Чумной доктор. Пламя ненависти

Ты выдумал меня. Такой на свете нет, Такой на свете быть не может.        Этот город был очищен. Пламя ненависти, разожжённое Чумным Доктором, выжгло заразу дотла, оставив лишь угольную почву, на которой впредь ничего вырасти никогда не сможет. Силовики жестоким образом расправились с хаосом, творящимся на улицах северной столицы России, только укрепив недовольство народа властями. Напуганный народ, лишённый всякой надежды на свободу от власти бюрократов, всё ещё надеялся на помощь народного мстителя. Но он исчез.                      Полгода спустя.        Сергей Разумовский стоял напротив «Рождения Венеры» Боттичелли, которая сопровождала его ещё с самого детства. Женщина, изображённая на картине, была свидетелем многих событий в жизни ребёнка из приюта: начиная от издевательств со стороны школьной учительницы по поводу его «извращенских рисунков», заканчивая тем, как он собственными руками убил полицейского. Не просто полицейского, а первого человека, который видел в нём не статус, а себе равного. И он убил его. Быстро, что Разумовский не успел даже осознать в полной мере то, что совершил. Именно слова собаки сгнившего режима открыли глаза Сергею: всё это время рядом с ним не было его друга, не было Олега. Его товарищ, сопровождающий его на протяжении почти всей его жизни, оказался плодом его воображения. Точнее, воссозданием образа некогда друга, чтобы не сойти с ума. Чтобы не дать тьме и одиночеству поглотить его. Но вот врывается Громов, заявляя, что Волков мёртв, причём уже давно. В Сирии, уже год как.        Всё встало на свои места, но лишь причинило парню только боль. Ведь это означало, что весь тот путь, что он прошёл, не был наполнен поддержкой лучшего друга детства, его наставлений и… — К вам посетитель, — внезапно заговорила Марго. Разумовский дёрнулся, сидя у себя в кресле. Проморгавшись и приоткрыв от испуга рот, он сделал пару глотков воздуха, чтобы успокоить безумно стучащее сердце. — Скажи, что меня нет, — ответил парень, всматриваясь в лицо Венеры. — Но вы уже трижды перенесли эту встречу, — продолжил помощник. — Вы уверены? — Да, — бросил Сергей, встав из-за стола. Он направился к столику, на котором поблескивала бутылка с шампанским. Золотой напиток не только с утончённым звуком, но и запахом наполнял стеклянный бокал Разумовского. Рыжие прямые волосы спадали ему на лицо, привычно закрывая левый глаз. Откинув голову немного назад, он сбросил чёлку, чтобы та не мешала. В который раз за день он уже прямо-таки закидывает бокал шампанского, но не пьянеет. Как бы он не старался, его рассудок оставался при нём. Как бы он не хотел забыть обо всём: о погибшем по его вине Громове; о назойливой журналистке, которую пришлось отправить, куда следовало бы; об Олеге, оказавшимся всего лишь призраком прошлого; о том, какая сила заставила Сергея совершить те убийства. Нет, это был не Сергей. Это была она. Эта страшная сила. Эта тьма.        Парень уселся на диване с бокалом в руке. — Марго, — начал он, поднеся к губам напиток, — запусти тестовую версию приложения «Душа». — Сейчас.        Экран огромного изогнутого телевизора осветил тёмную комнату белым светом. В центре появился значок «Вместе» в виде жеста Виктории. Два пальца вверх, означающие мир, стали символом, закрепившимся за социальной сетью и её создателем.        Мысли об одиночестве, на которое был обречён Разумовский, заставили его задуматься о создании приложения внутри своей социальной сети, которое позволило бы каждому человеку найти себе друга. Найти родственную душу. По замыслу Сергея, при запуске этого приложения, пользователь должен заполнить анкету, по данным которой будет подобран собеседник. Однако парень не стал уходить от анонимности и режима инкогнито: переписка будет полностью анонимная. Собеседники сами в праве рассказать о себе, но приложение «Душа» не будет собирать данные о пользователях и, тем более, распространять их. Она является всего лишь игровым полем, площадкой, но не более.        