Просто безобидная шутка

Гермиона появилась на отработке в маггловской одежде, и челюсть Фреда моментально встретилась с полом. Она надела облегающие, расширяющиеся к низу чёрные брюки и зелёную рубашку с глубоким вырезом, который выставлял напоказ гораздо больше, чем Фред предполагал увидеть. Снейп наорал на неё за внешний вид, но Гермиона заметила, что они не обязаны носить форму вне занятий, и Снейп спустил ей это, вычтя пять очков с Гриффиндора «за наглость». Они должны были натереть кубки в зале наград (которых было до черта много) без магии. Снейп оставил их одних, прорычав инструкции, и Фред повернулся к Гермионе. Она взобралась на лестницу и уже полировала огромный кубок, стоя к нему спиной. Фред оценил вид сзади, прежде чем начать разговор: – Ладно, Гермиона, выкладывай. Зачем ты сделала это? – Сделала что? – уточнила она, отскребая грязь с кромки кубка. – Зачем ты поцеловала меня, конечно же. – Зачем ты поцеловал меня? – спокойно спросила она в ответ. Фред почувствовал, что ему это начинает действовать на нервы. – Потому что ты собиралась меня ударить. Кроме того, я хотел всех одурачить. – Ну вот. Подай мне ведро. – Гермиона! Ответь на вопрос! – Ладно. Я правда не знаю, зачем это сделала. – Нет, знаешь! – возразил он. – Ты не стала бы просто так говорить всем, что спала со мной! – Ты же сказал, – заметила она, добавив: – Акцио ведро! – и то прилетело ей в руки. – Так, значит, это месть? – требовательно спросил он. – Нет, глупенький, местью было бы избить тебя до смерти, – Гермиона повесила ведро на вершину лестницы и окинула стоящий перед ней гигантский кубок оценивающим взглядом. – Тогда как это, по-твоему, называется? – Веселье, – просто ответила она. Какое-то мгновение он пристально смотрел на неё, а затем вздохнул: – Честно, Гермиона, уже не смешно. Думаю, мы должны объясниться. – Да? – сказала она. – Тогда валяй. Скажи всем, что ты лгал. Он усмехнулся – его осенило: – О, я понял. Ты просто пытаешься заставить меня сказать правду. – Неужели? – Гермиона спрыгнула вниз с лестницы и хладнокровно встала с ним лицом к лицу, отвешивая себе мысленный пинок. Она только что на неопределённый срок отсрочила исполнение своего плана. По крайней мере, сейчас она ещё больше запудрит ему мозги. – Тогда я больше не буду. – О чём ты? – прищурился он. – О том, что больше так не буду, – повторила она и, потянувшись, опять поцеловала его; их губы столкнулись знакомым, преследующим его образом. Она прижалась к нему, и его больше не волновало зачем, он знал только, что скучал по её поцелуям и будет скучать снова, когда это закончится. – Так, – произнёс тихий, опасный голос за их спинами, и они оба подпрыгнули, виновато отстраняясь, и в ужасе повернулись к профессору Снейпу. Фред мог бы навалять себе – конечно, Снейп оставил их наедине, чтобы снова застукать. «И почему я об этом не подумал? О, да… Потому что я не предполагал, что будет, что застукивать». Он сглотнул: Снейп улыбался, а это никогда не предвещало ничего хорошего. – Двадцать очков с Гриффиндора и ещё одно взыскание каждому, – вынес вердикт он. – Видишь, что ты наделал? – сердито сказала Гермиона и опять забралась на лестницу. – Что я наделал! – не веря своим ушам, повторил Фред, глядя на неё. – Что я наделал! Прошу прощения? Гермиона отказалась разговаривать с ним, и остаток отработки он отскребал кубки, рассматривая её в отражении прозрачной поверхности витрин: её грудь вздымалась, когда она склонялась, чтобы что-то отчистить, или когда водила щёткой по огромным именным табличкам, и он не мог не заметить, что пялится на её задницу, пока она работает. Она не произнесла ни слова, пока не дошла до награды в одной из витрин. Он заметил, что она побледнела и не стала её трогать. – Зачем Дамблдор хранит эти глупости? – сердито пробормотала она. – «Том Реддл, за особые заслуги перед школой»… Он попытался разговорить её, надеясь, что в конце концов получится перевести тему, но Гермиона была непоколебима. После этого случая она принялась за работу с удвоенной силой, и дошло до того, что Фред справлялся с одним кубком за то же время, за которое она успевала почистить четыре. У него много времени уходило на то, чтобы