Уходим к звёздам!

Профессор Куни был самым странным человеком, которого я только встречал – это был высокий, худощавый человек, с длинным носом, впалыми мутными глазами и очень увлекающийся. Он не обладал выдающимися ораторскими данными, в этом его можно было упрекнуть, и свои знания были его сокровищем, которым он неохотно делился с другими. У меня создалось такое впечатление, что педагогика как таковая его совершенно не интересует. Это был сухой академик, уклекающаяся личность, но совершенно нелюдимый, и лекции свои он читал скорее для себя самого. Другое дело профессор Мортимер – это был прообраз Индианы Джонса, и на первый взгляд – полнейший антогонист Куни. В отличии от того, Мортимер вообще считал, что историю галактики нельзя выучить только по книжкам, и что история штука живая, что не так важно запомнить даты и имена, события, важно понять, что они, эти события, значат. Ощутить себя в прошлом, попытаться осознать всю сложную ситуацию, а не сухо заучить имена и даты, чем грешил профессор Куни. Прошу меня простить – сразу после того, как я сорвал огромный куш, я неторопливо погрузил деньги на корабль, а это была огромная сумма, даже в республиканских кредитах, и полетел учиться. Выбор был довольно обширен, но в конце концов, я остановил свой взор на Кореллии. Это был и вправду райский мир, в котором было всё – океаны, золотые пляжи, горные хребты – казалось, Кореллия вобрала в себя все самые лучшие пейзажи родной мне Земли, и даже была ещё лучше, во всём. Описать Кореллию можно просто – это планета-рай. Планета-сад, эдем в космосе. Вовсе не утрированный индустриальный мир, провонявший отбросами и выхлопами, вовсе нет – Кореллия оказалась одним из самых приятных мест в галактике. Здесь, в небесах над горами парили гигантские кореллианские орлы – птицы размером с телёнка, здесь в морях водились тысячи видов рыб, многие из которых были съедобны, в лесах множество животных самого разного толка, от огромных до совсем крошечных. Это пример того, какой должна была бы быть земля. Весь сектор – процветал. Это был оазис, вроде Дубаи или Монте-Карло посреди пустыни. По прилёту сюда я наконец понял, что в общем-то сытая и рискованная жизнь грабителя казино – не самый лучший выбор. Мне здесь нравится. Прилетев, я отправился сразу же в академию – и ещё раз поразился местным масштабам. В отличие от привычных мне вузов далёкой заснеженной России, академии Кореллии имели больше черт от британской академической школы – то есть здесь не было как таковых строгих до бюрократического зубовного скрежета, процедур – само поступление требовало решить не только вопрос оплаты, но и пройти сложные психологические тесты, при академии были – маркитанты – множество различных заведений для студентов, собственные спортивные секции, были детские сады, даже ясли и школы – потому что многие, кто жил и работал в академии, проживали здесь постоянно. Кореллианская Историческая Академия. У неё была очень интересная репутация – академия пользовалась большим авторитетом, исследования профессоров публиковались по всей галактике, а студенты со всей галактики шли в КИА. Но тут не слишком привечали негуманоидных студентов – то есть принимать то принимали, но для них академия была плохо адаптирована, и поэтому таких было – раз два и обчёлся. Студенты не были своеобразным голодным интилигентным классом – здесь само понятие Студента – очень размыто, поскольку принимали в академию юнцов, от шестнадцати лет – по нашему, земному – это лет восемнадцать примерно. А дальше… Дальше не было привычных курсов и учебных годов – академия не работала по графику – лекции записал, экзамены сдал, диплом принял, свободен. Нет, это была скорее уж научно-исследовательская организация, в которой имелись собственные музеи, выставки, обширные исследования, а студенты посещали лекции профессоров почти свободно. Почти – потому что определённый порядок всё же был. Академия могла похвастаться возможно самой большой активностью в галактике – в отличие от учебных заведений Корусанта и Альдераана, в которых были в основном детишки местной знати и богачей, в КИА – оплот настоящих учёных. Людей с тягой к знаниям и наукам, людей, которые одновременно и учат, и учатся. Я с радостью воспринял всё это и за умеренную плату решил вопросы с жильём, с Кэр, которую вопреки всем её капризам, отдал в школу при академии, и начал ходить на лекции для начинающих, изучать материалы самостоятельно, и консультироваться с профессорами по малопонятным мне темам. И думаю, я совершенно точно не прогадал – ни с профессией, ни с академией – сама Сила меня сюда привела, так как именно такое мне и было нужно. Я был предоставлен сам себе – полная свобода. Гигантские архивы, которые хранят почти полную историю Галактики, музеи и хранилища для изучения, библиотека с сотней миллиардов