Белый Дракон и его Тень

      Сяо Байлун жил на втором этаже простого, но очень компактного двухэтажного поместья, в просторной светлой комнате с балконом и прекрасным видом на сад. Только под вечер Чу Ину впервые довелось побывать в ней, и, пользуясь случаем, он принялся осматриваться с большим любопытством: ведь часто куда больше о человеке могли рассказать его вещи, чем он сам.       Первым делом в глаза здесь бросался внушительных размеров шкаф с книгами и свитками, на котором буквально было не найти свободного места. Чу Ин с интересом прошелся взглядом по названиям книг и одобрительно кивнул своим мыслям: судя по всему, ребенок любил читать, а значит, был трудолюбив и старателен. На треножнике у самой дальней стены комнаты на подушке покоилась маленькая флейта. Здесь был один резной письменный стол из темного дерева, на котором ровной стопкой тоже лежали книги, а другой, поменьше, стоял у противоположной стены. Призрак предположил, что именно на нем ребенок держал гобан. Кровать стояла отдельно за широкой ширмой, и, заглянув за нее краем глаза, Чу Ин сразу слегка забеспокоился: на прикроватном столике, помимо свеч и маленьких курильниц с благовониями, стояло множество пузырьков, склянок, банок и мисочек. Судя по пряному запаху трав, это определенно были какие-то лекарственные снадобья.       — Временами я сильно болею, — вдруг донесся до него голос сяо Байлуна, и Чу Ин тут же обернулся, чувствуя себя злодеем, которого застали на месте преступления. Мальчик стоял в дверном проеме с гобаном и чашами в руках, и призрак не мог сказать, что за выражение было у него на лице. Но, казалось, он не рассердился за то, что древний дух позволил себе полюбопытствовать. — Поэтому так много лекарств.       Ребенок прошел через комнату и поставил гобан на тот самый маленький столик. Чу Ин осторожно наблюдал за ним, боясь даже сделать лишний шаг. Ему показалось, что они с мальчиком достигли какого-то взаимопонимания: по крайней мере, тот больше не хотел загнать его обратно в гобан и даже не слишком рассердился, когда, доиграв партию выяснил, что древний призрак его обманул.       Чувствуя, что должен извиниться, дабы сохранить хрупкий мир, Чу Ин виновато склонил голову.       — Прости мне мое любопытство... и что ранее солгал тебе, — тихо сказал древний мастер. — Просто я очень хотел сыграть.       Чу Ин не смел поднять глаз и надеялся на понимание. Столько лет он был предоставлен сам себе, столько времени провел в одиночестве и беспросветном мраке гобана, играя сам с собой. Меньше всего на свете мастер хотел отпугнуть первого же человека, встреченного за многие века, но ребенок, казалось, был так категорично настроен…       — Все в порядке, — вдруг сказал мальчик, и Чу Ин, не поверив своим ушам, порывисто поднял голову и внимательно посмотрел на него, желая удостовериться в том, что ему не померещилось. Сяо Байлун взобрался с ногами на стул и смотрел куда-то в сторону задумчивым взглядом. — Думаю, я понимаю.       — И… ты не сердишься? — на пробу спросил он, и ребенок в ответ отрицательно покачал головой. Чу Ину в тот миг показалось, что с его плеч свалилась гора.       Мастер облегченно улыбнулся, сразу же почувствовав себя гораздо лучше. Может быть, поладить с мальчиком будет не таким уж сложным заданием, как ему представлялось. Тот хоть и был немногословен, но умел внимательно слушать. У сяо Байлуна уже были кое-какие навыки игры, но катастрофически не хватало опыта, и это полностью сходилось с его словами о том, что большую часть времени он учился сам. Хотя призрак с некоторой неохотой признавал, что не имел права судить ребенка, ведь опыта ему и самому не помешало бы набраться: судя по тому, как играл его новый юный друг, за последнюю тысячу лет Го претерпело значительные изменения. Чу Ину просто необходимо было освоить популярные фусэки и современные дзёсэки: хотелось лучше понимать, что из себя сейчас представляет Го, и внести в дальнейшем необходимые коррективы в свою стратегию.       