Парень сделал ещё глоток шампанского, наблюдая за тем, как символ «Вместе» потухает. Перед ним появилось окно регистрации «Души», которое было очень и очень скудным. В голову Разумовского не шла ни одна идея по оформлению. Он не любил пёстрых и нагромождённых интерфейсов, но слишком простой интерфейс окажется также и слишком скучным. И, хотя концепция приложения интересная, именно внешний вид конечного продукта во многом определяет его успех. — Гость ушёл, — произнесла Марго. Сергей проморгался и вдруг запаниковал. — С кем должна была быть встреча? — спросил он, замерев. — Со Станиславой Ахматовой, — имя ни о чём не сказало. — Она должна была пройти у вас собеседование на должность графического дизайнера, отвечающего за разработку визуальной составляющей «Души». — Чёрт, — прошипел Разумовский. Он поставил опустевший бокал на стол и взялся на переносицу. Он ждал именно этого человека, ведь разработка приложения для него сейчас на первом месте. Но по какой же причине Сергей уже в третий раз отменил встречу? — Она уже ушла? — Да, я же уже сказала.        Разумовский слегка опустился, локтями опираясь об колени, и провёл руками от лба до темени. Взъерошив волосы на затылке, чтобы привести себя в чувства, он закрыл глаза. — Назначьте ей встречу через неделю. — Хорошо.                      Девушка дрожащими руками держала телефон, на котором высветилось очередное сообщение о переносе собеседования. Сильное волнение, которое она испытывала, находясь в комнате ожидания на первом этаже здания «Вместе», исчезло. Она выдохнула, будто бы и ждала, что всё отменят. Попрощавшись с персоналом, она вытолкнула стеклянную дверь наружу, и оказалась на тёмной улице Петербурга. Накинув капюшон своей чёрной парки, она устремилась вперёд, рассекая прохладный вечерний воздух. Прохладный ветер и едва заметный дождь делал для девушки погоду весьма неприятной. Казалось бы, зачем переезжать в Санкт-Петербург, если ты не любитель подобной погоды? Однако выбирая между жарой Москвы и прохладой Петербурга, девушка предпочла именно второе, потому что жару она точно не выносила. По её мнению, уж лучше будет прохладно, ведь можно просто одеться потеплее, чем жара, при которой хоть кожу сдирай, и то не поможет.        Поправив лямки чёрного тканевого рюкзака, девушка проклинала всё: погоду; душащую водолазку под паркой; ветер, сшибающий капюшон этой самой парки, и, конечно же, свою фрилансную работу. Невероятное желание плюхнуться прямо в кровать и уснуть прямо в верхней одежде — одолевало, как никогда. Однако нужно было держать себя в руках, вышкрябывая последние силы на дорогу домой. Оглянувшись на здание «Вместе», девушка вздохнула. В этот момент горящая в темноте улицы надпись погасла, что означало окончание рабочего дня.        «И зачем только назначать встречу, причём уже в третий раз, если не уверены в собственных планах?» — подумала про себя горе-дизайнер. — «С другой стороны, я не очень-то и против…» — она посмотрела на свои дрожащие руки. Проблема детства стала помехой для того, чтобы устроиться на работу. Работодатели проверяли эмоциональный интеллект потенциальных работников, проверяли их на стрессоустойчивость и прочее. По этой же причине девушка завалила уже несколько собеседований: на неё могли повысить голос, и если лицом она оставалась прежняя, то её выдавали руки. Ей просто подавали ручку или документы в руки, как она тут же почти сразу роняла их. Фиаско она претерпела в последнее своё собеседование, когда всё прошло удачно, но в самый последний момент, когда у неё пересохло в горле, и ей предложили стакан воды, она просто не удержала его в руках. Работодатель увидел дрожащие руки и посчитал, что это очень и очень весомая причина, чтобы отклонить предложение такого работника.        «Мы вам перезвоним!» — и тишина долгие месяцы. Кое-как сводить концы с концами позволял фриланс. Долгие годы практики дали девушке нехилую базу знаний и умений, чтобы продавать свои услуги: портреты, рисунки, концепт-арты, оформление и дизайн сайтов. И, самое главное, что для того, чтобы получить заказ, не нужно было ходить к работодателю или заказчику! Никто не узнает, что у тебя тремор рук от волнения, а сердце бьётся так, что им можно делать отбивные. Ты — просто аватарка, набор символов и, в крайне редких случаях, голос, который предлагает свои услуги. Не человек. Это и нравилось Ахматовой. Никто не будет оценивать тебя, как человека, ведь тебя видят исключительно, как специалиста.        