Ради тебя

Драко никогда не стремился попасть в ближайшее окружение Темного Лорда. У него была эта желанная для многих возможность, но он, несмотря на неодобрение отца, не спешил ее использовать. Каждый раз, когда отец поднимал эту тему, Драко лишь угрюмо отмалчивался, доводя Люциуса порой до неистовой ярости. К счастью, отец бывал дома лишь по воскресеньям и каждый раз у Драко была целая неделя, чтобы отдохнуть от отцовских нотаций и набраться сил, чтобы выдержать новые. Однако, к чести Люциуса, он не пытался силой заставить Драко пойти на службу к Темному Лорду, хоть и мог бы. Вместо этого он старательно оправдывал сына перед Волан-де-Мортом, говорил, что Драко еще просто не пришел в себя после войны. И дверь Малфой-Мэнора, ставшего теперь официальной резиденцией Темного Лорда, оставалась открытой перед Драко — его продолжали ждать. Долгое время Драко даже не подозревал, что однажды все-таки придет к Темному Лорду и попросит принять его в ряды своих приближенных. Как он мог думать о таком, если ненавидел Волан-де-Морта всей душой? Ненавидел тот новый мир, который они — Темный Лорд и его приспешники, включая отца Драко — так старательно создавали, разрушая все, что было раньше, безжалостно уничтожая неугодных людей. Слишком темным он был — этот новый мир. Драко не делился своими мыслями с родителями. Он даже надеяться не смел, что они поймут его. Особенно отец, он никогда не смог бы. А мать… Драко не был уверен, как повела бы себя мать, узнав, что Драко вовсе не в восторге от «мира где все и всё наконец-то на своих местах», как говорил Темный Лорд. Порой ему казалось, что она и сама не слишком счастлива в этом новом мире, но вместе с тем Драко знал — она никогда бы не выступила против нового режима. Не посмела бы. Слишком сильный страх испытывала перед Темным Лордом. Слишком сильно уважала идеалы отца. Так что откровения Драко лишь заставили бы ее испугаться за него. Поэтому он молчал, старательно скрывал свои мысли и чувства и не догадывался, что для кое-кого происходящее в его душе вовсе не было секретом. — Темный Лорд вчера вновь интересовался твоим здоровьем, Драко, — как бы невзначай сказал Люциус однажды, когда вся их семья вместе с профессором Снейпом — одним из немногих людей, кто бывал их гостем в последнее время — сидели за обеденным столом. — Я сказал, что уже лучше. Но затем пришлось добавить, что ты все еще должен много отдыхать, поэтому по-прежнему остаешься дома. Последнее слово Люциус проговорил неохотно, почти выдавил его из себя и обвел недовольным взглядом столовую их нового дома — светлую, довольно уютную, но не идущую ни в какое сравнение с роскошными помещениями Малфой-Мэнора. Люциусу не нравился этот дом, это было очевидно. Но разве мог он не отдать Темному Лорду поместье, если тот пожелал там обосноваться? Нет, конечно. Все что мог Люциус — это изобразить радостную улыбку и поблагодарить хозяина за выделенный ему и его семье хорошенький небольшой домик окруженный яблочным садом на окраине Лондона в одном из магических поселений, которое почти полностью опустело после войны. — Когда ты думаешь явиться к повелителю? — спросил Люциус слегка раздраженным тоном — ему не нравилась привычка Драко отмалчиваться, когда речь заходила о Темном Лорде. — Да сотни молодых волшебников могут лишь мечтать о возможностях, которые есть у тебя. Он ждет тебя, он хочет видеть тебя рядом с собой. Он чувствует в тебе большой потенциал, понимаешь? Не потеряй свой шанс, Драко. Пока он все еще есть. Я не могу вечно подыгрывать твоим капризам. Люциус понемногу распалялся, все больше повышая голос, но Драко по-прежнему сосредоточенно глядел в миску с супом, словно разговаривают не с ним. И не о нем. — Не торопи его, Люциус, — спокойным голосом проговорил профессор Снейп, который до этого редко когда позволял себе встревать в семейные разборки. Впрочем, и Люциус