Чу Ин уже подумывал о том, что для начала стоило попросить ребенка устроить ему пробную партию с его дядей: это была бы превосходная возможность изучить те аспекты, что больше всего сейчас интересовали мастера. А потом уже можно было бы испытать себя и с другими игроками. Чем больше партий ему удастся сыграть сейчас, тем быстрее он вернется в форму и продолжит поиски Божественного Хода. Чу Ин точно знал, что еще никто в мире не постиг высшего мастерства. Ведь если бы это случилось, он точно узнал бы об этом первым.       Солнце клонилось к закату, заливая комнату сяо Байлуна ярким светом. Чу Ин на какой-то момент выпал из реальности, красочно рисуя в воображении свое триумфальное возвращение в мир Го. Он был настолько поглощен своими мечтами, что даже и не сразу заметил, как мальчик открыл дверь, ведущую на балкон. А когда все же заметил, то нерешительно направился следом, попутно подбирая слова, которые помогли бы убедить ребенка уступить ему ближайшую партию с дядей. В последний момент вспомнив о просьбе сяо Байлуна, Чу Ин послушно замер на почтительном расстоянии. Мальчик, облокотившись о перила, смотрел куда-то в сторону улицы: оттуда доносился детский смех.       — Сяо Байлун… — неуверенно начал мастер и, когда ребенок обернулся, осторожно продолжил: — Можно тебя попросить?       Мальчик вопросительно склонил голову.       — О чем?       — Я хочу сыграть с твоим дядей, когда он вернется. — Решив, что сейчас честность — лучшая политика, Чу Ин понадеялся, что ребенок это оценит. — Ты не возражаешь?..       Затаив дыхание, древний призрак смотрел на мальчика в ожидании ответа. Сяо Байлуну приходилось высоко задирать голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и из-за этого обстоятельства он казался духу еще более юным, чем был на самом деле.       Ребенок медлил всего мгновение.       — Хорошо.       Чу Ин неверяще моргнул. Он не ожидал, что будет так просто.       — Хорошо?.. То есть ты правда мне позволишь?..       — М, — кивнул мальчик и, какое-то время подумав, добавил: — Только будет странно, если я вдруг ни с того ни с сего разгромлю его с большим счетом. Может, ты будешь с ним помягче?       Древний призрак замялся.       — Он что, настолько плох?       Сяо Байлун вдруг смущенно улыбнулся. И это стало для Чу Ина таким же открытием, каким до этого оказалось собственное призрачное состояние. Почему-то при знакомстве ему показалось, что этот ребенок не умеет улыбаться.       — Нет. Это ты слишком силен для него. Чего и следовало ожидать, ведь у тебя была целая тысяча лет форы. А мой дядя всего лишь любитель. Если я выиграю у него несколько очков, он, скорее всего, будет рад, но, если вдруг одолею его в середине партии, это привлечет много ненужного внимания. Он ведь знает мой уровень.       Чу Ин не мог не согласиться с тем, что в словах мальчика был смысл. Он очень хотел играть — как можно чаще и в полную силу с такими же сильными соперниками, но понимал, что пока еще рано настаивать на чем-либо подобном. Сначала необходимо было снискать доверие и расположение ребенка, а затем уже беспокоиться о том, где бы найти достойных оппонентов.       — Хорошо. Если ты просишь, я буду к нему снисходительнее.       — Спасибо, — вежливо ответил мальчик и снова вернулся к созерцанию вечернего пейзажа. В глубине души Чу Ин ликовал, и довольная улыбка не сходила с его лица. Он был воодушевлен и пылал энтузиазмом как никогда. Он сможет играть! Играть-играть-играть-играть!.. Древний призрак посмотрел на ребенка и уже открыл рот, чтобы предложить ему еще одну партию, пока тот был в хорошем настроении, но вдруг увидел тень какой-то необъяснимой тоски у него на лице и в последний момент передумал. Сам Чу Ин был очень счастлив, что сяо Байлун пошел ему на уступки, и в порыве бескорыстного благодушия хотел сделать ему в ответ что-нибудь, что порадовало бы его в такой же степени. Вот только он совсем еще не знал этого мальчика и не представлял, как сделать его таким же счастливым.       