книг, свитков, книг на цифровых и иных носителях, вплоть до глиняных табличек. Я был предоставлен сам себе и с головой окунулся в чудесный мир богатой и многообразной истории этой галактики. И если о древнейших расах – Ква и Гри почти никто ничего не знал, вот со времён Раката, начиналась летописная история, обширнейшая и богатейшая. Настолько насыщенная событиями, что я нырнул в этот омут с головой, читая историю галактики как гигантский научно-фантастический приключенческий роман. Это было не то что интересно… Лично я, как человек пришлый, не мог оторваться от чтения в библиотеке, и изредка ходил на лекции… Здания академии были огромными, знаменитый храм джедаев на Корусанте может подвинуться – вся территория КИА занимала почти целый остров в океане… Это было невероятно увлекательно, причём всё, что я читал – я старался запоминать, память у меня хорошая. Наверное тоже результат мозгочистки от Силы. История Бесконечной Империи Раката похожа на историю древнеримской империи – они были велики, могучи, и оставили после себя порядок по всей галактике, но сами сгинули по малоизученной причине, указывалось, что это какой-то вирус. Но пока они не сгинули – это была действительно первобытная мощща! Ракатанцы задавали перцу самым разным захватчикам и сопротивляющимся расам, покоряя их одну за другой, и создавая общее государство – сменилось с добрых две сотни самых разных императоров. Все они пытались поддерживать свою жизнь как можно дольше, но в итоге все умерли. История правления империи Раката отличалась несколькими крупными периодами, каждый из которых означал расширение владений… * * * * * На лекцию пришёл сильно не в духе. Сами посудите – до глубокой ночи изучал кимудонскую эпоху и четвёртый этап экспансии республики в северный сектор внешнего кольца – заработался так, что наверное меня бы выгнали из архива… не будь таких как я ещё человек сто. Меня очень интересовала история республики этого периода – пожалуй, никогда республиканское государство не было так близко к своему идеальному образу, как в кимудонскую эпоху – это была эпоха четырнадцати-одиннадцати тысячелетий до руусанской реформы. Довольно давно. И на мой взгляд, если бы я мог выбрать время своего появления – я бы с радостью выбрал именно эту эпоху. Огромное количество новых астрографических открытий, экспансия республики, пусть это и растянуто во времени на кажущийся невообразимо огромным отрезок – целых несколько тысячелетий, всё равно – в республике воцарился не то что мир, скорее стабильность. Кимудонская эпоха по своим технологиям, по своему вообще настрою и положению людей, по поведению, напоминала мне галактику из масс эффекта, только без жнецов. Расцвет корпоратократии, многочисленные внутренние конфликты, республика была нужна всем, вообще всем. Острота дебатов в парламенте достигла почти что дипломатических войн. Великие кланы на Альдераане и Корусанте возвысились, приток новых планет в состав республики… Всё в галактике, как говорил задорнов, всё из-за бабок. Новая планета – это не только новая головная боль, это ещё и приток в экономику республики, новые инвестиции и прибыль, снижение уровня инфляции. Кредит республиканский пережил около ста деноминаций за всю свою историю, то есть примерно раз в триста лет с него срезали по нолику, инфляция-с. На лекции к профессору Гудди Майлсу я пришёл с припухшей от знаний головой и выспавшись часа четыре. Здание академии было невообразимо древним, но строиться оно начало с центрального корпуса. Я и не подозревал, насколько на самом деле это здание огромно – оно уходило вглубь скалы и вширь, в глубине скал хранились бесценные реликвии, которые составляли фонд музея. Добраться до них совсем непросто, кстати, редко какой банк может похвастать таким хранилищем. Лекция же проводилась в обычном на вид кабинете – если считать местный стиль архитектуры обычным. Мне он по крайней мере ничуть не претил. Гудди – хороший, сухощавый профессор, с снежно белой шевелюрой, дребезжащим голосом и малость повёрнутый на своих многочисленных исследованиях, которые, как я думаю, он и сам не припомнит все. – Саймон! – едва я вошёл, он тут же воскликнул, – Саймон Дарт Каас, как я рад вас видеть! Да, в документах я числюсь под старым именем, которое носил… тот человек, который оставил мне память о себе и тело. Память потихоньку просыпалась, и постепенно я начинал не только имена вспоминать, но и отдельные события. Правда, иногда это накатывало волной, и вопреки моему желанию, так что старая память была не просто набором информации, а скорее частью уничтоженной личности Дарта Кааса – могущественного и весьма древнего лорда ситхов. Опасный был человек, палец в рот не клади – насколько я сумел вспомнить – он не был рядовым, обычным ситхом, и даже дартом – а это высшая ступень иерархии ситхов. Каас никогда не