Второго шанса заслуживают все

После отбытия Героев на Кальмир королева приказала восстановить Совет Министров — давно упразднённый по причине «ненадобности» государственный орган. Ранее именно он управлял страной во время отсутствия Мирелии, но король Олткрей решил, что способен править единолично и распустил его. На полное восстановление Совета ушло ровно четыре дня. «Рекорд», — усмехнулась про себя королева. Хотя чему тут удивляться, ведь уволенные чиновники, узнав о возвращении Лисицы Мелромарка и её новый указ, тотчас же ринулись возвращать себе былое положение в обществе. Среди них были и опытные военные, и толковые экономисты, и даже гениальные учёные, чьим идеям не суждено было бы воплотиться в жизнь без инвестиций из королевской казны. «Уж на них-то точно можно положиться» — облегчённо выдохнула королева, откинувшись в мягком кресле после утомительного вечернего банкета в честь восстановления Совета. Оставалась только одна нерешённая проблема — та самая просьба Наофуми, и сейчас Мирелия была преисполнена решимости её выполнить, ведь времени на это теперь было более, чем достаточно. На следующее утро королева приказала стражникам привести Первую Принцессу в тронный зал, однако те ответили, что та сбежала, украв ключи от камеры у охранника. Устало потерев виски, женщина распорядилась найти Малти как можно скорей, добавив, что новость о её побеге лучше сохранить от народа в тайне. Тем же вечером Мирелии доложили о поимке Малти. Как оказалось, сбежав, она решила временно обосноваться в лесу, наивно полагая, что уж там-то точно никто искать не будет. К тому же, в Мелромарке вот уже второй день льёт как из ведра, а густые и широкие кроны деревьев помогли бы укрыться от непогоды. Однако довольно скоро принцессу нашли дровосеки, которые и сдали её стражникам. Сама же королева решила немного отклониться от изначального «воспитательного плана», сменив место действия с тронного зала на собственные покои, а роскошную королевскую мантию — на лёгкое платье нежно-голубого цвета. Когда стража привела Малти, Мирелия едва не потеряла дар речи от шока. Одежда принцессы была мокрой и местами даже порванной, кожа и волосы были покрыты внушительным слоем грязи и болотного ила, а бóльшая часть доспехов была обезображена до неузнаваемости. Как только за спиной первой принцессы закрылась дверь, королева решила начать разговор, однако Малти её опередила: — Какого чёрта меня сюда притащили? — Для начала, здравствуй, Малти. Я приказала стражникам привести тебя ко мне, чтобы наказать за всё, что ты делала в моё отсутствие. Однако, учитывая твой внешний вид, тебе сперва необходимо будет принять ванну. — Что? Наказать меня? Но за что? Я ведь ничего не делала! — возмутилась принцесса. — О, не переживай, о том, что именно ты «не делала», мы ещё успеем поговорить, — с какой-то странной смесью строгости и сарказма в голосе сказала королева, — Но сперва, как я уже сказала, ты примешь ванну. Делать это в одежде, как ты понимаешь, не очень удобно, так что раздевайся, доченька. В ответ на это Малти закатила привычную для себя демонстративную истерику, однако Мирелия довольно быстро прервала её, добавив, что в случае отказа она снимет с неё «это грязное вонючее тряпьё» лично. Скрипя зубами, Малти пришлось подчиниться, и уже через несколько минут она стояла перед внушительных размеров ванны, переминаясь с ноги на ногу. — Что-то не так? — спросила королева, засмотревшись на эту достаточно милую сценку. — Слишком много пены, — недовольно пробубнила принцесса, переступая через высокий бортик ванной, — и вода слишком горячая. И ванна слишком скользкая. И вообще, зач… Речь Малти внезапно прервалась громким всплеском воды. Обернувшись, Мирелия увидела в ванной огромный белоснежный ком из пены, внутри которого находилось «нечто» булькающее и, по всей видимости, очень злое. Королева, не сдержавшись, рассмеялась, от чего бульканье из раздражённого стало возмущённым. Вытерев внезапно выступившие от смеха слёзы, Мирелия решила, что пора бы уже приступать к делу, и, закатав просторные рукава платья, запустила руки в густую мыльную пену. Спустя где-то полминуты «поисков» ей удалось ухватиться за ноги принцессы, после чего королева принялась отмывать Малти от грязи и противного болотного запаха. Ох, чего только Мирелии не довелось про себя услышать за эти жалкие тридцать минут! — Ай, мне же больно! Прекрати-и-и! — истошно визжала Малти, пока королева надраивала её спину жёсткой мочалкой. Никак не отреагировав на этот театр одного актёра, королева лишь молча облила дочь водой, смывая мыльную пену, после чего взяла Малти за руку и вытащила из ванной. Когда принцесса укуталась в любезно предоставленное матерью пушистое полотенце, Мирелия успела достать из кармана на платье подаренный Наофуми пузырёк с волшебным эликсиром. — Пей, — коротко бросила Мирелия, протягивая Малти сосуд, однако увидев непонимание на лице дочери, добавила, — не бойся, травить я тебя не собираюсь, это лекарство. Пока Малти открывала пузырёк, недовольно бормоча себе что-то под нос, королева направилась к небольшому настенному шкафчику и извлекла оттуда резную деревянную щётку для волос, после чего направилась расчёсывать свежевымытые малиновые локоны дочери, которая уже успела сделать глоток зелья. Расчесав волосы Малти, королева отошла к зеркалу, чтобы поправить одежду и собственную причёску, которая за последние полчаса приобрела далеко не царственный вид. Внезапно из-за спины королева услышала оглушительно громкий писклявый голос. Обернувшись, она обнаружила, что зелье таки подействовало, ведь перед ней стояла девочка лет двенадцати, в которой легко можно было узнать Малти из-за черт лица и малиновых волос. — ЭЙ, ты чего натворила?! Это что такое?! — визжала принцесса, обеими руками поддерживая полотенце, ведь теперь оно было ей явно не по размеру. — Мама, верни всё, как было! Ты не имеешь пра… Ай! Внезапно королева прервала этот красноречивый монолог, схватив дочь за мочку уха и рывком сорвав с неё полотенце, после чего прихватила ту самую деревянную расчёску и потащила дочь в спальню под аккомпанемент проклятий и угроз. Дойдя до комнаты, королева сразу же села на край кровати, попутно перекинув принцессу через колено и заведя её руку за спину, чем заставила дочь смешно отклячить попку. Тут-то до Малти наконец дошло, какое наказание для неё придумала мать, и она истошно завопила: — Стой! Ты не посмеешь! Я ПРИНЦЕССА! СЕЙЧАС ЖЕ ОТПУСТИ МЕНЯ!!! — А вот теперь перейдём к наказанию, — проигнорировав поток ругани, спокойно сказала Мирелия, устраивая пусть и брыкающуюся, но уже молчащую дочь «поудобнее», — И начнём мы, пожалуй, с твоей лжи об «изнасиловании» и прочих оскорблениях Героя Щита. — Но я не вру! Он и правда сделал это! — сказала принцесса, приготовившись «выдавливать» из себя слёзы, но была прервана сильным ударом ладонью по попе. — Серьёзно? То есть ты хочешь сказать, что он и правда тебя изнасиловал, я права? — Да, так всё и было! Пожалуйста, мама, поверь мне! Вздохнув, королева отпустила Малти и поставила её на ноги, доставая из-за спины какой-то мешочек, до этого валявшийся на кровати. Из мешочка Мирелия достала прозрачную бутылочку с какой-то фиолетовой жидкостью и кисточку. — Опять какое-то дурацкое зелье? — недовольно буркнула принцесса. — Не угадала. Это, дорогая, заготовка для специальной печати… — Ты решила наложить на меня рабскую печать?! Да как ты… Раздражённо развернув дочь спиной к себе, королева отвесила ей пару несильных ударов по «филейной части», попутно добавив: — Ещё раз меня перебьёшь, и я тебя прямо в таком виде отправлю во всём дворце полы мыть. Я понятно выражаюсь? — спросила Мирелия, разворачивая Малти лицом к себе. — Не слышу! — Да, мама, — поникшим голосом сказала принцесса, устремив взгляд в пол. — Так вот, — продолжила королева, — это, как я уже сказала, заготовка для специальной печати. И это не рабская печать, а печать правды. Она отличается от обычной тем, что действует временно и не причиняет боль за любую провинность, а лишь начинает светиться, когда человек лжёт, — сказала Мирелия, нанося незамысловатый рисунок на грудную клетку дочери, — Однако если ты говоришь правду, то тебе и бояться нечего. Печать исчезла, и королева вновь расположила дочь на своих коленях, положа руку