Тесный мир

Уитли бежал по коридорам сломя голову и почти не смотрел под ноги. Он жаждал скорее спасти дочь от явной грядущей опасности, которая действительно являлась таковой. Ибо стоило только вспомнить, что он вытворял, когда был злым — и сердце сразу вздрагивает от осознания того, чего можно ожидать от Уитни. Да, она и вправду была его копией, хоть и дефектной — и это в самом деле вселяло ужас, теперь даже в сам оригинал. Парень не мог понять, что управляло поведением сестры, от чего она была не сказуемо доброй, как вдруг стала неописуемо злой. Но если подумать, что в ней все же искажаются его прошлые эмоции... то она могла их исказить и преподнести по-своему, как-то своеобразно. А потому, в каком-то смысле, непредсказуемо. Хотя Уитли довольно быстро смог понять, что она хочет навредить Вилл, как и он когда-то — Челл. Однако зачем ей это делать? Уитни могла злиться на него, на его жену, на ГЛэДОС... но вредить хоть и не родной племяннице было странно. Но пока не столь важно. Главной целью парня было во что бы то не стало отыскать дочь. Ибо если он ее потеряет... боже, как он не хотел об этом думать. Дыхание уже сбивалось, бок был переполнен щемящей болью, кровь в венах бурлила, по коже стекал пот... Уитли казалось, что он бежит вечность. Вроде бы стоило пройти всего ничего, чтобы достичь места весьма неприятной встречи с сестрой, но либо парень уже пробежал то место, либо коридоры начали самостоятельно перестраиваться, еще больше сводя путника с ума. Наконец остановившись для передышки, он внимательно оглянулся, пытаясь разобрать, куда попал. Уже можно было посчитать плюсом, что место ему казалось знакомым. Если не только казалось... Рыжеволосый снял очки, другой рукой протерев глаза. Стоило ему их устало закрыть, как в сознании снова мелькнул чей-то образ, с усмешкой глядя на парня и пытаясь задавить его своей сущностью и болью, оттенки которой становились яснее с каждым разом. И эта боль не ощущалась как настоящая, она была такой, какой Уитли ее чувствовал в прошлом, далеком прошлом. И именно это он больше всего не желал ощущать. Что угодно, но не таким, каким он был раньше. Яд одного большого голубого глаза разъедал его разум, наглый смех закладывал уши, а слова, полные коварства и жестокости, впивались в сердце. Все это и доводило сейчас страдальца до белого каления, но он изо всех сил пытался взять себя в руки и с усилием распахнул глаза. Спустя пару мгновений парень с недоумением обнаружил себя сидящем на полу. Подсознательная сила едва не задавила его. Опять, и с каждым разом все усерднее, но он не собирался сдаваться. Никогда, пока есть за что бороться. Парень утомленно встал, привел себя в порядок и надел на нос очки, которые он только что в порыве эмоций так сильно сжимал в руке, что едва ли стекла не впились ему в руку. Пытаясь разобраться в своих мыслях, Уитли продолжил путь, но уже пешком. Нужно было сосредоточиться и насколько возможно унять нервы, иначе избыток нагрузки плохо повлияет на него, чего отвратная подсознательная тень так пламенно желала. Пару раз обернувшись на пути, парень начал ощущать странное чувство, будто за ним следят. Как за испытуемым следят маленькие камеры хозяйки комплекса... но это странно. Быть может, у путника уже начинались галлюцинации? А что, если нет? Думать о чем-то действительно становилось сложнее. Стараясь все же прийти в себя и не переставать отличать реальность от иллюзии, парень не сразу заметил, как вышел на один из мостиков, с одной стороны которого находилась стена, а с другой - вид на лифты, трубы, платформы и прочей технологии, которая должна была, по идее, кипеть работой. Но Апертура словно не выходила из длительного сна. Как будто даже она боялась той, из-за кого началась вся завороха. А это странно, ведь у Уитни не было всей власти... не было же? Уитли ничего наверняка не знал, и это его пугало. Он не переставал отчаянно оглядываться, уже надеясь увидеть поблизости хоть кого-то. Лишь бы не быть одним, словно в пустыне, и слушать беспрерывный шепот у себя в голове, велящий поскорее сгинуть под напором гадкого прошлого. Однако спустя какое-то время Уитли начал ощущать, что чем ярче становилось слышно самого себя в подсознании, тем ближе к нему становится сестра. Ведь на данный момент она воплощала его темную сторону, а значит, она могла как-то сигналить брату о ее местонахождении, словно заманивая в ловушку. Но ловушка то была или нет — не имело значения. Выбора все равно не оставалось, Уитли не мог беспокоиться за себя, когда Вилл в руках... его самого. Но отнюдь которому доверять было нельзя. Пройдя быстрым шагом какое-то расстояние, парень остановился, прислушиваясь к каким-то приглушенным звукам поблизости. Но что это были за звуки, разобрать было сложно. Он продолжал идти вперед, проводя по стене рукой, а то и прислоняясь к ней головой, стараясь наконец услышать что-то полезное. Но вскоре подозрительные звуки утихли, и он опять остался в полной