***
Поцелуй был по настоящему долгим. Каждый пытался растянуть этот момент настолько, насколько это было возможно, но всему когда-то приходит конец. И вот, когда у обоих закончился воздух, им пришлось отстраниться друг от друга. На лице девушки играла глупая улыбка, сопровождающаяся красными от смущения щеками. Если бы не эта кромешная тьма, заполняющая маленькое пространство помещения, Эдриан мог бы заметить эти изменения в девушке. — Идём, я провожу тебя в зал. — хрипло сказал Эдриан на ухо девушке. Его все ещё не покидало ощущение присутствие Амбридж за стеной. — Нет, только не в зал. — также тихо ответила гриффиндорка. — Я хочу в комнату. — Тогда дорогу придется показывать тебе. Я не знаю дороги до Гриффиндорской башни. И если честно, думал, что никогда не узнаю. — девушка чувствовала, что парень улыбается, от чего у неё самой улыбка стала ещё шире. Не зря говорят, что если счастлива душа, то и тело тоже. — Нужно же узнавать что-то новое. — произнесла Оливия прежде, чем они вышли из коморки. В лицо ударил прохладный свежий воздух, от которого кружилась голова. Было странно чувствовать его после долгого нахождения в душном, крошечном помещении. Пока они шли до башни их сопровождала тишина, иногда сменяющаяся далёкой музыкой, доносящейся из Большого зала. Эта тишина стала возможностью для Эдриана вновь погрузиться в свои мысли, в которых он уже сто раз отчитал себя за свои действия. Но Оливии было немного неловко, поэтому она решилась разрушить затянувшееся молчание: — Что это значит? — спросила гриффиндорка у задумчивого парня. Правда, его выражение лица сразу сменилось на улыбку. — Обсудим это завтра. Не будем себя нагружать на ночь. — дружелюбно ответил слизеринец. Его сменяющееся настроение слегка напрягало девушку, но она все списала на его реакцию от поцелуя. Ведь она сама пока не понимала, как ей нужно себя вести. Когда они дошли до портрета Полной дамы, Эдриан взял её за руку и нежно прикоснулся губами к тыльной стороне. — Спокойной ночи, Оливия Браун. — произнёс слизеринец, и услышав в ответ «Спокойной ночи, Эдриан Пьюси.», развернулся и направился в сторону подземелий. Оливия же назвала пароль и прежде, чем зайти в гостиную, ещё раз посмотрела в след уходящему слизеринцу. Радость от недавнего события заставляла девушку чуть ли не порхать, как бабочка. Она накрывала её с головой, дарила лёгкость и успокоение. В гостиной оказалось пусто, поэтому Оливия поднялась в свою комнату, в которой уже была Алисия. — Тоже устала? — спросила она, уже ложась в кровать. — Ооочень. — протянула девушка, падая на кровать не раздеваясь. Так она лежала до глубокой ночи с глупой улыбкой и такими же мечтами. Оливия даже не заметила как в комнату зашла Анджелина. Но они не общались, поэтому это было не удивительно. Они просто смирились с существованием друг друга. Поднявшись с кровати, гриффиндорка переоделась в пижаму и вновь улеглась на кровать. В окне виднелась полная луна, а ночное небо украшали тысячи ярких звёзд. Так девушка и заснула, думая о том, что возможно сейчас она и Эдриан смотрят на одно и тоже небо. И она была права.***
В комнате слизеринца не было Нотта, с которым он делил комнату уже шестой год. «Всё-таки смог привлечь внимание Гринграсс.» — с улыбкой подумал парень, искренне радуясь за своего друга и за свой съеденный мозг. Ведь все это время, пока слизеринка динамила Теодора, он постоянно о ней говорил и здорово достал этим. Нотт выглядел как влюблённый мальчишка, который не видел ничего, кроме предмета своего обожания, разумеется. Эдриан расстегнул пуговицу своего пиджака и снял его. Также он поступил и с рубашкой, оставаясь в одних брюках. Сложив вещи в шкаф при помощи волшебной палочки, слизеринец подошёл к своему рабочему столу, на котором уже долгое время был бардак. Школьные учебники, книги, смятые и исписанные листы пергамента, разбросаные перья и чернильницы смешались друг с другом, создавая хаос на всей рабочей