Истории из Фанъюаня

      Свой восемнадцатый день рождения Ши Гуан встретил так же, как и все предыдущие девяносто дней до него: бездумным созерцанием потолка. Проснувшись, он даже не пошевелился, и малодушно позволял себе просто валяться в кровати, ни о чем не думая. Была бы его воля, он бы просто заперся в комнате, чтобы никуда не вставать и никуда не выходить неделями, месяцами… Годами. Ши Гуан не хотел ничего делать и не хотел никого видеть. В комнате давно царил форменный бардак: грязная одежда валялась по полу вперемешку с дисками от видеоигр, разорванными обертками от конфет, чипсов, баночками из-под содовой и еще какой-то ерунды, а на столе надежно обосновалась небольшая гора немытой посуды. Ши Гуану было все равно. У него не имелось ни сил, ни желания что-либо делать ни со своей комнатой, ни со своей жизнью. Сквозь неплотно задернутые шторы, которых он в последний раз касался, кажется, еще на прошлой неделе, приветливо проглядывал косой лучик солнца. Юноша, лежащий на кровати, прицельно следил за ним взглядом до тех пор, пока тот не исчез. Когда это случилось, он машинально положил ладонь на стену. В то самое место, где еще секунду назад находилось небольшое светлое пятнышко.       — Вернись, — едва слышно прошептал Ши Гуан и вдруг почувствовал, как глаза снова предательски начинает щипать. Он искренне полагал, что ему уже просто нечем плакать, что был физически неспособен больше проронить и слезинки, что окончательно выдохся и опустел, как пересохший ручей.       Но слезы все еще откуда-то брались. Ши Гуан смотрел на свою ладонь, что была по-прежнему прижата к прохладной, шершавой стене, и чувствовал, как постепенно становилось мокрым его лицо.       Ничего не происходило. Как и маленький лучик, Чу Ин не мог вернуться. Но, в отличие от солнца, что обязательно снова взойдет завтра, он больше не вернется никогда.       Ши Гуан все еще не знал, как ему пережить это.       О том, что у него был день рождения, юноше сердечно напомнила мама. Когда она зашла в его комнату часом спустя, и окинула взглядом царивший бардак, то всего лишь поджала губы, но ничего не сказала. Ши Гуан ощутил легкий укол совести, глядя на нее, но просто не мог заставить себя прибраться. Он только понадеялся на то, что мама не станет слишком сильно переживать и расстраиваться.       — С днем рождения, сяо Гуан, — негромко сказала она и, присев на краешек кровати, обняла его и ласково погладила по голове. Юноша едва ли выдавил из себя вялую полуулыбку в ответ. И только тогда вспомнил о том, что, вообще-то, наконец-то стал совершеннолетним.       Еще три месяца назад Ши Гуан совершенно не так представлял себе этот день. Он думал, что соберет всех своих друзей, что они обязательно поедут куда-нибудь на природу, и целый день будут гулять на открытом воздухе где-нибудь у воды. Он представлял, как У Ди будет учить всех желающих рыбачить, а Хун Хэ с важным видом станет у жаровни и начнет слагать легенды о своем таланте кулинара. Цзян Сюэмин обязательно принесет щедро приправленное алкоголем сладкое, а Гу Юй все это съест, не моргнув и глазом. Представлял, как Хэ Цзяцзя вызовет Юй Ляна на дуэль за гобаном, и как все они будут пытаться этому помешать, а Шэнь Илан и Бай Сяосяо расскажут о своей учебе и новом опыте, что приобрели за последний год. Сам Ши Гуан видел себя смеющимся и абсолютно счастливым в кругу близких друзей. И он знал, что в любой момент праздника, стоит ему только обернуться через плечо, и он увидит дорогого друга в белом ханьфу, тепло улыбающегося ему. И не сможет не улыбнутся в ответ.       Но этой фантазии не суждено было стать явью. Не так как юноша ее видел.       Ши Гуан провел дома целый день. Коротко благодарил звонивших ему друзей и знакомых, избегая при этом говорить о го и обо всем, что было с ним связано. Молчаливо пообедал с мамой и дедушкой, решительно отказался от каких-либо прогулок и подарков, и до конца дня только и делал, что играл в видеоигры. По сути, его восемнадцатый день рождения не отличался от предыдущих девяноста дней практически ничем. Вечером мама заглянула к нему в комнату с тортом и свечками, но юноша наотрез отказался их зажигать.       Ши Гуану было все равно, ведь его самое заветное в тот момент желание в любом случае не могло исполниться.       — Чу Ин, — негромко позвал он в пустоту, когда в квартире наступила благословенная тишина, а на улице стемнело окончательно. Ши Гуан иногда садился за стол напротив окна и говорил с луной. Он знал, что она всегда там, даже если не видел ее. И эти маленькие односторонние беседы по ночам на время даровали ему небольшое утешение: так ему было легче представить, что древний мастер мог его слышать. — Представляешь, сегодня мне исполнилось восемнадцать. Время быстро пролетело, да? Я стал совершеннолетним и теперь могу делать практически все, что угодно… Здорово, правда? А вот ты никогда мне не рассказывал, как отметил свои восемнадцать. Ты закатывал какую-нибудь вечеринку? Или… Или в Южной Лян совершеннолетие наступало в другом возрасте?..       Ши Гуан тут же машинально принялся рыться в памяти, но так ничего путного и не пришло ему на ум: история никогда не была его коньком. Казалось, такая мелочь, но сейчас он бы отдал все что угодно, лишь бы услышать хоть пару слов в ответ. Но вокруг было тихо: от едва уловимого сквозняка только легонько трепыхались занавески.       — Я теперь этого никогда не узнаю… — он громко шмыгнул носом, скривил губы в горькой усмешке и тыльной стороной ладони провел по глазам. — Я еще так много всего у тебя не спросил. А теперь, когда спрашиваю, ты не хочешь отвечать.       Ши Гуан бесшумно выдохнул и уткнулся лицом в подставленные ладони.       — Прошу тебя, вернись, — тихо прошептал он, всхлипывая и давясь непрошеными слезами, которых просто не мог сдержать. — Это ведь мой день рождения, разве ты не можешь?.. Не можешь, хоть на минутку?.. Пожалуйста?..       Ши Гуан умолк на полуслове и, прижав ладонью рот, чтобы мама ненароком не услышала его рыданий, уронил голову на скрещенные руки.       А луна, скрытая от глаз где-то там, за облаками, оставалась все такой же безмолвной и равнодушной.

***

      Свой двадцать восьмой день рождения Ши Гуан встретил в четыре утра, стремительно летая по своей новой квартире в одной только майке и носках. Всклоченный и растерянный, он мучительно пытался вспомнить, куда накануне вечером подевал свой паспорт и билеты на самолет. Юй Лян, только что приехавший на такси и буквально спасший его от опоздания на рейс (к слову, не в первый раз), многозначительно сопел в прихожей. Весь такой причесанный, гладко выбритый и одетый с иголочки — очки осталось только надеть, и будет не отличить от Сюй-гэ.       — Ты не можешь хоть чуточку поторопиться? — не выдержав, в какой-то момент поинтересовался Юй Лян, на что Ши Гуан только громко фыркнул.       — А ты не видишь, что ли, что я и так делаю все, что могу?.. — огрызнулся он и, неудачно споткнувшись о чемодан, тут же шумно втянул носом воздух, мысленно выругавшись. Проклятье. Мало ему головной боли с невесть куда пропавшими документами, так теперь еще и пальцу на ноге явно будет грозить ушиб: лучшего начала для продолжительного путешествия сложно было придумать. — Не напомнишь мне, почему мы летим именно этим рейсом?       — Потому что начало турнира перенесли на три дня раньше, — хмуро отозвался Юй Лян, скептически наблюдая за хаотичными перемещениями Ши Гуана по комнате. — Билеты до Сеула были только на это время.       — Дурацкие… корейцы, — пропыхтел молодой человек, залезая под диван. Юй Лян где-то у него над головой только страдальчески вздохнул, но не стал ничего комментировать. Ши Гуан в тот момент был ему за это очень благодарен: как-то так получалось, что с представителями данной нации ему совершенно не везло, будь они соперниками или обслуживающим персоналом в гостинице. Иногда юноша даже думал, что его прокляли. Иначе Ши Гуан не мог объяснить, почему каждый раз находясь в Корее, не мог не влипнуть в какую-нибудь историю. То его сумки терялись, то дверь в номер не хотела открываться, то он застрял в лифте, из-за чего пропустил партию, то ненароком сильно оскорбил своего противника, случайно исковеркав какое-то слово при приветствии… Поэтому Ши Гуан очень не любил, когда международные соревнования проходили в Корее. Но еще больше он не любил, когда организаторы ни с того ни с сего внезапно меняли правила или время проведения турниров.       Ши Гуан нашарил на подушке смартфон и, включив фонарик, осветил темное узкое пространство под диваном. Увидев необходимые бумажки у самой стенки, у него буквально с плеч свалилась гора.       — Бинго! — воскликнул он, вылезая обратно на свет. Широко улыбнувшись Юй Ляну, он будто бы невзначай поинтересовался: — Будь другом, помоги мне отодвинуть диван, а?..       