тишине, будто оглушенный. Очередной раз вздохнув, парень огорченно уперся об стену спиной, приложив руку к горячему лбу. Безысходность переполняла тело, казалось, что путник уже оббежал всю Апертуру. Но он ведь знал, что они не могли вот так просто исчезнуть... но где же они могли быть? А что, если он опоздал и Вилл уже не спасти? От этой мысли снова начинала болеть голова. Уитли знал, что уж эту оплошность ему не простит никто: ни жена, ни ГЛэДОС, ни он сам. Но через какое-то время он отчетливо услышал неподалеку от себя быстрые шаги, и медленно повернул голову в сторону. От увиденного парень вздрогнул всем телом. — Братик! — весело воскликнула растрепанная Уитни, лучезарно улыбнувшись. — Наконец-то свиделись снова! Полагаю, ты уже решил, что променяешь Челл на меня? Рыжеволосый вгляделся в ее, казалось бы, безобидные глаза. Они сияли самоуверенностью, хитростью и каким-то странным пониманием. И на сей раз Уитли не составило труда в этом разобраться — наглость сестры переходила всякий предел, она, зная, от чего брат никогда не отречется, продолжала давить на него смазливыми словечками, театрально изображать из себя невинную мышку, прекрасно понимая, что им друг от друга уже ничего не скрыть. В ответ на эдакую подлость Уитли злостно скрипнул зубами и громко процедил: — Уитни! — и со всех ног бросился на нее. Явно этого ожидав, девушка рванула прочь за поворот, и парень поспешил за ней. Бежали они совсем недолго и вскоре остановились в тупике: Уитни прямо около тупиковой стены, а брат в паре метров от нее. Было видно, что девушка что-то замышляла, но не смотря на это, парень сердито прокричал: — Где Вилл?! Сестру не удивили и эти слова, она лишь усмехнулась, гордо смахнув волосы с плеч, и поставила руки в бока. — Все с тобой ясно, — наигранно пролепетала она. — Дочь для тебя важнее жены, и это естественно. Однако я ведь тоже важна, правда? — скорее как утверждение, чем вопрос, произнесла она, будто довольствуя тем, как парень начинал злиться сильней. — Ты... — хотел было снова воскликнуть он, но плутовка его прервала: — Знаю-знаю, это был глупый вопрос, — снова усмехнулась она, всплеснув рукой. — Конечно же, я важна. И ты важен. Мы оба важны! — она будто восхищенно взмахнула обеими руками, на что брат фыркнул: он явно не был с ней согласен. — Здорово было бы жить вместе, да? Без никого! Ха-ха! Только ты да я! Ну еще, быть может, некоторые всякие... — Заткнись, — злобно оскалился Уитли, сжав кулаки. — Ты не запудришь мне мозги, даже не пытайся! Ты отлично знаешь, что я не куплюсь на твои слова! Так какого черта ты мне нагло заговариваешь зубы?! — Все потому, что уж больно замечательно у меня выходит это делать, — спокойно ответила девушка, не переставая хитро улыбаться. — Не правда ли? Уж кому это знать, как не тебе. — Совсем скоро ты выведешь меня из себя, — рыжеволосый едва сдерживал себя, чтобы не кинуться на сестру с кулаками. — Поэтому ради своего же блага верни мне Вилл! — А зачем тебе она? — Уитни изобразила удивление. — Уж не ты ли желал жить да поживать один-одинешенек во власти и роскоши? Ты же ни с кем не хотел делиться своим имуществом, хотел иметь рабов и полную свободу! Ах, такая жизнь была бы просто прекрасна! — Тогда была бы не жизнь! — рявкнул окончательно разозленный брат. — А паршивое существование! Все, что я тогда имел, было мне вовсе не нужно! Ничего из тех вещей не делало меня счастливым! И если ты являешься мной, то и это ты должна себе в красках представлять! И нечего мне врать, будто не знаешь, почему я от всего этого отказался! Внезапно Уитни перестала сиять радостью и фальшивым довольством. Она нахмурила брови, сверкнув яркими глазами, и с чувством произнесла: — Отказался? Или вынужден был отказаться? — слащавый голосок сменился на ее обычную тональность, довольно сильно похожей на принадлежащую Уитли. — Тебя же силой сделали главой, и этой же силой оторвали тебя от нее, нещадно забросив в космос. Да, возможно власть не делала тебя счастливым, — ее интонация становилась все суровее, что начинало вводить парня в заблуждение. — Но лишившись ее, ты что, стал счастливее?! Тебе стало лучше? Легче? Радостнее? Да ты все потерял! На какой-то миг у тебя действительно было все! Хоть на какой-то миг твоей паршивой жизни! — создавалось ощущение, что девушка жалуется на свою боль самой себе, но ведь именно она была копией, и пыталась доказать что-то очевидное оригиналу? Нет... это вовсе не являлось очевидностью. — Только потом ты уже не мог понять, что новая жизнь не сделает тебе лучше... ведь все, что делает нас счастливыми, убивает нас. Не так ли? — не ожидая ответа, девушка схватила с ближайшего стола маленький пульт. — Ты хочешь вернуть Вилл? Советую тебе несколько раз подумать над этим, пока не стало поздно. Уитли снова посерьезнел и сердито ответил: — Мне думать не над чем. Верни мою дочь. Уитни спокойно подняла брови и, покачнувшись на ногах, произнесла: — Тогда позволь мне процитировать кое-кого, — в