тоже нечасто отчитывал Драко при гостях. — Это никому не пойдет на пользу, поверь мне. Вначале Люциус бросил на Снейпа испепеляющий взгляд и, казалось, хотел ответить что-то не слишком подобающее представителю древнего аристократического рода, но затем передумал и лишь согласно кивнул. А Драко, поднявший голову, чтобы взглядом поблагодарить профессора, неожиданно наткнулся на колючий, предупреждающий взгляд. Что-то было не так. Вопрос лишь в том, что именно? Но долго мучиться в поисках ответа Драко не пришлось. — Что ты себе думаешь, Драко Малфой? Ты не знаешь, в каком мире живешь? Не понимаешь, что тебя ждет, когда ты с такими мыслями, которых полна твоя глупая голова явишься к Темному Лорду? Или ты позабыл, что он способен читать людей, как открытые книги? Вот так отчитывал Драко профессор Снейп, улучив момент, когда посторонние уши не могли слышать их разговор. Профессор был не на шутку зол, даже можно сказать, он был в ярости. — Он же убьет тебя, глупый ты мальчишка. Быстрее, чем моргнуть успеешь. Или думаешь, тебя защитит репутация твоего отца? Думаешь, тебе все будет сходить с рук, да? — Я не собираюсь идти к Темному Лорду, — хмуро ответил Драко — ему было не по себе от того, что профессор позволил себе залезть в его голову. Это было слишком… Непорядочно? Подло? Драко не мог подобрать слова. — И если вы не планируете сообщить ему о том, что творится в моей голове, то, думаю, все будет в порядке. Драко был почти уверен, что профессор не станет на него доносить. Он не знал, откуда эта уверенность, но она была. Возможно потому, что Северус Снейп всегда был другом их семьи? Заботился, порой даже опекал Драко, оберегал от неприятностей. Почему-то Драко казалось, что эта особенность профессора Снейпа останется неизменной всегда, как бы не изменился окружающий их мир. И злой, но полный тревоги голос профессора лишь сильнее убеждал Драко, что Северус Снейп не предаст его. Так зачем же Драко произнес последнюю обидную фразу? Он не знал, наверное, ему нужно было просто как-то ужалить в ответ. Как бы то ни было, они не в Хогвартсе, а Драко давно уже не ребенок — профессор не имеет права общаться с ним в таком тоне. — Идиот! — покачал головой профессор. — Просто идиот. К счастью, в твоем возрасте есть еще шанс перерасти. Темному Лорду может надоесть ждать, и тогда он вызовет тебя к себе сам. Что тогда будешь делать? Драко застыл. Темный Лорд и правда мог. Почему-то Драко не думал, что он станет это делать, но если все же… что тогда? — Завтра ровно в девять утра я жду тебя в своем доме. Будем осваивать окклюменцию. Так началось обучение Драко, которое в будущем пригодилось ему намного больше, чем он мог предположить. Каждое утро после завтрака Драко спускался вниз вдоль извилистой улочки к дому профессора Снейпа (теперь они были соседями — профессор тоже получил в подарок дом в одном поселении с Малфоями) и окунался в тайны защиты разума от непрошенного вторжения. Профессор Снейп, казалось, вкладывал в это занятие всю свою энергию, всю душу, словно сделать разум Драко непроницаемым для Темного Лорда стало теперь делом всей его жизни. Драко тоже старался — внимательно ловил каждое слово учителя, тщательно запоминал услышанное и не жалел времени на самостоятельную работу. Ему нравилась мысль, что он может закрыть Темному Лорду доступ к своим мыслям. Ему нравилось проявлять неповиновение новому повелителю магической Великобритании, пусть даже тот и никогда об этом не узнает. А главное, ему нравилось быть занятым чем-то. И проводить время в компании человека, которого он глубоко уважал, ему тоже нравилось. Иногда у него даже мелькала мысль о том, что лучше бы его отцом был профессор Снейп, а не жесткий, холодный Люциус Малфой… Потом, когда отца не стало, Драко не раз было стыдно за свои мысли: как бы то ни было Люциус старался быть хорошим отцом. Пусть получалось у него не