Хронометраж

Дэвид расслаблено откинулся на спинку кресла и вытянул ноги на стеклянном кофейном столике веранды, удерживая зажатую между пальцев дымящуюся сигарету в левой руке и телефон в правой. Из трубки доносили короткие гудки. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в ярко-оранжевую полосу, огибающую край горизонта. Тарино прищурился, выпуская в воздух стремительно растворяющееся облако дыма. С их последней встречей с Эммой прошло всего шесть часов. Он и сам толком не понимал, зачем решил её набрать, но пришел к выводу, что стоит хотя бы оправдать присутствие Энтони каким-нибудь рабочим фактором, потому что за все время, так называемого «свидания», остаться вдвоем им не удалось. Гудки продолжались и Дэвид уже было хотел сбросить звонок, подумав, что Эмма вполне могла бы быть занята или лечь спать, но неожиданно из динамика донёсся знакомый, слегка запыхавшийся голос: — Привет! Извини, что не отвечала, я только вернулась домой. В подтверждение сказанному на заднем фоне послышался радостный собачий лай. Очевидно, Сом встречала хозяйку. — Что-то случилось? — растерянно поинтересовалась Эмма, щелкая замком входной двери. Дэвид потушил сигарету об узорчатую керамическую пепельницу в форме лошади, в шутку подаренную Энтони в честь премьеры его давнишнего фильма «Мустанги прерий». Премьера которого отгремела также стремительно, как и последовавшие за ней недовольные отзывы критиков. — Да нет, ничего. Просто хотел извиниться за сегодняшнее присутствие Вуда, это знаешь ли часть моих многочисленных обязанностей. Эмма тихо рассмеялась: — Брось, я всё понимаю. Оставлять детей без присмотра — это верх безалаберности. Так что все окей. Думаю, мы могли бы куда-нибудь сходить после твоего возвращения из Луизианы. Как считаешь? — Ты намекает на вечер у Пассов? — усмехнувшись поинтересовался Дэвид. Он почувствовал, что Эмма наверняка сейчас закатила глаза. — Боже, не напоминай. Оказывается, это не просто вечеринка, Бред вручает награду его благотворительного фонда по защите дикой природы, буду все и вся. Кроме того, один из спонсоров мероприятия Джино Габардини, так что мне уже прислали платье, — недовольно цокнув завершила девушка. — Всё настолько плохо? — Скажем так, это не мой стиль… Дэвид снова усмехнулся, представляя потенциальные варианты разрезов на юбке. — Мне кажется, ты преувеличиваешь, — попытался приободрить он, подумывая о том, чтобы всё-таки дойти до бара и плеснуть себе стаканчик виски со льдом. — Тебе легко говорить, я бы тоже не отказалась от смокинга. Потому что это скорее всего будет держаться на скотче и моих непрестанных молитвах. Тарино рассмеялся, выуживая из пачки вторую сигарету: — На это я бы посмотрел. — Не переживай, тебе представится возможность. Надеюсь, там все будут полуголые, — недовольно пробормотала Эмма, звеня ключами. — Ну, теперь мне будет о чём подумать в перерывах между съемками. На этот раз рассмеялась Эмма, по предоставлениям Дэвида снова краснея от смущения: — Я ведь всё-таки режиссер, давать людям место для фантазий — часть моей профессии. На заднем фоне вновь послышался лай, а следом обреченный вздох Эммы: — Сом, Сом, будь хорошей девочкой, — почти умоляя произнесла она, — отдай носок, он тебе ни к чему. Собака звонко гавкнула, будто передразнивая девушку. — Сом! — строже и настойчивее повторила Эмма. Дэвид тихо рассмеялся, неохотно поднимаясь с кресла. — Кажется, ты занята, — предположил он, переходя с нагретой вечерними лучами веранды к прохладному помещению кухни. — Чёрт, — послышалась тихое сопение Эммы. Судя по всему она отвоёвывала у Сом злосчастный носок, — Извини, сегодня всё не по плану. Дэвид нашарил на полке граненый стакан, попутно отбрасывая пачку сигарет на барную стойку и тихо посмеиваясь стараниям девушки. — Не стану тебя отвлекать, уверен, тебе есть чем заняться. — Ты не против, если я позвоню тебе завтра? — извиняюще усмехнувшись, спросила Эмма. — Буду только рад, — улыбаясь и пожимая плечами ответил Дэвид. — Тогда напиши мне, как освободишься. — Договорились. На секунду повисла короткая пауза и последовавшее за ней слегка грустное: — Ну тогда пока, Дэвид. — Пока, Эмма. Тарино нажал клавишу и опустил телефон на стол, экраном вниз. Намереваясь всё же отыскать в залежах бара заветную бутылку виски. Выкурить последнюю сигарету и наконец-то начать собирать вещи для поездки.