ответ на это парень недоуменно нахмурился. — Холмс против Мориарти. Брат против сестры, — девушка навела пульт на стену. — Аристотель против пресса с ножами! В этот миг она нажала на кнопку и две стены развернулись обратной стороной, заставив Уитли в ужасе содрогнуться. На одной стене была как-то привязана до смерти напуганная Вилл, а другая стена с тем самым прессом с ножами начала на средней скорости приближаться к ней. Завидев опасность, девочка немедля прокричала срывающимся голосом: — Папа!!! — Вилл!!! — не тише нее закричал испуганный отец и рванул к ней, но путь ему перегородила сестра: — Один шаг — и пресс мигом раздавит ее! — пригрозила она и нажала на другую кнопку, что заставило стену перестать двигаться на какой-то миг. — Ты совсем рехнулась?! Отпусти ее! — злобно воскликнул парень. — Что, вот так просто? — хмыкнула девушка. — Ну уж нет. Мы же оба не привыкли что-то отдавать за даром, верно? Так что давай торговаться. Я возвращаю тебе Вилл и мы все втроем идем на поверхность, а Челл и Глаша пусть пропадают пропадом! Все очень просто. Решайся. Учти, если ты сейчас скажешь "нет" — с дочерью можешь распрощаться. Мне не сложно это устроить. Уитли в шоке смотрел на сестру, еле дыша. Вот так взять... и отвергнуть жену? Но как он может так поступить? А что, если рыжеволосая обманет? Парень впал в полную панику. Думать нужно было быстро, но выбора у него в любом случае не оставалось, дочь нужно было спасти любой ценой. Не такой безумной, конечно... но ничего нельзя было сделать. Одно неверное движение могло навредить девочке, которая испуганно ерзала, пытаясь вырваться, и со слезами на глазах смотрела на отца. Уитли больше не мог допустить того, чтобы она страдала. Поэтому ничего не оставалось, как согласиться на сделку... — Это кто еще должен пропадом пропасть? — внезапно поинтересовался красивый голос сверху и все трое вскинули голову вверх, недоуменно оглядываясь. Но, разумеется, все узнали этот голос. — Кому здесь надо положить конец, так это тебе, — строго сказала ГЛэДОС, и внезапно на потолке открылся портал, из которого попутно выпрыгнула Челл с портальной пушкой в руках и приземлилась недалеко от золовки. — Ух ты, вы посмотрите! Вся семья в сборе! — весело воскликнула Уитни, оглядев пришедшую девушку. Несмотря на оптимизм рыжеволосой, ее глаза выглядели удивленными и даже с оттенком паники. Она явно не ожидала такого хода событий, и на этот случай выхода у нее не было. От этого атмосфера наполнялась напряженностью, в данный момент три пары глаз (а где-то сверху еще одна пара) пристально смотрели на провинившуюся. — Немедленно освободи мою дочь, — приказным тоном изрекла Челл, направив на Уитни пушку как огнестрельное оружие. Золовка сглотнула, потеребив в руках пульт. — Конечно-конечно… — пробормотала она, поглаживая на нем кнопочки. – Но если вы не слышали, я ставила кое-какие условия… — Условия будешь ставить в аду для андройдов, где будешь заглавной тварью, — холодно и четко произнесла ГЛэДОС, после чего Челл, больше не ожидая ничего, мигом сделала над рыжеволосой портал, и оттуда полетела всякая рухлядь, своим размером наверняка способная нанести увечья. Быстро среагировав, Уитни неуклюже бросилась в сторону, упав на колени, а мусор с грохотом упал на пол. К девушке тут же подбежал парень, крепко схватив ту за предплечье, чтобы та не смогла никуда убежать. Но этот поступок был необдуманным. Рыжеволосая снова сообразила в один миг и, вскинув голову вверх, взглянула брату прямо в глаза. И тот снова почувствовал, как об его душу кто-то безжалостно скребется, и застыл на месте. — Братик, давай уйдем вместе! Нам никто не нужен, кроме самих себя, ты это знаешь! — не помедлила залепетать девушка, пользуясь моментом. — Будем жить друг ради друга, и никто нам не причинит вреда и боли! Жизнь в уединении — это все, что нам нужно! Уитли не мог пошевельнуться — он будто бы был в гипнозе. — Соглашайся, давай же! Ты ведь всегда об этом мечтал, тебе никто на этом свете не нужен, ты выше и важнее всех этих вонючих людишек! — Я покажу тебе «вонючих людишек», нечисть! – Челл яростно вцепилась в волосы золовки и потянула за них, отчего та болезненно закричала. — Уитли, не слушай ее! — свободной рукой жена потеребила парня за плечо, но тот все еще смотрел в глаза сестры, будто тонув в ярко-голубой цифровой бездне, где злобный Уитли довольно потешался над своей нынешней сущностью, силой затаскивал в свое логово, постепенно превращая в себя. Но так не могло продолжаться вечно, рыжеволосый это знал и старался удержаться в своем сознании и не дать завладеть им другим. Однако тело все еще было скованно, ибо рассудок будто бы витал в трехмерном измерении, борясь с самим собой. К счастью, Челл поняла, в чем дело, и быстро накрутила волосы Уитни на руку, отчего та больше не была в силах держать глаза распахнутыми и от боли зажмурила их, пустив слезу на обе щеки. Муж в этот же миг пришел в себя и, недолго соображав, ненавистно прокричал