Три раза

— Как ты думаешь, — тихо, будто самой себе вопрос задавая, спрашивает Сейрен — на данный момент называющая себя Сакурой — неуверенно перебирая пальцами прядь фиолетово-розовых волос, — каким должен быть хороший друг? Хибики одним большим глотком шумно втягивает в себя остатки сока и садится прямо, откинувшись от спинки скамейки и на ходу перехватив опустевшую картонку. — А почему ты спрашиваешь? Сейрен молчит достаточно долго и старается выглядеть достаточно смущённой. — Потому что у меня не было раньше друзей, — признаётся постыдно, стыда за свою ложь не испытывая ни капли, — и я очень хочу найти человека, которому стану хорошим другом сама, и который будет хорошим другом мне. Хибики широко ободряюще улыбается и закидывает руку на спинку скамьи. — А меня ты таким другом назвать не можешь? Её радушный настрой держится — какое-то время, пока она не замечает, что робкий, но отдающий непонятным холодком взгляд одноклассницы так и не смягчился. «Сакура» опускает глаза и нервно сжимает юбку пальцами сложенных на коленях рук. — Я очень не хочу тебя обидеть, — Хибики кажется, или у неё от страха уже голос дрожит? — и я тем более не имею права с тебя чего-то требовать. Но… Немного расправив сгорбленные плечи, девушка смотрит на Хибики исподлобья, не поднимая головы. — Разве могу я назвать настоящим другом человека, которому не верю, как самой себе? Напрягшаяся было Хибики выдыхает облегчённо и усмехается, вернув прежнюю широкую улыбку. — Если ты просишь меня быть честной, то это несложно. Я сама по себе такая. Встретив её слова недолгим сдержанным молчанием, Сакура чуть склоняет набок голову, и в её негромкий, до того неизменно доброжелательный нежный голос закрадываются нотки пытливой иронии. — Но со всеми ли?

***

Теперь, когда Сейрен разгадала и запомнила тональность, длину и высоту искреннего человеческого смеха, дела идут лучше — такой она Хибики явно больше нравится, нежели пугливой несамостоятельной тихоней, так и норовящей спрятаться за спину. Теперь, когда Сейрен поняла, когда стоит язык прикусить, когда улыбнуться, а когда согласиться и уступить, Канаде смотрит на неё с куда меньшим подозрением — и фея порой улавливает признаки первой оттепели. Единственная цель, которой она не достигла — стать хорошей подругой для них обеих. Но она такой цели и не ставила. Ей не нужно становиться частью компании. Ей нужно, чтобы каждая из них принадлежала ей по отдельности. И всецело. Если доверять свои тайны не человеку, а кругу, тайны начинают делиться — на те, какие можно сказать одному, но стоит скрыть от другого. Несправедливо?

***

— Цепляться? Не на шутку встревоженный взгляд Хибики подсказывает Сейрен выбрать чуть менее прямой путь. — Извини, нехорошо прозвучало. Не цепляться, конечно, но… так ли тебе нужно пытаться восстановить былые отношения, если ты и новых друзей заводишь спокойно? — А мне обязательно отказываться от старых друзей, чтобы заводить новых? — с нескрываемым удивлением — и слабым подозрением — спрашивает Хибики, но Сейрен не пугается, не выдаёт себя. Нужна лишь выдержка. — Что ты, вовсе нет. Но здесь речь идёт не об отказе даже. Замолчав, она складывает за спиной руки и отводит взгляд в сторону, чуть глаза опустив. — Тебе хоть что-то хорошее приносит общение с людьми, с которыми ты даже помириться до конца не можешь? Хибики фыркает, и Сейрен мысленно — выдержка нужна всегда — сердито зубы щерит от её покровительственного взгляда. — А ты общаешься только с теми, с кем всегда легко и приятно? (Да) — Отношения — это, между прочим, тоже работа. — Работа, — найдя нужное слово, Сейрен поправляет негромко-ненавязчиво. — Не обоюдно-односторонняя каторга, не приносящая никаких результатов. Хибики прищуривается — и сейчас она смотрит на Сакуру так, как до этого не смотрела ни разу. — И чем же тебе моя дружба с Канаде настолько не угодила? Мысленно Сейрен горделиво улыбается, когда Сакура отступает на шаг, почти пятясь, отвернувшись, как от удара, а в глазах Хибики при виде этого вспыхивает заметный стыд. Прежде, чем она успевает высказать первые оправдания, из-за завесы упавших на лицо волос доносится растерянное, полное раскаяния: — Я ни о чём подобном и не думала. Хибики нерешительно кладёт на плечо Сакуры ладонь и осторожно пытается хотя бы снизу вверх, пристыженно на неё взглянуть. Девушка убирает волосы с правой — более освещённой — половины лица, за ухо их заправляя, и продолжает неизменно тихо, осмотрительно, слова ещё тщательнее подбирая. — Мне грустно видеть то, что вы с Канаде не можете найти правильный путь к примирению. — Путь?... Непонимание, завладевшее не взглядом, не голосом, а самой Хибики в целом, едва не подстёгивает Сейрен сменить тон на более наставительный. Но она никому ничего не втолковывает. Она подталкивает. — Разве могут настолько близкие люди с таким трудом ладить? Вы можете друг за другом предложения заканчивать, а вместо этого и слова по делу сказать не даёте, всё оспорить что-то пытаетесь. Неторопливо, она решается Хибики прямо в глаза посмотреть своим взглядом (почти) истинным — не хищным (она всё-таки всеядна), но завлекающим, размывающим границы мира вокруг. — Вам нужно помириться, но и сделать это нужно правильно. Ей нравится, как Хибики до конца свою ведомость не осознаёт — думает, что прислушивается совету и сама его взвешивает, а на деле куда толкнёшь — туда и пойдёт без долгих лишних размышлений. — И если вы друзья, нет ничего плохого в том, чтобы поговорить об этом откровенно.