И вот вакансия, заставившая Славу пролить на себя горячий чай: «Сергей Разумовский, основатель популярной социальной сети, ищет графического дизайнера». Само собой, что «Вместе», которой пользуется почти каждый житель не только Петербурга, но и страны, являлась, своего рода, объектом вдохновения для девушки. Только представить, что вся информация, все книги, вся музыка и многое-многое, будет в свободном доступе — это уже было нечто. И тут Разумовский докидывает анонимность, как бы добавляя вишенку на торт. Социальная сеть, ассоциирующаяся со свободой, стала топ-1, и тут её основатель ищет графического дизайнера?        Конечно, девушка и не мечтала о том, чтобы её приняли на эту должность. По её мнению, в городе, стране, а то и во всём мире, найдётся масса людей, куда более талантливых, чем она. Однако что-то заставило девушку прислать своё портфолио на указанную почту. И произошло невероятное. Она прошла. Она и ещё несколько людей должны были пройти собеседование у работодателя. Само собой, что девушка боялась, очень сильно боялась, ведь прошлые провалы оставили свой след. Однако сама мысль о том, что если она, действительно, пройдёт, то она будет работать с самим Разумовским, — дала ей надежду.        Допинав несчастный камень до бордюра, Слава зашла в подъезд. Обшарпанные стены, разрисованные, слава Богу, чем-то более менее приличным, нежели то, что видела она, например, в своём родном городе. Кто-то жарил что-то, вроде беляшей, отчего по всей лестничной клетке раздавался не очень приятный для девушки запах. Прямо-таки тошнотворный. Кое-как доковыляв уставшими ногами до третьего этажа, она дважды промахнулась мимо замочной скважины своей двери. Выругнувшись себе под нос, она отперла дверь и прямо-таки ввалилась в коридор, попутно ударив по выключателю на стене. Закрыв за собой дверь, Ахматова небрежно сняла ботинки, даже не до конца расстегнув молнию на них, и прошла дальше, уже скидывая с себя холодную влажную парку.        «Я дома!» — девушка вспомнила, как кричала это с порога, когда ещё училась в школе. Её встречала мама и собака. Сейчас же её никто не встречал, кроме, разве что, орущих за стеной соседей. Жёлтый свет, как в романе Достоевского, навеивал какое-то состояние апатии, но других лампочек у Славы пока не было. Да и мало бы, чем смена освещения помогла. Петербург — довольно депрессивный город. Величественный, но депрессивный, лучше сказать. У него, безусловно, масса достоинств, но подавляющее их большинство доступно только либо туристам, либо богачам, живущим в центре. Простой народ и, упаси Боже, бедные студенты из провинций, жили вот в таких коммуналках, как эта квартирка.        Когда Слава только заехала сюда на пару со своей подружкой, им пришлось несладко: грязная квартирка с заклеенными газетами окнами, неприветливые обшарпанные стенки и, конечно же, реликвия этой квартиры, — квадратный телевизор с выпуклым тёмно-зелёным экраном, который работал последний раз, судя по всему, ещё когда девушка только под стол пешком ходила. Газеты содрали, стены покрасили в бежевый, а телевизор… а что телевизор? Оставили его, конечно же, это же раритет! На самом деле, просто было жалко выбрасывать. Да и хозяйка бы казнила на месте за такое, ведь она смотрела этот телевизор ещё со своим первым мужем, давно умершим и забытым ей, как супругом, но не собеседником перед телевизором.        Девушка плюхнулась на диван, даже не переодевшись. Максимум, рюкзак бросила около себя. Так и уснула. Где-то до двух часов ночи, пока не пришла… — Ну ты и свинья, конечно, — послышалось сквозь сон Славе. Она распахнула глаза, но мозг до конца ничего не осознавал. — Хоть бы переоделась и дошла до кровати.        Первое, что увидела девушка, это короткую кожаную юбку чёрного цвета, потом торчащие из-за неё колготки в крупную сетку, а там уже и короткую блузку нежно-розового цвета. Привстав, она зазевалась, прикрывая ладонью рот. — Который час? — спросила Ахматова, пытаясь достать в переднем кармане джинсов телефон. — Без десяти два, — протараторила подруга, расстёгивая молнию сзади на юбке. — А что? — Да ничто. Где шастала хоть? — сонным голосом задала вопрос девушка, попутно уходя в ванную, чтобы помыться и переодеться. Не могла она, как Даша, переодеваться при посторонних людях, даже если они были одного пола. — Да с Ваней по городу катались, к нему заезжали, — захихикала блондинка, стоя спиной к подруге. Её вовсе не стесняло, что она стоит в одном только нижнем белье