на сестру: — Никогда! — и с жаром ударил ее по щеке, отчего и жена выпустила ее из хватки, и рыжеволосая упала на пол. Поднявшись на локтях, та злобно прошипела: — Твоя воля… - и с силой нажала на одну из кнопок на пульте, до сих пор сжимающимся в ее руке. Уитли и Челл услышали рядом крик и обернулись, увидев, что пресс снова поехал к Вилл, на сей раз с большей скоростью. В ужасе отец и мать поспешили на помощь дочери, напрочь забыв о Уитни. Пресс вскоре остановился, тормозя, едва не коснувшись кожи девочки. ГЛэДОС трудом смогла прервать его работу, с яростью думая, каким образом рыжеволосая смогла его взломать. «Ах да, ведь он взламывал двери… — подумала хозяйка комплекса, смотря, как парочка развязывала дочь и попутно обнимала ее. — Каков умник был. Она, стало быть, тоже имеет какие-то способности взламывать что-то несерьезное. Хотя пресс с ножами — нелегкий механизм… - девушка-робот что-то напечатала на своем табле, выводя на экраны все камеры слежения. — Она настолько же раздражительна, каков был он. Но, несмотря на это, я от него избавилась. Избавлюсь и от нее». Уитли и Челл в беспамятстве тискали Вилл в объятиях, целовали, горячо извинялись за все совершенное, и чуть ли не все трое обливались реками слез. У парня в тот миг активно запрыгало сердце и заиграла совесть, отчего он постоянно что-то говорил и говорил, и все скороговоркой, и на одном дыхании, и с чувством, и с долей толка. На эмоциях он очень много говорил, но его можно было понять, ведь он чуть было не потерял дорогих ему людей, и он не хотел, чтобы такие риски повторялись вновь, сейчас в обезумевшем разуме он хотел лишь одного — никогда больше не расставаться со своей семьей, никуда ее от себя не отпускать, держать вблизи себя, охранять, беречь и любить. Это чувство — любовь — до сих пор поражало его до глубины души, оно действительно было самым сильным из всех, что он когда-либо ощущал, и хотел, чтобы оно осталось с ним навсегда, вечно согревая сердце. — Хватит уже сопли распускать, — послышался скептический голос ГЛэДОС и семья пришла в себя, затихнув и поглядев наверх. — Так ведь и знала, что вы ее упустите. Тройка пристально оглянулась и с потрясением заметила, что Уитни пропала. Родные засуетились, и вскоре снова послышался голос девушки-робота: — Она побежала в пятый отдел. Причем совершенно не зная, что там половина моста обрушено. По техническим неполадкам, конечно. И если нам повезет, то она по своей неуклюжести свалится в пропасть. Все в рассеянности нахмурились. На это ГЛэДОС раздраженно вздохнула. — Было бы неплохо проведать ее перед смертью, - прозрачно намекнула она. — Точно! — быстро воскликнул Уитли, эмоционально взмахнув рукой. — Нам нужно как можно скорее попасть в пятый отдел!.. — спустя некоторое время молчания, он задумчиво вымолвил. – А где это? Челл легко хлопнула себя по лбу, после чего поправила в руке весомое оружие и с серьезным видом обратилась к родным: — Ждите меня здесь, — и без лишних слов рванула прочь из тупика. Уитли лишь ошарашено ей крикнул вслед: — Мне что, опять стоять на месте и, сложив руки, беспокоится? Надоело быть в бездействии! — но жена ничего не слышала, ибо слишком быстро убежала. Тогда муж решительно напыжился и, взмахнув кулаком, произнес: — Пришло время покончить с этим! Никто не будет больше страда… — Да иди уже, дурень! — нервно прикрикнула на него ГЛэДОС, и тот мигом умолк, и было направился последовать за женой, как вдруг услышал тревожный голос дочери: — Пап, я не хочу туда идти… Парень растеряно посмотрел на дочь и, поколебавшись, присел с ней рядом, пытаясь как-то ее подбодрить. Но это навряд ли можно было сделать, ибо девочка была бледна, как преображающий гель, и глаза ее дергались туда-сюда, будто они повидали все. Да еще и руки вздрагивали, словно ее тело пробирал внезапно накативший холод. — Детка, я… — отец хотел бы сказать ей, что он останется с ней, но не мог этого сделать действительно, ибо желал помочь жене, чувствуя, что опасность еще не оставила их в покое. А бросать парень не хотел ни ту, ни другую… — Отведи ее ко мне, — твердый голос девушки-робота вывел рыжеволосого из раздумий. — Да побыстрее. Я пригляжу за ней. Парень выпрямился, поглядывая то наверх, то на Вилл. Та слегка оживилась, и по ее взгляду Уитли понял, что ей явно по душе такое предложение. Отец насупился. — Да, лучше так и сделать, — он взял дочь за руку и повел в главный зал, дорогу к которому он точно знал, и напоследок произнес, кинув взгляд к потолку. — Спасибо. Челл неслась по мостам со всех ног, внимательно оглядываясь и рассматривая поблизости девушку, которую не заметить, в общем-то, было сложно. Пятый отдел черноволосая нашла довольно быстро, но как следует его оббегав, нигде не увидела поломанного моста. Это было весьма странно… быть может, она забыла что-то? Или пробежала мимо? Как бы то ни было, рядом не было ни поломанного моста, ни сумасшедшей золовки. Это было похоже на старого, давнего, но так