***
Турин вырос весьма угрюмым и грубым, несмотря на то, что учителя и слуги относились к нему с добром и учтивостью, полагаемой принцу. Однако Турин видел отношение короля к Диору и другим родичам, а сам оставался в одиночестве, хоть иногда его одиночество и прерывалось дружескими беседами с Белегом, Диором и Тинголом. Каждый день неблагодарный приёмыш завтракал с огромной семьей короля и королевы, получал знаки внимания и подарки наравне с принцами и принцессами, но оставался таким же хмурым. Вскоре Турин отправился на северные границы Дориата и многие вздохнули с облегчением. Весь дворец повеселел, даже Тингол с Мелиан. Там Турин оставался долгое время, пока однажды не вернулся. Тингол и Мелиан к тому времени последовали примеру внука и решили уединиться, а Диора оставили распоряжаться королевством. И однажды он затеял пир в честь скорого появления ещё одного принца. В тот день Саэрос, как близкий друг Диора, сидел рядом с ним и веселился и вышел из зала по поручению наместника, как внезапно его место занял Турин, который, казалось, что по дороге валялся в каждой луже и каждом болоте. Он сел на место Саэроса и принялся есть. Диор недовольно посмотрел в его сторону и ничего не сказал. Вернулся Саэрос и обнаружил своё место занятым, посмотрел на Диора. Тот лишь развёл руками. Тогда Саэрос сел напротив Турина рядом с Эолом. Какое-то время Саэрос смотрел на него с ненавистью, но потом наткнулся на суровый взгляд своего царственного друга и, вздохнув, принялся тихо переговариваться с Эолом, смеяться и шутить, а Турин посмотрел на него и, видимо решил, что брат короля и главный советник смеются над ним. Он разозлился и спросил: — Над чем это вы смеётесь? Эол ответил: — Не над тобой, не беспокойся. — А над чем же? — Какое тебе дело? Тебе сказали, что не над тобой, довольствуйся этим, — ответил за отца Маэглин. — Я хочу знать. Может я бы тоже посмеялся. — Ну ладно, я тебе отвечу. Моего маленького внука пчела ужалила в нос, и теперь его нос немного опух и он выглядит смешно. Это ты хотел знать? — И что, это смешно? — Представь себе! А ещё моя жена сегодня в чай вместо варенья добавила соус. И чтобы не расстроить ее я пил чай с томатным соусом. Ты доволен? — У тебя непутевая жена. — У меня очень заботливая и добрая жена. Непутевый в этом зале только один. И это ты. А сейчас я попрошу тебя продолжать есть. Потому что когда твой рот занят едой, ему некогда извергать глупости. Но Турин внезапно взбеленился и запустил в Саэроса кубком. Тот успел уклониться и лишь запачкал камзол. Он с удивлением уставился на Диора и Эола. Что это сейчас было? — строго посмотрев на человека, задал вопрос Диор. — Этот эльф оскорбил меня. — Я слышал весь разговор. Оскорбления там даже не было. Извинись перед ним сейчас же! В зале повисла тишина. Все смотрели на Диора и Турина. Тот кипел от злости. Он даже не думал извиняться и лишь кинулся прочь из зала. На следующий день эльфы забыли об этом событии. Стояла прекрасная осенняя пора и погода была чудесной. Придворные эльфы вышли в лес гулять. Саэрос задержался, любуясь облаками и бликами завесы, лучами дневного светила, проникающими сквозь ветви. Его супруга, как подруга принцессы, была рядом с Финдуилас. Внезапно Саэрос почувствовал, как его по голове ударило что-то очень тяжелое. Он зашатался и уселся на землю. — Что, эльф, посмотрим, кто сейчас будет смеяться! Диор и Эол гуляли по лесу и разговаривали. — Твой дед не одобрит, что ты помогаешь Феанорингам. — Я помогаю собственными средствами. Из казны к феанорингам ничего не отправилось. — Ты же знаешь, как звучал рок нолдор? — Я тоже нолдо, Эол. И твоя супруга. И твои дети тоже. Наполовину, но все же нолдор. И что теперь? — Я понимаю. Но это первый дом… — Это единственный способ мне помочь им в борьбе и отомстить за смерть Финдекано и отца. И так я выкупаю своего