***
Утром они въехали в Гильбальт — городок, находящийся на берегу одноименной реки. Это было утро Семидневья, а значит следовало закончить все свои дела до полудня, чтобы успеть на обряд Благодарения. Погода выдалась холоднее обычного — даже для остроготской слякоти. По улочкам Гильбальта гулял холодный ветер, закручивая опавшие листья, ветки и мусор. Обряд происходил на площади перед храмом Гишты. Моросил дождь и молящиеся жались к навесам — все, кроме самых праведных и фанатичных. Гилдер наблюдал за церемонией из-под навеса по левое крыло храма. Особой религиозностью он, как и все его собратья по колдовскому цеху, не отличался… Впрочем, за несколько шагов от него стоял Кастамир и, сжимая в кулаке металлический амулет, возносил молитву Годалу, покровителю наук, ремесел и водяной стихии. По традиции Острогота, последним молитву стоило вознести Шадару, Великому Спасителю и Владыке Огня — в других провинциях этому божеству жертву приносили первым. На площадь вывели старого лысого кабана. Животное тяжело переставляло ноги, его глаза были слепы, а шерсть слезала комьями с жирного тела. Жрец в плащанице, украшенной вышитыми языками пламени, торжественно поднял руки к небу и прокричал что-то на пилосе. Гил заметил странного молодого охранника, который шел в конце обоза со стариком Ороном — вроде бы его звали Каем… Кай наблюдал за церемонией с явным интересом, облокотившись на одну из многочисленных храмовых колонн. Жрец Шадара тем временем принял ритуальный клинок у своего помощника. Перехватив меч двумя руками, он медленно занес его над головой и со всей силой обрушил на голову кабана. Существо издало предсмертный хрип и рухнуло на каменные плиты. Затем, по обычаю, животное следовало сжечь и развеять прах по ветру над десятком священным мест. С этого момента площадь начала постепенно редеть. Остались лишь те, кто желал провести Малую церемонию, посвященную Пяти Принцам. Все они вошли в храм, оставив его тяжелые двери открытыми. Кай (к недоумению Гилдера) отправился за ними. Маг, которого снедало любопытство, отправился следом. Храм Гишты в Гильбальте не был ровней таковым в Варадине, Лмосе и уж тем более в Тир-Шадари, но явно был построен умелыми руками и с любовью. Стены были украшены пусть не шедевральной, но красочной мозайкой; четыре колонны покрывала лепнина в виде языков пламени, водяных струй, воздушных потоков и потрескавшейся почвы; колонны подпирали пирамидальный купол, на котором был изображен Гилгалтер на фоне светящегося Пилона. Кай обнаружился возле маленького святилища, посвященного Пяти Принцам. Юноша, сняв капюшон, наблюдал, как десяток человек шепотом возносит благословения Братьям, периодически осеняя себя знаками Божественной Шестерки. Гилдер пожал плечами и переключился на северную стену. На ней художник (невеликого мастерства, надо сказать) запечатлел далекую эпоху Звездопада. Большие белые кляксы с длинными тройными хвостами, видимо, символизировали эти самые звездные камни. Черные фигурки с рогами, хвостами, разным количеством глаз и конечностей — видимо, демонов-войдкинов. Под ними, воздев кричащие лица к небу и схватившись за голову, стояли на коленях разнообразные фигурки. У некоторых из них, присмотревшись, можно было заметить бороды или большие острые уши. История продолжилась на западной стене. На удивление хорошо нарисованный Гилгатер вел толпу человечков за собой (среди них уже не было бородатых и остроухих) к великой Флотилии Спасения, которую символизировали четыре с половиной нарисованных «глазастых» кораблика. С половиной — потому что пятый целиком не влез на оставшийся свободный кусок стены, и теперь выглядывал из-за колонны, словно перепуганная рыбка. — Почему на них нарисованы глаза? — внезапно раздалось за спиной. Гил обернулся и посмотрел на Кая. — Символ Зоркого Алкана — одного из Старых богов. Гилгатер верил, что зоркость божества поможет им в путешествии по океану. — Видимо помогло, если он смог найти Ожерелье. Гил пожал плечами: — Тогда благодарность Алкану была невелика. Его святилищ почти не осталось после прихода пилонистов. — Я видел их на Китобойном… — задумался Кай, — моряки все еще рисуют такие на бортах