***

В целом, для Эммы неделя пролетела практически не заметно. Время отмерялось от разговора до разговора. Они с Дэвидом стабильно созванивались каждый вечер, обсуждая избытки прошедших рабочих дней, находки кино и временами совсем несвязную ерунду, которая почти не имела значения, но вместе с тем была приятна хотя бы из-за самого собеседника. Всё было прекрасно, разве что Эмме иногда приходилось выходить из транса его голоса и окликаться. Прошедшие семь будней состояли из интенсива съемок и желанных и сильно предвкушаемых вечеров звонков. Но вот в день приема, Эмма почему-то не отважилась набрать или даже написать Дэвиду, списав это на стресс перед предстоящим мероприятием. Бин предусмотрительно распихала её свободный график по парикмахерским и салонам, совершенно невероятным образом оформив Эмме запись к мастерам очередь к которым выстраивалась на год вперёд. Вернувшись домой, чтобы предварительно втиснуться в платье, она ненадолго замерла перед зеркалом, оценивая магию Голливудского лоска. Для неё всё это было чересчур, но вместе с тем в новинку, поэтому не так раздражающе, как казалось по началу. Ей даже понравилась возможность одолжить роковой образ на вечер и отыграть его в присутствии Дэвида. Но хотя она и пыталась внушить себе эту естественную женскую уверенность в собственных чарах, большая её часть по-детски переживала и безумно хотела понравиться Дэвиду. Она недовольно разглядывала сделанную прическу, придирчиво изучала макияж, цеплялась за каждую мелочь, надеясь довести её до совершенства или просто устранить. Всё это время Сом преданно восседала у ног Эммы, высунув розовый кончик языка и покровительственно виляя хвостом. Окончательно выбившись из сил Эмма посмотрела на часы и с ужасом обнаружила, что до выезда ещё три часа, а всё это время она вряд ли бы выдержала наедине с собой поэтому, как и любой уважающий себя творец, обратилась к своей прекраснейшей по собственному описанию Ханны музе. И позвонила.

***

В чём и была хороша Ханна, так это в считывание намеков и быстроте перемещения. Уже через тридцать минут она нарисовалась на пороге с весьма странно сопутствующей коробкой доверху забитой собственными фотографиями. Окинув Эмму быстрым взглядом, она вскинула брови и довольно протянула: — Ва-а-а-у… Отлично выглядишь! Адерли снова нервно оглядела себя в полосе настенного зеркала и что-то растерянно хмыкнула вместо ответа. Ханна недовольно закатила глаза, протискивая коробку в дверной проем: — Брось, тебе бы пора научиться принимать комплименты. Решив избежать дальнейших воспитательных нотаций, Эмма перевела тему: — Как прошли твои пробы? Ханна недовольно отмахнулась, опуская коробку на пол и довольно потягивая руки к виляющей хвостом Сом. Она принялась гладить собаку по спине, не забывая почесывать за ухом, на что та отзывалась благодарным лаем. — Сказали, что я неподходящий им типаж и что мне нужно переделать портфолио, а доверять агенту в этом вопросе я больше не намерена знаешь ли, — протараторила девушка, довольно улыбаясь радостной Сом, — Вот она бы точно взяла меня в свой фильм, правда?! — обращаясь к собаке возмутилась актриса. Эмма помнила, что больше всего на свете Ханна не любит арахис и жалость к себе. Для неё проявленное сочувствие или сожаление было сравни личному оскорблению. Не найдя подходящих слов, Эмма обняла её за плечо, и хитро сверкнув глазами произнесла: — У меня есть на примете режиссер, который точно захочет взять тебя в свой фильм. Ханна недоверчиво покосилась в её сторону: — Да ну? Эмма согласно кивнула: — Ну разумеется. Просто это буду я. Ханна всплеснула руками и