хорошо знакомого Уитли. Скрываться где-то и преподносить неожиданные (а иногда и смертельные) сюрпризы. Челл могла понять, что его злодеяния были причиной тому, что он не мог себя контролировать, ибо новое тело лишало его родного рассудка, но из-за чего же такой стала Уитни? Ведь она не была ни к чему прикреплена, она была свободна, и, что самое главное, она помнила и понимала, что было до перемещения тел, и после. Помнится, она говорила, что Челл и Уитли отличная пара, и она не хочет им мешать счастливо жить. Потому что, по идее, ощущала то же, что и он, любовь ко всему тому, что он любил и продолжает любить. Почему же теперь захотела помешать? Разве она не должна мыслить так же, как брат? Быть может, чем дольше она существует, тем дефектнее становится… ах, предположений сейчас могло быть очень много, но Челл поспешила прийти в себя и ходить по мостам и коридорам, дабы все же найти золовку. Черноволосая ощущала, что на самом деле не желает ей зла, но после того, как та чуть не убила ее дочь… добрых пожеланий, конечно, в ее адрес обратить не хотелось. По крайней мере, хотелось верить, что Уитни еще станет другой, нужно просто что-то сделать… что-то такое, что поможет ей обрести свой прежний разум, из-за чего она снова станет доброй и милой. Если, конечно, она все это время мастерски не притворялась. Но если Уитли когда-то смог пройти через это, то и она сможет, обязательно. Шастая по очередному коридору (что, конечно же, уже начинало надоедать), девушка внезапно услышала неподалеку какой-то грохот. Ага, значится, кое-чья неуклюжесть начинает проявляться наяву. Черноволосой послышались быстрые шаги, от которых мосты начинали греметь. Она поняла, что золовка от нее убегала, явно поняв, что уже не сможет сопротивляться, тем более, что нечем. Путница поспешила в сторону недавнего звука, пару раз завернув и вскоре выбежав на очередной мост. Навострив уши, она услышала не утихавший грохот с левой стороны и рванула туда. Пробежав некоторое расстояние и оглядевшись по сторонам, она к своему сожалению поняла, что портальная пушка здесь не поможет. Не было ни белых платформ, ни преображающего геля. Что ж, в таком случае придется использовать пушку как биту. Мало ли, поспособствует помочь. А пока что девушка продолжала поиски, так и не увидев ничего толкового. Она ведь точно слышала грохот, который произвел, скорее всего, человек. Но вот куда подевался этот человек – было непонятно. Челл продолжала не спеша идти вперед, решив взглянуть на видневшиеся вдали трубы, платформы и другие мосты. Возможно, золовке уже давно удалось перебраться в другое место. И это было бы печально, ибо снова искать ее по всей Апертуре… не оптимально. Но выбора не оставалось. Изнеможенная девушка устало вздохнула, и собралась было идти обратно, как вдруг ее сзади резко схватили за плечи и, что есть силы, толкнули в сторону. Черноволосая потеряла равновесие от неожиданности, успев только испуганно ахнуть. Она рефлекторно выставила перед собой руки, ожидая упасть на мост, но внезапно увидела, что именно в этом месте он обрывался. Успев сообразить, девушка попыталась схватиться за перила, но смогла схватиться лишь за поломанное основание моста, всем телом свисая с него. Бешено пыхтя, Челл посмотрела наверх, пытаясь понять, кому принадлежал такой безрассудный поступок, но гадать долго не пришлось. Девушка услышала над собой возглас, закладывающий уши: — Дурой меня считали, да?! — в поле видения показалась копна рыжих волос. — А дура смогла бы сбросить тебя в эту яму?! Пытаясь не вспоминать с болью прошлое, Челл попыталась залезть обратно на мост, но чужие ноги ударили ее по рукам, и девушка снова стала свисать с него, опасно раскачиваясь. — Я тебе отвечу! — злостно продолжала кричать Уитни. — Нет! Не смогла бы! Дуре бы не хватило ума на это! А мне хватило! И я смогла! Пока она болтала, откуда не возьмись внезапно появилась большая клешня, в одно мгновение схватив черноволосую за талию и потянув ее обратно на поверхность. Рыжая испуганно вскрикнула и побежала со всех ног прочь. По пути до и после нее начинал валиться тяжелый мусор, проламывая мост по частям, но золовка ловко перепрыгивала и мусор, и обвалы, и за ней с трудом поспевала Челл. Выбравшись на целый мост, вся потрепанная, лохматая и злая Уитни успела обернуться и, увидев, что девушка ее нагоняет, развернулась и продолжила бежать. Ни одна из бегущих не уставала бежать до такой степени, чтобы сдаться. Обе были до конца упорны в достижении своих целей. И пока ни одна не проигрывала, но финал уже был близок, в душе они это знали точно. Хотя нельзя было знать наверняка, чем именно закончится все это… быть может, это уже было не важно. Главное — добиться своего положительного конца любой ценой. Отец с дочерью уже почти пришли в главный зал. До него осталось еще несколько коридоров. Но девочка продолжала боязно оглядываться, опасаясь любого шороха за углом. После того момента в тупике она не проранивала ни