Пятнадцать минут спустя Юй Лян и Ши Гуан, нагруженный пакетом, чемоданом и веером, вышли на улицу. У стоявшего напротив подъезда такси обнаружились Му Цинчунь и Юэ Чжи. Первый курил, нетерпеливо отстукивая пальцами по предплечью, а второй с хорошо знакомым надменным видом созерцал пространство вокруг. Ши Гуан только пожал плечами в ответ на свои мысли: пусть он не мог похвастаться проживанием в шикарном районе, как некоторые, но лужайка напротив его дома всегда имела вид вполне презентабельный.       — Всех с добрым утром, — прокряхтел он, запихивая чемодан и пакет в любезно открытый Юй Ляном багажник. Му Цинчунь выбросил сигарету и кивнул в знак приветствия.       — Давно не виделись. С днем рождения.       — О, — Ши Гуан от неожиданности непроизвольно расплылся в улыбке, — спасибо.       Юэ Чжи, с важным видом прошествовав мимо именинника, чтобы сесть рядом с водителем, едва слышно буркнул:       — Мои поздравления. Но собираться мог бы и быстрее.       — Я понял… Премного благодарен, — удивленно хмыкнул Ши Гуан и шепотом обратился к Юй Ляну: — Сегодня что ли снег пойдет?.. Иначе чего они такие добрые?       Тот только усмехнулся и покачал головой.       — Не принимай близко к сердцу.       — Ладно, не буду.       Ши Гуану быстро понравилось летать. В первый раз, ступив на борт самолета, он был едва ли не в панике: те, насколько он знал, имели неприятную тенденцию ломаться и падать. Плавал Ши Гуан все также отвратно, а перспектива просто разбиться о землю его радовала ничуть не больше. Но, как оказалось, волновался он зря. Впервые пролетая над Желтым морем, он подумал о том, что Чу Ину очень понравился бы открывающийся из самолета вид. После этого Ши Гуан почти при каждом перелете сожалел о том, что ему не удалось показать его древнему наставнику, пока тот был здесь.       Места китайских игроков были разбросаны по всему салону первого класса. Ши Гуан устроился у окна едва ли не в самом начале самолета. Юй Лян сидел через два ряда и три места позади него: как только они оказались внутри он вытащил наушники и, прикрыв глаза, полностью погрузился в классическую музыку. Му Цинчунь и Юэ Чжи сидели в одном ряду, в противоположном краю самолета, разделенные пятью креслами. Первый явно намеревался поспать эти благословенные пару часов, второй же достал какую-то книгу и сосредоточенно принялся ее читать. С минуту Ши Гуан наблюдал за своими товарищами, а затем повернулся к окну, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Машинально теребя старый веер в пальцах, юноша принялся наблюдать за тем, как постепенно за окном занимался рассвет. Мысли о собственном дне рождении привели его к давнему разговору, что случился много лет назад. Раньше у Ши Гуана не было времени подумать об этом из-за плотного графика тренировок и поспешных сборов, но теперь, когда выдались спокойные часы, он просто не мог не вспоминать.       — Когда ты начал изучать го?       — Я?.. В три года, когда был ребенком.       — В три года?.. А сколько тебе было, когда… когда решил покончить с собой?       — Двадцать восемь.       — И тебе не было страшно?.. — едва слышно спросил Ши Гуан, продолжая находиться в своем старом воспоминании, но ответа так и не получил. Тогда ему было неловко спрашивать, а сейчас спрашивать было не у кого. Теперь ему самому столько же лет, сколько было Чу Ину, когда они встретились, но юноша совершенно не чувствовал себя хоть сколь-нибудь взрослым и ответственным. Его призрачный наставник в свои годы был проницателен и мудр, всегда умел подбодрить и помочь дельным советом. Конечно, их практический опыт сильно отличался из-за прожитого количества лет, как ни парадоксально, но все же юноша не ощущал за собой такой же уверенности, которую когда-то внушал ему Чу Ин. У того, казалось, были ответы и решения на любой вопрос, касался он го или нет. А юноша довольно часто даже сам себе не мог помочь, не то что кому-то. Уже больше десяти лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз, а Ши Гуан все еще иногда оборачивался через плечо, в надежде увидеть знакомую высокую фигуру в белоснежном ханьфу. Все еще ожидал услышать какой-нибудь совет или подсказку, когда оказывался в трудной ситуации. Все еще верил, что когда говорил с луной, старый друг мог его слышать.       — Мы теперь ровесники, Чу Ин, представляешь? — тихонько прошептал Ши Гуан куда-то в окно, наблюдая за тем, как восходит солнце над Желтым морем. — Знаю-знаю, сейчас утро, но я надеюсь ты все же слышишь — позже я не уверен, что мне выпадет возможность поболтать.       Он бесшумно вздохнул и осторожно покосился на своего соседа. Тот спал, отвернувшись в другую сторону и Ши Гуан, немного поерзав, наклонился ближе к окну и продолжил едва слышным шепотом:       — Знаешь, Юй Лян пару месяцев назад взял себе ученика — совсем еще крохотного мальчонку. Я даже не знаю, кому сочувствовать больше, хех. А вообще Юй Лян сейчас прям суперзвезда, почти как учитель Юй был когда-то… Думаю, он будет хорошим учителем и уверен, что ты бы со мной согласился. А я… — Ши Гуан немного замялся. — Я все еще не знаю, чего хочу. Мама настаивает на том, чтобы я уже женился и завел семью. Фан Сюй, Хун Хэ и Сюй Хоу в три голоса велят мне сосредоточиться на го и продолжать играть: признаюсь, иногда меня очень пугает то, как сдружилась эта троица… Брр. Шэнь Илан говорит мне поступать так, как велит сердце, и это забавно, потому что ты тоже так сказал мне когда-то… Знаешь, я был бы счастлив последовать этому совету, но, кажется, разучился понимать себя. Последние пару лет я не вижу ничего, кроме го и… Меня это не тревожит, нет, но мне нужно думать о будущем и принимать важные решения, которые затронут много людей. Я… боюсь ошибиться. Все чего-то по-прежнему от меня хотят, все чего-то ждут… Почему ты никогда не говорил, что быть взрослым так сложно?..       Солнце полностью показалось над морем, и Ши Гуан немного прикрыл шторку, чтобы лучи не слепили глаза.       — Я даже немного тебе завидую. В свои двадцать восемь ты точно знал, чего хотел. Ты знал, что не сможешь жить без го и поэтому, наверное, тебя совершенно не пугала смерть, — юноша повернулся набок и склонил голову, продолжая крепко сжимать в пальцах веер. — Ты был куда смелее, чем я сейчас, господин Чу.       Ши Гуан вздохнул и, раскрыв веер, перевел взгляд на надпись. Некоторое время он молчал, разглядывая ее, и легонько водил пальцами по давно заученным черным изящным линиям. За десять лет бумага слегка пожелтела, ручка немного исцарапалась, но в целом веер выглядел почти так же, как и когда впервые попал в руки Ши Гуана. Юноша всегда старался относиться к нему бережно — в конце концов, на самом деле этой вещи было более тысячи лет.       — Как бы я хотел сейчас просто поговорить с тобой… — на одном дыхании произнес он и, закрыв веер, устремил невидящий взгляд в окно. Какой-то момент Ши Гуан просто смотрел, позволяя глухой тоске окутать свое сердце. Сегодня он ненадолго мог себе это позволить. — Я все еще скучаю.       Мерное гудение самолета, легкая тряска и полубессонная ночь сделали свое дело: Ши Гуан и не заметил, как уснул, прислонившись лбом к стенке самолета.       Ему приснилась луна и объятая сизым туманом бамбуковая роща. Но проснувшись, он этого не вспомнил.

***

      Свой сороковой день рождения Ши Гуан встретил дома, случайно сбросив с тумбочки телефон, когда пытался выключить будильник.       Подняв несчастный гаджет с пола, а затем и встав с кровати, он на негнущихся ногах поплелся в ванную. Нацепив очки, что лежали на подставке у зеркала, мужчина какой-то момент придирчиво себя разглядывал. Через какую-то минуту решив, что старый и слегка седеющий парень в отражении ему как-то не особо нравится, Ши Гуан решительно снял очки и посмотрел на себя еще раз.       Вот. Вот это было другое дело!       Сообразив себе завтрак на скорую руку, Ши Гуан открыл свой аккаунт в соцсети и, ловко орудуя палочками, с легкой усмешкой принялся читать первые поздравления с юбилеем от друзей.       Уже несколько лет он жил один. Как-то с собственной семьей за все прошедшие годы у него так и не сложилось: Ши Гуан и правда в какой-то момент пытался по наущению мамы заняться этим вопросом, но в конце концов любовь и преданность го все же перевесила на воображаемых весах. Смирившись с судьбой, он посвятил всего себя игре и ученикам, буквального в каждого вкладываясь душой и сердцем. Ши Гуану казалось, что он поступает правильно. По крайней мере, оглядываясь назад он не чувствовал сожалений о сделанном когда-то выборе. Его практически полностью устраивала жизнь, которую он имел сейчас.       