и колготках в крупную сетку прямо перед окном. Причём со включенным светом. Грубо говоря, сейчас она, как телевизор с порнографией для малолетних. — Ясно, пили чай, — проговорила Слава, закрывая дверь и запираясь. — А тебе всё чай да чай! Уж покрепче! — и девушка снова засмеялась. После этого она стала дёргать ручку двери. — Ну эй! Ну впусти! — Мицеллярка у тебя на столе. Я её специально оставила, чтобы ты сюда не ломилась. После меня зайдёшь, я скоро! — через дверь прокричала Ахматова, уже отстёгивая крючки от петелек на бюстгалтере. В принципе, она знала, чего хочет подруга на самом деле в ванной комнате и именно сейчас, когда Слава тут. — А… — И ватные диски, и ватные палочки. Тест на беременность не нашла, — последнее было сказано в шутку, хотя однажды ей всё же пришлось его искать. — Ну и ладно! — обиженно ответила подруга, и послышались звуки отдаляющихся шагов.        На самом деле, по какой-то неизвестной Славе причине, её подруге крайне нравилось щупать людей. Ну вот настолько нравилось, что она первое время даже могла внаглую зайти в ванную комнату и начать щупать за бока и ляжки свою подругу. Причём не было в этом никакого подтекста от слова совсем. Ей просто нравилось теребить, как говорила Слава, сальце. За это получала ещё и по пятой точке, ведь «Где у тебя тут сало?!».        Душ прямо-таки массировал тело и кожу головы девушки. Более того, девушка чувствовала, что смывает с себя не только пот и пыль за весь этот день, но и весь тот негатив, что она словила за один день. Это и пьяный мужчина на улице, и хамоватый кондуктор, и отменённое собеседование, и долгая дорога домой под моросящий дождь. — Кот отобедала, пришила? — послышалось ей из-за двери. Слава приоткрыла глаза и вопросительно посмотрела в стенку, покрытую бирюзового цвета плиткой. — Чё?! — крикнула девушка. — Кимарю: кот отобедала пришила? — и снова какой-то бессвязный бред. — Чего, блин?! — крикнула ещё громче. — Я не слышу. — Ой, да ничего! — заорала Даша, проходя мимо двери ванной. — Ну вот нельзя было сказать свою фигню так же чётко и у двери, как и эту фигню, а?! — но ответа уже не последовало. — Ой, ну и иди в баню.        Спустя десять минут дверь ванной открылась, и из неё вышла низкого роста девушка с редкими тёмно-русыми волосами, кое-как торчащими из-под розового полотенца, напяленного эдакой башней кверху. Поправляя резинку штанов пижамы серого цвета, она вышла к той части, что называлась в этой квартире кухней. За деревянным столом сидела Даша, уже переодетая в оверсайз футболку, которую она, видимо, одолжила на веки вечные у одного из своих парней. Блондинка листала ленту в телефоне, длинным нарощенным ногтем пытаясь достать что-то между передних зубов. — Если бы твой Ваня увидел тебя в таком виде, то он бы тебя прям с ноги вышиб из машины, даже не останавливаясь, — усмехнулась Слава, глядя на свою подругу даже без макияжа. Абсолютно белёсые брови и ресницы, тонкие губы, да и всё тело худое и бледное с кое-где проступающими синими венами. Особенно это было заметно под глазами, когда на лице не было ни грамма тональника. Даша, цокнув подняла шуточно-пренебрежительный взгляд на подругу, а потом швырнула в её сторону полотенце. — Да иди ты, задница, — засмеялась она. — Мороженку будешь? — Мороженку? — переспросила Слава, уже снимая полотенце с головы. — Мы же ничего не брали. — Ваня дал денюжку. Сказал, типа, вот, купишь себе шмотки да цацки, — в это время она уже рылась в морозилке. — И вместо «шмоток да цацек» ты решила взять мороженое? — Ага, держи, — впихнув подруге целое ведёрко пломбира с шоколадной крошкой, она заулыбалась, как ребёнок. — Ну даёшь, — засмеялась Ахматова, доставая ложку из выдвижного ящичка рядом с раковиной. — Спасибо, — они уселись за стол, открывая каждая своё ведёрко. — Рассказывай, как покатались хоть. — Да что рассказывать, — Даша, уже опробовав мороженое целой столовой ложкой, сидела со слегка перекошенным лицом. — Ай, ай, ай! — Да ешь ты понемногу, куда торопишься? — по-родительски проговорила Ахматова, аккуратно пробуя мороженое обычной чайной ложкой. — Так вот… Мы с ним были сначала в ресторане, потом мы с ним покатались по городу. Я на всю включала «Руки вверх» и орала с открытыми окнами, представляешь? — словив испанский стыд, Слава кивнула. — Потом мы поехали к нему, ну и, сама понимаешь. — Ага, — опять кивнула девушка. — Это он тебя довёз? — Нет, ты чего! Ему на работу с утра, поэтому он вызвал мне такси, дав это, — за несколько секунд она метнулась за своей сумочкой, достала оттуда целую пачку денег и гордо положила её на стол. — Видишь? Так много!        