Мой любимый профессор Люпин

      — Я знаю, что ты знаешь, так что даже не вздумай делать изумленное лицо, Роза Уизли! Итак, кто же будет новым преподавателем ЗОТИ в этом году?       Кристина впилась в меня жадным до сплетен взглядом, и я, не удержавшись, рассмеялась:       — А до ужина ты не доживешь, чтобы посмотреть своими глазами? Лопнешь от нетерпения?       Напротив тихо прыснул Скорп.       Взгляд нашей общей подруги тут же метнулись к нему:       — Малфой, неужели тебе не интересно?!       Левая бровь парня дрогнула, показавшись над книгой:       — Да не особенно. Новость не первой свежести.       — Так ты тоже знаешь?!       Мы с Малфоем переглянулись. Разумеется, он знал. Не мог не знать, потому что бабушка, у которой он в этом году проводил лето, вряд ли стала бы скрывать такие подробности от драгоценного внука.       — Вы мне друзья или что?! — возмутилась пылкая Кристина, подскакивая на ноги. — Я сейчас уйду от вас в другое купе!       Она так по-детски мило злилась, что во мне проснулась совесть, которой, как известно, нет у рыжих, и я удержала подругу за руку.       — И лишишь нас своего чудесного общества? — медленно произнес Малфой и отложил книгу на сидение рядом. — Оставайся, если хочешь первой узнать, по кому будут сохнуть в этом году все девчонки школы.       Кристина плюхнулась на свое место у окна.       — Он настолько горяч? И молод? — быстро спросила она и, когда получила два кивка, взвизгнула. — Ох, Мерлин! Наконец-то хоть один молодой препод! И как удачно — на седьмом курсе, когда я уже совершеннолетняя.       Я молчала, позволяя Скорпу нагнетать обстановку и подкармливать любопытство нашей подруги. Мне, в отличие от Малфоя, совсем не хотелось обсуждать человека, который в этом году будет вести у нас ЗОТИ. Не потому, что я успела поговорить об этом с родителями — они до последнего держали интригу, хотя долетающие из кухни обрывки вечерних разговоров все объяснили. И не потому, что мне рассказала об этом уже на вокзале тетя Джинни, взяв обещание не проболтаться.       — Имя, Малфой. Я хочу узнать имя!       Кристина вцепилась в колени Скорпа разноцветными ногтями, заставляя парня подпрыгнуть на месте — он ужасно боялся щекотки, и мы обе об этом знали.       — Под пытками не сдамся! — краснея от сдерживаемого смеха, заявил Малфой.       Девушка прищурилась и скользнула ноготками верх по его бедрам.       Скорп завыл:       — Это Тедди! Тедди Люпин!       Кристина ахнула и обернулась ко мне.       — И ты скрывала?! Я пожала плечами и выдавила для нее улыбку.       — Ну Тедди и Тедди. Ничего особенного.       — Конечно, ничего, если все твои ближайшие родственники — герои войны и кавалеры ордена Мерлина, — поддела подруга, а я поморщилась. Мне не нравились упоминания регалий моей семьи.       — Но это еще не все, — продолжил Малфой, предусмотрительно отодвигаясь от Крис подальше. — Говорят, что они с Мари-Виктуар расстались, так что…       Договорить он не успел, потому что девушка вскочила со своего места, перепрыгнула через вытянутые в проход ноги Скорпа и распахнула дверь.       — Я должна всем рассказать! Вот это новость! Девочки, — закричала она кому-то в коридоре, — а вы уже в курсе?..       Скорп ухмыльнулся и задвинул дверь купе:       — Обожаю пуффендуйцев.       — И пуффендуек, да? — хмыкнула я, подвигаясь ближе к окну.       — Ревнуешь?       Малфой пересел ко мне и невзначай закинул руку на спинку моего сидения. Мы сидели так близко, что я ощущала тепло его бока и запах одеколона: что-то свежее и морское, наверняка очень дорогое и элитное. Другого у Скорпиуса не бывало.       — Констатирую факт, — спокойно ответила я, не отводя взгляда от пейзажа за окном. — Скольких из них ты перецеловал в прошлом году? С легкой подачи Крис, между прочим. Я бы на ее месте ни за что не стала знакомить с тобой сокурсниц.       — Вот поэтому в моем списке поцелованных девочек нет ни одной гриффиндорки, — укоризненно заметил он, а затем чмокнул меня в щеку. — А, нет. Одна есть. Я считаю, что это успех.       Я рассмеялась и откинула голову на его руку:       — Братский поцелуй не считается, красавчик. К тому же, я не собираюсь становиться одной из твоих побед.       Он хмыкнул и подул мне на волосы, заставляя выбившиеся из пучка кудряшки разлететься пушистым облачком.       — Ты никогда не будешь «одной из», Роза Уизли. Никогда.       Мы погрузились в уютное молчание, нарушаемое только стуком колес поезда и криками младшекурсников в коридоре. Я знала, что через полчаса нам обоим предстоит пойти на собрание, где Дэвид — староста школы, очень серьезный и всегда строгий когтевранец, в очередной раз расскажет правила поведения во внеурочное время и наши обязанности старост, затем напомнит, что ношение формы и значка обязательно, а в конце своей речи сообщит, кто и во сколько дежурит в вагоне.       Все это будет потом. А пока я наслаждалась компанией лучшего друга, который, словно назло всем стереотипам, был слизеринцем, и гнала прочь невеселые мысли о нашем новом преподавателе ЗОТИ.       Я терпеть не могла воображалу Мари-Виктуар и никогда не понимала, как у потрясающего дяди Билла могла родиться такая противная дочь. Или все дело было в том, что она девочка? Но девочкой была и я, и Лили, но мы-то были нормальными. По крайне мере, мне хотелось в это верить.       Тедди, строго говоря, был не членом семьи, а крестником дяди Гарри и сыном покойных друзей моих родителей, поэтому все мы считали его кем-то вроде кузена. Он часто бывал у нас на праздники, и всегда казался мне странным. Меня смущала не только его постоянно меняющаяся внешность, но и задумчивая улыбчивость в сочетании с молчаливостью — полная противоположность голосистой и всегда недовольной Мари.       Когда они начали встречаться, мама с тетей Джинни даже поспорили, как долго продлятся эти отношения. Выиграл дядя Гарри, который заявил, что «Тедди — очень серьезный молодой человек, который не позволил бы себе интрижку». Дядя Гарри вообще был очень проницательным, не зря его сделали главой мракоборцев, и явно мог бы выигрывать большие деньги на ставках — Тедди и Мари встречались девять лет. Девять! Он даже переехал на какое-то время во Францию, где дражайшая кузина училась на мастера палочек. А потом что-то случилось. Мама с тетей Джинни, велев мне не греть уши, долго рассуждали о том, что первая любовь редко заканчивается браком, и что Тедди и Мари оба выросли из этих отношений как из старой мантии.       Мне, честно говоря, не было никакого дела до отношений моей кузины с крестником моего дяди. Но сама мысль, что этот молодой мужчина, которого я помнила нескладным подростком, будет вести ЗОТИ, вызывала неприятное чувство в груди. Конечно, я признавала, что он успел поработать мракоборцем, признавала, что он закончил Хогвартс с медалью, как лучший студент своего выпуска, знала, что он был у преподавателей на хорошем счету. Но… Но мне всегда было неловко в его присутствии, и вот это я не могла объяснить даже самой себе.       Дверь снова распахнулась, и довольная Крис сообщила:       — Всё, все в курсе, жаждут увидеть его на ужине, — затем ее внимательный взор оценил позу, в которой мы сидим, и подруга хитро прищурилась. — За то время, пока меня не было, появилась еще одна горячая сплетня?       Скорпиус невозмутимо бросил взгляд на наручные часы.       — Обижаешь. Чтобы сплетня стала действительно горячей, мне нужно больше, чем полчаса. Спроси у подружек, они расскажут.       Он подмигнул залившейся смехом Крис, а я почти с сожалением отстранилась от его бока.       — Так, девочки-мальчики. Берем под контроль пубертат, переодеваем мантии и обязательно нацепляем значки.       — А то Дэва удар хватит, — хихикнула Кристина и лукаво добавила. — Малфой, ты выйдешь, как джентльмен, или просто закроешь глаза?       