ей на поясницу. — Итак, Малти, я спрашиваю ещё раз: Герой Щита тебя изнасиловал? — Да! — выпалила принцесса, не веря в эффективность метки, однако внезапно на её груди ярко засветился нарисованный матерью узор, — Э-это не то, что ты думаешь! Наверное, печать бракованная или… Принцессу прервал звонкий шлепок по выпяченной части тела, а королева, вздохнув, сказала: — Что ж, я рада, что тебя никто не изнасиловал, однако за своё враньё ты получишь тридцать ударов, и не надо так на меня смотреть — не я оклеветала невиновного человека и побоялась в этом признаться. Увидев, как мать поднимает руку для удара, принцесса сначала зажмурилась, а потом внезапно даже приподняла заднюю часть навстречу маминой ладони, надеясь, что таким образом можно будет слегка её задобрить, раз уж избежать наказания не получилось. К тому же, предыдущие шлепки были не такими уж и болезненными (но были крайне обидными и унизительными!), и была надежда, что следующие тридцать будут такими же. Тогда даже удастся сохранить остатки королевского достоинства и чести, хотя, будучи двенадцатилетней девчонкой, лежащей голышом на коленях у матери и получающей первую в своей жизни порку, сделать это было бы довольно сложно. Однако эти мечты принцессы уничтожил первый же шлепок, приземлившийся на её белоснежную, всё ещё влажную после ванной попу. Выяснилось, что до этого Мирелия едва ли не гладила дочь, ведь в этот раз боль была настолько острой и резкой, что Малти не просто вскрикнула, а даже подпрыгнула. — Ай!!! АЙ!!! Больно! Перест-АЙ!!! Мама, хватит!!! ПОЖА-АЙ!!! — Неприятно, да? Скажи, а как себя чувствовал Наофуми, когда ты его оклеветала? А когда ты напала на его команду и пыталась их убить? Тоже, небось, «неприятно»? — каждое слово королева подкрепляла болезненным шлепком по Малтиной вертящейся попе, которая к концу процесса приобрела розовато-красный оттенок. Поняв, что шлепки прекратились, принцесса попыталась встать, думая, что наказание окончено, однако Мирелия быстро вернула её в прежнее положение, «наградив» тремя несильними ударами по мягкому месту. — А теперь поговорим о покушении на жизнь твоей младшей сестры с целью стать первой претенденткой на престол. Думаю, этот пункт в объяснениях не нуждается. Ты получишь… ещё тридцать ударов, но уже не рукой, — сказала королева, доставая из-за спины взятую ранее щётку для волос. — НЕТ! СТОЙ! ПОДОЖДИ! Я НЕ ХОТЕЛА! — вопила во всё горло принцесса, закрывая пострадавшую часть тела свободной рукой, которую королева с лёгкостью убрала и прижала к пояснице дочери. — Не хотела подстраивать убийство собственной сестры? — раздражённо спросила Мирелия и, увидев яркое свечение на груди дочери, со всей силы припечатала попу Малти тыльной стороной деревянной щётки, от чего на глазах принцессы выступили первые слёзы, — Дорогая, своим враньём и отговорками ты делаешь хуже только себе. За три минуты интенсивного шлёпанья щёткой попка ярко-красной. Сама принцесса уже не пыталась вырваться и даже не кричала, а просто бессильно повисла на коленях матери. От осознания собственной беспомощности и стыда вперемешку с пылающими от боли ягодицами из глаз принцессы полились слёзы. — Малти, — полушёпотом сказала королева, думая, не переборщила ли она со строгостью наказания, — Малти? — Да пошла ты, — сквозь слёзы ответила принцесса, не особо задумываясь над последствиями таких слов. — Кстати, спасибо, что напомнила. Поговорим-ка теперь о том, какие слова и выражения должен и НЕ должен содержать лексикон принцессы и, в частности, моей дочери. На многострадальную попу Малти снова приземлилась проклятая щётка, и принцесса вновь вскрикнула от боли, а Мирелия продолжила: — В этот раз я не буду чересчур строгой, но с завтрашнего дня любое бранное слово, слетевшее с твоих уст, повлечёт за собой двадцать ударов щёткой. Сегодня, так и быть, по десять ударов за слово, то есть в сумме за сегодня получается всего лишь тридцать! Ну ладно, двадцать девять, один-то ты уже получила. С каждым новым шлепком плач Малти становился всё громче, а сама принцесса начала дрыгать ногами в воздухе и постоянно норовила увернуться от щётки, и пару раз у неё это