Сегодня у него была игра с новоиспеченным первым даном — к слову, своим же собственным учеником. В отличие от Юй Ляна, который не любил играть со своими подопечными на соревнованиях и вообще очень нечасто соглашался на поощряющие новые поколения матчи, Ши Гуан всегда старался не пропускать Турнир Новичков, особенно если играли его ученики. Он хорошо помнил, сколь важным для него был шанс сыграть с Юй Сяояном в свое время и отчего-то чувствовал, что если это было в его силах, то должен был помочь любому юному дарованию, что встречалось ему на пути. И этот год тоже не стал исключением.       Облачившись в свободный темный костюм и захватив с собой неизменный веер, что всегда лежал на прикроватной тумбочке, Ши Гуан отправился в Институт Го.       На входе в учреждение его уже ждал нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу пятнадцатилетний Цзи Ли, вместе с репортерами из «Мира Го». Едва мальчишка завидел наставника, как тут же со всем присущим ему энтузиазмом замахал рукой, чтобы привлечь к себе внимание.       — Учитель! — громко крикнул он, заставив журналистов синхронно подпрыгнуть от неожиданности и недоуменно оборачиваться по сторонам. Ши Гуан мысленно только возвел очи-горе к небу: сколько раз он говорил о том, что на людях нужно вести себя сдержаннее, а все без толку. Цзи Ли временами напоминал мужчине дикую смесь самого себя и Хун Хэ в молодости: непоседливый, болтающий без умолку, своевольный клубок ходячих проблем. Ши Гуан все еще ни малейшего представления не имел, как ему удалось совладать с этим маленьким хитрым лисенком и даже успешно слепить из него профессионала. Больше ни с кем из учеников у него не было таких сложностей, но в то же время и таких теплых, почти семейных отношений тоже не случалось.       — Учитель, с днем рождения! — с широкой улыбкой отчеканил Цзи Ли и почтительно поклонился. Ши Гуан рассмеялся и небрежно махнул рукой.       — Спасибо, сяо Ли… Все, хватит церемоний. Давай позволим людям сделать пару фотографий и пойдем внутрь.       Учитель и ученик немного попозировали для камер. Потом Ши Гуан коротко ответил на несколько вопросов журналистов, а после все вместе они пошли в Таинственную комнату Го.       Он уже давно потерял счет количеству партий, что сыграл здесь. Ши Гуан участвовал в соревнованиях за национальный титул, за титул Минжэнь, Тенгэн, Цишэн, и был частым гостем на «церемонии посвящения» первых данов. Таинственная комната Го с годами стала восприниматься им как место, где он мог обрести настоящее душевное равновесие.       Только сейчас, переступив порог зрелости, Ши Гуан начал в полной мере осознавать, что на самом деле чувствовал Чу Ин каждый раз, когда бывал здесь. Тогда ему было этого не понять, а сейчас не с кем разделить свое открытие.       Когда протоколист занял свое место, и со всеми сопутствующими формальностями было покончено, учитель и ученик, традиционно поклонившись друг другу, заняли свои места за гобаном. Цзи Ли, сделав глубокий вдох, недолго думая поставил свой черный камушек в правую верхнюю «звезду». Ши Гуан только улыбнулся самым краешком губ и, не сдержавшись, повернул голову вправо и посмотрел вверх.       Вряд ли ему хоть когда-нибудь удастся отделаться от этой привычки. Да и положа руку на сердце, Ши Гуан совершенно не хотел избавляться от нее. С годами образ древнего наставника немного потускнел и стал размытым в памяти, но его голос неизменно сопровождал мужчину во время каждой партии в го. И, если немного сосредоточиться, Ши Гуан мог поверить, будто говорил со старым другом на самом деле.       «Ты все еще со мной, Чу Ин?»       В голове следом звучит очень знакомый фантомный смешок.       «Всегда, сяо Гуан. 4-4»       Ши Гуан испытывал удовлетворение, играя со своим учеником, и в то же время грустил, потому что ему самому ни разу не выпала такая возможность — сыграть со своим собственным наставником в этом священном месте. За все эти годы мужчина никогда не рассказывал, кто на самом деле с детства учил его го. Ни Юй Ляну, ни друзьям по Ицзянху, ни ученикам, никому. Отчасти правду знали только учитель Юй и брат Цао, но оба они благополучно унесли ее с собой в могилу много лет назад. А Ши Гуан продолжал бережно хранить свою маленькую тайну глубоко в сердце годами, как самое ценное, что когда-либо было в его жизни.       В какой-то момент, пока один за другим камни клались на гобан, он внезапно вспомнил о своих словах, сказанных много лет назад.       — Когда мне будет сорок, думаю, я превзойду тебя… А может и раньше!       