Скорпиус поднес к лицу ладонь с широко разведенными пальцами и ответил в тон ей:       — А чего бы хотелось тебе?       Я устало вздохнула и пихнула его локтем в бок:       — Проваливай в свой вагон, змей. И Алу передавай привет.       — Ты смотри, какая вежливая девочка, — с доброй усмешкой ответил Малфой и послушно двинулся к выходу, не забыв прихватить свою книгу. — Но если что, Крис, я всегда рядом.       — Он такой душка! — заявила подруга, стягивая розовый свитер, едва за парнем закрылась дверь. — Я бы с ним встречалась, если бы он не был бабником.       — Если бы он не был бабником, — ответила я, застегивая форменную белую блузку, — в нем бы не было и половины нынешнего очарования. Прелесть Малфоя в том, что он любую заставляет почувствовать себя особенной.       — Но только не тебя, — хихикнула Кристина, поправляя коротенькую юбку в складку с тонкой желтой полосой по низу.       — Мы с ним слишком давно дружим, — отмахнулась я. — А тебе надо заказать новую форму. С какого курса ты ее не меняла?       — С третьего, — лукаво улыбаясь, ответила Крис, и качнула бедром. — Хочу, чтобы у Дэвида пропал дар речи.       — Мерлину в уши, — ответила я с тяжелым вздохом. — Ему явно пора найти себе девушку, потому что отношения исключительно с учебой и обязанностями старосты школы ему не на пользу.       — Ты меня благословляешь?       — Аминь.       Кристина рассмеялась и уверенным движением расстегнула две пуговицы на своей блузке.       — Тогда в бой!       Я бы с радостью плелась в самом конце колонны студентов, как это делали Лили и Хьюго. Но старосты должны были войти в зал первыми и проконтролировать рассадку своего факультета и дисциплину — вот уж чем-чем, а хорошим поведением Гриффиндор никогда не страдал. Поэтому я увидела его, как только дверь Большого зала распахнулись.       Тедди сидел между профессором Граблидерг и молодой преподавательницей по Трансфигураци, профессором Сато. Обе женщины поддерживали с ним беседу, а мужчина что-то отвечал с обычной вежливой улыбкой. А потом, когда раздался гомон детских голосов, поднял глаза.       Я поспешно отвернулась, подгоняя второкурсников. Не хватало еще быть пойманной на наблюдении за ним. И я вовсе не наблюдала, а лишь хотела узнать, как он изменился за два года с нашей последней встречи. Носит ли, как тогда, голубые волосы с длинной челкой?       Директор Макмиллан поднялся на ноги, приветствуя учеников, но я не стала слушать нудную речь. Мне больше нравилась профессор МакГонагалл, но она уже два года как покинула свой пост и переехала Эдинбург — это я знала из рассказов мамы, которая поддерживала с любимой преподавательницей связь.       Мой взгляд скользнул по столам других факультетов. Малфой, как всегда в окружении слизеринок и верного Альбуса Поттера, сидел нога на ногу, подперев голову рукой. Я улыбнулась, когда он перехватил мой взгляд и закатил глаза — друг тоже «обожал» речи нашего директора в начале года.       За столом Когтеврана царила почтительная тишина, все вежливо слушали, и только Дэвид, пылая гневом, смотрел на стол Пуффендуя, где Кристина весело щебетала о чем-то с подружками. Судя по ее лукавому взгляду, а также по румянцу на щеках девушек, предметом их бурного обсуждения стал…       — Эдвард Римус Люпин, дорогие ученики. Прошу любить и жаловать. Наш новый подаватель Защиты от Темных Искусств.       Эдвард… Я вяло ударила пару раз ладонь о ладонь.       Преподаватель. Так нелепо, аж зубы сводит.       — Он держится молодцом, а? — прошептала мне на ухо Лили, и я была вынуждена обратить свое внимание на Люпина. — Я бы на его месте жутко нервничала, а он ничего, улыбается вот.       — Он всегда улыбается, — также шепотом ответила я, окидывая мужчину беглым взглядом.       И нет, он больше не носил голубые волосы — вместо них на лоб падала куда более короткая и аккуратная русая челка. И аквамариновые глаза стали зелеными. Интересно, это настоящий цвет или…       Уголки его губ приподнялись чуть выше, и только тогда я осознала, что Тедди смотрит на меня. И улыбается мне.       