Страна Вечной осени

Если бы Дродди когда-нибудь понадобилось развеять чьи-то иллюзии о романтической жизни работников ножа и топора, то он бы не нашел лучшего способа это сделать, чем показать дом, в котором жил Скорый Квагга. Эта уродливая хижина, наполовину сложенная из булыжника, а наполовину — из прогнивших трухлявых досок, стояла на самой окраине Гильбальта, в районе Черных Жуков. Дом словно покосился под весом тяжелой соломенной крыши, похожей на объеденный скотом стог сена. Внутри картина была ненамного лучше. Дощатый пол местами провалился и можно было увидеть грязный подвал, который от сырости давно превратился в болото. Пыль и грязь не убирали, судя по всему, еще с Имперского Основания, а тошнотворные запахи витали в затхлом, спёртом воздухе. Кваггу и раньше красавцем могла назвать только родная матушка — а сейчас он и вовсе основательно сдал. Худенькие руки и ноги крепились к такому же худощавому телу. Несуразно раздутый живот не могла скрыть даже мешковатая грязная рубаха. Кожа, покрытая пятнами, обвисала складками с костлявых конечностей. Больше всего он был похож на общипанную и оголодавшую домашнюю птицу. — Хорошо идут дела? — поинтересовался Дродди, стараясь не вкладывать в эту фразу лишнего ехидства. К счастью, бывший подельник не обиделся — то ли был рад видеть старого друга, то ли просто не заметил на пьяную голову. — Лучше некуда! — засмеялся Квагга и приложился губами к трясущейся в руках кружке, — а как только наши вернутся — так и вовсе заживу… — И давно ты тут сидишь? — Не помню, — жизнерадостно ответил Квагга и заглянул в пустую бутылку, — сам говорил: чтобы думать о завтра… — …нужно дожить сегодня, — поморщился Дродди, выпил, облизнул губы и с неудовольствием уставился на содержимое кружки, — Это что? — Наливка из смолянки. Моя жена гонит, своими руками! — Квагга, твоя жена не живет с тобой уже год. Мне сказали соседи, пока я тебя искал. Квагга моргнул и дрожжащими руками схватился за нож для хлеба. — Ушла? — хрипло спросил бывший разбойник. Получив утвердительный ответ, он вскочил со стула и, размахивая ножом, закричал: — Я вскрою горло этой твари! Ей, и ее новому хахалю! Кто он, Дродди? Скажи мне имя?! — Велен, кузнец. Живет на другом конце города. У него еще двое сыновей от старой жены служат в городской страже. Квагга моргнул еще раз и, выпустив нож, вернулся за стол. — Велен, говоришь? Ну, Велен хороший мужик, сильный. Хозяйство при нем… И жены у него не было… Пусть теперь будет, мне не жалко. Дродди фыркнул: — Узнаю своего товарища. Но я пришел сюда не за тем, чтобы строить твою семейную жизнь, — произнес он и потянулся к Квагге через стол, — Я хочу повидать Гамилькара, Квагга. Тот лишь пожал плечами: — Увидишься с ним, когда вернется. Он должен был… — Он не возвращался в Гильбальт уже четыре года. Расспросил, пока тебя искал. — Да уж, что-то он припозднился… — пробормотал Скорый Квагга. Лицо его приобрело недоумевающее выражение, но глаза не выражали ровным счетом ничего. Терпение у Дродди иссякло. Он схватил подельника за ворот засаленной рубашки, поднял и тихо зашипел ему в лицо: — Он не припозднился, Квагга — он и не собирался возвращаться в эту дыру! — Неправда! — Что он тебе сказал? Что ты здесь остаешься, чтобы не дать забыть о славной банде «Топоров», верно? Что отдает этот город тебе? — Как ты… — Квагга, Гамилькар не доверил бы тебе следить даже за рекой — ты бы пропустил момент, когда она высохнет. Все, в чем ты был хорош — это снимать ботинки с мертвых тел, резать спящих в собственных постелях и громче всех визжать о том, что нас накрыли. — Это неправда! — Единственная причина, по которой тебя таскали за собой — это то, что кто-то должен был следить за костром. А теперь ты хочешь мне сказать, что Гамилькар доверил тебе город, пусть и такую дыру? Я скорее поверю в то, что эльфы и гномы в обнимку с войдкинами вернулись, чтобы устроить праздник Грибного пива! — Он доверял мне! — В нашем ремесле, Квагга, доверие является непозволительной роскошью, а тебе, ублюдок, не позволена была даже ее тень. А теперь скажи мне — где он? — Я не знаю! — Квагга хрипел и мотал головой, — Не знаю! — А кто знает? — Оровин… Кривой Оровин, — всхлипнул Квагга, — Оровину он доверял… — Как тебе? — Нет, по-настоящему… Он ушёл в Нинкалим после того, как банда распалась… — Где его там найти? — Он говорил, что хочет купить постоялый двор и жить спокойно… — Сколько вас в Гильбальте осталось? — Пятеро-шестеро… Мы держим город… — Да, Квагга, держите, - с издевкой произнес Дродди и отпустил старого товарища. Тот мешком упал на стул и отпил из своей кружки, держа ее дрожащими руками. — Что ты хочешь от Гамилькара? — спросил Квагга минуту погодя, — Хочешь вернутся к старому делу? — Вроде того. — Это верно… Спокойная жизнь не для таких, как мы, верно? — Верно, Квагга, — поддержал Дродди и вынул кинжал из ножен. Солнечный луч отразился от потемневшего лезвия, — ты абсолютно прав...

