Феанор будет смеяться

Через неделю после свадьбы, в одну весеннюю ночь Нолофинвэ проснулся от того, что услышал веселый смех того, кого и не рассчитывал более услышать. Нолофинвэ спал, обнявшись с Лутиэн, но отпустил ее и повернулся к неожиданному визитеру. Освещенный лунным светом, в комнате стоял Феанаро Куруфинвэ, весело и радостно хохоча. — Какого… Что ты здесь делаешь? Ты же…ты же умер! — обретя вновь дар речи, произнес Нолофинвэ в замешательстве. — Да, я умер. Но ради такого можно и из Мандоса выглянуть. Насмешил ты меня, Нолофинвэ! — и снова принялся хохотать. Какое-то время парализованный страхом нолдоран следил за тем, как Великий Мастер покатывается со смеху, но потом сказал: — Уходи отсюда! Тебе здесь не место! Но Феанаро и не думал уходить, он только громче смеялся и уже не отвечал старшему сыну Индис. Нолофинвэ решил не обращать внимания на него и улегся в кровать, прижал к себе Лутиэн и закрыл глаза и лежал так какое-то время, тщетно пытаясь уснуть и не обращать внимания на хохот. Но Феанаро даже и не думал уходить. Он повалился поперек кровати в ногах нолдорана и его супруги и катался от смеха. Нолофинвэ сел на кровати и скрестил руки на груди, угрюмо смотря на хохочущего полубрата. Потом выхватил подушку и запустил ею в Феанаро, но тут послышался треск разбитого стекла и Нолофинвэ проснулся. Проснулась и Лутиэн. Нолофинвэ приподнялся на кровати. — Что случилось? — спросила сонная и лохматая королева. — Ничего… Мне приснился Феанаро, — морщась от досады, ответил Нолофинвэ. — И что он делал? — спросила Лутиэн, укладывая короля на подушки и снова устраиваясь на его груди. — Смеялся, — шепотом ответил он. — Наверно, это хороший знак, — уже почти засыпая, ответила Эльвиэль. — Даже не знаю, что сказать по этому поводу. Мы с ним не очень любили друг друга. Впрочем, он мертв. И неважно, что мне снилось. Давай спать, — сказал он. Нолофинвэ запустил пальцы ей в волосы и стал гладить, но заснуть так и не смог. Боялся, что снова явится Феанаро. Впрочем, он являлся ему до самого рождения Диора и неизменно хохотал так, будто Нолофинвэ делал что-то невообразимо смешное или был нелепо одет. А Нолофинвэ просыпался уставший и злой после таких снов. После рождения принца визиты старшего брата во сне прекратились. Но повторялись лишь несколько раз. Один раз — когда маленький Диор познакомился с Финдекано. Второй раз — когда уже взрослый Диор отправился к Маэдросу. Третий раз — когда младший принц отправился в Дориат. Причем, последний раз Феанаро просто открыл дверь комнаты, оперся на дверной косяк и покачал головой с осуждением, назвал Нолофинвэ идиотом и ушел. Но сегодня Феанаро перешел все границы. Он ворвался в комнату с грубым окриком «Подъем!» и швырнул Нолофинвэ одежду. Нолдоран торопливо поднялся и стал одеваться, но как-то плохо получалось, и Феанаро стал помогать ему словно маленькому ребенку, а потом потащил его к двери и открыл ее. За дверью его спальни оказался лес. Незнакомые вековые деревья, взмывающие в небо, выступающие толстые корни. Деревья переплетались ветвями высоко в небе и производили глубокое впечатление. Но любоваться лесом Феанаро позволил недолго. Они остановились, и Нолофинвэ увидел перед собой сына, одиноко стоящего среди этого древнего великолепия, смиренно ожидавший своей участи, а его со всех сторон обступали хищники: волки, медведи, лисы, огромные дикие кошки. У Нолофинвэ перехватило дыхание, и он рванул было к сыну, но Феанаро удержал его за руку. — Я…я должен помочь ему! Мне нужно спасти сына, пусти меня. — Спасти? Ты отправил его туда властвовать. Нолдоран изгнанников уставился на полубрата в недоумении, а потом вновь предпринял попытку побежать к сыну, но