Ши Гуан печально улыбнулся своим воспоминаниям, на некоторое время выпав из реальности. Двадцать три года прошло и никак не узнать наверняка, достиг ли он такого же уровня мастерства. Ши Гуан был признанным мастером, одним из самых известных в стране, завоевал несколько титулов и готовился побороться за звание чемпиона мира. Но смог ли бы одолеть сейчас Чу Ина, будь возможность, он по-прежнему не знал. А тогда Ши Гуан думал, что наверняка сможет это проверить…       Когда партия учителя и ученика закончилась (предсказуемой победой Ши Гуана, конечно же), и все постепенно один за другим покинули Таинственную комнату, сорокалетний мастер на мгновение задержался у стола с гобаном и пристально посмотрел на пустое сиденье напротив.       — Хотел бы я сыграть с тобой сейчас, — негромко сказал Ши Гуан, улыбнувшись самым краешком губ. — К твоему сведению, мне уже сорок. А я ведь поклялся, что обязательно тебя одолею в этом возрасте, помнишь? Ну так как мне отобрать у тебя титул божества го, если ты не изволишь вернуться?..       Он немного подумал и, усмехнувшись, щелкнул пальцами — на всякий случай — но чуда не произошло. Призрачный наставник не явился и ничего не ответил. Впрочем, Ши Гуан на это и не рассчитывал. Чу Ин в его голове говорил только во время игры в го, и говорил практически только о го. Иногда мужчине этого хватало, иногда — нет, а иногда он с тихой злостью думал о том, что лучше бы его второй внутренний голос просто исчез вслед за своим обладателем.       Может, тогда на душе все эти годы не было бы так тоскливо.       — Я знал, что ты промолчишь, — тяжко вздохнул Ши Гуан и горько усмехнулся, глядя на пустое кресло напротив. — Ты такой предсказуемый. Все еще жадничаешь, да?.. Как это на тебя похоже…       — Учитель? — в Таинственную комнату заглянул Цзи Ли и неуверенно огляделся по сторонам. Никого не заметив, он в конечном итоге остановил взгляд на наставнике. — Вы идете? Учитель Фан и учитель Юй уже здесь, все ждут вас. Кажется, они приготовили какой-то подарок, но я не разглядел, что это. Пойдемте, посмотрим?..       Ши Гуан на мгновение обернулся на ученика и тепло улыбнулся ему.       — Ступай вперед, сяо Ли, я приду через минуту.       После того как юноша кивнул и исчез за дверью, мужчина вновь повернулся к пустому креслу, которое Чу Ин, казалось, покинул целую вечность назад.       Если бы кто спросил Ши Гуана, он бы ответил, что с тех пор прошло не менее тысячи лет.       — Я все еще с нетерпением жду нашей партии, дружище, — тихо сказал он, мягко похлопав ладонью по спинке сиденья. — Приходи, когда будешь готов.       Кое-как справившись с нахлынувшей на него застарелой печалью, Ши Гуан покинул Таинственную комнату Го, так и не услышав ответа.

***

      В тот день (у Ши Гуана были все основания полагать, что это все же был не его день рождения) старые друзья и ученики отчего-то пришли навестить его. Он с легким недоумением и подозрением смотрел на каждого своего визитера: ему казалось, они все либо что-то задумали, либо просто чего-то недоговаривали. На их лицах в разной степени отображалось одно и то же выражение, но старый мастер никак не мог понять, какое. У Ши Гуана были небольшие проблемы с кратковременной памятью, и в какой-то момент он посмотрел в окно, чтобы точно убедиться в своих выводах и не ошибся: лето было в самом разгаре.       Значит они точно все собрались не для того, чтобы его поздравить.       — Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Юй Лян, с нескрываемым беспокойством глядя на него. Ши Гуан долгое время разглядывал старого друга в ответ, а затем перевел взгляд на Хун Хэ и Шэнь Илана. Они оба предпочитали не смотреть ему в глаза. Впрочем, как и все остальные. Вот тогда Ши Гуану закралась в голову мысль о том, что что-то не так.       Он лежал на больничной койке и сжимал в морщинистых, слегка дрожащих пальцах свой старый веер, с которым за всю жизнь никогда надолго не расставался. Какой-то момент Ши Гуан смотрел на него, а затем снова поднял взгляд на Юй Ляна. Тот теперь был вылитый Фан Сюй, даже носил очки такой же формы. Но Сюй-гэ умер несколько лет назад… Может, они все хотели сообщить ему об этом?.. Может, поэтому у них такие странные лица?..       Сбившись с мысли, Ши Гуан нахмурился. О чем Юй Лян только что его спрашивал?..       — Ши Гуан! — требовательно воскликнула внезапно Цзян Сюэмин, громко всхлипнув, и он недоуменно повернул голову в ее сторону. — Почему ты молчишь?..       — Я… — начал говорить он и неуверенно склонил голову набок. Ее вопрос сбил его с толку. — А ты что-то спрашивала?.. Прости, я, кажется, отвлекся.       Мин-Мин громко всхлипнула еще раз и отвернулась, спрятав лицо в плече обнимавшего ее Гу Юя. Встретившись взглядом с ним, Ши Гуан вдруг понял, что старый школьный товарищ все еще отчего-то на него сердится. Это казалось странным. Разве они не все давным-давно прояснили?..       — Ты помнишь, почему ты здесь? — как-то надтреснуто спросил Илан и Ши Гуан, взглянув на него, сосредоточенно сморщил лоб. Думать было сложно: мысли стремительно разбегались и ему стоило больших усилий снова собрать их в кучу.       — Я… Стал немного рассеян в последнее время. И кое-кто не придумал ничего лучше, чем запихнуть меня сюда, — Ши Гуан в обвиняющем жесте ткнул в сидящего на кровати Юй Ляна концом веера. Прищурившись, он пристально посмотрел на своего неизменного напарника. — Говорю тебе, я в полном порядке. Можем сыграть, если хочешь убедиться. Давай, мы разделаем тебя под орех еще в середине партии!       Глаза Юй Ляна подозрительно блестели. Ши Гуан не понимал почему. Он просто стал немного забывчив, но с годами такое бывает. Разве это преступление?.. Из-за этого у них такие лица? Из-за того, что он стал забывать?..       — «Мы»?.. — едва слышно переспросил Юй Лян и Ши Гуан мысленно прикусил себе язык. Нельзя говорить о Чу Ине, иначе не ровен час, и эту больницу сменят другой. Старый мастер вообще не хотел никаких больниц. Он хотел домой. Хотел сесть за гобан, взять камень в пальцы и услышать голос, который никогда ни в чем не станет его осуждать. Такой родной и близкий как никогда.       — Какой сегодня день? — мгновенно всполошился Ши Гуан, внезапно вспомнив, что не знал, наступил уже фестиваль Драконьих лодок или нет. Для него это всегда была очень важная дата. — Сегодня ведь не праздник Дуаньу, нет? Я еще его не пропустил?..       — Не переживай, — Юй Лян осторожно похлопал его по руке, что держала веер. — До него еще несколько дней. Ты ничего не пропустишь.       Его слова немного успокоили Ши Гуана. Значит, в запасе было еще несколько дней. Нужно будет обязательно приготовить торт: в этом году Чу Ину исполнится 1570. Такую дату просто нельзя не отметить.       — Мне нужен будет торт, — твердо сказал Ши Гуан, пристально взглянув Юй Ляну в глаза. Можно ведь и не говорить зачем, правда?.. Пусть думают, что хотят.       — Предоставь это нам, — Хун Хэ одним быстрым движением провел рукой по глазам и по-дружески хлопнул бывшего соседа по плечу. Шэнь Илан кивнул и даже выдавил из себя слабый намек на улыбку. Ши Гуан улыбнулся друзьям в ответ: он всегда знал, что мог на них положиться.       — Я принесу свечки, учитель, — дрожащим голосом сказал Цзи Ли, стоявший с другой стороны кровати. — Не волнуйтесь.       — Вот видишь, — сказал Юй Лян и Ши Гуан снова перевел взгляд на него. — Тебе не о чем беспокоиться. Я заеду за твоим старым гобаном и привезу его сюда.       — Сюда? — Ши Гуана вдруг сильно смутило сказанное им. Он не до конца понимал, почему, но чувствовал, что отмечать здесь день рождения Чу Ина будет большой ошибкой. Мысли по-прежнему путались и старому мастеру было сложно сосредоточиться. — Не нужно сюда, Юй Лян. Мне… Мне нужно поехать на гору Улу. Он придет туда, я уверен.       Ши Гуан умоляюще взглянул на друга. Он едва слышал, как тихо давилась слезами на плече Гу Юя Цзян Сюэмин, как часто шмыгал носом Цзи Ли и как тихо что-то шептал Хун Хэ с покрасневшими глазами на ухо Илану. В тот момент больше ничего не имело значения. Самым важным было убедить Юй Ляна отвезти его на гору. Ши Гуан и сам не знал, почему именно туда, но чувствовал, что так будет правильно.       Чу Ин будто звал его.       Звал для того, чтобы сыграть партию, которую они оба так долго ждали. Ши Гуан просто не мог не прийти.       — Мы тебя отвезем, — вдруг сипло сказал Гу Юй и старый мастер поднял на него удивленные глаза. Мин-Мин неловко кивнула, утирая заплаканное лицо. Юй Лян тоже какой-то момент разглядывал их, а затем повернулся к Ши Гуану.       — Все будет так как ты скажешь, — натянуто улыбнулся он. — Мы все сделаем, положись на нас.       