Высматривая путь. Том I

      Проснулся ведьмак на рассвете, но один. Понял это по тому, что рядом не оказалось ничего теплого и пахнущего жимолостью. Резко сев, он принялся копаться в сене, преисполнившись надежды отыскать там свою попутчицу. Раскидывал его во все стороны и остервенело рыл, но ее голос вдруг раздался совсем не рядом, а откуда-то со стороны распахнутой двери, в которую заносило ветерком утреннюю прохладу.       Она стояла в своем дублете нараспашку и едва стянутой завязками рубахе, опершись спиной о косяк, и неторопливо попивала что-то из своей дорожной кружки.       — Доброе утро, — улыбнулась Дера, замечая растерянного Эскеля.       Взлохмаченные волосы с застрявшим в прядях сеном, перекошенная рубаха и охваченный испугом взгляд янтарных глаз. Такой его непривычный вид ее изрядно позабавил, потому, коротко хохотнув, она уселась на закрытую бочку, наполненную водой, и принялась переплетать волосы. Вытаскивала из них сухие травинки, распутывала пальцами колтуны и, не переставая, чертыхалась. Ведьмак смотрел на нее долго, изучал взглядом. Пока, наконец, осознание не озарило его голову — с травницей все хорошо, просто проснулась раньше него и только. Но волнение пока уходить не собиралось. И это тоже в некотором роде настораживало. Он бросил взгляд на чашку, что стояла рядом с ней, потом на саму Деру.       — Что ты пьешь? — хрипло спросил он, проведя ладонью по лицу, сметая остатки сна.       Обычно в корчмах и тавернах им подавали относительно нормальную пищу. Пусть не всегда первой свежести, но не вызывающую подозрений. А тут стало тревожно. Мало ли что она могла найти в округе. Ведь иммунитет ко всякой заразе есть только у него.       — Воду. Нашла в бочке. Запах был нормальный, вот я и набрала. Наверное, для скота заготовили. Из колодца.       — Скот сейчас на выпасе.       — Ну, значит, просто запас какой-то. Нормальная вода и даже неплохая на вкус, — нахмурилась Дера.       — Черт с тобой, — махнул рукой Эскель и встал. — Не рассиживайся. Перекусим в пути. В Мурривель заезжать не будем, сразу направимся на переправу, а потом во Флотзам.       — Почему?       — Время. До зимы уже недалеко. А мне еще нужно вернуться в крепость, — он отряхнул настил и свернул его в рулон.       — Ну чем раньше управимся, тем лучше, — пожала плечами травница, стянув одну косу кожаной лентой, и тут же взялась за вторую.       Выехали, не теряя времени. Кони несли их бодро. Те радостно фыркали встречному ветру и трясли гривами. Дера накупила себе в дорогу пряженых пирожков с сахаром и пряными кореньями, а еще квас, которым ей наполнили кожаный мешочек для воды. Эскель решил обойтись куском хлеба и свиной колбасой, что успел ухватить со стола на выходе. Погода стояла теплая, но пасмурная. Искренне надеясь, что удача будет им и впредь благоволить, они выехали на дорогу, ведущую к Мурривелю.       Как солнце стало клониться к горизонту, перед глазами замаячили окрестности предместья и стены самого города. Но в какой именно момент ее внимание привлекло странное ощущение в животе, Дера и не помнит точно. Просто еще на подъезде к предместью ноющая и едва ощутимая боль в желудке стала расползаться по всему телу. А когда ее пробил озноб и лоб тут же покрылся капельками пота, она и вовсе не на шутку переполошилась. Тем не менее, ведьмака пока решила не тревожить. Мало ли, может, то просто из-за утренней сухомятки.       Медленно плетясь позади, она незаметно отыскала в сумке настойку из полыни и теперь тихонько попивала ее. Но боль в желудке не уходила, как и озноб, а когда еще и концентрация снадобья в организме превысила допустимые пределы, начались слабые зрительные галлюцинации. Все вокруг стало больно привлекательным и ярким, а от солнечных лучей исходили разноцветные круги, которые, расплываясь, соединялись друг с другом и растворялись в воздухе. Дера пыталась сосредоточиться, но не получалось. Пыталась держать ровно поводья, но и тут не вышло. Конь, почуяв неладное, замедлил шаг, вскоре остановился и мотнул головой. А когда деву резко накренило влево и она с грохотом ухнула вниз, Стебель заржал так громко, что перепугал всю округу.       