поверхности. Глянув на стол своего друга, он усмехнулся: все было идеально. Каждый предмет имел своё особенное место и расположение. Одним словом — порядок. Теодор всегда отличался от всех своим перфекционизмом. Не зная зачем и почему сейчас, Пьюси стал убирать весь бардак, который он развёл. Наверное, он пытался отвлечься от мрачных мыслей, убирая беспорядок вручную, а не волшебной палочкой. Среди стопок с книгами, слизеринец обнаружил любопытную находку — женская заколка, украшенная белыми жемчужинами. Присев на стул, Эдриан начал рассматривать находку, которую ему удалось найти. Он водил по ней большим пальцем, думая об обладательнице заколки. В очередной раз Эдриан зашёл в библиотеку и устроился на своём привычном месте, как можно дальше от Оливии. Девушка, как всегда, увлечённо что-то писала на своём пергаменте, изредка поднимая голову, чтобы посмотреть на то, что ещё нужно перенести на лист пергамента. Когда она разобралась с конспектом, в её руках оказалась книга, но её название слизеринец не увидел. Гриффиндорка сосредоточено читала, при этом щелкая той самой заколкой, которую она предварительно сняла с волос. Всю идиллию нарушил Теренс, которому удалось уговорить девушку куда-то пойти кроме библиотеки. Та, пока собиралась второпях, оставила свой аксессуар на читательском столе школьной библиотеки и вышла из неё. Недолго думая, Эдриан подошёл к нему и подобрал заколку. Он, конечно, хотел вернуть её девушке, но, во-первых, у него не было на это времени, во-вторых, парень все время про неё забывал, а в-третьих, это выглядело бы довольно странно. Так у него и стало на одну ценную вещь больше. Дверь в комнату открылась и в неё зашёл второй обитатель школьных хором. Нотт застал Эдриана в весьма удрученном состоянии, щелкающего заколкой Оливии и уставившегося на ночное небо. Да-да он знал про заколку и даже знал про его отношение к Браун, как и Эдриан знал о Дафне. — В очередной раз винишь судьбу? — невзначай бросил Тео, переодеваясь. Вечер был весьма насыщен как на эмоции, так и на действия, которые потребляли большое количество энергии, поэтому он был немного уставшим. — Можно и так сказать. — ответил Пьюси, тяжело вздыхая. Парень бросил заколку в небольшую шкатулку, заполненную семейными драгоценностями и засунул её в шкаф. Решив, что сегодня у него все-таки нет настроения для уборки, он отправился в кровать, как и Нотт. — Как прошёл вечер? Судя по твоему долгому отсутствию, ты уже должен был уложить Дафну на лопатки. — в своей манере шутил Эдриан. Никто к «таким» его шуткам не относился серьёзно, потому что все знали, если в ход пошли извращенные шуточки, значит, у парня в душе творится полное дерьмо. — А судя по тебе можно сказать, что твой вечер прошёл отвратительно. — парировал Нотт, ожидая объяснения. На его провокацию Тео не собирался отвечать, так как понимал, что это приведёт только к ссоре, в которой не будет никакого смысла. — Относительно. — неоднозначно ответил Пьюси. Он не был готов говорить о возложенной на его плечи миссии. Да и нельзя ему рассказывать об этом. — Тёмный лорд назначил собрание, послезавтра в тоже время, как и всегда. — Отлично, надеюсь нам дадут что-нибудь стоящее. А то надоело быть мальчиком на побегушках. — от этих слов Эдриан усмехнулся: «Поверь, Нотт, лучше быть этим мальчиком, чем нести ответственность за жизнь человека.» — Малфой, Забини и Хиггс уже знают? — Нет, я их не видел ещё, чтобы рассказать. Так что насчёт Гринрасс? — поинтересовался Пьюси, поворачиваясь на правый бок, к другу. — Ну естественно она не смогла устоять перед моей харизмой. — ответил Теодор, поправляя свои кудрявые волосы. — Дафна была только рада стать моей девушкой. — горделиво продолжил слизеринец. — Не радуйся так быстро Нотт. Кто знает, что случится завтра. — «Вот захочет вдруг Тёмный лорд жениться на Дафне, посмотрю я на тебя.» — конечно, понятно, что это шутка, но ведь никто не знает, что творится в голове у тёмного мага. — Спокойной ночи. — закончил парень, собираясь уснуть, чтобы забыться и избежать дополнительных вопросов. Но Нотта не устроил такой расклад: — Эй, а что случится завтра? — возмущённо спросил слизеринец уже у засыпающего друга. — И что с Оливией? Вы говорили? Или Теренс не отходил от неё ни на шаг? — Спокойной ночи, Теодор. — отрезал парень, давай понять, что на разговор он не настроен. — Отлично, поговорим завтра. — сказал Нотт и, наконец, улегся спать.***
