Выиграй желание

      Вопрос повис в комнате, внезапно оглушив и старосту, и самого Чонгука. Староста сбилась с шага, растерянно посмотрела на Чонгука, а затем расправила плечи и улыбнулась.       — Мне только печенье достать. — И бодро зашагала к рюкзаку.       Чонгуку только оставалось наблюдать, как она присела на его кровать и полезла в рюкзак. Печенья оказалось не так много на взгляд Чонгука, он бы такую порцию и один съел. Трижды. И всё-таки он оценил запасливость старосты — для двух девушек печенья было бы достаточно.       — Извини, тут мало. Что осталось после обеда, так что… — проговорила староста, разрывая пакет с печеньем и раскладывая его красиво по бумаге. Не иначе, мысли его услышала.       — Выглядит вкусно, — произнёс дежурную фразу Чонгук и понял, что засмотрелся на запястья старосты. На тонкую цепочку браслета с крохотной подвеской, на которой, кажется, были какие-то буквы или рисунок. Да и сами запястья… и кисти рук… и ловкие пальцы, которые аккуратно выравнивали печенье, словно в старосту встроили лазерную линейку, чтобы даже еда лежала геометрически выверено.       — Не надо! — воскликнул Чонгук, чтобы остановить этот «сервировочный беспредел». Староста удивлённо посмотрела на него. — Я и так съем! — пояснил Чонгук. И добавил: — Голоден.       Староста отстала от печенья и села, пододвигая к себе чашку.       — Приятного аппетита, — очень вежливо сказала она, когда окончательно разместилась напротив. Чашка в её руках загипнотизировала Чонгука, не иначе. Потому что по-другому объяснить свой прикованный к краю чашки взгляд он не мог. И когда староста поднесла чашку к губам, Чонгук напрочь забыл про печенье и чай.       А староста прикрыла глаза, явно получая удовольствие от напитка. И пока Чонгук как заворожённый смотрел, как она пила чай, она… спокойно пила чай.       — Вкусный, — одним словом разбила староста зачарованный ступор Чонгука. — Спасибо. Если ты уже закончил, можешь раздеваться.       — Спешишь? — уточнил Чонгук, надкусивший, наконец, печенье.       — Не особо. Но и тянуть смысла не вижу. Сам же сказал, что ничего такого в твоей спине нет.       Чонгук хмыкнул, стараясь успеть выпить чай, пока староста вела «вежливую беседу». Что быть ему полуголому, он уже понял. Хотелось прояснить некоторые моменты.       — Так какое именно фото мужской спины тебе нужно? В полный рост? По пояс? Даже без головы? — Староста смотрела на него, и под её взглядом хотелось, чтобы печенье само растаяло на языке, пока он допивал чай. — На фоне чего будем фотографировать? Могу простыню или одеяло натянуть где-нибудь. — Чонгук покрутил головой, прикидывая, где бы действительно такое провернуть, а староста даже не шелохнулась. — Тебе же фото моей комнаты не нужно? — Он чувствовал, что говорил ерунду, но староста не отводила от него глаз, заставляя нервничать, и поэтому Чонгук не мог остановиться. — В нашу общагу по делам приходила к капитану боксёров?       Староста шевельнулась.       — Пожалуй, приготовлю телефон. Задёрнем шторы, включим свет, думаю, этого будет достаточно.       — Штора короткая. Порвалась. Недавно…       — Что ж, — сразу же отреагировала староста, — тогда возле двери в ванную. Там не стене ни одного постера, подойдёт.       Чонгук кивнул. Чай закончился. Печенье он потом доест. Пришло время раздеваться. Он стянул с себя толстовку и теперь сворачивал её — медленно и старательно.       — Ты знала, что я не успею попасть в общагу? Потому что меня уже караулили? Да?       — Нет. И не отвлекайся, снимай футболку.       — Но всё сложилось прямо очень удачно для тебя… — Чонгук взялся за края футболки, потянул её вверх.       — Ты бы встал уже, всё равно к стене идти. Разве удобно раздеваться сидя за столом?       — Удобно, — буркнул Чонгук в футболку, которая как раз закрыла ему лицо. И подумал, что в самом деле, что он как стесняшка нецелованный. Своего тела точно не ему надо смущаться. Пусть староста смущается! Попросить о таком парня, ещё и в мужскую общагу пробраться!       Чонгук выпутался из футболки, встал из-за стола и гордо расправил плечи. Футболка комком полетела к Чимину на кровать, а сам Чонгук отправился к стене.       — А толстовочку сложил аккуратно, — раздалось ему вслед.       — Я готов.       — Чонгук, — позвала его староста, и он вздрогнул, оборачиваясь. — Свет включи.       Вздохнув, Чонгук направился к выключателю. Щёлкнув, обернулся к старосте.       — Нормально?       Староста уже расположилась около стола, опираясь на него. В её руках, расслабленно опущенных на юбку, находился телефон, а сама староста смотрела на Чонгука. И только на него.       — Ты оттуда будешь фотографировать? Не далеко?       — Обрежу потом, — тихо ответила староста, дёрнув плечами.       — Ну уж нет, тогда в кадр комната сильно попадёт. Не хочу ничего личного светить. Ты тут побывала, этого уже много.       — М-м? — вскинула бровь староста.       — Я про поклонниц, — пояснил Чонгук и кивнул на чашку с сердечками, из которой она пила.       — Так это подарок… — протянула староста, обернувшись и взяв чашку в руку. — А я подумала, что это ты такой милый.       — Бываю и милым. Но, староста Лим, не могли бы мы уже начать и закончить?       — Конечно! — Она вернула чашку на стол и легко шагнула к нему. — Значит, мне надо ближе подойти?       Староста шла на него, смотря прямо в лицо. Так что и Чонгук не отводил от неё взгляд. И теперь он заметил лёгкий румянец на её щёках и плотно сжатые губы. Всего пять шагов требовалось ей сделать, чтобы оказаться напротив нужной стены — каждый показался Чонгуку весомым.       — Хм, как символично. Я снова на пороге. — Староста легонько пнула кроссовок Чонгука, выравнивая его рядом со вторым.       — Я тебя не выгоняю, — вырвалось у Чонгука. — И я готов. Отворачиваться?       Староста кивнула, поднимая телефон на уровень груди. Чонгук уткнулся взглядом в стену. Раздался щелчок — сработала камера.       — Готово, — тихо сказала староста.       — Покажи, — немедленно отозвался Чонгук, среагировав на странно безрадостный тон. — Вдруг смазано.       Староста шагнула к нему, он прислонился к стене. Она остановилась, не дойдя. Он усмехнулся, намеренно нахально пройдясь по ней взглядом. Она вскинула голову и наконец приблизилась.       — Вот, — протянула она свой телефон.       — Тут ничего не видно. Он заблокировался, пока ты тянула время.       Она раздражённо вздохнула и забрала телефон, чтобы ввести пароль.       — Вот!       — Ужас какой! Староста Лим, за что ты так со мной?       Она удивилась и подступила ближе, тоже заглядывая в телефон, который Чонгук удерживал около себя — вместе с её рукой.       — Почему ужас? — уточнила она, склоняя голову над экраном.       Чонгук повёл носом, впервые стоя к старосте так близко. От неё вкусно пахло.       — Печенье сама пекла? — он чуть нагнулся, разбираясь в приятных запахах.       — Что? — вскинула она голову, чуть не ударив Чонгука. — А! Нет! Утром помогала родителям в пекарне.       — А это не то же самое?       — Нет же. Я с тестом не работала, на витрине раскладывала и упаковывала готовое.       Она чуть потянула телефон на себя, но Чонгук держал крепко.       — Вкусно, — признался Чонгук. Она глубоко вздохнула. Тёплый воздух коснулся груди Чонгука, и по коже побежали мурашки. Староста Лим стояла очень близко к нему, а он был полураздет. — Почему он назвал тебя Хёнджу-я? — понизив голос, спросил Чонгук, чтобы отвлечься от близости старосты.       — Потому что меня так зовут.       — Значит, и мне можно?       Староста дёрнула на себя телефон. Чонгук качнулся к ней вместе с ним. Расстояние между ними уменьшилось до интимного.       — Хёнджу-я… — пробормотал Чонгук, пробуя её имя на вкус. Она отпустила телефон, чтобы обоими руками упереться в грудь Чонгука. Но не оттолкнула. Чонгук сжал телефон в ладони, с трудом сдерживаясь, чтобы не накрыть руками её руки на своей груди. — Слышал, у тебя трудности с расчётами по теории игр для профессора Кан. У меня есть, что тебе предложить. Сыграем?       Староста Лим Хёнджу зажмурилась, резко сжав кулачки на груди Чонгука.       — Чон Чонгук! — чётко и звонко воскликнула она.       — Да? — спокойно и уверенно отозвался он.       — Что не так с фото? — гораздо тише спросила староста.       Чонгук не позволил удивлению отразиться на его лице.       — Некрасивое и нечёткое, — отрапортовал он, любуясь старостой, чьи длинные ресницы трепетали, пряча глаза. — Как такое на конкурс посылать? И как таким восхищаться? Лим Хёнджу, ты не старалась, делая фото. Это обижает.       — Вот как, — протянула староста, расслабляя кулачки. — Надо переделать. Нельзя сдавать работу незаконченной…       — Не совершенной… — поддел её Чонгук, намекая на стремление старосты всё везде успеть. Кстати, именно поэтому несданный ею проект по теории игр стал его козырем. Староста тяжело переживала тот факт, что профессор Кан не засчитывал ей работу. Об этом вся группа знала.       — Мой телефон? — спросила она и погладила его по груди кончиками пальцев. Еле уловимо.       — Забирай, — ответил он машинально, и не подумав вручить телефон владелице.       Чонгук рассматривал лицо старосты. Назвав старосту по имени, он перестал воспринимать её как одногруппницу, рассмотрев в ней девушку. Он склонил чуть голову, чтобы лучше видеть…       Хёнджу толкнула его к стене, шагнув следом. Чонгук ударился спиной, успев сгруппироваться. Но он не ожидал, что Хёнджу надавит ладонями на его грудь и потянется к нему.       Он не успел закрыть глаза, как Хёнджу поцеловала его, медленно проведя по его губам своими — твёрдыми и горькими. С привкусом чёрного чая, как понял он, ответив на поцелуй.       Она отстранилась, оставив свои ладони на его груди, пристально взглянула в его глаза и спросила:       — Так на что будем играть?