Эскель, с должным вниманием следивший за дорогой и окраинами, чтобы не вылезло чего откуда, краем глаза, конечно, поглядывал в сторону травницы, но деталей не высматривал. И на то, чем она там занималась, внимания не обратил, как и не почувствовал горького запаха полыни. Но ржание Стебля испугало Василька до такой степени, что пришлось наложить знак и на одного, и на другого. Благо, что Дере повезло вылететь из седла, притом чудом не зацепившись за стремена ногой, и упасть на бок, а не на голову. Иначе либо конь непременно понес ее, либо она свернула бы себе шею. И померла бы глупой и внезапной смертью.       Ведьмак остановился, выбрался из седла и теперь бросал ошарашенные взгляды на кое-как вставшую на четвереньки Фредерику; он заметил, как она уперлась руками в землю и, громко булькнув, излила все содержимое желудка перед собой. Ее скручивали судороги еще несколько раз, а когда все закончилось, она с невероятной внимательностью всмотрелась в то, что из нее вышло, и нахмурилась. Эскель подскочил к ней быстро, в один прыжок. И, присев на корточки рядом, обхватил руками плечи, поднимая ее тело вверх.       — Что с тобой? Укачало? — он испуганно осмотрел ее бледное с зеленоватым оттенком лицо, взглянул на сухие поджатые губы и осторожно убрал прилипшую русую прядь с влажной и пыльной щеки.       Дера лишь мотнула головой и округлила глаза, когда услышала, каким громким урчанием разразился ее живот.       — Я… прости… я… должна отойти, — она дрожащим пальцем тыкала в сторону поля.       А когда урчание повторилось, ее резануло болью так, что она поперек туловища прижала руку и согнулась, чуть ли не ударившись лбом о землю. Ведьмак окончательно растерялся, но помог ей встать на ноги. Она торопливо, не разгибаясь, поковыляла к полю, что находилось по правую сторону. Кустов, как назло, поблизости не было, потому пришлось прятаться в колосьях.       До слуха добрались непотребные звуки вперемешку с громкими рвотными позывами. Тогда Эскель решительно зашагал в сторону Стебля, переступив лужу, оставленную Дерой, и принялся со всей внимательностью рыться в седельных сумках. Он уже передумал все возможные варианты, пока пересматривал флакончики и склянки с отварами. Перенюхал всю еду, осмотрел все содержимое, но каких-то явных причин для такой резкой смены самочувствия не нашел. Оставалось два варианта: либо она ухватила что-то отравленное в деревне, либо всему виной та вода, которую пила утром. Но он сам заранее убедился в том, что сахарные пироги были свежеиспеченные, а квас пах как полагается. И больше она ничего не ела. По крайней мере, он не видел. Но в ту злосчастную бочку, из которой Дера ухитрилась начерпать воды, пока он спал, заглянуть забыл. Чертыхнувшись и обозвав себя последними словами, ведьмак скрестил на груди руки и выжидающе уставился на русую макушку, выглядывающую из-за пшеничных колосьев.       Фредерика вышла на дорогу бледная как смерть. Но хоть зеленоватый оттенок кожи исчез. Ее била крупная дрожь, а взмокшее от проступившего пота лицо облепили выбившиеся из кос пряди. Она держалась за живот рукой, но шла, благо, ровно, а не согнутая в три погибели.       — Мне что-то нездоровится, — шепнула она дрожащим голос.       — Я уж заметил, — нахмурившись, ведьмак хотел выругаться и отчитать травницу.       Он был уже твердо уверен в том, что причиной всему этому послужила именно вода. Другой, по его мнению, быть просто не могло. Но, увидев изможденное лицо Деры и ее осоловелый взгляд, осекся.       — Я пила настойку полыни, — ее зубы стучали так, что некоторые слова было трудно разобрать. — Наверное, переборщила чутка.       — Подойди, — он протянул руку, и как только девушка сделала шаг вперед, приложил ладонь ко лбу.       