Лили тут же весело замахала, приветствуя крестника своего отца, и Люпин улыбнулся еще шире, хорошо хоть, махать в ответ не начал.       Я выдохнула сковавший грудь воздух и отвернулась.       В последний раз, когда мы виделись, глаза Тедди были карими, с рыжими прожилками и зеленоватыми точками. Я знала это наверняка, потому что стояла к нему практически вплотную. А виноват во всем был Хьюго.       — Роза. Роза! — кузина ласково коснулась моей руки. — Ты в порядке?       — В полном, — ответила я, тут же растягивая губы в улыбке. — Задумалась о ЖАБА.       — Ох, я как я тебя понимаю — у нас в этом году СОВ, — пожаловалась Лили и положила себе на тарелку порцию салата.       — Если ты станешь такой же занудой, как моя сестра, я перестану с тобой общаться, — пропел Хьюго, утаскивая с нашей части стола поднос с куриными ножками.       Я наградила брата легким подзатыльником, и он обернулся через плечо, скорчив недовольную гримасу.       — Думаешь, раз староста, тебе можно использовать магию в коридорах?       — А мы не коридоре, — парировала я и показала брату язык. — Топай давай, обжора.       Лили тихо захихикала и подвинулась ближе к своей компании, а я снова осталась одна, и необходимость в деланной улыбке исчезла. Я бросила очередной взгляд на стол Слизерина и с тоской подумала о том, что предпочла бы сидеть сейчас с Алом и Скорпом, которые, не обращая внимания на хлопающих ресницами однокурсниц, с аппетитом поедали мясной пирог. Насколько было бы проще, учись любимый кузен и лучший друг со мной на одном факультете. Или я с ними, хотя отца явно хватил бы удар, окажись я на Слизерине.       «Ты должна одерживать над Малфоем верх на всех контрольных, Роза», — напутствовал папа, провожая меня перед первым курсом. И я одерживала бы, если бы Скорп не был таким молодцом и если бы мы не занимались вместе с ним и Алом в библиотеке. Мама только улыбнулась, услышав о нашей дружбе: ей ли не знать, как здорово быть в компании двух мальчишек. Только мне достались умные мальчишки, поэтому пальма первенства на контрольных переходила из рук в руки, от Гриффиндора Слизерину и обратно.       Кузен улыбнулся, заметив мой взгляд, и кивнул, словно понимая, о чем я думаю. Он не любил Крис, поэтому не ездил с нами в одном купе, но мне и не нужно было общаться с ним каждый день, чтобы поддерживать дружбу и духовную близость — из всех двоюродных братьев именно Альбус понимал меня, как никто. Может быть потому, что я в свое время не дала его в обиду на семейном слете, когда дяди и тети обсуждали его поступление в Слизерин. А может быть потому, что мы с ним были ужасно похожи: оба серьезные, прячущие за показной суровостью и колкой иронией нежный беззащитный животик истинных котиков. Альбус никогда бы не сделал такую подлянку, какую сделал мой дорогой братец два года назад, и иногда я жалела, что это Хьюго мой брат, а не Ал.       Когда ужин кончился, я вздохнула с облегчением и повела было первокурсников в башню Гриффиндора, но Лили поймала меня за руку.       — Мы хотим пойти поздороваться с Тедди, ты с нами?       Перспектива оказаться в кругу родственников, приветствующих Люпина и засыпающих его вопросами, показалась мне мало привлекательной, поэтому я покачала головой:       — Не сегодня, Ли. Передавай ему от меня привет.       Я не стала смотреть в их сторону, когда выходила из зала, и старательно не думала о Люпине, пока поднималась в гостиную и рассказывала малышам о правилах общежития.       А потом, когда забралась в любимую постель под тяжелым алым пологом и закрыла глаза, невольно снова вернулась на два года назад.       