боролся за власть, которая сводила других с ума. Он был умнее, и считал, что и тёмная и светлая сторона – значения не играют вообще никакого. Учения ситхов, которые унаследовал Каас, сильно отличались от той версии, которой придерживалось большинство ситхов, более того, его учение можно было назвать истинным ситхизмом, тогда как остальные… Либо это передано через призму восприятия джедаев слишком сильно, либо они и правда долбодятлы, одержимые жаждой власти. Основа учения ситхов, в трактовке Кааса заключалась в гармонии между поведением и желанием. Ситх не должен подобно джедаю, пытаться подавить своё внутреннее я. Джедаи могут отвернуться от тех, кому хотят помочь – ситхи нет. Хотят – значит ничего их не ограничивает. Джедаи постоянно самоограничиваются, а ситхи – самоосвобождаются. Сила в понимании Ситхов это не тупое следование тёмной стороне и приверженность к ней, потому что потому. Жаждой и целью всей жизни Кааса было создание единой силы, силы, которая была бы выше светлой и тёмной стороны. И он даже преуспел в этом – единая сила имела во время применения другой цвет – насыщенно-фиалковый, и по своему воздействию на порядок превосходила чистую светлую или тёмную сторону, но... В общем, я был прав, когда предположил, что Каас заигрался с Силой. Он создал её – цель почти тысячи лет своих трудов и исследований. Не всемогущую, вовсе нет, но более… активную и полноценную Силу. Единая сила не требовала такого же самоконтроля, как сила сторон, она была естественна, её использование – всё равно что дыхание. Этим она отличалась от светлой и тёмной силы. Но в свою очередь Каасу не удалось подчинить себе Единую Силу, и она его поглотила. А вот мне удалось – причём я не знаю, как и почему. Я всё гадал – чего это я так легко могу манипулировать силой и на подсознании. Дело не в том, что я гений – вовсе нет. Моей заслуги тут не было. Это открытие было для меня удивительным – идея объединить в гармонию, в великое равновесие силы, тёмную и светлую стороны – это то, что не додумывались сделать ни ситхи, безумно влюблённые в тёмную сторону, ни джедаи, не приемлющие ничего, кроме света. Сила, которую я использовал, была именно что единой, и пребывала в гармонии между сторонами силы. Чем больше я медитировал, тем больше в принципе понимал – это похоже на китайскую философию о инь и янь, которые должны быть в постоянном динамическом равновесии. Я применил формулы китайской философии к силе – вполне сошло. Главное, что я уяснил – Джедаи это не хорошие, ситхи это не плохие. И наоборот – ситхи не хорошие, джедаи не плохие. Ситхи вроде тех, что постоянно срутся от жажды власти – это низший сорт, так сказать – челядь, которую набирали в военное время для противостояния джедаям, и надрюченная ненавидеть и жаждать власти. Их философия примитивнее, чем та, что завещали нам первые ситхи, потомки изгнанных джедаев. – Вы меня отдельно что ли запомнили? – удивился я. – Конечно, конечно да, – аж возмутился Гудди, – вы получили наивысший балл за тестирование. – Какое тестирование? – удивился я. – Позавчера. – А? Ну там была пара вопросов, это разве важно? – Ну, милый мой, не надо так относиться, я знаю, что вы очень сильно стараетесь. – Не ради тестов, – я пожал плечами. Студенты следили за нашим разговором. Студенты… тут я наверное скажу, что к ним относился не более близко, чем к попутчикам в автобусе. В лицо некоторых узнал, а так – мне глубоко наплевать. Тем более, что с тактикой преподавания в нашей академии, не было никаких устойчивых групп – были самостоятельно создаваемые группы по интересам, но и всего то. Так что каждый раз я видел разные лица на разных лекциях. Меня тоже мало кто знал, вот я и удивился тому, что профессор меня запомнил. Давно ли я здесь? Да вот уже год просвещаюсь. Плачу исправно, получаю доступ куда мне надо, изучаю материалы, разговариваю с профессорами и запомнился некоторым из них как человек с очень и очень хорошей памятью. Эдакая гермиона грейнджер на максималках. По двенадцать-четырнадцать часов в сутки я провожу в учёбе, что фиксировалось отдельно, так что по часам я мог бы переплюнуть многих, кто учился тут три-четыре года. Многие учились в академии по два-три часа в день, необходимый минимум, чтобы не вылететь за безделие. Таких процентов девяносто. Так редко встречаются люди, искренне изучающие историю галактики… – Я изучил ваше личное дело, – продолжил профессор Гудди, – и могу вам порекомендовать взять небольшой отдых. Или, если вам будет так угодно – командировку с целью изучения истории на живых примерах. Вы учитесь крайне интенсивно, и я беспокоюсь за вас. – Благодарю, – я был польщён. – Не за что, это мой долг. Изучение истории на живых примерах намного быстрее продвигается – в конце концов, вы не сумеете узнать многого из архивов и книг. Да, в них собраны обширные и