отчаянно закатила глаза: — Вот только не надо, Эммс, я знаю, что не безнадежна и найду себе роль! — И я об этом тоже знаю, поэтому её и предлагаю. Ханна недовольно нахмурилась, но её с головой выдала заинтересованная ухмылка. Она прикусила губу и ненавязчиво спросила: — А что за роль? — Девушка главного героя. Но она наркоманка и законченная пьяница, так что у тебя будет простор для творчества. Ханна радостно сверкнула глазами, преданно взглянув на Эмму: — То есть ты хочешь взять меня в свой следующий фильм. Режиссер утвердительно кивнула. — Правда-правда?! Снова подтвердила решение коротким: — Да. Ханна радостно завизжала и подпрыгнула на месте. Сом подхватила её восторженные возгласы и пролаяла что-то ободряющее. В то время как актриса впилась в режиссера крепкими объятиями, буквально повиснув у нее на шее. — Эммс, я тебя люблю! — благодарно прошептала Ханна, отпечатав на щеке подруги признательный поцелуй. — Кто бы мог подумать, — саркастично пробубнила режиссер, выбираясь из смертельной хватки актрисы и уверенно пятясь в сторону дивана. Ханна продолжила сверлить её взглядом, подначивая произнося: — Разумеется, это все прекрасно… Но мне интересно, — она плавными шагами побрела в сторону бара, — Что с тобой происходит? И почему я ни черта об этом не знаю? Эмма удивленно покосилась на подругу, пытаясь придать своему виду максимальную естественность: — Ты о чём? Ханна сверкнула глазами, недовольно сведя брови к переносице: — А то, что птичка напела мне, что ты ходила с неким мистером Тарино в кино. Эмма покраснела до кончиков ушей и тяжело вздохнула, признавая поражение: — Тебе пора перестать терроризировать Бин по поводу моей личной жизни. — Так если ты постоянно отмалчиваешься, что прикажешь делать?! — возмутилась Ханна, выуживая из шкафа бокал под вино. — Уважать моё личное пространство, — жалобно пролепетала Адерли. Ханна хлопнула рукой по барной стойке: — Обойдёшься! Она выудила из миниатюрного холодильника бутылку просеко и раздраженно пыхтя вытащила пробку, наполняя бокал. — Даже не думай отмалчиваться, я жду подробностей! — требовательно заявила Ханна, направляясь к креслу и усаживаясь ровно напротив подруги. Эмма с всё ещё розовыми щеками по привычке убрала прядь волос за ухо, потупив взгляд в пол: — Да ничего такого… Ханна посмотрела на неё исподлобья и недовольно цокнула, давая последнюю попытку. — Ладно, ладно! Достала уже! — неожиданно возмутилась Эмма, — Мы поцеловались, но не больше. Выражение лица актрисы быстро сменилось с негодования на неприкрытое удовлетворение собственным напором: — Я так и знала! — гордо заявила она, делая щедрый глоток из бокала, — Я хочу быть главной подружкой невесты на свадьбе, — продолжила она так, словно изъявление этого желания было чем-то закономерным после подобного признания. Эмма запустила в неё диванной подушкой, краснея ещё сильнее: — Ты с ума сошла! Мы были-то на одном свидании. Ну, может двух… Ханна скептически выгнула бровь: — Всего на двух? — На этой неделе он уезжал на съемки в другой штат. — И-и-и…— выжидающе протянула актриса. — Мы просто созванивались. — Каждый день? — всё с той же интонацией поинтересовалась Ханна. Эмма обреченно кивнула на что подруга растянула губы в чересчур самодовольной ухмылке. — Значит увидитесь вы сегодня на этом дурацком приеме…— протянула она, разглядывая диванную обивку с видом знатока тканей. Внезапно она опустила бокал на стол и подскочила с места, утягивая Эмму за собой: — Где твоё чёртово платье? Ты сегодня будешь сиять, я тебе гарантирую! — голосом покорителя Альп воскликнула она, попутно таща подругу в строну гардероба.