даже почти получилось. Нанеся последний удар, Мирелия решила взглянуть на результаты своей работы. На её коленях лежала подрагивающая от всхлипов дочь, ягодицы которой по цвету напоминали её же малиновые волосы. Сердце королевы буквально разрывалось от такого зрелища, однако наказание нужно было довести до конца. Как только королева отпустила Малти, та в ту же секунду вскочила с коленей матери и принялась растирать собственную попу, однако Мирелия взяла принцессу за руки и сказала: — Во-первых, никаких прикосновений к наказанному месту, если, конечно, не хочешь добавки. А во-вторых, сейчас ты встанешь в угол, заведёшь руки за голову и будешь стоять там и думать о своём поведении, уткнувшись носом в стену, пока я не позову. Отвернёшься от стены, опустишь руки или будешь баловаться — отшлёпаю щёткой втрое сильней. — Ма-мама, а можно мне какую-нибудь одежду, а то вдруг кто-то зайдёт… — Надо же, ещё две минуты назад тебя это вообще не беспокоило, — с улыбкой сказала королева, но потом успокаивающе добавила, — Я заперла дверь, сюда никто не войдёт без моего разрешения. — А ты же не… — Да иди уже! — раздражённо произнесла Мирелия, поддав под зад дочери почти что «поглаживающий» шлепок, от чего Малти всего через несколько секунд оказалась в углу в нужной позе. — А пока ты там «отдыхаешь», у меня есть для тебя две новости. Первая заключается в том, что твоя карьера авантюристки окончена навсегда. Поздравляю! Из угла послышалось какое-то шипение. — Что ты сказала? — спросила королева, но ответом ей была тишина, — Так я и думала. А теперь вторая новость, и вот с ней всё немного сложней, ведь твоё наказание ещё не окончено. Или ты думала, что использование государственной казны для повышения собственного уровня и беззаботной жизни сойдёт тебе с рук? От последнего предложения по щекам Малти снова покатились слёзы, и Мирелия поспешила её успокоить: — Не бойся, сегодня я тебя уже шлёпать не буду. Но и безнаказанной ты не останешься, так что с сегодняшнего дня ты под домашним арестом. Это значит, что тебе запрещено покидать пределы дворца, а всё свободное время ты будешь проводить за изучением магических свитков. Также ты будешь ежедневно получать по десять обязательных шлепков — по пять от меня и от Мелти. Более того, когда Герой Щита вернётся из путешествия, ты извинишься перед ним и перед каждым членом его команды по отдельности, и, конечно же, получишь шлёпанье от каждого из них. Тебе всё понятно? — Да, мама, — едва слышно сказала принцесса. Королева впервые видела дочь такой грустной и поникшей. «Ну вот, перестаралась» — мысленно упрекнула себя Мирелия, направившись к деревянному комоду, из которого королева достала баночку с какой-то белой субстанцией и такую же белую ночную рубашку, после чего села обратно на кровать и обратилась к смиренно стоящей в углу принцессе: — Малти, иди сюда. Как только девочка приблизилась, королева в мгновение ока перекинула дочь через колени, чем вызвала очередной приступ плача у дочери, которая, вероятно, решила, что мать заметила, как та «незаметно» показала ей язык. — Успокойся, тебе понравится, — хитро улыбнувшись, шепнула на ушко Малти Мирелия и, зачерпнув из банки немного мази, начала втирать её в ягодицы дочери. Через несколько секунд от боли осталось только приятное покалывание, чему принцесса была несказанно рада. Увидев удовлетворённую улыбку на лице Малти, королева помогла ей подняться и со всей силы прижала дочь к себе, выдохнув ей в макушку: «Маленькая моя, я так по тебе скучала». Убедившись, что принцесса полностью успокоилась, Мирелия одела на неё ночную рубашку, нежно потрепала по малиновым волосам и, взглянув на стоящие в углу часы, сказала: — Кажется, кому-то пора спать. Подхватив девочку на руки, королева аккуратно положила хихикающую Малти в кровать и улыбнулась, когда она моментально перевернулась на живот. Уже собираясь накрывать принцессу одеялом, королева внезапно шлёпнула дочь по открывшейся для «атаки» округлой попке. — Эй, а это за что? — возмущённо воскликнула Малти, кутаясь в одеяло. — За язык, — ответила Мирелия, целуя уже почти спящую дочь в висок, — доброй ночи, Малти.