рот огромную порцию овсянки. Рядом с ним, практически вплотную, расположилась Анжелика и, подцепляя вилкой кусочки нарезанного яблока, изящно отправляла их в хорошенький ротик.       — Она, конечно, красавица, но такая манерная, жуть, — негромко произнесла Крис, собирая себе огромный сэндвич из хлеба и подкопченной индейки.       Я хмыкнула:       — Он же у нас принц, а каждому принцу нужна своя принцесса.       Я не испытывала по отношению к Анжи ни зависти, ни злости, ни даже раздражения, скорее напротив — сочувствовала ей. Она была из тех красавиц, которые предпочитали играть в снежных королев с той только разницей, что Моро не играла — она была холодной и замкнутой, мало эмоциональной куколкой, которую Ал однажды сравнил с мраморной статуей: смотреть приятно, но в быту бесполезно. В этом смысле мне больше импонировала Крис: подруга тоже была шикарной блондинкой с длинными густыми волосами, но на ее щеках, в отличие от бледной Анжелики, всегда цвел здоровый румянец. А еще она была смешливой, подвижной, со своими слабостями и закидонами, громкими смехом и способностью привлекать всеобщее внимание — короче говоря, была живой и настоящей, и подходила Скорпу куда больше, чем его однокурсница. Но сердцу, как говорится, не прикажешь.       Я тоже соорудила себе сэндвич с индейкой и предусмотрительно завернула еще парочку в пергамент — на холодном продуваемом ветрами стадионе всегда хотелось перекусить.       — Слушай, а где Ал? — спросила Крис, и только тогда я обратила внимание на то, что кузена в зале не было.       Я пожала плечами:       — В гостиной, может быть? Или решил прогуляться перед игрой.       Крис нахмурилась.       — Надеюсь, потому что в противном случае с ним явно что-то случилось.       Я пожала плечами. Альбус, как и я, не был любителем квиддича, но никогда не пропускал игры Слизерина, потому что искренне болел за Скорпа и всегда поддерживал его.       — Найдем его на стадионе, — пообещала я, — все равно нам сидеть на трибуне Слизерина.       — Готова сменить факультет на пару часов? — улыбнулась подруга, доставая из сумки два серо-зеленых полосатых палантина, которые размерами больше напоминали небольшие пледы.       Я с готовностью укаталась в припасенный Крис атрибут:       — Всегда готова!       — Надеюсь, на тебя не падет проклятье Годрика, — хихикнула Ларсон.       Я улыбнулась:       — Я дружу со слизеринцами, так что давно проклята. Возможно, именно поэтому мне и не даются боевые чары.       Мы поднялись и направились к выходу из зала. Я видела, какими взглядами меня проводили однокурсники. Еще бы: староста, облаченная в цвета чужого факультета — просто нонсенс.       Крис взяла меня под руку и лукаво ответила:       — Я слышала, что поцелуй прекрасного принца способен снять любое проклятье, а у тебя сегодня вечером встреча именно с таким принцем.       Я поджала губы и неодобрительно посмотрела на подругу:       — Не встреча, а занятие. И давай оставим титулы Скорпу и его пассии.       Кристина сделала самое невинное выражение лица:       — Конечно-конечно, просто занятие. Так в чем ты пойдешь? Могу одолжить тебе свою юбку с третьего курса, у тебя просто чудесные ноги, их надо показывать.       В этом была вся Крис.              Мы устроились на любимом месте — самом верху трибуны Слизерина, откуда открывался шикарный вид как на поле, так и на горы прямо за нашей спиной. Я подставила лицо солнцу и порадовалась, что с утра нанесла на кожу толстый слой крема — это было мое спасение от обгорания и от обветривания. Я любила отца и цвет волос, который он мне подарил, но жалела о том, что вместе с волосами получила такой же тип кожи — легко краснеющий и бледный, весь в россыпи мелких веснушек по всему телу. Кристина вместо того, чтобы наслаждаться первым ясным днем за всю неделю, принялась беспокойно оглядываться, а потом с разочарованием сообщила:       — Ала нет.       — Он бы все равно не сидел с нами, — ответила я, открывая глаза и тоже окидывая трибуну взглядом. — Никогда не сидит.       — Но он хотя бы приходит! Ни одного матча не пропустил со второго курса, когда Скорпа взяли в команду.       Я отлично помнила первый матч Малфоя — тогда друг был самым юным из всех игроков, и взяли его только потому, что он хвостом ходил за капитаном. Погода в тот день выдалась не самая удачная — сильный ветер буквально сносил квиддичистов с метлы, но Скоп сыграл потрясающе и доказал, что не просто так занял место одного из загонщиков. Я знала, что его отец был неплохим ловцом, но Малфою больше нравилось гоняться за бладжером, чем искать неуловимый снитч.       — Не пропускал, — согласилась я, не совсем понимая причину недовольства подруги. — Может быть, еще придет, а если нет… Это же Ал. Заперся в классе, варит зелье. Или валяется в постели с книжкой.       — Или гуляет с какой-нибудь девчонкой, — проворчала Крис, плотнее кутаясь в свой палантин.       Я аж дар речи потеряла от такого предположения, а потом рассмеялась.       — Ал? С девчонкой? Мы об Альбусе Поттере говорим?       Кристина неопределенно повела плечами:       — Ну а почему еще он мог не прийти?       — Да по тысяче разных причин! — ответила я. — Но точно не из-за девочки. Точно не Альбус. Я вообще не уверена, что ему кто-то нравится.       Обычно Крис не любила говорить о моем кузене, так что это было что-то новое для меня, и я с готовностью поддержала бы тему, но тут мы обе заметили, что к нам приближается человек, которого ни я, ни Ларсон не ожидали увидеть.       Укутанный в школьную мантию, в перчатках, с идеально уложенными — явно заклинанием — волосами, к нам чинно поднимался Дэвид.       Крис покраснела и спрятала нос в своем палантине. Я приподняла брови, вопросительно глядя на когтевранца.       — Добрый день, девушки, — вежливо поздоровался староста мальчиков. — У вас не занято?       Я бросила взгляд на пустые скамейки по обе стороны от нашего места и целый свободный ряд впереди и ответила, едва сдерживая смех:       — Сегодня, конечно, аншлаг, но тебе повезло, местечко найдется.       Дэвид кивнул, а потом неторопливо прошел мимо меня и сел рядом с Кристиной.       — Отличная погода, правда? Очень удачно, что сегодня не идет дождь.       Кристина скосила на него глаза и нервно отодвинулась ближе ко мне.       — Очень удачно.       Я почувствовала, как ее наманикюренная лапка впилась в мое запястье, и готова была поклясться, что знаю, о чем думает подруга: какого черта происходит?       Дэвид не выглядел обиженным или смущенным, как мог бы выглядеть человек, которого обманом опоили Амортенцией и выставили насильником и идиотом на глазах всего седьмого курса, скорее наоборот — излучал добродушие и желание пообщаться. Это было странно, и над этим следовало подумать, но времени на размышления уже не осталось — на трибуну поднялась, улюлюкая и распевая песни, толпа слизеринцев, а почти сразу за ними на поле появились игроки.       Я, прищурившись, разглядела среди них Скорпиуса с картинно закинутой на плечо битой, и невольно расплылась в улыбке. Скорп был хорош в облегающих белых бриджах и высоких черных сапогах. Точно так же считал его фан-клуб, расположившийся на три ряда ниже и размахивающий плакатами со словами: «Малфой — наш герой». От плакатов в воздух поднимались зеленые сердечки, и я в который раз отдала должное уровню магического мастерства поклонниц моего друга.       Анжелика в этот раз сидела не рядом с ними, а поодаль, в гордом одиночестве, всем своим видом подчеркивая привилегированный статус девушки самого смазливого игрока команды.       Сосредоточенно-серьезное лицо Моро, помахивающий битой Скорп внизу на поле, напряженная и раскрасневшаяся Крис, Дэвид, который пытался завлечь ее в разговор — все это было так забавно, что я почувствовала, как настроение само собой поднимается, и пришла к выводу, что квиддич — не такая уж плохая игра.       Свисток судьи, пущенный по ветру, долетел до меня на пару мгновений позже, чем до игроков, поэтому я сперва увидела, как парни рванули в воздух, а только потом поняла, что начался первый тайм.       — Я верю в победу Когтеврана, конечно, — серьезно вещал Дэвид, — у нас очень сильная команда в этом году. Ты, кстати, не замерзла?       Кристина, кажется, впала в ступор, поэтому отвечать пришлось мне:       — У нас согревающие чары, спасибо за заботу.       — Очень-очень предусмотрительно с вашей стороны! — с серьезным видом похвалил староста мальчиков, даже не глядя в мою сторону, а затем снова спросил, обращаясь к одной Крис. — Может быть, чаю?       Я тихо прыснула и ласково отодрала вцепившуюся в мою ладонь мертвой хваткой руку Кристины. Кажется, наша пуффендуйская красавица все же смогла привлечь внимание строгого когтевранца, хотя и выбрала для этого весьма экстравагантный способ.       