***

— И это тоже «пойдёт»? — скептически спрашивает Канаде, стоит только Сакуре отправить в рот очередное пирожное. Девушка виновато пожимает плечами. — Извини, но мне правда нравятся они все. Канаде только вздыхает снисходительно и, закончив рабочее место прибирать, спускает рукава формы и развязывает фартук. — Уже и не знаю, к кому обратиться. Думала, хоть остальные девочки из клуба что подскажут, а они сами определиться не могут. Чудеса, да и только. Сакура в ответ головой со своего места отрицательно покачивает. — Не чудеса, а талант и упорная работа. (Делает вид, что) Призадумывается. — И наличие собственного мнения. Почти повесившая фартук на отведённое ему место Канаде оборачивается — резче, чем от неё обычно можно ждать. — Прости? У Сейрен не так много времени позабавиться с того, как главная местная обладательница всякого рода хвалебных прилагательных вспылить способна ещё быстрее и легче, чем её простодушная подружка — и сбивать настрой не нужно. Нужно одобрить. Сакура для вида разглаживает едва ли смявшуюся юбку и скромно устраивает руки на коленях. — Ты знаешь, чего хочешь от себя и от окружающих, ты можешь чётко сформулировать, почему ты что-то одобряешь, а что-то нет; у тебя есть определённые критерии для суждения. С лёгким грустным вздохом опускает глаза. — Не все таким могут похвастаться. Канаде в лице почти не меняется — но вся заключённая сдержанностью, плещущаяся в её скованных движениях энергия и заметно участившееся сердцебиение говорят о том, как она горда такой похвалой. «Смотри не лопни», — даже Сейрен на секунду позволяет капле яда проступить наружу, когда Сакура неуловимо сжимает губы и приподнимает уголки рта. — Не все, к сожалению, — наконец произносит Канаде, взяв себя в руки — не до конца, конечно, но затянутые паузы на пользу разговору не идут. — К ещё большему сожалению, даже некоторые мои друзья. Сакура сжимает ткань под пальцами и съёживается, от того став ещё более щуплой и жалкой. — Я… правда стараюсь это исправить. Сегодня либо она сама расслаблена, либо Канаде в необычном настроении — последовавшее с её стороны в качестве реакции удивление даже слишком сильно. — Ну что ты, зачем оправдываться? Я вовсе не тебя имела в виду. Сакура не задаёт вопрос, не произносит ни слова — но, получив своим опасениям опровержение, поднимает голову и добавляет к взгляду капельку любопытства. Канаде нерешительна, и Сейрен не может сказать, что в большей степени мешает ей открыто жаловаться — воспитание или присущее дружбе уважение и принятие некоторых недостатков. Думать над этим не приходится — в конечном счёте ни то, ни другое надолго её не сдерживают. — Ты и сама довольно долго с Хибики уже общаешься, — и даже к теме она не пытается подойти издалека, с сути начиная. — Никогда не замечала, что она редко когда может свою точку зрения аргументировать? — Скорее всего, нет, — Сакура мотает головой старательно, пусть и заставлять людей верить в намерения и эмоции, противоположные её истинным, уже довольно просто. — И каких аргументов я могу требовать, если я сама такая же? — Не такая же, — не даёт мысли развиться Канаде, и в её голосе ощущается раздражение. — Ты умеешь соглашаться с тем, чего до конца не приемлешь, если так нужно. Изображая недоумение, Сейрен с неудовольствием думает, что, кажется, всё-таки немного переигрывает. — А Хибики-сан что же, не умеет? Разумеется, Канаде не так многословна, как её подруга — когда разговор не касается определённых тем — но и Сейрен научилась выискивать признаки согласия и отрицания в том, как она себя держит. И научилась