В Большом зале были слышны воодушевленные голоса учеников, их смех и звон ложек, соприкасающихся с тарелками. Все обсуждали предстоящее Рождество, планы на каникулы, не забывая, конечно, упомянуть имя Тома Реддла. — Ну что, у кого какие планы? — спросила Оливия у друзей, уплетая свой завтрак. — Предлагаю встретиться после Рождества, отметить вместе. — Можем собраться в Норе. — сказал Фред. — Мама давно хотела с тобой познакомиться. — Неужели? — гриффиндорка в изумлении подняла свои брови. — Дааа. — протянул Рон, который сидел рядом со своими братьями, а не как обычно с Грейнджер. Сама Гермиона же молчала всё утро, изредка перекидываясь словами с Гарри и Джинни. «Всё серьёзно.» — подумала девушка, когда заметила данный факт. — Мы пришлем вам письмо с датой. — Вот и отличненько. — сказала Оливия, а затем понизив голос и продолжила. — Что с ОД? — Тренировки начнём после каникул. — ответил Гарри. — Надеюсь, когда мы вернёмся этой розовой жабы не будет. — Не думаю, что наша мечта сбудется. Её будет сложно выпроводить из школы, так как она имеет поддержку Фаджа. — сама же Долорес в это время сидела вся помятая за учительским столом. Ночка у неё все же была хорошая. — Её тирания продолжится до конца года уж точно. — продолжила Оливия, смотря на руку Поттера, которая была исцарапана одним предложением: «Я не должен лгать.». Заметив взгляд девушки, Гарри поспешил убрать источник привлечения внимания под стол. На этом разговор был окончен. Весь завтрак Оливия смотрела на группу слизеринских друзей, но никак не могла наткнуться на нужные серые глаза брюнета. Внутри девушки разгоралось переживание на тот счёт, что они до сих пор не обсудили вчерашний вечер, а сейчас он неожиданно пропал. Встретившись взглядом с Теодором, гриффиндорка кивнула в сторону пустого места за столом, спрашивая о местонахождении Пьюси, но тот лишь развёл руками. «Живут в одной комнате и ничего не знают друг о друге. Вот, что значит слизеринское уважение личного пространства.» — думала девушка, постепенно раздражаясь. По завершении завтрака все гриффиндорцы пошли собирать свои вещи, когда Оливия Браун направилась к слизеринцам, которые все ещё завтракали. Вещи девушки уже были собраны ещё рано утром, поэтому у неё было свободное время до отправления в Лондон. Пожелав друг другу доброго утра, девушка приземлилась на то самое свободное место между Теодором и Теренсом. — Я смотрю вас можно поздравить. — произнесла девушка, заметив руку Нотта на талии сидящей рядом с ним Дафны. — Пока не с чем. — коварная улыбка расползлась по лицу слизеринки. Оливия догадалась, что она просто хотела позлить Тео. — У него испытательный срок. — Считайте, что я его уже прошёл. — уверенно ответил Теодор на колкость своей девушки, отпивая из серебряного стакана тыквенный сок. По ним было видно, что они по-настоящему счастливы. Чувствовалась эта энергетика полного удовлетворения друг другом. Они — живое доказательство того, что любовь может прийти в любой момент. Но не все было так радужно. Осмотрев стол змеиного факультета, Оливия провела общую черту между этим столом и столом гриффиндорцев, а именно между Роном и Гермионой, Драко и Асторией. У этих пар много общего. Например, они обе распались на Святочном бале. Было и одно отличие: они не перестали общаться, и по всей видимости остались хорошими друзьями. Но если глаза Малфоя излучали чувство облегчения, снятия груза, то в глазах Астории можно было увидеть неимоверную тоску и