своих кораблей. — Вот и спросил бы у них. — Не довелось… — покачал головой молодой стражник, — может, если мне туда еще доведется попасть… Что именно Кай собирался делать в случае этого «если» - Гил уже не слушал, потому что его внимание привлекла широкоплечая фигура под бурым дорожным плащом. Человек скинул капюшон, открывая круглое одутловатое лицо с маленькими поросячьими глазками. Макушку черепа венчал пучок колючих черных волос. Человек равнодушно осмотрелся и встретился глазами с волшебником. Кай, который заметил, что его не слушают, проследил за взглядом Гилдера. Около минуты эти троица переглядывалась, после чего странный посетитель храма ухмыльнулся, подмигнул обоим и, к удивлению Кая и Гилдера, достал амулет Гишты и принялся молится. Надо сказать — весьма умело… — У него есть оружие, — внезапно отозвался Кай и положил ладонь на рукоять своего меча. Гил с тревогой посмотреть на него: — Ты уверен? — Склисы. Может ножи… — Острогот — неспокойное место, здесь у кого угодно может быть оружие. — Это разбойник. — И как ты это узнал, позволь спросить? - ехидно поинтересовался маг и осекся. Кай странно посмотрел на него и волшебник понял — это что-то личное. Во всяком случае — это уже было не их дело…Игнит
29 марта 2021 г. в 19:13
Ближе к вечеру он сгубил последнюю арканическую чернильницу.
Гилдер аккуратно выводил под линейку новую мнемографию. Если бы все пошло хорошо, то можно было надеяться на куда менее тревожную медитацию, а может, даже и голова бы перестала болеть… Стоило только слегка подвинуть пару параллелей, заострить углы и грамотно скомпоновать то ужасное графическое месиво, что любят рисовать адепты школы Воздуха…
…а затем фургон повстречался с кочкой. Гилдер схватился за перила, чтобы не упасть, больно приложился лбом о низкий потолок и в ужасе увидел, как улетает в окно последняя бутылочка с арканическими чернилами за двадцать золотых цветов.
Магистр Даскал, преподаватель арканотектуры, завещал своим ученикам никогда в жизни не делать двух вещей — экономить на чернилах и рисовать на ходу. Несоблюдение хотя бы одного из этих принципов каралось лично магистром и справедливой судьбой. Первый не любил, когда его не слушали, а вторая не жаловала скупых и торопливых.
Гилдер облокотился на лавку и устало потер глаза. Вид у него был настолько тоскливый, что даже Остази, как-то неловко и неуверенно, ободряюще похлопал его по спине:
— Ничего, возьмешь новую с первой стипендии…
— Если у нас будет первая стипендия, Остази, — горько ответил Гил, — если ее хватит и в Нинкалиме вообще будет «хаймский рассвет»…
Остази закатил глаза:
— Ваше величество больше ничего не желает? Метеоритных карандашей, личную алхимическую лабораторию и легендарную кошачью деву?
— Его величество желает кислого пойла за пять бутонов, которое мы купили у той старой урючины, — Гилдер снял очки и задумался, — ну и, наверное, первое…
— Слушаю и повинуюсь, — обрадовался Остази и откупорил бутылку.
Стало не лучше, но по крайней мере веселее. Захмелевшие друзья быстро опустошили бутыль до половины и предложили вознице быть третьим. Тот отказывался недолго, и, опустошая на ходу дубовую кружку, принялся рассказывать однообразные (но такие интересные на хмельную голову) истории о своих похождениях.
Гилдер привалился на лавку и вывесился головой наружу. Наемники шли в ногу с медленном ползущим обозом и держались поближе к фургонам своих нанимателей. Вокруг особо богатых торговцев, окружив их кольцами, шли полновесные отряды с десятниками во главе — кто-то в кольчугах, а кто-то даже и в латах. Возле тех, кто победнее, стражники шли жалкими пятерками, четверками и тройками, в смоляных, хитиновых и кожаных бронях.
В самом конце, чуть отставая, плелся грубо сколоченный крытый фургончик, который тащил старый горгонопёс. Зверь страдальчески закатывал глаза и чихал на всю округу - но свою неблагодарную работу выполнял на удивление живо и исправно. Им погонял согнувшийся лысый старик, а рядом с ним, на козлах, сидел длинноволосый парень в дурацкого вида бандане и осматривал окрестности. Остази говорил, что юнец набивался в охрану — и получил отлуп везде, кроме выжившего из ума старика Орона.