интересные материалы, но чтобы действительно понять их, нужна практика. Может быть, вы хотите посетить наши археологические раскопки, или побыть немного историографом? Я задумался. – Да, думаю, вы правы. Это будет полезно. И на раскопках побывать тоже. – Прекрасно! – обрадовался Гудди, – превосходно. Что ж, можете идти. Правила вы знаете, или вам напомнить? – Я в курсе. Я даже знаю, куда именно хочу попасть, если вы не возражаете, конечно. – Что вы, как можно. И куда, если не секрет? – На Набу. Это планета на галактическом севере, между внешним и средним кольцом. Колонизирована в кимудонскую эпоху, обладает оригинальной культурой. Я слышал, что между ними и торговой федерацией возникли какие-то трения – мне хотелось бы изучить этот вопрос и составить подробный отчёт об этой истории. – Превосходный выбор, – похвалил меня Гудди, – можете отправляться. Я буду ждать вашего возвращения, и не забудьте написать полноценный труд по возвращении, всё-таки вам уже пора повышать собственную квалификацию. Я согласно кивнул. – Могу идти? – Идите, Саймон, идите. И возвращайтесь. Тут стоит сделать маленькую оговорку. Академия – это организация историческо-исследовательского научного толка. Это не такое унылое учебное заведение, к которому я привык в своей прошлой российской жизни. Здесь не было экзаменов в принципе. Студент писал труд – реферат, доклад, или что-то в этом роде – в любом формате, а учёный совет его труд оценивал. Это и было своеобразным экзаменом. Историографы весьма подробно изучали текущий исторический момент, а археологи и исследователи – копали вглубь, изучая то, что можно ещё изучить по материальным следам. Обширный отдел занимался сбором различных сказок и легенд разных народов, всеобщим уважением пользовался отдел лингвистики – здесь учились и учили говорить на множестве живых и мёртвых языков, расшифровывали иероглифы, руны и манускрипты, ища исторические факты в лексике разных народов и видов. Археологическое подразделение пользовалось ещё большим авторитетом, и это были индианы джонсы местного разлива. Чаще всего они копались в коре планет, но и занимались так же получением различных свидетельств о прошлом. Они изучали брошенные древние корабли, дрейфующие в космосе и остатки первых поселений, уже давным-давно погрузившихся под землю различных планет. Они занимались не только археологией как раскопками, но и изучением исторических мест. Именно археологи тащили большую часть коллекции академии. Историографы – это, грубо говоря, писцы, которые присутствовали при различных событиях, протоколируя всё происходящее. Работа историографа может показаться скучной, на первый взгляд, но не тут то было – это человек, который не просто что видит то и пишет. Это человек, который подобен журналисту – он должен придерживаться определённых стандартов, стараться наиболее полно освещать события. Предложение профессора было встречено мной с радостью – я на самом деле ликовал! Потому что далеко не каждый студент может такое сделать. Вести настоящие «полевые» исследования – это прерогатива если не избранных, то по крайней мере, хороших учеников. Это своеобразная миссия, как у джедаев, которых куда-то посылают решать какие-то там проблемы. Поэтому едва я вышел за дверь, чуть не подпрыгнул от радости – наконец-то! Этот год был очень тяжёл для меня, и хотя изучение истории галактики можно назвать возможно самым лучшим выбором из всех имевшихся, я всё равно очень и очень утомился. И никакая Сила не могла мне помочь в желании сделать паузу и скушать твикс. Я действительно устал. До администрации я добрался всего за каких-то двадцать минут, и ещё через двадцать минут уже был счастливым обладателем – ученической одежды, пропуска с моим именем и должностью агента академии, и обладателем датапада с многочисленными правилами поведения и инструкциями. В основном они сводились к тому, что нельзя нарушать закон, исследовать официально закрытые сектора и планеты, лезть куда не следует, и совать свой нос куда не просят. И всё будет хорошо. Домой я припёрся счастливый, и застал дома Кэр. Девочка с подозрением на меня посмотрела. – Что ты такой радостный? – Меня отправили в путешествие, – гордо заявил я, садясь на диван с размаху, – в самое настоящее. – Ух ты! – Она округлила глаза, – а я? – А что ты? – не понял я, – это не увеселительная прогулка, так что мороженого и развлечений не будет. – Ну да, – она надулась, – а мне здесь одной остаться? – Поживёшь у своей воспитательницы, – отмахнулся я, – о тебе позаботятся. – Но я не хочу, – закапризничала Кэр, – ты бросаешь меня. – Ох, и с чего такие выводы? Я же не могу с тобой лететь? – Можешь! – Нет, Кэр, даже не проси, – покачал я головой, – это опасно, скучно и бессмысленно. Будь уже взрослее, я не могу быть всегда с тобой рядом. Кэр хлюпнула носом. Ой, вей, только не это!