Второго шанса заслуживают все

Начинается бой с Мотоясу. Тот, как всегда, на двести с лишним процентов уверен в непогрешимости своей боевой (хотя, скорей всего, не только лишь боевой) партнёрши — Майн, которую Наофуми ненавидел больше всех на свете. Бой оканчивается ожидаемо — побеждает Герой Щита и его команда. Но вдруг Фиро подбегает к Наофуми и, срываясь на крик, просит активировать щит. Затем — яркая вспышка света на небе, оглушительный взрыв, образовавший огромный кратер вокруг прикрытой щитом территории и наглая рожа Первосвященника, несущего какой-то бред про Демона и Божью Волю. Длинные пафосные речи часто прерывались мощными атаками копией некого Легендарного оружия, которое черпало энергию из молитв паствы Архиепископа, и лишь ценой колоссальных усилий Наофуми никто из команд Героев не умер. Дальше лишь обрывки воспоминаний: таинственный голос в голове, приступ ненависти, помощь Фиро, исчезновение Первосвященника в пасти демона-дракона и тёмный силуэт наездницы на филориале, сжимающей в руке сложенный веер…

***

Наофуми проснулся в комнате, напоминающей научную лабораторию из-за нескольких столов, на которых люди в довольно странных белоснежных одеяниях, напоминающих скорей военную форму, чем стандартный врачебный халат, проводили какие-то опыты и изучали содержимое свитков. Однако, проведя взглядом по общей обстановке помещения, Герой Щита отметил несколько довольно нетипичных для лаборатории элементов интерьера: деревянные резные стулья и прикроватная тумбочка, на которой стояла фарфоровая ваза с цветами. Ах, ну да, и ещё кровать. Стоп, кровать? Получается, он в больничной палате. Попытавшись подняться с кровати, Наофуми испытал острую боль по всему телу, после чего прошипел себе под нос несколько проклятий и помянул «добрым словом» Архиепископа. Врачи, услышав от пациента пусть и не особо внятную, но всё-таки, связанную речь, начали перешёптываться, а затем все разом вышли из комнаты. Вернулись врачи в сопровождении двоих стражников и женщины, одетой в украшенное разнообразными лентами, кружевами и узорами фиолетовое платье. На голове незнакомки находилась корона, а в руке — сложенный веер. «Получается, это и есть та самая наездница?» — пронеслось в голове у Наофуми. Женщина подошла к кровати и спросила:  — Вы очнулись, Герой Щита? Как вы себя чувствуете?  — Нормально, — ответил Наофуми, — А вы, судя по всему, королева Мирелия?  — Она самая. Возможно, у вас есть какие-либо вопросы? Задавайте, буду рада ответить. — Во-первых, где Рафталия и Фиро? Во-вторых, что произошло после того, как я отключился? В-третьих… — Наофуми уже было приготовился задать третий вопрос, но королева прервала его.  — Давайте по порядку. Ваши друзья в отдыхают в соседней комнате и им ничего не угрожает. Герой щита облегчённо выдохнул, и королева продолжила:  — Теперь по поводу боя. После того, как вы упали в обморок, я приказала солдатам отнести вас в больницу. Я была против того, чтобы ваши спутницы следовали за вами и присутствовали при медицинских процедурах, но они были весьма настойчивы.  — Этого им не занимать, — усмехнулся Наофуми.  — Так же хочу вам сообщить, что Церковь Трёх Героев торжественно упразднена, а место главной религии Мелромарка займёт Церковь Четырёх Святых.  — И что же это значит?  — Ох, боюсь, что тут не хватит пятиминутного объяснения, — вздохнула королева, и принялась в деталях рассказывать Герою Щита про другие страны, международный договор о призыве Героев и преступлениях Церкви Трёх Героев. Закончив рассказ, Мирелия внезапно встала на колени перед кроватью Наофуми и попросила его остаться в Мелромарке, чтобы защитить страну. В качестве жеста доброй воли правительница отменила гонения, которым подвергался Герой Щита, и пообещала очистить его имя, а также наказать виновных.  — И кого же вы считаете виновным? — спросил Наофуми.  — Насколько мне известно, в клевете на вас виновны покойный король Олткрей и принцесса Малти. — подрагивающим голосом сказала королева.  — Погодите, покойный король?  — Да, Первосвященник был уверен, что его план уже осуществился, и решил избавиться от ставшей ненужной пешки. Стражники обнаружили Олткрея в тронном зале. Убийца нанёс ему три удара ножом, но для мгновенной смерти этого было мало… — королева внезапно замолчала, опустив голову вниз, но всё же нашла в себе силы продолжить. — Стражники передали, что его последними словами были: «Передайте моей жене и дочерям, что я люблю их, и прошу прощение за всё, что натворил». По щеке королевы покатилась одинокая слеза. Наофуми, не имеющий опыта в утешении королев, решил подождать, пока женщина успокоится. К счастью, Мирелия пришла в себя довольно быстро, и Герой Щита решил побыстрей сменить тему:  — Я обдумал ваше предложение и решил, что мы с командой должны повысить наши уровни, чтобы противостоять Волнам, а сделать это в Мелромарке будет довольно непросто и долго.  — В таком случае, вам будет полезно узнать о месте Оживления, — увидев недоумевающий взгляд Наофуми, королева добавила, — Оживление — это событие, происходящее раз в десять лет, во время которого очки опыта в определённой местности увеличиваются. В этот раз этим местом является остров Кальмир. Герой Щита ненадолго замолчал, обдумывая сказанное, и задал королеве вопрос:  — А другие герои об этом уже знают?  — Да, и они уже даже приготовились к отбытию, но Герой Лука сказал, что всем будет лучше, если Герои объединятся ради общей цели. Остальные его поддержали, и теперь все ждут только Вас. Быть может, мне следует что-то им передать?  — Передайте, что я буду готов завтра — тогда и отчалим.  — Как пожелаете, Герой Щита, — Мирелия уже было собралась прощаться, как вдруг вспомнила про ещё один вопрос, касающийся уже лично её, — И ещё кое-что. Я бы хотела попросить у Вас совета по поводу моей старшей дочери, Малти. Услышав это имя, Наофуми невольно вздрогнул, будто его ударило током, но перебить королеву не решился.  — Видите ли, я не могу решить, что мне с ней делать, ведь, с одной стороны, она — часть моей семьи, с другой же — преступница, по которой, если верить тем слухам, что до меня доходят, давно уже «виселица плачет», — на последнем слове Наофуми отчётливо смог расслышать, что к горлу королевы подступил ком. — Подскажите, как мне поступить.  — Почему Вас интересует именно моё мнение, Ваше Величество?  — Потому что именно Вы больше всего пострадали от её выходок и, по моему мнению, имеете полное право влиять на приговор. Наофуми с трудом сдержал желание обречь Майн на мучительную и долгую смерть. Во-первых, это бы явно ухудшило отношения Мелромалка с остальными государствами, превратив королеву в бессердечного диктатора, давшего добро на казнь собственной дочери, а во-вторых — навсегда закрепило бы за ним самим репутацию жестокого и мстительного человека в глазах дорогих ему людей — Фиро и Рафталии. Затем в голову ему пришло лишить Малти всех привилегий и отправить её отрабатывать потраченные средства, попутно «наградив» принцессу новым именем, например, «Сука» или «Шлюха». Однако и этот вариант не подошёл, ведь так получалось, что королева — мать Суки. А кто может быть матерью Суки? Правильно, только такая же Сука. Зная, какой прагматичной и влиятельной может быть королева, Герой Щита решил не злить её почём зря. Но ведь и оставить принцессу вообще без наказания тоже нельзя — в конце концов, она ведь не прекратит попытки захватить трон или причинить вред Итавани просто так. И вдруг Наофуми обратил взгляд на дверь, ведущую в коридор, и через несколько секунд в его голове возникла поистине гениальная идея.  — Позволите задать вам личный вопрос, Ваше Величество?  — Задавайте, Наофуми.  — Вы любите свою старшую дочь?  — Да, — ответила Мирелия.  — А в чём проявлялась ваша к ней любовь, когда Малти была ребёнком? Насколько я знаю, Вы были довольно строгой по отношению к ней, и даже отправили её в Фобрей, чтобы «исправить»?  — Это было необходимо, ведь мой покойный муж постоянно ей всё разрешал, и характер Малти стал просто отвратительным.  — Но ведь Вы могли бы отстранить его от воспитания дочери и заняться этим самостоятельно, как, собственно, и поступили с Мелти. Ваше Величество, Майн... то есть, Малти ведёт себя как избалованный пятилетний ребёнок не потому, что «она такой родилась» или «это её судьба». Вы сами сделали её такой, и теперь Вам же предстоит её исправить.  — Но как? — спросила королева.  — Возвращаясь к тому, что я сказал ранее, — Ваша дочь ведёт себя, как пятилетка, так что отношение к ней должно быть соответствующее. Вы понимаете, к чему я веду? — Наофуми хитро улыбнулся.  — Догадываюсь, — уловив посыл его слов, ответила королева, прикрывая такую же свою улыбку веером.  — Так вот, по пути сюда мы стали случайными свидетелями нападения бандитов на какую-то бабку, и Рафталия заявила, что «мы не имеем права пройти мимо», поэтому старуху пришлось спасти. В благодарность она подарила мне бутылочку с каким-то зельем, которое оказалось «омолаживающим эликсиром». Со слов бабки, один глоток уменьшает возраст на восемь лет, действует только на людей и нигде не продаётся. Сначала я ей не поверил, но потом она достала такую же бутылочку и, осушив её залпом, превратилась в девушку лет тридцати, и мы, убедившись в его эффективности, приняли подарок и продолжили свой путь в столицу. В общем, я решил отдать его вам, Мирелия. — уловив удивлённый взгляд королевы, Герой Щита добавил, — Сколько там Малти лет? Двадцать, если я не ошибаюсь? Я, конечно, не эксперт в вопросах родительства, но что-то мне подсказывает, что перевоспитать двенадцатилетнюю проще, чем двадцатилетнюю.  — Наофуми, Вы… зачем вам это? — спросила Мирелия, догадываясь, что Герой Щита не просто так внезапно стал таким подозрительно милосердным и благородным.  — Я никогда не был мстительным, Ваше Величество, — произнёс Иватани, указав пальцем на слегка приоткрытую дверь, из-за которой королева услышала чей-то разговор. Прислушавшись, Мирелия едва смогла сдержать приступ смеха, ведь голоса принадлежали Фиро, Рафталии и Мелти. Восстановить хотя бы часть беседы не представлялось возможным, ведь она велась шёпотом и прерывалась частыми смешками и звуком соприкосновения стеклянного стакана и деревянной двери. Удостоверившись, что королева поняла его намёк, Наофуми тихо произнёс:  — Доверие — крайне редкий и ценный ресурс. Не стоит избегать возможности его добыть. В ответ королева лишь поклонилась и уверенно направилась к двери, за которой послышался стремительно отдаляющийся топот и заливистый смех.