Как и ожидалось, у нее был жар. Чем лечить отравление и все вытекающие из него последствия Эскель и не представлял. Была бы Дера мутантом, как он сам, то он бы предложил ей Иволгу или, на худой конец, подошла бы и Ласточка. Но, на деле, даже капли может быть достаточно, чтобы ее просто убить. Ведь травы, из которых они изготавливаются, и то сумасшедшее количество алкоголя в рецепте свалит с ног даже здорового мужика и заставит его биться в корчах, что уж говорить о хрупкой девушке. Хотя можно было бы попробовать Белый мед. Но где тут, среди полей, найти хоть пару соцветий жимолости? Интоксикацию от эликсиров он снимал, а снимет ли симптомы отравления — неизвестно. Да, черт побери, была бы она мутантом, то и не подхватила бы никакой хвори.       — Холера, — процедил сквозь зубы он.       — У меня? — ошарашено глянула на него Дера и снова согнулась от резкой боли.       — Та то, к слову. Вот черти. Что же делать?       Эскель бросил взгляд на травницу, которая целенаправленно зашагала к своему коню, кое-как добралась до седла, ощупала руками воздух, пытаясь поймать луку, и качнулась вперед, лишь чудом наткнувшись на нее. Затем посмотрел на хмурое небо, понимая, что дождь может начаться в любую минуту, и только хотел озвучить свой вопрос, как заметил, что девушка, внезапно лишившись последних сил, оседает на землю. Ее пальцы разжались окончательно, и она могла рухнуть прямо под копыта коню, если бы не руки ведьмака. Он подхватил ее под колени и спину, тут же прижав к груди. Взглянув в ее перекошенное от боли лицо, на полуопущенные веки и на едва шевелящиеся губы, понял, что «нездоровится» — это еще очень мягко сказано.       До самого Мурривеля осталось не более часа езды, но еще и до переправы неизвестно сколько добираться. А с такой ношей на руках темп и возможности резко снизились. Осмотревшись, Эскель понял, что стоят они посреди полей и никого, кроме полевок, в округе нет. Голова Деры потихоньку склонилась в сторону, и висок прижался к груди ведьмака. Глянув на нее, мужчина понял, что травница провалилась в беспамятство. Терять время не хотелось, потому было принято решение продолжать идти по дороге в сторону города. Авось, часа за полтора-два и дойдут. Лишь бы Фредерика продержалась, а там отыщут уж какую-то травницу или целительницу, или еще кого-то, кто хоть что-то понимает во врачевании.       Осторожно перебросив безвольное тело через холку Василька, ведьмак сам забрался в седло и притянул к себе травницу, устраивая ее боком на собственных коленях. Облокотил о себя, убедился, что ее голова прижата к его плечу, и заключил в кольцо рук, которыми ухватился за поводья. Но о Стебле, который зафырчал за спиной, он совершенно забыл. Услышав коня, он тут же свистнул ему, подзывая ближе. Ухватил за повод и наспех привязал к своему седлу. Искренне надеясь, что Деру снова не стошнит, он повел коней вперед.       Очередное предместье встретило их весьма радушно по меркам военного времени. Даже несмотря на снующих по округе красно-белых солдат. И, судя по целым и светлым стенам, что очерчивали сам город, а также отсутствию трупов и разрухи вокруг, он и впрямь был почти не задет войной, как и говорил Томаш. Тем более, если сравнить с окрестностями Оксенфурта, как ехать со стороны Велена. Или, может, его просто без боя сдали Империи? Но тогда почему здесь все еще находится реданская армия и вокруг так подозрительно спокойно? Эскель не знал, да и ему было плевать. Пока на его груди тряслась в лихорадке Дера, все мысли занимала только одна цель — найти хоть кого-то, кто сможет помочь. Так или иначе, а само предместье, состоящее всего-навсего из десятка хат, не больше, доверия не внушало. Особенно насторожило то, как затравленно поглядывали на них кметы, прячась кто куда. Допытываться, есть ли здесь хотя бы знахарка, по всей видимости, было бесполезно, оттого пришлось вести коней дальше к городским воротам.       — Милсдарь, а ну стоять!       На мощенной дороге в метрах десяти от массивных деревянных ворот стояли четыре солдата. На вид, вроде бы реданские, но выглядели они уж больно странно. Перекошенные панцири надеты прямо поверх потрепанных бригандин, рукава которых кое-где заляпаны пятнами крови. Шлемы измятые, а на латных рукавицах не хватало некоторых пластин. Эскель нахмурился, но решил ни в коем случае не вмешиваться ни в какие дела, которые здесь происходили. И даже плевать, какая оказия послужила тому причиной.       — Куда намылились, а, милсдарь? — подал голос второй из «солдат».       — В город. Моя спутница хворь какую-то подцепила. Лекарь ей нужен, — как можно спокойней проговорил ведьмак и заметил, как тот «солдат», что сразу остановил их, нарезает круги вокруг коней.       — Ну это вряд ли, мастер.       — У нас тут восстание полным ходом идет, — снова вмешался второй.       — Да, самый что ни на есть мятеж, — подхватил третий «солдат».       — В округе есть знахарка или ворожейка? Может, травница? Хоть кто-нибудь, — Эскель даже и не понял, как в его голосе прорезалась мольба и откуда она взялась тоже ума приложить не мог.       — Травница — эт вряд ли, — почесал грязное небритое лицо «солдат». — Но, может, вам ведьма поможет?       — Ведьма? — ведьмак осторожно вернул съезжающую по его груди Деру на место.       — Да. У нас тут с ней этот… как его… договор, во! Она нам помогает, а мы ее ото всякого укрываем, — мужик поднял палец вверх, сам дивясь тому, что правильно выговорил слово «договор».       — Где искать ее? — терпение Эскеля заканчивалось, а тело травницы всякий раз норовило накрениться вбок.       Он раздраженно поглядывал на ряженых под солдатню и хмурился. Уж и сомнений не осталось, что это какие-то особо обнаглевшие мародеры. На своем веку он достаточно повидал солдат, чтобы отличить разодетого бандюгана от военного человека. Пусть и разница эта была не шибко ощутима.       — Недалеко от переправы. За городом, к югу отсюда. Там хатка ее стоит. Местные бы вам показали дорогу.       — Да эти псы трусливые по хатам попрятались, Ян! — прикрикнул кто-то из мужиков и, хрюкнув, сплюнул себе под ноги. — Отродье, мать его.       — Вот черти, — фыркнул тот и махнул рукой. — Добро, сам вас проведу. Только быстро, быстро. Мне пост надолго покидать нельзя.       Эскель повернул коня и, покрепче перехватив рукой травницу, коротко взглянул на ее безмятежное лицо. Прислушался, дышит ли, а потом и сам облегченно вздохнул. Дышит, правда, сипит чуток на вдохе, но дышит.       — Лукаш, Черный, Шимон, — тот, кого называли Ян поставил одну руку в бок, а вторую положил на рукоять болтающегося на поясе кинжала. — Глядите в оба, чтобы никакая падаль в город не зашла. В случае чего трубите в рог.       — Будет сделано, командир! — в один голос отозвались ряженые.       — Пойдемте, милсдарь. Поможем вашей девке, — он кивнул в сторону коня. — Я седлаю? Так быстрее будет.       Ведьмак, не задумываясь, согласился. Пусть делает что хочет, лишь бы, черт его дери, быстрее доставил хоть куда-то, где могли бы помочь. Ведьма, знахарка, травница да хоть сама Мелитэле — уж все равно. Ян запрыгнул в седло не сразу. Доспех мешал, да ногой в стремя не с первого раза попал. Тогда Эскелю снова стрельнула в голову очевидная мысль, что никакие это не солдаты, но он осек себя, зарекаясь лезть во что-либо, что может навлечь беду и вытекающие из этого хлопоты. Тут хоть бы с теми, что есть, разобраться.       Тропка, которая даже и отдаленно не напоминала дорогу, буйно поросла травой, оттого разобрать путь было практически невозможно. Если ты не местный конечно. «Солдат» вел коня быстрой рысью, то и дело озираясь на ведьмака за спиной. А когда Эскелю эти гляделки осточертели, он громко ругнулся и заговорил первый:       — Холера, тебе что, от меня нужно что-то?       — Может, и нужно. Услуга за услугу, мастер.       