***

Прошло всего сорок минут, а Дэвид уже изрядно намучился. Выдержав свою дозу вспышек камер на ковровой дорожке под многочисленные выкрики репортеров, он сумел пробраться сквозь вереницу звезд, отделавшись всего парочкой вопросов на счёт планов по дальнейшим картинам и нынешним съемкам. Сегодня у него не было настроения блистать в лучах славы и упиваться весом лаврового венка на голове. Зато Энтони наоборот смаковал каждую секунду проведенную под пристальным вниманием камер. Так или иначе оба они закономерна оказались у встречающей делегации хозяев сегодняшнего вечера, поочерёдно восхвалявших прибытие очередного гостя своими фирменными Голливудскими улыбками. Бред Пасс водник перед Дэвидом сразу после официанта, с готовностью принявшего его заказа на стакан виски, который был бы очень к месту в этой суматохе. Тарино с готовностью ответил на крепкое рукопожатие актера, по-дружески поприветствовав бывшего коллегу по площадке. — Дэвид, Энтони, рад, что вы приехали, слышал вы только из Луизианы, как обстоят дела? — Прекрасно, удалось запечатлеть парочку весьма удачных кадров. Время прошло с пользой, — ответил режиссер, под утверждающие частые кивки Вуда. Слегка сместив корпус Дэвид, встретился взглядом с приближающейся стройной фигурой облаченной в струящееся платье кремового оттенка, переливающееся мелкой россыпью кристаллов в отражении вспышек камер. Миссис Пасс невероятно грациозно откинула каскад каштановых волос через плечо, одарив присутствующих мягким взглядом. — Андж, ты как всегда великолепна, — приобнимая актрису за плечо восторженно произнёс Энтони. — А ты как всегда мне льстишь! — возмутилась девушка, шутливо толкнув его в плечо. — Это редкий случай, но я абсолютно с ним согласен, — возразил Тарино, чуть более формально пожимая хрупкую ладонь Анджелины. — Дэвид, и ты одарил нас своим присутствием! — ухмыляясь констатировала актриса, заслоняя лицо от яркого света софитов. — Пропустить такое мероприятие было бы кощунством, — с ноткой иронии ответил Тарино, оглядываясь по сторонам в поисках знакомых лиц. Бред вытянул шею, разглядывая очередную приближающуюся под навес машину и удовлетворенно присвистнул, обвивая рукой талию жены: — Андж, глянь-ка, а вот и наш главный номинант. Дэвид обернулся, открывая дверь машины из-за неё показался высокий мужчина лет шестидесяти, почти ничем не отличающийся своим нарядом от большинства гостей. Всё тот же выглаженный черный смокинг, галстук бабочка. Но даже издалека и за вспышками камер Тарино понял, что это лицо ему знакомо. В подтверждение его догадкам со стороны пестрящего моря репортеров послышались редкие, но настойчивые выкрики: «Мистер Адерли посмотрите сюда!», «Сэр, прошу сюда!», «Роджер, пожалуйста, ещё один кадр!» — Роджер Адерли собственной персоной, — констатировал Бред, окидывая взглядом приближающегося мужчину. — Слышал он один из главных претендентов на вашу премию документалистов, — произнёс Энтони, перенимая с подноса снующего в толпе официанта бокал с шампанским. — О, да. Его картина о уязвимости снежных барсов произвела на нас с Андж неизгладимое впечатление. Даже Леонардо после просмотра сделал щедрое пожертвование в фонд их защиты. Он действительно умеет снимать дикую природу во всей её красе. Пока Пасс продолжал нахваливать работы документалиста, тот весьма бодрой походкой приодолел рубеж ступеней массивного крыльца и приблизился к общей компании, поочередно здороваясь и обнимаясь с актерами. Он отличался от того двойника, каким Дэвид запомнил его с фотографии в гостиной Эммы. Пшеничный оттенок волос сменила благородная седина, а у уголков ярко голубых глаз скопились линии морщин, также испещривших