деда. В предпоследнем письме Карнистир обещал убить его, но я смог убедить его, что здесь сильмарилл в безопасности и завеса защищает его от лап Моргота. И тогда мне написал сам Маэдрос и сказал, что верит мне и только ради меня не станет мстить Тинголу, потому что моя помощь необходима. — Ты думаешь, они способны дотянуться до Тингола? — Эол, не знаю насчёт Маэдроса и остальных, но Карнистир способен на все. Я так и не встретился с ним ни разу, но судя по переписке и слухам, этот эльф способен на все. Я не удивлюсь, если узнаю, что он прикончил кого-нибудь в Валиноре. — Ты его боишься? — Нет. Я им восхищён. — Надеюсь, ты не написал ему это. — Я пишу ему об этом в каждом письме. Его твёрдость и острый ум — то, что мне… Тут Диор развернулся на шум и увидел перепуганного голого эльфа, бегущего к нему. В этот же момент Диор остановил его и спрятал за собой, сняв с себя плащ и укрыл его, и тут же обнаружил, что бегущим оказался Саэрос. Развернувшись, он увидел Турина и тут же рассвирепел. — Ах ты неблагодарный мерзавец! — Он оскорбил меня! — Он тебя не оскорблял! Но сейчас я тебя оскорблю. Убирайся из Дориата сейчас же! Ты не имеешь права больше находиться здесь. Убирайся! — Но принц… — Я сказал, убирайся! Покинь Дориат сейчас же! — Но куда мне идти? — Куда хочешь! Дориат больше не твой дом. — Он никогда им и не был. — Конечно. Ведь ты — неблагодарная тварь. Убирайся отсюда, пока я не приказал страже истыкать тебя стрелами! Турин молча обвёл всех взглядом, а затем убежал. Диор проводил его негодующим и злым взглядом. — Что ты теперь скажешь Тинголу? — спросил Эол. Диор обнимал дрожавшего всем телом Саэроса и поддерживал его. — Я скажу, что Турин вёл себя отвратительно, и собирался надругаться над эльфийкой. Я пытался его задержать но он сбежал. Вы поддержите меня? — Да. — Кто-нибудь ещё видел тебя? — Полагаю, только стражники возле тебя видели, как ты спасал меня… Диор, я благодарен тебе…- чуть не плача произнёс нандо. — Ты мой друг и учитель. Тебе не за что благодарить меня, Саэрос.***
Конечно же, Тингол узнал о случившемся. И рассказал ему об этом Диор, сидя в кабинете у камина. Он пытался сохранять самообладание, но получалось плохо. — Мерзавец! Я пригрел на груди змею! — вспылил Тингол. — Ты не знал о том, что он может так поступить, но дед, для всех Турин пытался обесчестить девушку. Я не хочу покрывать позором Саэроса, — сказал Диор, изо всех сил сдерживаясь. — Хорошо, Диор, как скажешь. — Я уже нашёл девушку, которая готова вступиться за Саэроса и сполна заплатил ей. И лекаря, который лечит Саэроса, предупредил. — Белег приходил ко мне, просил разрешения последовать за Турином и привести его обратно. — Не разрешай ему. Турин не достоин такой чести. — Хорошо, я скажу ему. Вы изначально невзлюбили его и причины понятны. Но не стоило сразу так к нему относиться. — Саэрос ничего плохого ему не сказал! А он так повёл себя с ним! Это недопустимо! — Ладно, теперь уже ничего не поделаешь. *** Следующие несколько лет о Турине ходили разные слухи. До Дориата доходили слухи, что он затесался в банду разбойников, что он связался с каким-то гномом-отшельником… Потом пришли вести из Нарготронда, что некий Агарваэн пришёл туда. И тогда Диор не выдержал и написал письмо тестю: «Дорогой тесть! Не знаю, кто такой этот Агарваэн, но если он говорит на синдарине и плохо вспоминает Дориат, то гони его прочь. Это воспитанник моего деда Турин. Не слушай ни одного его совета (ничего толкового он не скажет) и не исполняй его слов. Королевская власть и честь ничего для него не значат. Просто послушай меня — гони его прочь!»***