слова, лишь тихо шла да сжимала в страхе отцовскую руку. Тот же обеспокоенно на нее поглядывал и карал себя за то, что ничем не может ее приободрить. И так всегда: нужно сказать что-то дельное — на ум ни одно слово не идет. В его словах всегда было мало толку. И он жалел об этом особенно сильно в такие моменты. Когда именно слово должно сделать положение близкого человека лучше. Но молчание лишь заставит считать этого человека себя никому не нужным. Вилл и без того уже долгое время была разочарованна в обоих родителях. И без того она воссоединилась с ними не в лучшей обстановке… она явно мечтала, когда же настанет всему этому конец. Все об этом мечтали. Уитли очень надеялся, что с женой ничего не случилось, и она наконец разобралась с Уитни… любым способом. Он уже не мог предполагать, что можно было бы с ней сделать. Возможно, ее действительно нужно было навечно устранить, ибо от дефектных копий в самом деле добра нельзя было ждать. И парню было жаль. Просто жаль, что все это произошло. Что он когда-то с Челл навестили лабораторию именно в тот день, когда встретили Уитни. Так бы ГЛэДОС ее устранила бы сразу, как увидела. Устранила, и ничего бы не сказала паре. Будто ничего и не было. Так было бы лучше всего. Но зачем судьбе понадобилось все повернуть вот так? Без сомнений, по ее простому хотению. Ради ее же развлечения. От этой мысли Уитли сердито фыркнул. «Судьба тешится, а люди страдают почем зря», — недовольно подумал он, снова взглянув на дочь, которая устремила взгляд назад, в испуге вглядываясь вдаль. — Зайка, тебе неч… — попытался все же ее как-то успокоить отец, как дочь вдруг пролепетала поверх его слов, указав в обратную сторону: — Пап, я что-то слышу там! Уитли лишь печально усмехнулся: — Не бойся, ничего там нет. Тебе наверняка… — но стоило ему вглядеться вдаль, состоящей из различной технологии, как он увидел выделяющиеся на темном фоне яркие рыжие волосы. — Не может быть! — потрясенно воскликнул парень, рукой почувствовав, как похолодела ладошка дочери, и обратился к ней. — Вилл, бежим отсюда, скорей! — и потянул ее за руку, и они вместе побежали к главному залу. Но что-то внезапно заставило Вилл затормозить, отчего затормозил и отец, взглянув на нее. Девочка все еще смотрела назад, но в ее глазах уже не было полно страха. Возможно, она сама не понимала, почему остановилась. Но она продолжала внимательно следить за происходящим, сколько парень не тянул ее за руку и не просил поскорее уйти отсюда. Уитни тем временем бежала так быстро, что успела выдохнуться и стать еще неуклюже, так что ее ноги едва запутались, и девушка с криком полетела с моста. Вилл не могла этого допустить, как бы ни хотела, и она побежала на помощь, вырвавшись из руки отца. — Вилл, стой! — только и успел крикнуть он. Девочка быстро добежала до моста и не раздумывая протянула руки тете, крикнув: — Держись! Уитни, конечно, была удивлена этим до глубины души, но тоже долго думать не стала. Ухватившись за руки племянницы, та с ее помощью подтянулась наверх. Сев рядом друг с другом, обе глубоко выдыхали воздух, пытаясь прийти в себя. — Ты в порядке? — с чистой невинностью спросила девочка, оглядев рыжеволосую с близкого расстояния. — Я… да. Спасибо! — как ни в чем не бывало, сказала девушка, обыкновенно улыбнувшись. И через миг взглянув за спину племяннице, она внезапно увидела бегущую к ним Челл, и, быстро встав на ноги, вцепилась в плечи Вилл и столкнула ее с моста, отчего та вскрикнула и успела руками ухватиться за мост. После этого действия, оба родителя, до этого направляющихся к Уитни, застыли недалеко от нее, с поражением глядя на предстоявшую картину. — За что?! — воскликнули чуть ли не все трое с шоком. Рыжеволосая в ответ нервно усмехнулась. — И вот так я могу спросить вас! — изрекла она подрагивающим голосом. — Решили, что после всего того, что случилось, я внезапно подобрею к вам? Да никогда! Я не прощаю своих врагов! — с этим она повернулась к Уитли. — Правда же, братик? — Кончай нести ерунду! Я прощал всех, кого знаю, не один раз, и ты это знаешь! — злостно крикнул он, желая пойти и помочь дочери, но сестра слишком близко стояла к ней и могла столкнуть в яму окончательно. — Прощал, потому что слабак! — рявкнула рыжеволосая, смахивая волосы с глаз. — Конечно, когда кого-то не простишь — тебя же могут прикончить! Вот почему лучше жить одному, а-ха-ха! Никто ничего тебе не скажет! Делай, что хочешь! — Вот и живи одна, раз так этого хочешь! — яростно изрекла Челл. — Оставь всех нас в покое! Иначе эта война будет вечна! — О, такая умная, да? — съязвила золовка, эмоционально махая руками. — Могла бы хоть иногда логично поразмышлять! Ну стал бы человек докапываться до остальных, желая действительно жить один? Все в удивлении выпучили глаза. — А я вам отвечу! — выпалила девушка, переведя дух. — Не стал бы! Ума бы не хватило! А мне хватило! И я стала! Все от того, что я действительно быть одинокой не хотела! Ха-ха, а теперь что? Теперь