Проследив за его взглядом, Чу Ин понял, что сяо Байлун смотрел в сторону играющих на улице детей. Из-за деревьев и высоких стен, опоясывающих поместье, практически никого не было видно, но даже здесь был слышен звонкий смех, периодическое визжание и крики. Раньше Чу Ин всего этого практически не замечал. За этот день он пережил множество потрясений и был зациклен на себе и своих будущих планах, совсем не замечая, что мальчик за все время, проведенное с ним, даже шагу не ступил за пределы резиденции и не виделся ни с кем вне дома. Должно быть, ему не хватало компании сверстников.       Древний призрак сделал крохотный шажок в сторону ребенка, чтобы было сподручнее указать на веселящуюся недалеко от ворот ребятню.       — Хочешь пойти к ним?..       Положа руку на сердце, больше всего на свете Чу Ин сейчас хотел бы еще раз сыграть в Го, но он также понимал, что должен быть терпелив. Разумеется, можно было прибегнуть к хитрости, если бы ребенок захотел пойти к друзьям. Но так эгоистично пользоваться возникшей связью только ради того, чтобы заставить мальчика остаться, казалось неправильным.       Сяо Байлун окинул его нечитаемым взглядом, который Чу Ин не смог сразу интерпретировать. Ребенок скрестил руки на перилах и положил на них голову.       — Мне нельзя.       Улыбка древнего призрака померкла, и он взглянул на своего нового друга с куда большим вниманием.       — Нельзя? Почему нельзя?       Солнце клонилось все ниже и ниже к линии горизонта, раскрашивая небо в ярко-огненные цвета. Косые лучи проходили сквозь молодую листву, играя разноцветными бликами. Чу Ин любил созерцать красоту окружающего его мира. Он находил в этом умиротворение и эстетическое наслаждение, а после долгих столетий томительного ожидания первый увиденный им закат был особенно прекрасен.       Сяо Байлун не смотрел ни на призрака, ни на окружающие его красоты, когда отвечал:       — Я нездоров. Мне запрещают делать многие вещи. Я знаю, что это для моего же блага, и давно привык, — глухо отозвался мальчик, и Чу Ин вдруг ощутил, как сжимается его сердце от какой-то непонятной застарелой печали, которая не принадлежала ему. Дух с сомнением покосился на ребенка. Привык?.. Чу Ину, как никому другому, было знакомо вынужденное затворничество, и он без труда мог опознать другую одинокую душу. Ему хотелось уже сказать что-то, чтобы приободрить ребенка, но тот вдруг обернулся к нему и заговорил сам:       — Это неважно. Я не знаю, что ждет меня в будущем, но раз уж мы встретились, наверное, я должен помочь тебе найти Божественный Ход?..       Чу Ин удивленно воззрился на него, боясь поверить услышанному.       — Правда? Ты действительно поможешь мне?       Сяо Байлун снова улыбнулся ему, на этот раз чуть смелее, и кивнул. Он немного помолчал, прежде чем заговорить снова, будто собирался с мыслями. Чу Ин его не торопил. В тот момент он мысленно возносил хвалу небесам за то, что боги наделили мальчика добрым сердцем и великодушием.       — У меня было немного времени подумать о том, что ты рассказал раньше. Сначала я испугался, но когда увидел, как ты играешь, понял, что не прощу себе, если ничего не сделаю. Я буду играть за тебя и учиться сам, и, возможно, тогда однажды нам удастся исполнить твое желание.       Чу Ин после его слов расчувствовался настолько, что едва ли не прослезился. Хотел бы он сказать, сколь много значили для него слова ребенка, но вместо этого просто склонил голову в знак признательности и шепнул едва слышно:       — Спасибо тебе, сяо Байлун.