Ородрет получил письмо достаточно быстро, потому что в Дориат приходил помощник Ородрета. Он быстро донёс вести в Нарготронд и Ородрет был озадачен. — Агарваэн… мне тут пришла весть из Дориата… я описал тебя и мне тут сказали, что тебя зовут Турин. Это правда? — Что? Кто написал тебе это? — Это неважно. Так кто ты на самом деле? — Да, да, я — Турин! Турин, бросивший дом, изгнанный из Дориата несправедливо, бывший разбойник и воин! Я — Турин, сын Хурина! И что из этого? — Автор этого письма рекомендует мне тебя прогнать и не слушать твоих советов. — Я подозреваю, кто автор этого письма. Он — трус! — Уж он-то точно не трус. А вот ты напрасно скрыл своё имя, друг мой. Я вынужден остановить стройку моста. По правде говоря, мне не нравилась эта идея изначально. Но сейчас я убеждён в своих опасениях. И я не знаю, чего ты добивался. Турин усмехнулся и ответил: — Ну что же, ладно. Я покину твоё королевство. Но смотри, король, чтобы ты не поплатился за твою трусость. — Ты путаешь трусость с предусмотрительностью, друг мой. Я ответственен не только за себя, но и за свой народ. — Что же, ладно. Сиди в своей пещере со своим народом. Посмотрим, как долго ты протянешь. Наутро Турин покинул королевство в гордом одиночестве. За ним навеки захлопнулись ворота и а следом начали разрушать подпорки возводимого моста. Так Нарготронд был спасён. Турину ничего не оставалось сделать, как идти в лес Бретиль, где, как он знал, жили его сородичи, некогда спасённые матерью того, кого он возненавидел всей душой.***
— Турин погиб, — сообщил бледный и печальный Белег. Диор никак не отреагировал, хотя в душу ликовал. В его сознании Турин был тесно связан с осквернителем памяти его матери — Береном, которого он проклинал каждый день. — Мы ничего не можем сделать. Погиб — что же, жаль. — Он убил дракона. — Молодец. Он погиб героем. — Вместе с ним погибла его сестра, Ниэнор. И его мать. — Зачем ты рассказываешь это все нам? Ты же знаешь, мы мало сожаления испытываем по нему. Погиб — что же, люди смертны. Его и так ждала смерть, а тут он наконец-то сделал что-то стоящее. — Зачем ты говоришь так, принц? Этот смертный рос на твоих глазах! — Мне его жаль. Мне жаль, что он оказался неблагодарным свою судьбу он призвал сам. И мне его бесконечно жаль. — Я понял, мой принц. Вы все ещё вспоминаете Берена и его дела. Но помните, что для людей он — герой, так же как и Турин теперь. И ваша ненависть к этим двум только вредит Дориату. — Мои родители помогали людям. Младшие дети жили бок о бок со старшими. А когда Хитлум пал, моя мама, спасая их, привела в Бретиль. И что из этого вышло? Ты сам знаешь, Белег. Не надо говорить мне про отношения с людьми! Белег вздохнул. Переубедить принца было сложно, особенно когда это касалось людей. — Все-таки, что произошло в тот день, когда ты прогнал Турина? — Он пытался обесчестить эльфийку. Я говорил тебе об этом тысячи тысяч раз. — Но почему в лазарете лежал Саэрос? — Потому что Саэрос пытался заступиться. — На него это не похоже. — Что, не похоже? Что Саэрос любит свой народ? Что он не позволил оборванцу искалечить свою соотечественницу, пусть она и простая эльфийка? Люди полны зависти к эльфам! К эльфийской вечности и красоте и мудрости! Они чахнут и стареют, поэтому из-за зависти способны навредить нам. Предательство людей в Нирнаэт показало нам это сполна! Не сожалей о Турине, Белег. Только Эру знает, что было бы с тобой, если бы ты последовал за ним тогда. А теперь ступай. Удовлетворённый таким ответом, Белег ушёл. Хоть его сердце и плакало по своему воспитаннику, он все же считал слова принца справедливыми. Тингол посмотрел на своего внука, стоявшего у его трона, и улыбнулся. Столько времени он боролся, чтобы Диор разделял его мысли и гордился величием его королевства. Столько времени он хотел, чтобы Диор хоть немного полюбил Дориат, а Дориат полюбил его. И вот этот день настал. Диор похож на него. Хотя с другой стороны жаль было того жизнерадостного и веселого юношу, который сотни лет назад прибыл в его королевство. Но столько злобы и обиды — это было опасно.