печаль. Расставание для неё не прошло бесследно. — Эй, Браун, моя семья приглашает вашу на Рождественский ужин завтра вечером. — сказал Малфой, садясь напротив Оливии. — И кто же ещё приглашён, Малфой? — сказала гриффиндорка, делая акцент на его фамилию, как делал это он. Такая своеобразная игра у них присутствовала с детства. — А вот когда придешь, тогда и узнаешь. — оставил её без ответа слизеринец. — Что ж, славно, я и моя семья обязательно примем ваше приглашение. — Оливия мило похлопала глазками, не сводя глаз с блондина. — Буду ждать. — подмигивая сказал Драко, а затем встал из-за стола и взял любимое зелёное яблоко. — Я пошёл собирать вещи, что и вам советую. Никто же не хочет опазадать на поезд и остаться здесь на Рождество, правда? — лицо слизеринца сморщилось от его же слов про школу. Но, откусив яблоко, оно пришло в норму и даже губы расплылись в блаженной улыбке. Не дожидаясь ответа, он поспешил покинуть Большой зал. — У него сегодня хорошее настроение. — констатировал факт Теренс. — Будет забавно, если его испортят. — Да забей, не впервые. — ответил Нотт, помогая встать Дафне. — Увидимся в поезде. — бросила Гринграсс перед тем, как уйти, оставляя Оливию с Теренсом. — Ты рано ушла вчера. — сказал слизеринец, но в его голосе не было обиды. Он просто озвучил факт при этом не прося ничего объяснять. — Да, я хотела сказать тебе, но там было слишком много людей. Не могла тебя найти. — Что у тебя с Эдрианом? — неожиданный вопрос сорвался с уст слизеринца. Девушка опешила и не успела ответить, как Теренс продолжил: — Я не глухой и не тупой, Оливия. У меня есть глаза и слух. — отвечая на немой вопрос гриффиндорки, сказал Хиггс. — Я был с тобой честен, поэтому хочу того же и от тебя. Подумай над сложившейся ситуации. Не морочь ни мне, ни себе, ни Эдриану головы. — он встал с длинной лавочки и направился к выходу, давая Оливии время на размышления. Девушка ещё долго сидела в Большом зале, пока не осталась последней ученицей, сидящей за столом. Она долго думала и пришла к выводу, что поступила нечестно по отношению к Теренсу, давая ему ложную надежду. Но на это было несколько причин: первая состояла в том, что она сама не могла разобраться в своих чувствах; а вторая — неспособность сказать это Теренсу из-за боязни сломать его чувства. В итоге Оливия решила прогуляться на свежем воздухе, чтобы привести свои чувства в порядок. Зайдя в свою комнату, она обнаружила своих соседок, которые собирали вещи. — Ты куда? Вроде ещё рано выходить. — спросила Алисия, когда увидела, что девушка стоит в пальто и уже тянется за шарфом. — Я пойду прогуляюсь ненадолго. — схватив шарфик, произнесла Браун и поспешно вышла из комнаты, во избежание ненужных вопросов. Голова и так кипела от переизбытка мыслей и нагружать её ещё больше было бы просто самоубийством. Холодный, свежий воздух ударил в лицо девушке, заставляя её съежиться. Она поспешно начала завязывать шарф на шее и на голове, используя его вместо шапки. Оливия бездумно шла по заснеженным окрестностям Хогвартса и остановилась только у каменного круга. Воспоминания о первом и единственном походе в Запретный лес ярко всплыли в памяти. Тогда она только познакомилась с Эдрианом. И кажется это было пару дней назад, а на самом деле уже прошло несколько месяцев. Только она до сих пор не выяснила, что на самом деле там искали парни. Перед тем, как встретиться лицом с дверью, Оливия отчётливо помнила, что у Малфоя все кольца были на месте. По крайней мере она точно видела фамильное кольцо. Сначала она, конечно, пыталась выяснить причину похода, но вскоре все закрутилось, завертелось и в конце концов забылось. Окончательное решение пришло быстро — надо узнать зачем они лезли в лес, рискуя своими жизнями. Оперевшись туловищем о камень, гриффиндорка рассматривала окружающую её природу. Голые деревья Запретного леса были покрыты белым толстым одеялом из снега, который также покрывал когда-то бывшую зелёную