Это было Рождество, которое Тедди обычно проводил во Франции с дедушкой и бабушкой Мари, но в тот раз все Делакуры и сама кузина слегли с гриппом. Люпина срочно командировали в Великобританию к радости всей моей семьи. Бабушка Молли в кратчайшие сроки связала для него свитер в рыже-зеленую полоску, который в сочетании с его голубыми волосами и льдистыми глазами смотрелся как-то нелепо.       Весь вечер Поттер-Уизли пытались вовлечь бедного парня в разговоры и игры, но Люпин, как обычно, улыбался и по большей части молчал. Ему было уже двадцать три года, и общество нас — детей, родителей и стариков — явно должно было его тяготить.       Однако он послушно разорвал волшебную хлопушку и даже натянул на голову золотую корону, а затем станцевал с уже очень пожилой тетушкой Мюриэль, которая упорно называла его Бобом. Я, как обычно, устроилась в углу, в компании Ала, и наблюдала за всей этой вакханалией со стороны. Мне нравилась наша большая семья, но чем старше я становилась, тем больше в праздники мне хотелось уединения и покоя, а не шумной пирушки. Поэтому, когда часы пробили два ночи и взрослые заговорили об еще одной порции какао, я с чувством выполненного дочернего долга направилась в сторону лестницы, чтобы подняться в нашу с Лили спальню. И столкнулась у самых дверей с Люпином, который под шумок тоже решил покинуть высокое общество.       — Проходи, пожалуйста, — произнес он, отходя в сторону.       — Нет-нет, ты первый, — поспешно ответила я.       Мы замерли в неловком молчании, а затем одновременно шагнули и снова столкнулись.       Тедди рассмеялся, аккуратно придерживая меня за предплечья:       — Роза, дамы вперед.       — А старших надо уважать, — зачем-то ляпнула я.       — Я не намного старше. А ты уже дама, так что мой принцип в нашем случае более применим, — мягко возразил Люпин.       Я закатила глаза и замерла, с ужасом разглядывая дверной косяк над нашей головой.       Тедди проследил за моим взглядом и хмыкнул:       — Предлагаю бежать, пока никто не заметил.       Но Хьюго явно не по душе был такой исход дела.       — А у Розы и Тедди омела над головой, а они не целуются!       Старшие тут же прервали свой разговор и обратили на нас внимание.       Мама ласково потрепала брата по волосам:       — Тедди уже взрослый для этих игр, дорогой.       — Тетя Мюрриэль тоже очень взрослая, но меня-то заставили ее целовать! — ворчливо заметил Хьюго, уворачиваясь от материнской руки. — Так нечестно!       Отец добродушно рассмеялся:       — И то верно, — а затем обратился к Тедди. — Можешь поцеловать ее, сынок, я разрешаю.       «Я не разрешаю!» — в панике подумала я, бросая испуганный взгляд сперва на улыбающегося дядю Гарри, а затем на Ала. Но Ал только пожал плечами, дескать: «а что я сделаю?»       Люпин снова тихо хмыкнул и наклонился к моему лицу.       — Похоже, у нас нет другого выхода, — прошептал он, дружески улыбаясь. — Не бойся, я не стану целовать тебя по-настоящему, Роза.       — А я и не боюсь, — ответила я, с удивлением ощутив укол обиды. Целовать он не собирается по-настоящему, заботливый какой.       Его глаза оказались прямо напротив и чуть выше моих, и вот тогда я обнаружила, что они сменили цвет с переливающегося голубого на теплый карий. Люпин едва склонил голову, сокращая расстояние между нами почти до минимума, а я поняла, что не могу двинуться и не могу вздохнуть.       Меня никогда раньше не целовали мальчики. Меня никогда раньше не целовал мужчина.       Его губы мягко коснулись пространства между моим носом и губами, так невинно и бережно, что это сложно было бы назвать поцелуем. Но все мое тело наполнила дрожь, сердце заколотилось, и я отпрянула от Тедди, врезаясь спиной в косяк двери, а затем и вовсе пулей вылетела из гостиной и рванула вверх по лестнице. Вслед мне донесся веселый смех моей семьи.       А на утро Люпин уехал до того, как я соизволила вылезти из кровати. Так что сегодняшняя наша встреча была первой за два года, и мне оставалось только догадываться, думал ли он о том недопоцелуе, когда мы встретились взглядами в Большом зале.