***

Гильбальт, по правде говоря, стал одним большим разочарованием — чего уж говорить про храм Гишты, который во всех красках ему расписал каждый попутчик… Дродди покачал головой — такое место не достойно внимания богов, но делать было нечего... Не молится же на улице, как язычник-старобожник - а то недолго и начать танцевать возле эльфийских менгиров. Странная парочка больше не смотрела на него, а повернулась к отвратительной настенной росписи. Они тихо переговаривались между собой - старший словно что-то объяснял юноше, который держал руку на рукояти меча. Никакого уважения к божественной Шестерке, но винить их Дродди не мог… Скорого Кваггу Дродди никогда не любил, но у богов свое понимание грехов и праведных дел. За убитого стоило помолится — особенно если ты убил его сам... А видеть Кваггу в виде злого мстительного духа Дродди хотел еще меньше, чем видеть его живым. Боги устанавливают правила, верно? Не будет ничего зазорного в том, чтобы лишний раз смирить свою гордость и попросить у них прощения за то, что ты их нарушил. ...За спиной он услышал шум. Обернувшись, он увидел людей, которые продирались сквозь толпу возле алтаря. Их суровые, побитые жизнью лица явно не могли принадлежать законопослушным жителям Гильбальта. Один из них было вступил в толпу, но второй его попридержал и тихо что-то шепнул. Первый смутился и стянул с головы шапку. Дродди ухмыльнулся — следовало порадоваться, что в его цеху еще оставались неравнодушные к деяниям Гишты. Огибая ищеек по кругу и стараясь не привлекать к себе внимания, Дродди протискивался к выходу. С какого-то момента он выскользнул из толпы и тихо направился в сторону улицы. Когда до двери оставалось пара шагов, со спины раздался злобный окрик... Дродди не стал долго думать и побежал, не оборачиваясь. Краем глаза он видел, как пятеро тяжеловесных фигур, расталкивая молящихся, направились по его следу… Он побежал по главной улице. Далеко ему было оторваться — объемный живот, болтаясь как здоровенный бурдюк с водой, не позволял ему сколько-нибудь разогнаться. Мимо проносились люди и недоумевающе глядели ему в след. Сзади раздались возмущенные возгласы, послышался грохот. Дродди завернул за угол, в узкий переулок, и увидел, как озлившиеся подельники Квагги вылезают из кучи раздавленных овощей, размазанных по брусчатке. Он свернул из переулка направо, потом налево, потом долго бежал по прямой… Над головой все уже и уже смыкались между собой стены домов, скосы их крыш и редкие балкончики закрывали от него слабый солнечный свет. Он задыхался на ходу, в боку начинало болезненно покалывать. Дродди вылетел из переплетения переулков и чуть не врезался в огромный деревянный фургон. За спиной слышались тяжелые шаги и ругательства. Он тихо заскользил по траве, протискиваясь в узкие щели между фургонами, стараясь не цеплятся за деревянные кузова обширным брюхом. Судя по всему, он выбрался к стоянке обоза, который прибыл сегодня утром… Снова послышался грохот. Дродди осторожно, едва выглядывая из-за углов и сжимая ладонь на рукояти топорика-склиса, перемещался от одного фургона к другому… Лысая голова со шрамом высунулась из-за одного из фургонов. В руках разбойник сжимал окованную железом увесистую дубинку. Дродди выхватил топорик, подкрутил его в ладони, чтобы лезвие набрало побольше ударной силы, и швырнул с расстояния в десять шагов. «Лысая голова» успел услышать свист рассекаемого воздуха и повернул голову к источнику звука. Лезвие топорика вошло ему в переносицу, аккурат между глазницами. Бандит тихо хрюкнул и упал замертво. Из-за спины раздалось громкое ругательство. Дродди выхватил кинжал, развернулся на пятках и метнул — одним резким движением. Второй преследователь рухнул на траву, рукоять ножа торчала у него из груди. Снова послышалась суматоха. Дродди, выхватив второй топор, ринулся куда глаза глядят. Где-то кто-то кричал, кто-то громко ругался, разгоралась паника. Он искал выход из обозного городка, когда его перехватили. Откуда-то со стороны налетело что-то тяжелое, сбило с ног. Он не удержался на ногах, упал и неуклюже перекатился... Потом вскочил на ноги и, выхватив нож свободной рукой, посмотрел на своих противников. Незапоминающиеся лица. Шрамы, синяки, сломанные не единожды носы. Тот, который стоял посередине, ухмыльнулся и провел пальцем по лезвию тяжелого тесака. — Ты не в тот город