извечно нахмуренный лоб и уголки рта. — Бред, Анджелина, огромное спасибо за приглашение, я польщен, — немного глухим голосом произнес Адерли, продолжая изучать присутствующих. Он переключил своё внимание на Дэвида, наконец-то дождавшегося свой заветный стакан с виски, и протянул ему ладонь, встречая крепкое сухое рукопожатие режиссера. — Мистер Тарино, какая честь, — слегка шутливо произнёс он, окидывая фигуру мужчины проницательным, но скупым на эмоции взглядом, — Моя дочь большая поклонница ваших работ. Тарино едва заметно кивнул, ощущая странный прилив веселья от происходящего, как ему казалось абсурдного совпадения. — Взаимно мистер Адерли, мы с вами раньше встречались, если вы помните, на кинофестивале в Катанах. Роджер отрицательно покачал головой, виновато улыбаясь: — К сожалению, нет. Тарино понимающе пожал плечами. — С вашей дочерью я тоже знаком и также преданно восхищаюсь её работами. Но она почему-то не упомянала, что вы будете здесь. Адерли отмахнулся и весело усмехнулся: — Эмма иногда слишком сильно упивается собственной независимостью и забывает, что мы работаем в одной отрасли. Кстати она ещё не приехала? — Нет, — с готовностью ответил внезапно возникший справа от него Энтони. — А-а-а, мистер Вуд, рад вас видеть, — вновь здороваясь произнес Роджер, — Ваша последний фильм весьма впечатлил меня, Вы прекрасно передаете природу лошадей. Энтони гордо улыбнулся: — Прекрасные создания. Иначе их снимать просто нельзя. Адерли согласно кивнул, на этот раз обращаясь к обоим режиссерам: — Господа, вы просто обязаны посетить моё ранчо «Вествуд» и пропустить со мной пару стаканчиков. Я думаю, нам найдется о чём поговорить. — С большим удовольствием, — почти хором ответили Дэвид и Энтони. И, пока Вуд и Адерли продолжали обмениваться любезностями и замечаниями к работам, Тарино вместе с мистером и миссис Пасс рефлекторно обернулся на зачастившие звуки щелчков камер и выкрики репортеров. Мистер Адерли последовал его примеру и тут же расплылся в блаженной улыбке, воскликнув: — О, вот и она! У подножия массивного крыльца поместья, украшенного многочисленными полосами гирлянд и фонарей происходило буйство прессы, накинувшейся на новый желанный объект кадра. В стоявшей напротив мелькающих огней фигуре Дэвид тут же узнал Эмму, хоть и в весьма непривычном амплуа. Он вместе с Энтони и Роджером спустился на несколько ступеней ниже, чтобы детальней изучить вид новоприбывшей. Она была в тёмно-красном шёлковом платье с открытой спиной, выгодно облегающим стройную фигуру. Сквозь длинный разрез юбки доходящий почти до середины бедра виднелась кажущаяся бесконечно длинной нога и выставленная ступня на высокой шпильке. Из-за бесконечных вспышек камер её кожа казалась бледнее обычного, а лицо иногда совсем растворялось в свете софитов. Единственными его ориентирами оставались ярко блестящие глаза и распахнутая белоснежная улыбка. Насколько Дэвид помнил, он раньше не видел, чтобы Эмма пользовалась помадой, но очевидно, сегодняшний вечер стал исключением, потому что мелькавшая красная дуга улыбки была особенно различима на бледном от софитов лице. Короткие светлые волосы были уложены волнами кудрей на подобии Мэрлин Брандо. И сам сегодняшний образ девушки чем-то перекликался с кинодивами пятидесятых, для антуража разве что не хватало белоснежной меховой накидки, но в нынешней обстановке Голливуда это было бы неэтично и даже кровожадно. Сделав щедрый глоток виски Дэвид продолжал рассматривать плавно приближающуюся сквозь толпу журналистов к ступеням девушку поверх граней стакана. Он отчетливо ощутил, как весь ток крови резко прилил к голове, а пульс участился. На заднем фоне