Глядя на друзей Ши Гуан чувствовал, как его волной накрыло чувство сильной признательности. Ему так сильно повезло в жизни: он встретил много хороших людей, занимался любимым делом, оставил свое имя в истории го, вырастил и воспитал учеников, которые когда-нибудь точно его превзойдут. Ши Гуан прошел очень длинный путь и, оборачиваясь назад, ни о чем не сожалел. В этой жизни он много трудился и преуспел, теперь можно было немного отдохнуть.       Он смотрел на своих самых близких людей, которые все вместе пришли навестить его (что странно, ведь Ши Гуан был уверен, что сегодня еще не его день рождения), но потом, в какой-то момент их лица стали расплываться перед глазами. А затем он вдруг услышал голос, зовущий его откуда-то издалека.       Сяо Гуан!..       Сердце Ши Гуана дрогнуло на секунду, и тут же наполнилось теплом и радостью. Он не мог не узнать этот голос. Ему все-таки не мерещилось, Чу Ин и правда звал его!..       — Я иду, — тихо сказал он, улыбнувшись, и крепче сжал веер ослабевшими пальцами. И мир вокруг исчез, уступив место всепоглощающей непроглядной темноте.       Но это продолжалось лишь миг, а затем тьма взорвалась светом.       …Ши Гуан нашел себя стоящим босиком на мягкой теплой траве. Солнце совсем немного выглядывало из-за отвесных скал, и ласково пригревало ему спину. В застывшем воздухе пахло цветами и абрикосами, а до ушей доносились заливистые трели птиц, и едва слышный шум бегущей где-то неподалеку воды. Ши Гуан осмотрелся по сторонам и понял, что он действительно был на горе Улу: это возвышающееся рядом трехсотлетнее дерево, овитое плющом, он бы узнал из тысяч подобных.       Большой белый валун, расчерченный вертикальными и горизонтальными линиями, тоже был здесь. Ши Гуан медленно подошел к нему и, наклонившись, робко провел по высеченным квадратам пальцами. Поверхность оказалась шершавой и прохладной.       — Сяо Гуан!       Ши Гуан на мгновение замер, а затем резко обернулся. Приставив ладонь ко лбу козырьком, чтобы солнце не слепило глаза, он жадно всматривался в омытую светом знакомую фигуру.       Чу Ин стоял в нескольких шагах от него и мягко улыбался. Все такой же высокий, как Ши Гуан его помнил, во все том же ханьфу и с той же шапкой. Все такой же молодой, не постаревший ни на день. И белая, почти прозрачная лента у него в волосах на миг показалась из-за плеча: подхваченная легким порывом ветра, она непослушно устремилась вверх, к безоблачному небу.       Ши Гуан не мог выдавить из себя ни звука. Не мог заставить себя пошевелиться. Он просто смотрел и на глаза у него беспрепятственно наворачивались слезы обиды и счастья. В один миг ему показалось, будто они виделись только вчера. И одновременно с тем будто тысячу лет назад.       Чу Ин сам пошел к нему. Ши Гуан широко распахнутыми глазами наблюдал за тем, как послушно трава наклонялась к земле при каждом его шаге. И слышал шорох одежд, которые трепал ветер. Древний мастер из Южной Лян казался вполне себе живым и настоящим. Ши Гуан больше не хотел ни о чем думать и не стал ждать, когда Чу Ин подойдет к нему. Не помня себя от облегчения и радости, он сам обнял старого друга, как только тот оказался в зоне его досягаемости.       — Я так скучал по тебе!.. — сквозь новую волну всхлипов сказал Ши Гуан, уткнувшись в грудь древнему мастеру, чтобы спрятать глаза. Ему было и неловко, и стыдно, что столько лет прошло, а он все еще совершенно не мог себя контролировать. Хотелось сказать старому другу так много всего и сразу, спросить о целой куче вещей, но первыми вырвались слова, продиктованные старой обидой. — Почему ты не пришел, когда я звал?.. Разве ты не слышал?       Некоторое время Чу Ин молчал. Ши Гуан ощущал его теплые ладони на своих плечах.       — Я слышал, сяо Гуан. Но все, что я мог делать, это ждать. Ждать, когда ты сам придешь ко мне.       Ши Гуан отстранился и посмотрел на Чу Ина. Тот улыбнулся ему тепло и светло, как раньше.       — Я очень тобой горжусь. Тем, кем ты стал и тем, что ты сделал. Я помню, что должен тебе партию и мы обязательно ее сыграем. А потом… Потом уйдем вместе, если ты захочешь.       Старый друг протянул ему руку. Ши Гуан какой-то момент смотрел на нее, а затем перевел взгляд на древнего мастера: человека, которому безоговорочно доверял и с которым ничего не боялся.       — И ты больше никогда меня не оставишь?..       Чу Ин улыбнулся мягко и, сжав четыре пальца в кулак, протянул ему вытянутый мизинец.       — Больше никогда. Обещаю.       Ши Гуан утер подсохшие слезы с лица, несмело улыбнувшись в ответ.       И они переплели пальцы, скрепляя обещание.