неестественно сильный Куруфинвэ вновь удержал его. Животные обступили Диора и начали царапать и кусать его, а его отец закричал так отчаянно, будто это его раздирали, а принц даже звука не издал. Животные расступились, а на месте его сына остались лишь кровавые ошметки. Нолофинвэ рыдал и вырывался, пытаясь подойти хотя бы к тому, что осталось от его прекрасного сына, но Феанаро не пускал его и к этому. Нолофинвэ упал на колени и в отчаянии рвал траву на земле, а Феанаро склонился к нему и прошептал: — Тол Сирион. Проснись. И Нолофинвэ вновь проснулся весь в слезах. Он прошептал про себя: — Тол-Сирион, — и вскочил с кровати, начал судорожно собираться в дорогу. Проснувшаяся, Лутиэн увидела, что муж собирается. — В чем дело? Куда ты собрался? — На Тол-Сирион. Нашему сыну грозит опасность. Я должен спасти его, — сказал он взволнованно. — Диор в опасности? Тогда езжай! И возьми с собой воинов. Поторопись! Нолофинвэ поцеловал королеву и умчался прочь. *** Королю Дориата все же пришлось покинуть королевство, потому что Диор наотрез отказался возвращаться в королевство. И никакие уговоры, мольбы и убеждения Саэроса, Белега, Даэрона, Финрода и Ородрета не подействовали на упершегося принца. Пришлось ехать. Тингол подумал, что возможно Эолу удастся убедить принца, и поэтому впервые Тингол обратился к нему сам, но Эол весьма красноречиво и с применением нелицеприятных эпитетов объяснил, что королю Дориата придется разбираться с этой проблемой самостоятельно, поскольку вина на нем все же есть. Мелиан в это время была поглощена вниманием к восстанавливающейся после родов Финдуилас, и маленькому принцу. Поэтому она проводила супруга напутствием быть мягким к Диору. Через несколько дней, когда Диор уже мог медленно вставать с кровати и ходить, Тингол прибыл на Тол-Сирион и, увидев внука живым и невредимым, подошел и расцеловал его щеки и сказал: — Я так рад видеть тебя живым и невредимым! Поздравляю, мальчик мой, ты стал отцом, Финдуилас родила тебе сына. На глазах у Диора показались слезы, но он ничего не ответил и лишь кивнул. — Ты не рад? — Я рад. Но зачем надо было непременно выгонять меня в лес? Я же мог увидеть появление своего сына! И возможно, в меня бы не ткнули ножом и стрелами! Тингол понял, что действительно виноват перед ним. — Прости меня, мой принц, что не позволил тебе увидеть своего сына. Я хотел, чтобы ты познакомился со своим народом. Я не думал, что все так обернется. Ты… ты не придешь посмотреть на ребенка? — Даже не знаю, а вдруг меня все же добьют по дороге? Или во дворце? Я даже не понимаю причину, по которой со мной так поступили. — Те, кто это сделал, будут наказаны, вот увидишь. Но ты же вернешься в Дориат, верно? Тебя будет ждать Финдуилас, твои друзья в Менегроте. Саэрос, Орофер, Маблунг… Все они не смогут без тебя. Да и Эол без тебя забросит все дела с гномами. Ты сделал очень много для Дориата и все без тебя развалится, — он держал прихрамывающего Диора под руку. Король хотел бы, чтобы принц вернулся в покои и отдохнул, но тот упрямился и хотел ходить, поэтому они медленно шли по коридору и разговаривали, когда внезапно створки дверей резко распахнулись, и перед ними явился грязный от пыли, встрепанный от быстрой скачки Нолофинвэ. Диор обомлел от неожиданности и тут же кинулся отцу в объятия. Тот немедленно расцеловал лицо сына и сказал: — Прости, сын мой, я опоздал. — Ничего, я в порядке. — Я заберу тебя домой. А Финдуилас мы заберем позднее. — Нет. Я не отдам ее! — вмешался разозленный Тингол. — И Диора не отдам. Он поедет со мной. — Ты уже достаточно позаботился о моем сыне. Теперь он едет домой! — Он — принц и наследник Дориата! — кричал он, не в силах сдержать волнение. Между