Солнечный апельсин

      Как только прибыли, меня и Тапка разлучили с прогнозом того, что пёс едва жив и вариантов очень мало, ведь целители могут работать с клетками живых, а не тех, чье сердце делает несколько ударов в минуту. Грусть и тоска съедали меня не меньше, чем холод.       Дворец оказался ледяным. Даже расписанные стены, всевозможных цветов, не сделали его уютным или теплым. Я стащила матрас к камину и завернулась во все простыни и одеяла, какие только нашла. Из окон сквозило, пол тянул холодом, стены тоже.       Привыкшая к хорошим условиям городская жопа чувствовала себя отвратительнее некуда. Так как мы прибыли в Малый Дворец к вечеру, моим обучением обещали заняться после торжества, назначенное на завтра, в честь Заклинательницы. Уверена, Алина в не большем восторге, чем я. Оставшись в распоряжении себя самих и служанок, мы могли делать что хотим. Пусть я и искупалась, вкусно покушала и приоделась в чистое — мёрзнуть в холодной комнате не есть отдых.       Мне, как и остальным Гришам, входящих во Вторую армию, выделялась отдельная комната, в отличие от Первой, где общая казарма — и ебитесь как хотите. Из интерьера моя опочивальня удивляла только балдахином над кроватью и высоким росписным потолком, в остальном: стол, стул, тумба, шкаф и шкура на полу. Двери белые, лаковые, покрытые золотыми узорами. Каждая комната не выделялась ничем, лишь в том случае, если ты не захочешь что-то добавить, исправить или докупить. Единственное, что планировалаа — это избавиться от пыльной занавески, чтобы пустить много света.       В дверь глухо постучали. Я повернулась на спину, стянув с лица одеяло, достаточно надышав под ним. Мне нравился аромат здешнего мыла, исходящего от кожи и собственных духов, отлично сочитавшихся. — Войдите.       В щель между дверьми проникла светловолосая девочка: служанка в бежевом платье моего возраста. — Ваш пёс чувствует себя лучше. Приготовить ему место у вас или отправить на конюшни? От новости я чуть не выпрыгнула из импровизированного кокона. — Конечно ко мне! — Как скажете, — снова склонила голову. — Он предпочитает говядину или курицу? — Всё, что гвоздями не прибито. А что прибито — отгрызет. — Улыбнулась. — Главное, чтобы не было соли и приправ. — Хорошо.       Она повернулась, чтобы уходить, но я окликнула. Стоило ещё кое что уточнить, ведь всё очень хорошо, но стоило заняться задуманным спасением мира. Пусть я не герой, но все равно спасу и переспасу! — Где комната Алины Старковой? — На третьем этаже, рядом с покоями генерала. Высокая дубовая дверь. — Спасибо, солнышко.       Без понятия, как выглядит дуб, но это что-то деревянное.       Поднявшись с пола, принялась натягивать мягкие сапожки с теплым мехом внутри и кофтан, пока что выданный мне нейтрального — белого — цвета. Можно легко перепутать с прислугой.       В коридоре было холоднее, чем в комнате. Поежившись от гуляющего сквозняка, я пошла вдоль стен с росписью и картинами. При косом падении света факела была видна текстура кисти мастера, что меня, как творческую душу, воодушевляло. От вида ступеней становилось плохо в сердце — переставлять ноги категорически не хотелось.       Вокруг стояла тишина. Мои шаги были как выстрел в чистом поле средь дня, отлетая от стен и потолка. И: то ли я так топала, то ли набойка каблука. В любом случае, эффект неожиданности уже не получится. Я поднялась на второй этаж, ощутив тепло. Тут было немного комфортнее, нежели там, куда меня определили. И, смотря на чёрную дверь Дарклинга, хотелось уточнить, чем я ему так нагадила. Ну пошутила за предложение руки, так я ж не гордая, кольцо можно и позже. — Дуб ни дуб, хрен знает, — шепнула и постучалась в темную поверхность с рисунком золотой хохломы. В любом случае, дверь была шикарной, подстать Святой.       