Ахматова не знала, как реагировать. С одной стороны здорово, что теперь им есть, чем платить за квартиру, да и купить продукты есть на что. Даже мороженое дорогое вот сейчас едят. Но с другой стороны… — Даш, Да-а-аш, — прервала радостные выкрики подруги девушка. — Не очень это всё как-то. — В смысле? — растерянно ответила блондинка, приоткрыв рот. — Ну, он как будто бы тебя купил, словно услугу, а потом отправил, мол, езжай сама, разбирайся сама. Довёз бы уже тогда сам, мало ли что. — Это не так, ты фигню несёшь! Он за меня очень переживает. Вот, например, просил, чтобы я ему написала, как доеду. Правда, он ещё не прочитал, но просил же.        Слава вздохнула. Даша должна была услышать свои речи со стороны, ведь они так похожи на речи тех брошенок, которых использовали богачи. — Деньги — это, конечно, здорово. Особенно в нашем положении, но твоя честь не стоит того. Это всё, что я хотела сказать, — проговорила уже тише Ахматова. — Ешь мороженое и не строй такую кислую мину, а то хочется тебе это ведёрко на голову накинуть, — вздохнула та, усевшись на место и снова принявшись за мороженое. — А, что я спрашивала: как собеседование прошло? — Так ты это спрашивала, когда я в душе была? — Да, а ты, глухомань, не слышишь вечно. — Не, я слышала, но как-то не совсем то, что следовало бы, — она по-доброму усмехнулась и с приподнятыми уголками губ продолжила. — Да никак. Опять перенесли. Я уже в зале ожидания сидела где-то минут двадцать, а потом мне персонал говорит, что работодателя нет не месте. Я уже собираться начала, и мне приходит сообщение на почту, чтобы пришла через неделю. — Да что за люди такие? — возмутилась Даша, стукнув демонстративно ложкой по столу. — Если работодателя нет на месте, то его нет на месте какое-то время! Значит, они должны были сразу сказать об этом, а не через полчаса! Значит, что он ушёл, а потом только тебе сказали, что он ушёл! Если уж какие-то планы, то сразу говорить надо. — Да уж… — грустно улыбнулась Слава. — Но тут ничего не поделаешь. Через неделю попробую ещё раз. — Не расстраивайся, ну! — хлопнув ту по плечу, она надула губы. — И вообще, брось лучше эту затею. Мне кажется, что они тебя вокруг пальца обводят без конца. Издеваются черти! — Да ладно, схожу ещё раз. Потом уже, наверное, будет известно. Скорее всего, они просто кого-то нашли. — Тогда бы они тебе так и сказали, а не дёргали тебя туда-сюда. — Да пофиг, схожу и всё. Пока заказы доделаю, отошлю, потом деньги уже на руках какие-нибудь будут. Нужно заказать для стилуса наконечники, а то мои совсем уже стёрлись. — Давай я тебе дам денег, — блондинка моментально потянулась к пачке денег, лежащей по центру стола, но получила по руке. — Не надо. Я взрослый человек, трудоспособный. Не стоит.        Даша лишь состроила обиженную гримасу, но спустя уже несколько секунд поняла, что это бесполезно. — О, слушай, давай сходим послезавтра на фестиваль? — вдруг инициативно затараторила девушка. — Какой ещё фестиваль? — Ты чё? Я думала, что ты знаешь. Тебя же касаться должно, вроде как. Я тебе сейчас ссылку пришлю, — после этого она взяла телефон и спустя уже несколько секунд прислала ссылку. Судя по всему, она буквально недавно читала про него. — «ГенийКон?» Но я думала, что там только программисты и всё в этом духе. В программировании я ничего не смыслю. Просто рисую для них что-то. — Читай ниже. — «Приглашаем программистов, кодеров, графических дизайнеров и просто людей, интересующихся новыми технологиями…»? — Да! Там ещё конкурс будет. На крупную такую сумму денег. Как раз свои эти концы купишь. — Наконечники, — поправила её Слава. — Ну наконечники, мне то что до них? — Ну, давай сходим. — Ура, Ахматова поднимет свою пятую точку и вынесет её на улицу не по делам! — Ура, Ильина перестанет после этого меня тиранить за то, что я сижу дома, как пылесборник!        После этого девушки посмеялись, уже начиная планировать предстоящую прогулку. Само собой, что Славе это было сложно, но для Даши это было сущим удовольствием: провести время со своей подругой.