королями разгорелся спор, но Диор крикнул: — Хватит! Достаточно, замолкли оба! Оба короля посмотрели на принца изумленно и замолкли, — Я вам — не мешок с зерном, чтобы перетягивать себе! Я — принц. И мне надоело, что все решается за меня, а в меня только летят стрелы и ножи! Я еду в осадный лагерь. Немедленно. — В осадный лагерь? К Феанорингу? Диор, но… — взволнованный Тингол хотел отговорить внука, но тот сурово посмотрел на деда и прервал его. — Нет, я не хочу ничего слышать. — А как же Финдуилас? — Уверен, ты позаботишься о ней и не выгонишь в лес с ребенком. А моего сына воспитаешь так, как воспитал бы своего, — сказал Диор, отвернулся и похромал в комнату. Тингол обернулся к Нолофинвэ и сурово посмотрел на него: — Какого Моргота ты приволокся сюда? Я почти уговорил его вернуться в Дориат, а ты явился как снег на голову! Ты понимаешь, как он мне нужен? — А мне не нужен? Он — мой сын! Кровь от моей крови! — Тебе не нужен! — в отчаянии закричал Элу Тингол так, что воины Нолофинвэ отпрянули, — Диор тебе не нужен! У тебя есть Фингон, Эрейнион, Эльвинг! А у меня есть только он! — Теперь у тебя есть правнук, ты воспитаешь его так, как сам бы хотел. — Нет, мне нужен Диор! В Дориате его ждет величие и слава, он сможет применять свои таланты, и я ему в этом не помешаю. А что можешь сделать ты? — Я воспитал его таким, какой он есть сейчас! — Я тебе благодарен. А сейчас ты пойдешь к Диору и попросишь у него пойти со мной в Дориат, понял? — Тебе надо — ты и иди. Это мой сын и я хочу, чтобы он пошел со мной. — Нет, Финвион, ты не понял, Диор — наследник Дориата. Там его ждут жена и ребенок, которого тот даже не видел. Ты пойдешь и уговоришь его отправиться в Дориат. Я очень тебя прошу. Я буду поддерживать осадный лагерь, если надо, но прошу тебя, верни мне Диора! — Тингол был очень взволнован и своего волнения не скрывал. Нолофинвэ посмотрел на Элу Тингола с подозрением. Он выглядел отчаявшимся и несчастным. А ведь Тингол был прав. В Хитлуме Диор ничего не добьется, а в Дориате у него есть шанс действительно стать сильным и великим. Сейчас он отпирается и не хочет, просто потому, что не знает, что такое власть и величие. И Нолофинвэ отправился в комнату Диора. Тот лежал на кровати, бледный и изможденный, с красными глазами. — Прости, что тебе пришлось выслушать всю эту ссору. Ты прав, нельзя просто так распоряжаться тобой, ты ведь взрослый эльф. — Я повел себя неправильно, накричав на двух королей. Совсем забыл о воспитании и субординации. — Ты просто ранен и утомлен. И на всех вокруг зол. Но Диор, Тингол прав, в Дориате тебя ждет спокойная и счастливая жизнь. А я — все время на волоске от гибели. — Может это и есть настоящая жизнь? — Нет, Диор, это жизнь в страхе за то, что ты все потеряешь. Я не хочу такой жизни для тебя. Я хочу, чтобы у тебя было будущее. А твое будущее в Дориате. — Меня истыкали там стрелами. — А мне мечом угрожал собственный брат. А потом он же оставил меня в Альквалондэ выбирать, пойти и жить в рабстве валар или идти в Средиземье. Жизнь состоит из сложностей и результатов их решения, а потом принятия всех последствий. — А какой выбор сделал я? Я еще никакого выбора не сделал, только жену себе выбрал самостоятельно из тех, что предложили мне вы. Я вернусь в Дориат, но после того, как поеду к Эолу. Я обещал ему. — Ладно, как скажешь. — Ты ведь побудешь со мной, пока я не поправлюсь? — Конечно, — с улыбкой произнес Нолофинвэ и погладил сына по волосам. Нолофинвэ почувствовал, что опасность отступила и Диор в безопасности. Но он снова отправлял его в Дориат. И это было странно. Нолофинвэ надеялся, что Феанор не будет над ним потешаться и не назовет его идиотом в очередной раз.