Про живые горы (из Историй про нас и других)

Переложили всё своё добро в сумку, в которой Джонни нам притащил плащики. Упыряка было порвалась понести, но он сказал, что если уж ей так хочется, потащит то, что сегодня накупим. Пришлось замотаться в то барахло, что притащил нам Джонни, с головой, а то, видите ли, выделяемся вы слишком, что из другого мира не поймут, но за сумасшедших примут, а мы не знаем, как у них тут с дурками дела обстоят. Он завёл нас в лавочку с дрянным шмотом, сказал: - То, что аристократ ездит с двумя простолюдинками весьма объяснимо. - Мы похожи на простолюдинок?! - возмутились мы в один голос. - Нет, вы похожи на черти знают что. - Вот, вот. У нас светлая кожа, - выпалила я, потом покосилась на Упыряку. - Я просто загораю быстро, - буркнула она. - Да, зимой она светлая, а если год на солнце не пускать так и почти белоснежная. А ещё у нас на руках мозолей вообще нет, не похожи мы на колхозных тружениц. Упыряка поддакнула, ткнула пальцем в балахонистые длинные платья: - Это издевательство над женщинами. - Простолюдинки и не знают, что можно надеть брюки, и даже огороды копать будет удобнее, - добавила я. - Ещё все наши странности во внешности можно будет списать на аристократские причуды. Джонни вздохнул, сказал, что все бабы одинаковые: капризные и своенравные, но всё-таки отвёл в нормальную лавочку. Торгаш оценивающе оглядел нас, сразу смекнул у кого деньги, подошёл к Джонни, заискивающе поклонился. Мы поспешили скрыться за рядами цветного тряпья. Но отошли не слишком далеко, так чтобы и послушать можно было. Джонни сунул продавцу золотую монетку, подмигнул: - Девочки последние ходы взаперти просидели, умом малость тронулись. Ты их приодень как-нибудь, чтобы не совсем жутко, но сильно не спорь. Продавец кивнул, посмотрел, ожидая разъяснений, к чему приличному господином носиться с сумасшедшими. - Они не буйные… Обычно. А их папаша вбил себе в голову, что надо деточек замуж выдать, пока ещё не поздно. Он конечно тоже не особо нормальный, но богач, а что надо обедневшему аристократу, как ни жена с приданым, которую можно будет под замок посадить. - А две вам зачем? - Да я ещё не решил которую выбрать, - Джонни немного помолчал, хмыкнул. - Какую посоветуешь? - Я?! Да разве я могу? Но хорошо бы было на лицо той, что повыше посмотреть. Джонни, проигнорировав слова торгаша, продолжил задумчиво: - Может обеих, тогда наследства больше... - Многоженец?! - А кто мне запретит? Джонни отшагнул, присел на скамью, показывая, что разговор окончен. Торговец сразу всё понял, оставил его, направился к нам. Я шепнула Упыряке, что изображаем спятивших барышень, сделала вид, что копаюсь в тряпье. На вопрос, что нам надо, в один голос ответили: - Штаны. Лицо торговца перекосилось, но он умный, научен, что клиент всегда прав, не споря повёл нас в ряды мужской одежды. Упырь вырядилась в обтягивающие штанишки, которые у меня бы мужскими язык назвать не повернулся бы, надыбала где-то ботфорты почти на шпильке, корсетик, и блузку приятного жёлто-зелёного цвета. Джонни заставил надеть поверх кожаную куртку. Корешку пришлось собрать в дульку, обвязать её сверху шитым кружевом платком. Получилась изящная аристократка, отправившаяся в странствия, немного чудаковатая, но не более. Я тоже пыталась затянуть талию корсетом, чтобы также подчеркнуть грудь, которая сразу пропала, стоило снять нижнее бельё нашего мира. Потом плюнула, напялила топик стягивающий всё посильнее, рубашку с пышными рукавами, тоже зелёную, только холодного оттенка, любим мы зелёный до безобразия. Жилет и объёмные штаны, Джонни, когда я его подозвала показаться назвал их мужскими, советовал переодеться, я показала язык и напялила ещё в придачу объёмные сапоги, которые у меня накрепко ассоциировались с армейскими, такими и оказались. Джонни накинул на меня то ли плащ без рукавов, то ли такой странный кардиган, то ли сильно удлинённую жилетку, прям по голень, с капюшоном. Я радостно повертелась перед желтоватым металлическим зеркалом, полы плаща, – для себя я решила, что буду называть это именно так, эффектно приподнимались, придавая больше динамики, но образ в вышел весьма странным. Я походила то ли на неудачливого реконструктора, который ещё сам не определился, чей образ хотел воссоздать и потому напихал всего, что ему самому показалось прикольным, то ли на неудачливого косплеера, собиравшего образ любимого перса из... кхм и палок. Упыряка посмотрела на меня, покачала головой, сказала: "Ну... Неплохо, неплохо..." надела на мне на правую руку перчатку, хохотнула. И к чему это было? Так только лишнее внимание привлекать, хотя мне понравилось. Потом мы ещё немножко порезвились. Накупили довольно много всякого барахла, некоторое нам и не нужно было вовсе, но мы же бабы, а это мстя за моральные страдания и попытку обрядить в невесть что. Это у Достоевского всем страдания нужны, а мы люди порядочные... Торгаш был явно доволен, подсчитывал наши вещички и всё пытался заглянуть мне под капюшон. Джонни опустошил один из кошельков, висевших у него на поясе, ушёл. Упыряка дёрнула меня за рукав, поторопила следом. Я отмахнулась, мелкими шажками подошла к прилавку, поманила продавца, он преклонился, чуть ли не вплотную приблизился ко мне. Я слегка подняла голову, резко сдёрнула капюшон, незаметно скинув очки в него, подалась вперёд, вскрикнула: "Бу!". Он чуть не стукнулся о мой лоб, попятился, нелепо шлёпнулся на задницу. Громко хохоча, мы с Упырякой убежали.