траву. Отсутствие солнца делало мир мрачным и серым. Такая погода была по душе представительнице львиного факультета. Она считала, что именно такая погода приносит ей умиротворение и в какой-то степени своеобразный уют. При каждом глубоком вздохе её лёгкие наполнялись морозным вздохом, от холода которого по телу бежали мурашки. Находясь здесь одна, именно в этот момент она чувствовала некое уединение со спящей природой. Пройдя чуть вперёд от камня, Оливии открылся совсем другой вид, благодаря которому она увидела парня, стоящего впереди самого дальнего валуна. — Ты меня преследуешь. — утвердительно сказал слизеринец, не смотря на девушку. Он услышал тихий хруст снега от шагов и понял, что кто то идёт. И как бы это глупо не звучало, но то, что идёт именно она, подсказывало ему это так называемое «шестое» чувство. — Может быть. — улыбаясь ответила гриффиндорка, смотря на парня, который очень вписывался в погодные условия. Мрачности в его стиле хоть отбавляй. — Тебя не было на завтраке. — Я в курсе, Браун. — данная реплика насторожила девушку. Вчера он был совсем другим с ней, а сейчас создавалось ощущение, как будто они вернулись на ту стадию отношений, которая была в начале. — Что ж, не хочешь обсудить вчерашнее? — Эдриан наконец-то посмотрел на неё, хоть и нечитаемым взглядом. Медленным шагами парень начал подходить к ней, но она продолжала стоять на месте и лишь смотрела в его глаза. Она все время бегала, но теперь ей надоело. Надо что-то решать. — Нам нечего обсуждать. — ответил парень, когда вплотную подошёл к Оливии. — Шутишь? — её голос стал немного нервозным, но улыбка все ещё была на её лице. — Шучу? — Эдриан искренне рассмеялся девушке в лицо. Гриффиндорка тут же потеряла свою сноровку и нахмурила идеально ровные брови. — Ты меня пугаешь. — сказала девушка, делая маленький шаг назад на всякий случай, но Эдриан повторил её движение только вперед и резко остановил свой безудержный смех. — Ты правда подумала, что, между нами, что-то может быть? — серьёзно продолжил слизеринец. — А я-то думал, что ты умная девочка. Браун, не разочаровывай меня. — А как же…? — тихо начала девушка. — Как же вчерашний поцелуй? Знаешь, люблю я играть с чувствами наивных девочек, люблю разбивать им сердце. — каждое слово Эдриана больно врезалось в сердце, как осколок стекла. Её большие глаза медленно становились мокрыми, и она все больше была схожа с оленёнком, которого больно ранили. — Ты не такой. — утверждала гриффиндорка, чтобы убедить в этом себя, нежели его. — Правильно, я хуже. — Эдриан начал снимать с себя чёрное пальто и когда остался в одной такого же цвета водолазке, задернул рукав на левой руке. На светлой коже парня красовалась Чёрная метка, которая врезалась в его кожу, становясь с ним одним целым. Оливия догадывалась о чем-то подобном, основываясь на его родителях, но не придавала этому значение. Так как уже её родители были для неё примером безвыходного положения. И даже при присутствии Черной метки, оставались людьми. Гриффиндорка потянулась к его руке, чтобы убедиться в её существовании, но парень отдернул руку. — Не смей ко мне прикасаться. Всё закончилось даже не начавшись. — слизеринец надел обратно свое пальто и продолжил: — Держись от меня подальше, иначе я за себя не ручаюсь. — это было последним, что он сказал прежде, чем уйти. «Не смей поворачиваться к ней!»«Иди прямо!»
«Она никто для тебя, забудь её!»
— думал слизеринец, когда перед девушкой, которую он оставил позади, разверзлась земля. Она как будто сделала шаг в пропасть и долго-долго падала. Она не плакала, слез не было. Было только глубокое чувство боли. Оливия влюбилась в человека, который был совсем не тем, за кого себя выдавал. И нет, не метка делала его таким. Таким он сделал себя сам. И сейчас Эдриан показал свое истинное лицо. Лучше ведь сейчас, чем через пару лет? В одночасье все цели, мысли, желания рухнули, как и желание жить. Но она сильная, она со всем справится.