в общении с ней выдерживать паузы чаще, чем обычно — давая время задуматься. — А зачем же ты мне это говоришь? Застигнутая врасплох её вопросом Канаде явно мешкается с ответом — но ей не жалко продолжить. — А не ей? — За тем, что очевидно не хочу её спровоцировать? — на сей раз с заметной иронией отзывается Канаде, мгновенно сбросив растерянность. — Не хочешь, — покладисто кивает Сакура, не напуганная её скептицизмом. — И сейчас тебе от этого относительно спокойно. Но разве проблема решится, если её замалчивать? — Разве проблема решится, если я накинусь на неё с обвинениями? «И это первое, что тебе в голову пришло? Недурно», — хмыкает про себя Сейрен — в разговорах с упрямой Канаде для сохранения выдержки на собственные мысли приходилось отвлекаться заметно чаще. — Ты всё равно это сделаешь, когда тебе надоест молча терпеть. Что же лучше — поговорить спокойно или с порога начать кричать? — Криками с порога ты хотя бы открыто объявляешь о своих намерениях, — возражает — на удивление — Канаде. — А спокойные разговоры — ещё одно название для пассивной агрессии. «Прямо как сейчас», — думает Сейрен недовольно, пока Сакура стушёвывается и вновь занимает нейтральную позицию. — Я ведь ни на чём не настаиваю, Канаде-сан, — улыбается она примирительно. — Не мне решать, как и о чём тебе с твоими друзьями разговаривать. Я просто хочу… Останавливается на полуслове и набирает воздуха — чтобы снаружи выразить волнение, а внутри достроить высказывание. — У всех нас есть право выбирать своё окружение, и я просто хочу помочь тебе сделать твоё окружение комфортнее. А ты хочешь помочь Хибики-сан стать лучше. Снова смолкнув, выдав нечто спутанное, Сакура отодвигается, в спинку стула едва ли не вжимаясь. — Ты ведь не делаешь ничего плохого. Нормально иметь своё мнение и его отстаивать. Я хочу, чтобы твоя подруга это поняла, ведь вам обеим от этого станет легче. Сейрен признаёт, что следующего жеста Канаде, молча взявшей её за руку, не ожидала, поэтому и смотрит с почти честным удивлением. Взгляд, обращённый на неё, полон неожиданной теплоты. — А ты уже сейчас так хорошо меня понимаешь. Сакура улыбается шире, благодарнее, смущённее, и кожа на её щеках розовеет. — Мне приятно такое доверие, — а её чуть взволнованный, искренний, нежный голос для самой Канаде, руку так и не убравшей, что мёд на душу, — но не стоит забывать старых верных друзей ради новичка.

***

Сакура снимает очки и сужает глаза, всё ярче набирающие родной золотой оттенок, когда разговор подруг, пришедших с разными представлениями, разными намерениями и разными подходами, оканчивается закономерно. Они не знают, что она всё ещё рядом — Сейрен же выслушивает последние подтверждения того, что её действия были не напрасны.

***

Преподавательский состав и руководство когда-то путём несложных магических манипуляций поверили в существование новой ученицы — и сейчас так же верят в то, что бесследно исчезнувшая Сакура Ходзё на самом деле надолго слегла в больницу в связи с обострившимися проблемами со здоровьем и вряд ли в их школу вернётся. Ближе всего общавшимся с ней Хибики Ходзё и Канаде Минамино до пропажи подруги дела и нет будто — но вместе с ней словно исчезли последние объединявшие их нити, оставив лишь пустоту, непонимание и разочарование. Сейрен могла бы попрощаться — приди ей в голову весь план пустить коту под хвост. Поэтому она наблюдает со стороны тихо и неприметно, не давая возникнуть связи между исчезновением Сакуры и её возвращением. Она наблюдает и ждёт, когда размолвки личные на пути долга встанут, а ей путь к победе откроют.