лучшим образом, но хотя бы одно скупое «спасибо» от сына он заслужил. А Драко не успел его сказать. То воскресенье, когда Драко в последний раз виделся с отцом, совершенно ничем не отличалось от всех предыдущих: обычный семейный обед, привычные безуспешные попытки отца достучаться до Драко и так раздражающая его безразличная отстраненность сына. Рано утром в понедельник Люциус снова уехал в Малфой-Мэнор, на службу к Темному Лорду, а ровно через сутки, Драко получил короткую записку из Мэнора: Темный Лорд срочно вызывал его в поместье. Когда Волан-де-Морт сообщал Драко о гибели отца в его голосе даже слышалось подобие сочувствия, но Драко не верил ему. Ни единой минуты. Все эти пространные громкие фразы о геройской смерти, о достойной восхищения отваге и о вкладе в борьбу за мир, который невозможно переоценить, казались Драко такими искусственными и неуместными, что хотелось просто сбежать, чтобы больше их не слышать, чтобы не видеть перед собой эти красные глаза, удивительным образом вмещающие в себе одновременно налет сочувственности и бездонную глыбу льда. Драко хотел уйти, хотел побыть один. Лишь тогда он, возможно, смог бы осознать, о чем именно говорит Темный Лорд. Что это значит, что Люциуса Малфоя больше нет. Но Волан-де-Морт не спешил его отпускать. Окончив воспевать смелость и самопожертвенность погибшего в схватке с повстанцами Люциуса, он предложил Драко занять должность отца: — Кому еще я могу предложить оберегать подземелья Малфой-Мэнора? — с полуулыбкой вопрошал он. — Кто еще может так хорошо знать их тайны? И кто, как не представитель рода Малфоев сможет так же ревностно и ответственно охранять наших «постояльцев», доживающих там последние дни своих никчемных жизней? Стать цепной собакой, охраняющих камеры с пленниками? Нет, спасибо. Это точно было не то, чего желал Драко. — Простите мой Лорд, я… я не могу. Мне нужно время… Немного времени, чтобы… Чтобы что? Драко не знал. Сколько бы ему не дали времени, вряд ли он почувствует себя готовым принять предложение Волан-де-Морта. Так, во всяком случае, он думал тогда. — Понимаю, — неожиданно согласился Волан-де-Морт. — Тебе нужно время, чтобы оплакать потерю. Хорошо, пусть будет так. Я отпускаю тебя. А когда будешь готов — возвращайся. Двери Мэнора всегда открыты для тебя. Но… все же не заставляй меня ждать слишком долго. Драко кивнул и побрел к двери. — Отец был уверен, что из тебя получится хороший Пожиратель Смерти. Он ведь не ошибался? Драко остановился, снова заставил себя кивнуть и, с трудом сдерживая рвущиеся в сознание запретные мысли, покинул кабинет повелителя. Последующие дни были едва ли не худшими в жизни Драко. Казалось, уже ничего не могло ранить его еще сильнее, усугубить его душевный ад. Полностью замкнувшись в себе, он совершенно перестал интересоваться внешним миром. И новости, посыпавшиеся одна за другой как из рога изобилия после ухода Люциуса, не пробуждали в Драко никакой реакции. Во время схватки, которая стала последней для отца, в плен попала младшая Уизли? Пусть, какая разница… Рональд Уизли явился к Темному Лорду, надеясь обменять кого-то из повстанцев на сестру? Что ж, его можно понять. «Кто-то из повстанцев» оказался Гарри Поттером? Хм… Неожиданно, но опять-таки, какая Драко разница? Поттера собираются казнить? Кто бы сомневался, что Темный Лорд поступит с ним таким образом. Уже казнили? Во всяком случае, теперь он обрел покой. А потом произошла новая стычка с повстанцами, в результате которой в плен попала Гермиона Грейнджер. И в тот самый момент, когда мать произнесла это имя, Драко впервые за несколько последних недель поднял на нее взгляд — встревоженный, испуганный. Он словно наконец проснулся, словно только сейчас сумел выйти из оцепенения, которое охватило его в день, когда он узнал, что потерял отца. И все лишь для того, чтобы захлебнуться новой порцией боли. Чтобы