Про живые горы (из Историй про нас и других)

Пришлось закупиться ещё всяким барахлом в дорогу: еды, воды, одеял, повозку и какую-то зверюгу. Джонни долго выторговывал ездовую тварюку, мы пытались понять, что это вообще такое: не птица, не рыба, не ящер, что весьма обидно, мне почему-то всегда казалось, что если и ездить, то обязательно на огроменных ящерах, а не на конях или каких других млекопитающих. У нашего зверя были лапы - четыре штуки, задние чуточку длиннее передних, пасть с большими, но не очень острыми зубами, на круглой приплюснутой морде, хвост с кисточкой, а смущало нас то, что тело его покрывала не шерсть, не перья, не чешуя. Я погладила зверя по голове, почесала вроде за ухом, или вернее там, где это ухо должно бы было быть, но не было там ничего. Твари явно понравилось, оно стало спокойнее, дало запустить руку в "шерсть" на боку, я рассмотрела чешуйки, это звучит странно, но именно слово чешуйки оказалось наиболее подходящим, ведь это были маленькие, мягкие, вытянутые пластинки округлые на кончиках. Джонни пожал руку продавцу, велел запрягать телегу, шикнул на меня, чтобы не трогала зверя, а то привыкнет, как потом его оставлять будем. . . . На выезде из городка нас остановили стражники, спросили что везём. Джонни отвели усмехнувшись: "Женщин", указал на нас с Упырякой. Охранники переглянулись, полезли в телегу, Джонни сунул им пару монет, они обрадовались: "Так бы сразу и сказали, что ничего запрещённого", спокойно выпустили. Мы с Упырякой подползли к Джонни. - Ты чего деньгами разбрасываешься? - спросила Упырь. - Это ты чтобы время не тратить на всякие досмотры? Джонни кивнул. Мы перебрались назад, начали конаться, кто первым вернётся в наш мир на полдня.