следить за её движениями. Она была действительно симпатичной: высокие скулы и полные губы; огромные карие глаза и чистая кожа; она стала собирать волосы (по настоянию Джинни), и от этого они казались менее пушистыми; в прошлом году он заметил, что её зубы теперь ровные, а улыбка намного красивее. Властная паинька, которой она была пять лет назад, превратилась в… хорошо, во властную сексуальную шестнадцатилетнюю девушку. Он знал нескольких ребят (кроме Рона и Невилла Лонгботтома, которые были влюблены в неё уже несколько лет), которые начали проявлять к ней интерес. Чёрт, на мировом кубке по квиддичу Оливер Вуд отпустил замечание в адрес Гермионы, которое заставило челюсти Фреда и Джорджа отвалиться. Фред не помнил дословно, но это было что-то похожее на «Она и правда горячая штучка, жаль, что ей только четырнадцать». Изумлённые, они с Джорджем посмотрели на неё, склонив головы на бок, и обнаружили то, что Оливер очевидно уже заметил, – Гермиона была симпатичной. До сих пор они об этом как-то не думали. Она была подругой Рона, подругой Джинни – для них она, скорее, даже была как Джинни. «Но не теперь, не-а», – подумал он, как в тумане, наблюдая за ней в тусклом отражении свежеотполированного кубка. Они закончили почти в полночь, и, когда Фред расправился со своим последним кубком, Гермионы уже и след простыл. *** На полпути к женским спальням Гермиона врезалась в кого-то, потеряла равновесие и чуть не свалилась вниз по ступенькам. Чья-то рука помогла ей устоять на месте, и она подняла взгляд, осознавая, что только что втесалась прямо в Джинни. – Нам надо поговорить, – тихо произнесла та, плюхаясь на ступеньки перед Гермионой. Гермиона вздохнула, зная, что, даже если ей удастся избежать этого разговора, Джинни всё равно не успокоится, пока не поговорит с ней. Она села рядом, решив покончить с этим здесь и сейчас. – В чём дело? – спросила Гермиона, хотя и думала, что вполне представляет себе, о чём хочет поговорить с ней Джинни. – Ты прекрасно знаешь, в чём дело, – без обиняков заявила та. – Что происходит? – В каком смысле? – осторожно уточнила Гермиона. Джинни фыркнула: – Не разыгрывай дурочку, Миона. Гермиона снова вздохнула: – Ты о Фреде, да? Джинни кивнула, закатывая глаза: – Ты никогда не спала с ним, правда, Миона, – это было утверждение, а не вопрос. – Почему ты так уверена? – задала встречный вопрос Гермиона, не зная, стоит ли ей обижаться на Джинни за стойкое убеждение, что Фред с ней не спал. – Потому что ты бы мне сказала! – сердито воскликнула Джинни. – Мы рассказываем друг другу почти всё, ты, идиотка, и я уверена, что ты не упоминала, что спишь с моим старшим братом. Думаю, я бы такое запомнила. Ты бы ни за что не стала встречаться с Фредом, не поделившись со мной рано или поздно. Так что, что между вами происходит на самом деле? Гермиона слабо улыбнулась: – Прости, Джинни, ты права. Я не должна была тебя обманывать. Со всей честностью отвечаю, что он действительно просто отнёс меня наверх, а Парвати и Лаванда увидели, как он уходит… И Фред был таким придурком, что, ну… Джинни некоторое время молча смотрела на неё, прежде чем медленно усмехнуться: – Ты пытаешься отплатить ему, да? Гермиона кивнула, чувствуя себя более чем пристыженной. Однако Джинни расхохоталась: – Это великолепно! – воскликнула она сквозь смех. – Не знала, что ты на такое способна! – Это была идея МакГонагалл, – скромно призналась Гермиона. Джинни вскинула брови: – МакГонагалл? В смысле самой МакГонагалл? – Нет, Джинни, МакГонагалл в смысле Хагрида. Да, самой МакГонагалл. Джинни затрясла головой. – Всё страньше и чудесатее. Значит… Это всё часть твоего плана? Поэтому ты оделась так, будто действительно знаешь, что у тебя есть грудь? – Джинни! – воскликнула Гермиона. – Ну, ты никогда не одевалась так раньше, – заметила Джинни в свою защиту. – Особенно в школе. Я даже не знала, что у тебя есть такая одежда. – Тетя таскала меня по магазинам прошлым летом, – объяснила Гермиона. – У меня куча такой одежды. – Ну, она тебе пригодится, – в глазах Джинни загорелся дьявольский огонёк. – Пришло время преподать урок моему дорогому старшему братцу. – Определённо, – улыбнулась Гермиона.