из-за всех вас я жажду этого! И не хочу одновременно! — Ты сама провоцируешь нас отталкивать тебя! — возразила черноволосая. — Не мы виноваты, что ты сошла с ума и стала вредить нам! — Беспричинно, думаешь? Это становится забавным! — всплеснула руками Уитни, голос которой, кажется, уже срывался. — Ты, стало быть, забыла, как огревала меня по голове и шее? А как нагло обращалась ко мне, когда я тебя защищала и даже плохого слова не говорила? А?! Это как раз таки ты мне беспричинно вредила, а теперь еще удивляешься, почему я смерти тебе желаю! — Ты говорила, что не желаешь мне вредить за это, черт возьми! — начинала в серьез злиться девушка. — Я искренне об этом сожалела! И ты меня прощала! К тому же, все давно в прошлом! Даже я смогла простить Уитли за его… некомпетентность! — она небрежно махнула рукой в сторону мужа, который в недоумении хмурился, мол, «что такое некомпетентность?». — Ни к чему прощать тех, кто еще не раз причинит тебе боль! — продолжала противоречить рыжеволосая. — И я-то, может, вас и простила... но я знала, что вы все равно меня, во что бы то ни стало, бросите! Как и бросили тогда! — Ты сама этого хотела! — вмешался Уитли. — Ты тоже когда-то говорил, что тебе никто, кроме себя, не нужен! А потом что случилось, помнишь? — Говори за себя, а не за него! — крикнула Челл. — Ой, а ты много чего в этом понимаешь, да?! — завелась Уитни, сжав кулаки. — Ты никогда не поймешь того, что сейчас чувствую я! Ты у нас никогда не была брошенной, раз решила, что имеешь право злиться на других, а другие на тебя нет! Пока рыжеволосая пыталась подобрать очередные громкие слова, раздраженно пыхтя, жена с мужем тормозя переглянулись, собираясь с мыслями. Уитли глубоко вздохнул, отведя взгляд и запустив руки в карманы штанов. Челл тем временем успела более-менее успокоиться, потому что тема была ей весьма знакома, и перевела недовольный взгляд на золовку, которая больше не стала говорить что-либо, увидев во взгляде девушки что-то удивительное. Видимо, Уитни считала, что крики будут продолжаться, но они внезапно прекратились в один миг, и все трое взрослых людей уже просто переглядывались друг на друга. Вскоре Челл заговорила слегка сиплым от криков голосом: — Считаешь, что я не понимаю тебя? — она неопределенно усмехнулась. — Значит, ты все-таки стала бушевать из-за чувства одиночества? О, поверь, всем это здесь знакомо. Хоть у «братика» спроси, — черноволосая кивнула на парня, и золовка мельком взглянула на него, отчего тот с угнетением опустил взгляд. А глубоко внутри снова появился образ печального прошлого. Да, он это вполне осознавал: тело его чесалось от недостатка пройденных испытаний, разум сходил с ума от всевластия, а душа рвалась на части от полнейшего одиночества. Одиноким никто не хочет быть… где бы он ни был. И, к сожалению, это начинаешь понимать или слишком поздно, или вовремя, но с негативными эмоциями. — Напомню тебе, именно напомню, ибо ты сама это должна прекрасно знать, — продолжала говорить Челл, а Уитни с какой-то растерянностью смотрела на нее, — что я большую часть своей жизни была одинока. Знаешь же, у меня не было ни семьи, ни дома. Я практически все это время проходила испытания, и меня пыталась убить родная мать. Что, считаешь, это ничего? Все по-прежнему молчали. — А, извини меня, предательство лучшего друга? — девушка зашла на более тревожную тему, отчего Уитли вскинул взгляд к ней, словно захотел что-то сказать, но в его голове снова раздался злобный смех, и парень крепко стиснул зубы и ненароком взглянул на сестру, откровенно удивившись — судя по выражению ее беспокойного лица, она чувствовала сейчас то же, что и он. Поразительная связь между двумя… одними и теми же людьми. — Я, знаешь ли, была так рада, что в моей жизни наконец появился друг, хоть и робот, — продолжала Челл, несмотря на то, что двойники сейчас выглядели неважно. — А в результате была предана им, как ни в чем не бывало. Потом еще и чуть не убита. А за что, спрашивается? — она испытывающее посмотрела на Уитни, отчего та невольно столкнулась с ней взглядом. — Правильно. Ни за что. И после этого ты еще жалуешься, что тебе плохо и ты брошена всем миром? Ответа так и не поступало. Золовка явно потеряла дар речи на пару с братом. Они оба стояли как вкопанные, парень мысленно пытался успокоить себя и копию, а та просто бегала взглядом по мостам, стенам, платформам, по всей Апертуре, словно о чем-то беспрерывно думала, искала слова, действия, решения. Впервые за все время, когда она неустанно болтала о том, о сем, Уитни не могла сказать что-либо, даже полную ерунду. Грубить никому уже попросту не хотелось, ее чувства были задеты, но недостаточно сильно, чтобы она все-таки что-то да предприняла. Сейчас она просто стояла в безысходности, но и остальные, кто был сейчас рядом, не знали, как было бы лучше поступить дальше. Спустя, казалось бы, довольно много времени, все внезапно услышали тихие всхлипы, переходящие в детские рыдания, а