Юный стражник заметил, что Гилдер наблюдает за ним, и как-то неуверенно помахал. Волшебник презрительно фыркнул, но ответил взаимностью.
Остази между-тем окончательно разошелся. Фургон начал наполнятся попутчиками. У кого-то нашлась колода карт и Остази предложил сыграть в «стукача». Гилдер отказался под предлогом того, что в картах ему не везет, стыдясь признаться, что он просто путает «мечи» с «кубками».
Довольно большая часть попутчиков по обозу оказались старыми знакомыми — Нерус, Кастамир, Далахир, Сагиттай… Караван, как оказалось, наполовину состоит из бывших студентов Варканики.
— Никакой больше школы Воздуха! — заявил Нерус, посмотрел в свои карты, с досадой сплюнул и спасовал. — Три потраченных зря года! Доберусь до Нинкалима и стану территом.
— Земля — это дело, — согласился Далахир, — говорят, что принц Эраф собирается расширять свои владения на севере, в свободных землях… А без магии Земли сделать это будет сложновато.
Кастамир фыркнул и выложил на стол «ладонь». Все, кроме Остази, раздраженно побросали карты.
— Не люблю копошиться в навозе, Далахир. Китобойный в последнее время богатеет, а лорд Гатир зазывает все больше солдат, моряков и капитанов… Думаю, для аквитов тоже место найдется... — произнеся это, Кастамир обвел соперников взглядом и с победоносным видом потянулся за своим выигрышем. Остази перехватил его ладонь, ухмыльнулся и выложил на стол «правицу». Повисла тишина.
— Ах ты… — выдохнул Кастамир и лишился дара речи. Остаток фразы утонул в дружном ликовании, а Остази невозмутимо сгреб банк и приложился к дубовой кружке.
— А ты, Гил? — внезапно спросил Саггитай, — все еще хочешь быть игнитом?
Все взгляды внезапно обратились к Гилдеру — кто-то с сочувствием, кто-то с откровенной насмешкой.
— У тебя какие-то проблемы с Огнем, Саггитай? — Гил отвечал спокойно, но каждый под крышей фургона знал, что он его легко разозлить. Каждый раз этот разговор шел по одному и тому же тщательно отрепетированному сценарию. Саггитай пожал плечами.
— У меня — нет… Но, если тебе повезет, кому-то из Старых Лордов понадобится зажечь ночью свечу по дороге в нужник.
Кастамир прыснул, но тут же притих — Остази посмотрел на него весьма многозначительно.
— Возможно, если мне повезет, меня отправят поджечь седалище одному наглому аэриту.
— С таким же успехом ты можешь сразу отправляться к Кураторам и избавить Нинкалим от своего присутствия.
Они переглядывались одну лишь короткую секунду, а потом Гил вдруг сощурился, резко выбросил руку вперед и щелкнул пальцами. Возле лица Саггитая на секунду промелькнула и тут же погасла фиолетовая искра. Ее силы не хватило бы, чтобы причинить какой-либо ущерб (кроме опаленных бровей), но Саггитай отпрянул назад в ужасе и тут же вскочил на ноги с гневным выражением лица. Гилдер напрягся, готовясь к будущей драке…
К счастью или сожалению, под крышу фургона заглянул стражник, чтобы в грубой форме сообщить, что если будущие студенты Нинкалимской Академии Магии не угомонятся, то кому-то из них всыплют плетей и палок. Если особо не повезет — то всем.
Гил раздраженно проводил стражника взглядом, посмотрел на Саггитая и, нехотя, протянул ему руку. Тот пожал ее, но по его лицу было видно — месть не отменяется, а просто откладывается в долгий ящик. Аэриту нужно было потомить свой гнев.
Гулянка сама собой сошла нет, и компания разошлась по своим фургонам. Гилдер остался лишь в компании клюющего носом возницы и протрезвевшего Остази.
— Я не люблю Саггитая, Гил, но плеваться людям огнем в лицо — это несколько невежливо, — Остази опустошил бутыль до дна и бросил куда-то рядом собой, — и, что главное, нашим новым ректорам не понравится, что их студенты разбрасываются заклинаниями направо и налево.
— Особенно если они услышат версию Саггитая, — буркнул Гилдер, — стоило все-таки оставить его без бровей.
— …И вылететь из обоза.
Остази был прав — и, что самое обидное, не в первый раз.