Игра шла своим ходом. Скорп носился по полю едва ли не быстрее бладжера, словно предугадывая следующий ход непредсказуемого мяча. Я не видела его лицо, но знала, что глаза друга горят азартом. Он обожал полеты, обожал роль загонщика, мечтал играть в квиддич всю жизнь, и я не сомневалась, что он исполнит свое желание сразу после окончания школы. Малфою не надо было переживать о заработке — состояние родителей обеспечивало ему и еще парочке поколений после него безбедную жизнь, не надо было думать, кем стать — он все решил с самого детства. У Малфоя всегда все было просто и понятно, и, наверное, именно поэтому мне и Алу, привыкшим во всем находить сложности, так нравилось быть рядом с ним.       Раздался еще один свисток, оповещающий о том, что Слизерин забил первый год, и изумрудная трибуна взорвалась овациями. Я аплодировала вместе со всеми и рассмеялась, когда увидела, как Малфой взмыл в воздух, описывая над полем мертвую петлю.       А в следующее мгновение замерла от ужаса, потому что заметила, как за ним несется на огромной скорости жестокий черный мяч. Скорп не мог его видеть, потому что выходил из пике и боролся с потоком воздуха, а значит, не мог ни отбить, ни увернуться.       — Осторожно! — закричала я, точно Малфой мог услышать.       Но он, конечно, и услышать меня не мог.       А потом, одновременно с тем, как ему в спину на полной скорости врезался бладжер, я почувствовала, что у меня перехватывает дыхание и сжимает болью грудь, и метнулась вниз по лестнице, в сторону профессора Бэнта — декана Слизерина. Он, к счастью, уже заметил случившееся, как и судья на поле, поэтому Скорпиус не рухнул на землю и не разбился, а был мягко опущен сразу же на носилки.       — Все в порядке, мисс Уизли, — заверил меня этот немолодой преподаватель Нумерологии с сильным уэльским акцентом, — Скорпиуса доставят в Больничное крыло, я прослежу.       Я кивнула, не отрывая взгляда от парящих над землей носилок и растянувшегося на них бледного Малфоя с перекошенным от боли лицом.       Следом за деканом хлынула толпа обеспокоенных девочек, которую возглавила Анжелика. Я пошла было с ними, но меня поймала за руку Крис.       — Бесполезно, — сказала она, утягивая меня обратно на нашу скамейку, — мадам Помфри все равно к нему сейчас никого не пустит, только зря сходишь туда-сюда. Пойдем потом вместе.       — Но… — попробовала возразить я.       Крис перебила отчаянным шепотом:       — Не бросай меня тут одну с Дэвидом.       Я коротко кивнула и села на свое место, растерянно глядя на поле, где уже возобновилась игра.       Дэвид возбужденно вещал об опасности квиддича, слизеринцы поддерживали свою команду, но уже не так рьяно — их настрой явно испортило выбывание Малфоя, а я уставилась на верхушки деревьев Запретного леса далеко за полем и попыталась усмирить тревогу в душе.       Мадам Помфри конечно ему поможет — она способна и не на такие чудеса. Папа рассказывал, что она как-то вырастила дяде Гарри все кости в руке всего за одну ночь. А тут какой-то удар мячом. Но между лопаток неприятно ныло, точно это в меня влетел бладжер, и не о каком интересе к игре, а тем более наслаждении прекрасной погодой, и речи быть не могло.       В конце концов, ловец Слизерина поймал заветный мячик, и факультет Малфоя победил со счетом 120:60. Я с облегчением поднялась со своего места, полная только одного желания — немедленно отправиться в Больничное крыло.       Кристина тоже порывисто встала и взяла меня за руку:       — Нужно найти Ала, он должен быть рядом.       — Он наверняка уже знает, если был в гостиной, — ответила я, — а если нет, скоро узнает, когда остальные вернутся после игры.       — И все же я бы поискала, — с нажимом произнесла Крис, бросая быстрый взгляд на Дэвида, маячащего сбоку. — Пойдем, поищем.       — Если Роза хочет побыть со Скорпиусом, я могу помочь с поисками, — быстро отозвался когтевранец. — Мне совсем несложно.       Подруга посмотрела на меня испуганными глазами загнанной лисы, и я тяжело вздохнула, произнося:       — Спасибо большое, Дэвид, мы как-нибудь сами, хорошего тебе дня.       А потом потащила пуффендуйку прочь с трибуны.       — Что на него нашло? — зашептала она, как только мы спустились вниз и отошли достаточно далеко. — Ты слышала, как он предложил мне чай? Вдруг решил в отместку тоже опоить чем-то?       — Это вряд ли, слишком уж послушный мальчик, — ответила я, ничуть не заботясь о Дэвиде. — Как думаешь, у Скорпа все хорошо?       — Разумеется! — заверила Кристина и спросила. — Где будем искать Ала?       — Ты будешь, — бросила я, почти переходя на бег. — Я сразу в Больничное крыло.       Я и так еле досидела до конца матча, и ждать еще у меня просто не было сил — мне необходимо было убедиться, что Малфой в порядке.       Крис кивнула и крикнула мне вслед, потому что я не остановилась, когда она отпустила мою руку:       — Увидимся там!       