потом прозвучал и сильно запинающийся голос, полный слез: — У… уит… ни… Рыжеволосая невинно опустила взгляд, обернувшись, и увидела сидящую на коленях Вилл, которая, по-видимому, успела залезть обратно на мост, пока взрослые переговаривались, и вытирала крупные слезы, беспрерывно бегущие по ее бледным щекам. Она пыталась как можно сдержаннее заговорить с тетей, которая, кажется, почувствовала ее боль, даже грустно сдвинув брови домиком, и Уитли, смотря на нее, с облегчением понял, что им наконец удалось разбудить в сестре человеческие чувства. Которые она так-то могла легко понимать. Но не понимала, потому что была под контролем. Не Апертуры, а жестокого прошлого, того самого злого Уитли, который сумел своей сущностью задавить ее сущность, под весом которой девушка была сломлена и задавлена, и заполнена тем самым злом. Парень теперь понимал, что не Уитни была воплощением его злой стороны. Она – воплощение доброй стороны, но повторно схваченной злой. Теперь все встало на свои места. — У-уит-ни… — снова пролепетала Вилл. — Л-лично я… ик… никогда не хотела расставаться с тобой… ты мне казалось такой хорошей и доброй… я искренне верила, что это настоящая ты! А… а потом ты так внезапно изменилась… ты прости, если я тебе сделала что-то плохое… прости и моих родителей, ведь многие из нас совершают что-то, как следует не подумав, — девочка продолжала вытирать слезы, из-за которых было неудобно смотреть на рыжеволосую. — Ты знаешь… знаешь ведь?.. Он-ни смогли простить друг друга… после всего того, что было. И бабушка смогла… все они смогли друг друга простить. Это же делает их сильнее духом! Они все сильны, понимаешь? Как бы на первый взгляд хладнокровны ни были. Но они смогли простить и полюбить друг друга, — она заметила, что тетя почти даже не дыша уставилась на нее большими глазами. — Уитни, слышишь? Ты не копия! Ты являешься частью нашей семьи! И мы никогда не бросим тебя, — Вилл с доброй улыбкой на лице оглядела шокированных родителей. Уитли от взгляда дочери пришел в себя и встрепенулся, вскоре посмотрев на жену, не без удивления заметив, что и по ее щекам уже текли слезы. — Потому что, — искренно и уверенно продолжила девочка, снова посмотрев на Уитни, которая по-прежнему стояла столбом, но было видно, что прекрасно слышала племяшку, — потому что мы простим тебя! И будем крепко любить, как родного человека! Ты ведь это понимаешь и хочешь этого, я знаю… — Вилл уже будто бы в отчаянии пыталась докричаться до разума девушки. — Потому что… потому что ты не лишняя! Ты — дополнительная! — и она замолчала, больше не в силах сказать что-либо. Так и не дождавшись реакции тети, она снова накрыла лицо руками, пытаясь остановить накатывавшие слезы. Муж и жена стали выжидающе пристально смотреть в спину Уитни, которую действительно будто бы замкнуло. Она не моргала, не дышала и не шевелилась. С ней явно что-то случилось. Нужно было задеть ее чувства… так получилось ли это у смелой девочки? Все на это искренне надеялись. И реакция должна была быть. Хоть какая-то. Положительная. Решительная. Для всех них. И вот, спустя минут десять, Уитни наконец-то повернулась к наблюдающим с радостной улыбкой и виноватым взглядом. Она еще собиралась с мыслями и лишь непроизвольно открывала рот, но потом, собравшись с духом, добродушно изрекла: — Знаете, что бы я сказала, было бы у меня хоть капли смелости? — все в ответ лишь продолжали неподвижно на нее смотреть. — Я бы сказала «простите меня». Сказала бы искренне. Я стала… каким-то монстром, и… — она с угнетением посмотрела на удивленную Вилл. — И… мне действительно жаль, — голос девушки стал подавленным, и она громко всхлипнула, стараясь не заплакать. После этого девочка тут же встала на ноги и крепко обняла тетю, на что та с любовью ответила тем же. Уитли и Челл наблюдали с этим, так и не производя каких-либо действий, но на их лицах появились трогательные улыбки, которые тоже всплыли невольно. Откровения и слезы продолжались долго, пожалуй, слишком долго, и парень слегка удивился, что никто сверху их не стал останавливать. Может, у хозяйки комплекса не вовремя сломались камеры и динамики? В прочем, это не было важным. В конце концов, сегодня все точно убедились, что чувства есть у всех, даже, казалось бы, у самых холодных людей. Да и не могли они быть холодными, ведь у того, у кого есть сердце, всегда будет теплая душа. Теплая настолько, что какое бы ужасное прошлое за спиной человека не было, оно не сможет одержать над ней победу, как бы ни старалось. В конечном итоге, не мы зависим от прошлого, а оно от нас. Даже если мы с ним крепко накрепко связаны. Прошлое навсегда останется прошлым, и ни через что, или кого, не сможет изменить настоящего. Было удивительно это понимать, особенно для Уитли. Он смотрел на добрую Уитни и снова прекрасно видел самого себя, только теперь уже доброго, ибо от злого, казалось бы, ни осталось и следа. По крайней мере, в его душе точно. И в душе сестренки тоже.