слышался гул общего обсуждения, а он не хотел отводить взгляд. Он заметил, как Эмма вытянула шею и принялась осматриваться, постепенно поднимаясь вверх по ступеням, в поисках знакомых лиц. Он думал подойти и протянуть ей руку или хотя бы подать знак своего присутствия, но замер и словно впал в забытье глядя на неё. Первее него среагировал Бред, как хозяин вечера посчитавший необходимым лично встретить гостью. Он стремительно спустился вниз и галантно подставил свой локоть, позволяя Эмме не переживать о безопасности своего положения и неустойчивости каблуков. Она лучезарно ему улыбнулась и что-то произнесла заставляя актера рассмеяться. Уже через несколько секунд она стояла рядом с ним в общем окружении. Быстро пересекшись с ней взглядами Дэвид не сдержал восхищенной улыбки. Эмма едва заметно приподняла уголок рта, очевидно смущенная его пристальным вниманием. Мистер Адерли с готовностью раскрыл объятия, обхватывая дочь в плотное кольцо рук. Эмма в свою очередь с готовностью поцеловала его в щеку, и улыбнулась, смущенно выпутываясь из его хватки: — Ну па-а-а-п… Роджер возмущенно вскинул кустистые брови: — Я сегодня тебе написал, а ты даже не удосужилась ответить! Эмма шутливо закатила глаза: — Собираешься стыдить меня при всех? Мистер Адерли показательно нахмурился, но позже сдался под напором дочери и его выражение лица приняло обычный благосклонный вид. — Должны же у меня быть хоть какие-то рычаги давления. Эмма тихо рассмеялась, попутно оправдываясь: — Прости, совсем замоталась со сборами. — И оно того стояло, выглядишь просто потрясающе,— совершенно торжественно заявил Энтони, окидывая девушку восхищенным взглядом. Эмма приобняла его за плечо, и передразнивая воодушевленный тон сказала: — О, мне тоже не облачить в форму слов мой восторг, мистер Вуд. — Вечно ты дразнишься, — показательно недовольно проворчал режиссер, чем вызвал общий смех. Эмма снова встретила с Дэвидом взглядом, и с деловым видом протянула ладонь для рукопожатия. — Мистер Тарино, очень рада вас видеть. На что Дэвид тихо усмехнулся и отпечатал короткий поцелуй на тыльной стороне её запястья. Заставляя девушку едва заметно покраснеть. — Взаимно, мисс Адерли, — ответил он, с удовольствием изучая бледно-розовый оттенок её щек. Нервно кашлянув, Эмма повернулась в сторону всё также приветственно улыбающейся Анджелины и восторженно произнесла: — Миссис Пасс, вы ослепительны, рада наконец-то с вами познакомиться! Бред постоянно говорит о вас… ну и о детях, разумеется… Актриса мягко рассмеялась, пожимая протянутую руку Эммы. — Слава богу в сегодняшний вечер нам удалось их сбагрить, так что уверена, прием пройдет отлично. Эмма усмехнулась, осматривая столпотворение прибывших гостей и удовлетворенно хмыкнула. — Кстати, — встрепенулась Анджелина, — Эмма, вы не против оказать мне услугу и поучаствовать в одном мероприятии, это очень бы помогло нашему семейному благотворительному фонду, если вы не против, разумеется. Эмма слегка рассеянно и неоднозначно кивнула, но актрисе этого хватило и она проворно подхватила её под локоть, а затем повела вслед за собой, попутно поясняя: — Вот в чём обстоит дело… На дальнейшие её наставления Дэвид не услышал за гулом толпы. Он тут же поборол в себе приступ внутреннего недовольства в связи с тем, что им с Эммой вновь так и не удалось нормально поговорить, но потом напомнил себе что в подобном месте, это практически невозможно. И смирившись тихо выдохнул, подумывая о том, чтобы закурить. Однако его задумке не удалось осуществиться после заявления Бреда: — Что ж, господа, пожалуй нам стоит пройти в холл, вечер вот-вот начнется. И вся процессия последовала внутрь поместья.