Ведьмак шумно выдохнул и прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Ведь знал же, что так будет. Начнут яйца крутить, услуги непонятные выпрашивать. Он бы и сам, может, нашел эту ведьму загадочную, которая не факт что смогла бы помочь, но заниматься поиском следов не было времени. Дера слабла, а оттого нужно было соглашаться на все быстро и не раздумывать. И без того целых два часа потеряли.       — Что за услуга? — нехотя выдавил он из себя.       — Успеется еще, успеется, — бросив лукавый взгляд из-за плеча, Ян отвернулся к дороге. — Вы девку свою оставите у ведьмы нашей, пусть сил набирается. А мы с вами дельце кое-какое обстряпаем с властителем местным.       Эскель захотел взвыть. Столько лет ему удавалось избегать всяких мутных дел и не измазываться в политической грязи, а тут на тебе. Нежданно-негаданно, как всегда. Вот уж правду говорят: погладила судьба против шерсти. Пальцы на талии Деры сжались сильнее, от чего та сдавленно застонала.       — Да вы не напрягайтесь так, — хрипло хохотнул Ян, взглянув в смурное лицо. — Дело-то не пыльное.       — Знаю я такие дела «не пыльные», — заворчал ведьмак.       Но разговор их прервался, так как поле закончилось, а мимо проплыл первый пролесок из берез и липняка. Ян пришпорил коня и понесся в сторону замаячившей вдалеке плетенной из веток изгороди. Ведьмак прикрикнул на Василька и поскакал вдогонку. Остановились у деревянного сруба, Ян торопливо и очень неуклюже спустился на землю, оступился, чертыхнулся и, не подходя к забору, закричал:       — Эй, ведьма! Покажись!       Эскель тоже вылез из седла и осторожно взял на руки Деру. Прижался щекой к ее лбу, понял, что жар не ослаб, и выругался.       — Болит, — тихо прохрипела она.       От ее шепота по телу ведьмака пошли мурашки. Он с силой прижал ее к себе и заговорил как можно тише:       — Я знаю. Потерпи немного.       — Эй, ведьма, черти тебя дери! Выходи давай! — Ян пнул носком сапога одну из перекладин и разразился ругательствами. Та треснула, но не надломилась.       — Больше уважения в голосе, неблагодарный ты хряк с помелом вместо языка, — донесся из глубины двора раздраженный женский голос. — Забыл уже, как приходил на прошлой неделе за травками для бабы своей да на коленях тут ползал?       — Все равно ты колдунья проклятущая. Тьфу на тебя! — он плюнул в сторону. На забор побоялся.       — Да что я от такого невежи чумазого еще и уважения требую. Вчера только голову из навозной кучи вытащил, а уже в доспехи разоделся и ходит важничает, индюк.       К изгороди подошла невысокая худощавая девушка с прямыми и длинными волосами соломенного цвета. Обхватила ветки тонкими пальчиками, а второй рукой принялась перебирать красные бусы на груди. Ее светлые зеленые глаза с янтарными прожилками осмотрели с особой внимательностью ведьмака и травницу на его руках. Недобро блеснули и тут же, переменив взгляд на раздраженный, метнулись к Яну.       — Пошел отсюда, пес шелудивый, — фыркнула она скривив пухлые розовые губы. — За травками больше не приходи. А если заявишься, прокляну.       — А и заявлюсь, — расхрабрился тот и зашел за спину ведьмака. — Завтра же и заявлюсь. Не проклянешь! Духу не хватит!       — Скройся с глаз моих! — она мазнула по воздуху тонкой ручкой, которой до этого перебирала алые бусины, и демонстративно отвернулась.       Ян от этого жеста сплюнул, обернулся вокруг себя несколько раз, коснулся рукой спины Эскеля, кивнул ему, явно напоминая об их своеобразном уговоре, и торопливо зашагал обратно, то и дело бросая косые взгляды в сторону так называемой ведьмы.       — А ты, — она, наконец, обратилась к ведьмаку, — заходи давай. А то вижу, девица твоя совсем плоха.       Он неуверенно кивнул, наконец, ощутив легкую вибрацию медальона за пазухой, и двинулся вперед. Теперь сомнений в том, что эта ведьма и впрямь знается с магией, у него не осталось. Но то и к лучшему, лишь бы за помощь не запросила ничего невыполнимого.