Ответом была тишина. Алина спала или просто игнорировала? Постучав настойчивее, я стала ждать. Сделала шаг туда, шаг обратно. Постучала ещё раз. На третий отозвалось отмыканием замка. На пороге стояла сонная девочка, немного чумазая и чертовски милая. — Прости, знаю что ты ужасно устала и решила до завтра всех послать к чертям, но дело особой важности. — Что-то случилось? — потёрла она глаза. — Ой, входи.       Я осмотрелась на предмет подслушки в виде Ивана или Шурика, но не обнаружив никого, шмыгнула внутрь. Старкова присела на постель из золотого и белого шелка, зевнув во всю ширь рта. — Тебе не одиноко тут одной?       Она удивилась. Видимо, моя персона показалась ей злой ведьмой, раз последовала такая реакция. — Я сильно устала, чтобы скучать, — призналась та. — Только по Малу. Хотелось бы ему написать. А ты? — У меня тут никого нет, — пожала плечами, почувствовав лишние уши, готовые выслушать. — Кроме пса. И если бы не знание будущего, то была бы свободна. Возможно, дома. — Расскажи, — её глаза загорелись. — Ой, — хихикнула. — Неинтересно. Какой-то старик обиделся на меня и отправил на вашу голову. — То есть? — Баба Яга я потомственная, — подхватив свою волну, начала обыденный рассказ сказки. — Твоё будущее тоже знаю. А ещё знаю, что Мал не достоин той любви, которую ты к нему испытываешь. Посмотри на Дарклинга. Перспективный мужчина!       Она захихикала, я подхватила. Мы были словно школьницы в туалете, шушукавшиеся о мальчиках. — Мал вызывает во мне чувство комфорта и уюта. Я не представляю, что делала бы без него, — грустно ответила Святая. — Алин, — строго сказала. — Ты с ним купаешься в тени. Такой цветочек может раскрыться. Подумай. Можешь говорить мне абсолютно всё.       Старкова открыла рот, но я не дала возразить: — Я и так знаю ответы. Не грусти главное. Тебе говорили, что ты милая? — Нет, — она снова хихикнула. — Вот негодяи. А теперь отдохни.       Я встала, довольная знакомством. — Ты тоже! Приходи завтра на завтрак.       Улыбалась я до самой комнаты, пока не встретила Ивана. Сердцебит стоял с мрачной моськой, видимо, не обнаружив меня на месте. Рядом, на кожаном поводке и в красивом ошейнике, мой Тапок, блистая шелковистой шерстью. Вот это его подлатали! Как от грумера. — Тапуля!       Завидев меня, пёс рванул повод и чуть не отправил Ваню в свободный полет. Подскочив, рухнула рядом на колени, терпя слюнявый язык на лице. — Ну всё, всё. Сидеть. — Где ты была? — пробубнел парень. — Рассматривала стены. — Ты по ним будущее видишь? — Ага, — весело подметила, забирая из его рук поводок. — Спасибо, что привел. — Ни одна прислуга не могла его утащить из кухни, безграмотный пёс, — буркнул он. — И ты, как герой, вызвался? — улыбнулась. — Или ты в гости хотел?       Он молчал, буравя взглядом. Красивое, даже очень, лицо было непоколебимо. Я знала, что он был зазнайкой, себялюбивым и вообще занозой в жопе некоторых, но не могла удержаться. — Спасибо бы сказала, Яга. — Валерия, — исправила. — Спасибо. Ты большой молодец, что сумел совладать со зверем. Не то, что медведь там какой-то.       Я его выбесила. Однозначно. При любой возможности он мог плюнуть мне в суп. — Спасибо, — ещё раз повторила и чмокнула в гладкобритую щёку. — Заходи, если что.

***

      Я проснулась ночью, когда Луна смотрела сквозь плотный занавес, играя тенями в ужастики. А всё потому, что ненадолго вернулась в свой мир и квартиру, где главным занятием в час ночи было: выгулять Тапка. Даже сейчас, уснув со мной в поздний вечер, он попросился наружу, ходя и скуля по комнате. Разлепив веки, на выработанном рефлексе поднялась и начала одеваться.       На улице был холод. Лютый и ощущался мороз. Люди говорят «ранняя осень», а я говорю, что зима. Вроде вариант России, а погода как в северных городах мира. Выпустив пса вперёд себя, я стояла на месте и выплясывала танец маленьких утят, чтобы как-то согреться, пока Тапок гадил в хозяйском саду. Из прислуги нас видел садовод, крутящийся в сарайчике, да конюх. — Я хочу домой. Там много моей теплой одежды и чай, — заныла, следя за хвостом в кустах.       На плечи резко лег тяжёлый кофтан. Я почувствовала чужой запах, застыв на месте.