Всю дорогу до замка я бежала, поэтому к лазарету подлетала запыхавшаяся и вспотевшая. У дверей, к счастью, никого еще не было.       Как и внутри, где царила тишина и стерильная чистота. Я редко бывала в Больничном крыле, но всегда испытывала какой-то священный страх-уважение перед этим местом.       Койки по обе стороны комнаты были пусты, и поэтому одна, завешенная шторкой, сразу же привлекла мое внимание. Я устремилась туда и уже почти дошла, когда меня остановил строгий негромкий голос:       — Мисс Уизли!       Я закусила губу и обернулась.       У небольшой двери личного кабинета стояла мадам Помфри — уже очень пожилая сухонькая старушка с внимательными птичьими глазами.       — Добрый день, — пролепетала я. — Хотела вот проведать…       — Мистер Малфой спит, — ответила целительница. — У него серьезная травма, и ему нужно восстановиться.       — Насколько серьезная? — быстро спросила я, холодея. — Он сможет ходить? А вставать? Его парализовало?       Женщина сухо улыбнулась:       — Вы самая беспокойная из его барышень. Сможет и вставать, и ходить, но не сразу.       — Я не его барышня, — привычно пояснила я, — я друг.       Мадам Помри выразительно указала глазами на дверь:       — Тогда идете, друг, и не наводите мне тут панику. Одно беспокойство с этим Малфоем: то приходится его поклонницам синяки залечивать и волосы на голове восстанавливать, то успокаивающим зельем отпаивать. С его отцом таких проблем не было.       Я против воли улыбнулась:       — Зато с моим дядей было.       — Мы с Минервой выпили шерри в день выпускного ваших родителей и дяди, — согласилась мадам Помфри, а потом шикнула на меня. — Кыш!       И я послушно убралась восвояси.       До вечера было еще много часов. Крис и Ал куда-то пропали, и сколько я их не искала, никак не находились. Мне не хотелось сидеть в гостиной, полной народу в этот субботний день, поэтому я собрала сумку и отправилась в самое любимое место во всей школе — библиотеку.       Библиотека Хогвартса была местом силы как для моей матери, так и для меня. Не знаю, училась ли я хорошо потому, что была расположена к этому или потому, что мне с самого детства рассказывали, как маленькая Гермиона Грейнджер покорила всех преподавателей необычайным умом и талантом. Сама мама никогда не требовала от меня быть лучше всех, вместо этого она была живым примером того, как девочка, не знакомая с магией, одной лишь силой своего желания может добиться всего, что захочет. Я обожала маму за ее тактичность, ее ум и целеустремленность, и очень скучала в разлуке с ней. Мы часто писали друг другу письма, и я, вопреки стереотипному мнению о повышенной любви матерей к сыновьям, была уверена, что мне она любит больше, чем задаваку Хьюго.       Библиотека была не только идеальным место для учебы — она также предлагала море художественной литературы и целые лабиринты коридоров, в которых можно было спрятаться от всего на свете. От всего, кроме самой себя, своей тревоги за Скорпиуса и страха перед предстоящим занятием. Оставшись один на один с книгами в узеньком тупичке со стеллажами по стенам, я поняла, как сильно боюсь наступления вечера, когда придется зайти в кабинет Люпина. Не могло быть и речи о том, чтобы делать домашку, потому что в голове то и дело возникали ситуации, в которых я могу опозориться перед Тедди. Поэтому я расстелила на полу палантин, прижалась спиной к книжной полке и постаралась забыться в каком-то историческом романе о восстании румынских вампиров. В сумке у меня лежали сэндвичи, которые были со всей осторожностью съедены на обед. Я постаралась не заляпать книжку и тщательно убрала после себя все крошки. Страшно было даже подумать о том, что строгая мадам Пинс застукает меня за трапезой в стенах ее храма, но идти в Большой зал мне очень не хотелось.       Так пролетел день, и в половину седьмого вечера я, наконец, поднялась с насиженного места, потрясла затекшими конечностями и собрала с пола свои вещи. Наверное, стоило заранее сходить в гостиную переодеться, но поскольку мне предстояло не свидание, а урок, я убедила себя, что джинсы и футболка с длинным рукавом являются вполне подходящим нарядом.       Путь до третьего этажа прошел в попытках успокоиться, но к двери класса, из-под которой выбивался свет, я пришла еще более взвинченная, чем выходила из библиотеки. Можно было бы сбежать, а потом сослаться на болезнь, но малодушие мне было мне свойственно, поэтому, собрав всю волю в кулак, я постучала.       — Входи! — послышалось из-за двери.       Теперь отступать было поздно.