осознать: хуже может стать всегда, даже когда ты уверен, что уже некуда. Драко запрещал себе думать о ней. Всегда, с самого детства. Ведь она была из другого сословия, другой касты. Низшей, презренной. Грязной. Так, во всяком случае, утверждал отец. Разве мог Драко посметь с ним поспорить? Конечно же нет. И все же не думать совсем о Гермионе Грейнджер у Драко не получалось. Как, если они постоянно пересекались на занятиях и просто в коридорах Хогвартса? Как, если ее карие глаза притягивали магнитом к себе его взгляд, и стоило почти нечеловеческих усилий отвернуться и сделать вид, будто она для него никто. Никто, просто никчемная грязнокровка… Сколько раз повторял себе мысленно Драко эти слова, пытаясь впечатать их в свой непокорный разум, и все зря. Не получилось. И если в какие-то моменты Драко почти верил, что сумел вычеркнуть ее из памяти, то сейчас, когда безрадостная новость достигла его ушей, он понял — никогда она не исчезала из его сердца. Ни на миг. Всегда оставалась там теплым, светлым пятном. Недостижимой мечтой, к которой он не смел стремиться, и утешался лишь надеждой на то, что у нее все будет хорошо. Она ведь умная, красивая, целеустремленная. Осторожная. Чудесная. Неповторимая. У нее обязательно должно было все получиться. Она не должна была оказаться в кровожадных лапах Темного Лорда. Она должна была спастись. Но не спаслась. Почему она не сбежала из Британии? Зачем продолжала сражаться, когда надежды на победу уже не оставалось? На что надеялась? Ответы уже не имели значения. Важно было лишь то, что теперь будущее Гермионы было предрешено: ее ждала позорная смерть посреди Хогсмидской площади. Как это уже было с Поттером и многими другими. Пощады не будет. Но Драко не мог этого допустить. Он не знал, как именно спасет ее, но в том, что сделает это не сомневался. Даже если это будет стоить ему жизни. Зачем ему нужна жизнь в мире, где больше не будет ее? Почему-то Драко ни единой минуты не колебался, прежде чем обратиться за помощью к Северусу Снейпу. Наверное, потому, что если уж профессор не только не сдал Драко властям за запретные мысли, но и научил их скрывать, то вряд ли предаст теперь. В худшем случае просто откажется помогать. Честно говоря, Драко был почти уверен, что именно так профессор и поступит, но разве мог он не попытаться? Он нуждался в помощи, ведь права на ошибку у него не было — ставки слишком высоки. — С ума сошел? — коротко поинтересовался профессор, выслушав взволнованного Драко, и покачал головой. — Хренов благородный рыцарь… Ты хоть понимаешь, ЧТО сделает с тобой Темный Лорд за попытку оказания помощи пленнице? — Я должен, — упрямился Драко. — Он ее казнит… — А если он обоих вас казнит, лучше будет, да? О матери подумал, герой? Какого ей будет хоронить сына сразу же после мужа? О матери Драко тогда, конечно же, не думал. Не мог. Не ее, а Гермионы жизнь висела на волоске. — Если у меня не получится, если мне действительно придется умереть, — тихо проговорил Драко, — позаботьтесь о маме. Пожалуйста. — Идиот, — в очередной раз покачал головой профессор Снейп. — Выбрось из головы глупости и иди домой. Драко уже понял, что профессор не станет ему помогать. Но он не слишком-то и надеялся. Просто придется сделать все самостоятельно. Он верил, что справится. Попросит у Темного Лорда должность надзирателя за заключенными, получит ключ и освободит Грейнджер. Оставался вопрос, как они покинут тщательно охраняемый замок, но об этом можно подумать позже. Обязательно должен быть способ. — Если она умрет, я не смогу жить. — тихо произнес Драко, прежде чем развернуться и шагнуть к двери. — Тем более, если буду знать, что мог попытаться ее спасти, но не сделал этого. Лучше смерть, чем такая жизнь. Одной ногой он уже переступал порог, когда сзади послышался тяжелый вздох, а потом и мрачный голос профессора Снейпа: — Стой! Я тебе помогу.