зашел, Два-Топора. — Знаешь меня? — спросил Дродди без особого удивления и облизал разбитые губы. — Я Зубатый Бирнес. — Помню тебя, — кивнул Дродди, — Ты мне никогда не нравился. Во-первых — ты вонял, как псина, а во-вторых — ты был псиной. — Какое дело у тебя было к Квагге? — рыкнул Бирнес. — В первую очередь оно было моим. Тебе про него знать не обязательно. — Скорый Квагга был тупым ублюдком — но заявляться в наш город и резать там наших ублюдков… Такое не прощается, Дродди Два-Топора. Сам знаешь. Дродди ухмыльнулся и развел руками: — Что ж, сегодня Семидневье — так что я вас, пожалуй, прощаю… — Ты смешной человек, Два-Топора, — тихо сказал Бирнес и, внезапно, ринулся в сторону Дродди. Два-Топора пригнулся с неожиданной для такого упитанного тела прытью. Тесак рассек только пространство над головой. Дродди изогнулся и из низкой стойки ударил коленом… Зубатый согнулся в поясе, зашипел от боли, но достаточно ловко отпрыгнул. Слева и справа, один за другим, на Дродди посыпались удары. Он отошел назад, парируя сильные, но неумелые удары - а потом вдруг извернулся, перехватил чью-то руку, резко потянул на себя и немного правее… Раздался тихий хруст, разбойник с левого фланга потерял равновесие и, споткнувшись, с криком свалился под ноги к Зубатому Бирнесу. Руку сломать не удалось, зато вывих будет серьезным. Справа навалилось что-то тяжелое. Второй подельник Бирнеса сжал его в медвежьих объятиях, стараясь удавить, как шестилапого котенка. Два-Топора зарычал и, удерживая оружие, обхватил разбойника за ноги и врезался его спиной в стенку фургона. Снова раздался хруст, бандит глухо выдохнул, обмяк и повалился на траву. ...Глухой звук удара — мощного и болезненного. Дродди охнул и упал на одно колено. Над ним, вытирая разбитые губы, стоял Зубатый Бирнес. — Ты упрямый человек, Два-Топора. — А ты — псина, — холодно ответил Дродди. Бирнес покачал головой и замахнулся. В этот момент за его спиной закричал его шестерка. Бирнес резко обернулся. Перед ними стоял тот самый странный молодой человек из храма Гишты. В руках он держал окровавленный меч. Рядом, на траве, валялся бандит и кричал, извивался и держался за запястье. Из-под его пальцев струилась кровь. — Вы выбрали не то место, чтобы разобраться между собой, — сказал молодой стражник и отпихнул ногой оружие, которое лежало неподалеку. Он старался казаться уверенным, но его выдавала дрожь в голосе, — Решайте свои дела где-то подальше от нашего каравана. — А ты выбрал не то время, чтобы побыть героем, мальчик, — ухмыльнулся Бирнес. В следующую секунду он, замахиваясь, оказался перед юнцом. Стражник, едва успев парировать мощный удар, упал на землю в нескольких шагах от него. Окружающий мир внезапно будто исказился и свернулся узлом. Раздался звук, похожий на приглушенный женский визг. Время будто на одно мгновение замедлило свой ход. Бирнес с недоумением посмотрел на уже знакомое для Дродди лицо и замахнулся было своим тесаком… Фиолетовая вспышка осветила место драки, а Зубатый Бирнес упал с тяжелым грохотом. На месте его лица дымилась черно-красная маска из обугленной плоти. — Ты как? — дрожащим голосом спросил маг у стражника. Тот неуклюже вставал, потирая ушибленные предплечья. — Жить буду. — А с этим что будем делать, Кай? — маг кивнул в сторону Дродди. Тот встал на ноги, потирая затылок и холодно посмотрел на странную парочку. — Ничего. Для всех нас будет лучше, если никто из нас не сделает ничего и просто пойдет по своим делам. — А что мешает нам просто отдать тебя страже? Ты устроил резню на стоянке обоза, который, вообще-то, я охраняю, — буркнул Кай и направил острие меча в сторону Два-Топора. — Ну во-первых, — Дродди указал на волшебника. Тот заметно нервничал, — он только поджарил человеку башку с помощью магии. Он не похож на боевого мага с полноценным патентом, скорее всего — студент. Страже, должно быть, будет интересно узнать, что в Гильбальте и его окрестностях есть маг, который учит боевые заклинания без патента. — Он прав, Кай, — тихо сказал волшебник, — я не хочу иметь дела со стражей и уж тем более - с городским Куратором. — А во-вторых? — А во-вторых — я убил бы вас обоих до того, как вы смогли бы доложить кому-либо, — улыбнулся Дродди. В каждой руке он держал по топорику, — но сегодня Семидневье, а у меня нет желания лишний раз гневить Божественную Шестерку кровопролитием.