Знаковые отношения

      Выпускной класс. Последние месяцы. Впереди самые важные экзамены. Университет уже выбран, факультет определён, будущая профессия ждала его.       Хосок уверен в себе. Не самый первый в школьном табеле успеваемости, но и далеко не последний. Хосок достаточно упорно учился, чтобы приближающиеся перемены встречать без страха. Волнение — да. Предвкушение — да. Азарт — пожалуй. Каждый год столько человек поступало в университеты — нет причин, чтобы он не смог оказаться в их числе. Так что Хосок был уверен, его знаний достаточно, его будущее — почти на ладони.       Ноябрь подарил ему ещё один знак, что всё сложится удачно. Метка соулмейта появилась на тыльной стороне правой ладони в ночь с пятого на шестое. Как раз вовремя, чтобы отметить её появление с друзьями сразу, воспользовавшись свободными от забот выходными.              За столиком в караоке Хосок с удовлетворением рассматривал красочный знак: только ещё один человек во всём мире носил такой же. Так что его «тату» практически уникально. А сегодня он праздновал, потому что снова не оказался в числе отстающих. Его метка проявилась в школьном возрасте — раньше, чем у многих и многих. Например, сегодня кроме него меткой щеголял только Намгиль, его друг со времён детского садика. А вот остальные явно мучились любопытством, ожидая, когда он поделится ощущениями. Ведь его уже где-то ждала принцесса — подходящая ему больше прочих. И он уже был с ней связан невидимыми энергетическими нитями.       Ничего такого особенного Хосок не ощущал. Каким он ложился спать накануне, таким и проснулся сегодня. Даже метка его сон не нарушила, а по слухам — должна была жечь. И снов, кстати, никаких странных ему не снилось. Ему вообще снов не приснилось — как обычно. Так что ничего такого он не мог рассказать друзьям.       — Хосок, — на его плечо опустилась рука Намгиля, — что делать теперь будешь?       Намгиль улыбался слишком насмешливо, чтобы Хосок воспринял его вопрос серьёзно. Да и вообще, когда метка появилась у Намгиля, тот стал более… развязным? …мечтательным? …повёрнутым на девчонках?       — Учиться, — с крохотной капелькой назидательности ответил Хосок. И пояснил: — Выпускные скоро. Потом поступить бы с первого раза.       — И снова выпуститься, я понял. — Намгиль показательно вздохнул, больше мимикой, чем звуком донося своё отношение. — Скучный ты. Неужели не интересно? Вон их вокруг сколько разных, которая твоя? Большинство о красавицах мечтает, а ты? Представлял? Хоть думал, какие нравятся? Они хоть нравятся тебе?       Хосок бы рассмеялся. Намгиль уж слишком много о девушках размышлял. Да он о них только и размышлял, только на них и смотрел всё свободное время. Но смысла в этом не было. Она ведь уже существовала где-то, и давно. Это метки появились вот только что.       — Нравятся, конечно. И конечно, я знаю, какие есть вокруг. Только девушка от меня никуда не денется, а вот учёба ждать не станет. Так что буду учиться, девушка сама найдётся. Разве нет?       Намгиль пожал плечами, отворачиваясь. У него явно другая точка зрения была. Но Хосока это мало интересовало, уж становиться озабоченным он не собирался. Он снова посмотрел на метку на руке. Симпатичная даже. Аккуратная. Вроде и заметная, а вроде и не вызывающая.       Но главное, что она уже появилась, сразу сняв множество вопросов. Хосок вздохнул, откидываясь на спинку диванчика, и улыбнулся абсолютно довольно. Кстати, и Уджин с Ёнуном вполне прилично пели девчачью песню, слушать приятно, хотя они писклявили подражая.       — Пойду тоже спою. Сколько можно завывать про оппу… — Намгиль поднялся, вытягиваясь во весь свой немаленький рост, а Хосок подумал, какая же девушка тому уготована? Высоченная, как её соулмейт? Или не это имело значение?       К Хосоку подсел Джебом, вернувшийся от администратора.       — Может, девчонок позовём? Можно наших, из класса. А можно соседок по караоке. Я тут увидел мельком — симпатичные. Как раз оформляются и ждут свободной комнаты.       — Намгиль же тут. Опять приставать начнёт ко всем и смущать. Взгляд у него тяжёлый, мне жаловались.       — Это да, проблемка. Но те, которые комнату ждут, вроде нас постарше, может, их не смутит?       — Джебом, давай честно. Зачем тебе их компания? — Хосок подался ближе к другу, чтобы заглянуть в глаза. — Из-за метки?       Джебом кивнул, не отводя взгляд.       — Думаешь, вот так сразу моя пара и найдётся? Серьёзно? — Хосок дождался, когда Джебом снова кивнёт, и продолжил: — Тогда точно нет. Не хочу.       Джебом прикусил губы, погружаясь в раздумья. Но удержаться и не продолжить тему у него не получилось:       — А если твоя соулмейт пройдёт мимо этой комнаты, ты её почувствуешь?       — Не знаю.       — А что ты чувствуешь рядом с другими девчонками? Которые точно не она?       — Всё то же, что и обычно. Думаешь, метка как-то кардинально меняет физиологию? Я пока не заметил. А про девчонок лучше у Намгиля спроси, — и Хосок кивнул в сторону отвоевавшего микрофон и с упоением завывавшего какую-то рок-композицию друга. — Вот у него явно ничего не поменялось в ощущениях. Его все привлекают.       Джебом потянулся к бутылке с колой, временно отступая с вопросами. Но по его блестящим глазам Хосок понял, что ненадолго. Хотя сам вопрос был интересным. Но Хосок не знал, что ответить: как-то не догадался пообщаться с девушками сегодня — позанимался дома, позвонил друзьям и вот теперь сидел в караоке. И да, девушки ему в принципе нравились.       — Хосок! Пойдём петь. Намгиль нам не отдаст микрофон теперь. А тебе отдаст, — Уджин и Ёнун, не сумевшие отстоять право петь девчачьими голосами, тоже уселись за столик.       — Он надолго теперь, — вздохнул Ёнун, а Хосок неожиданно расслабился. Всё-таки с друзьями ему повезло, а сегодня ещё и повод для праздника весомый.       И он решился:       — Приглашай девчонок. Каких хочешь. И колы закажи заодно.       Джебом радостный вскочил, толкая Ёнуна, чтобы тот его выпустил, а то и пошёл с ним вместе.       — Девчонок? — переспросил Уджин, умильно сводя брови.       — Ага. — Хосок вдруг почувствовал бесшабашную уверенность, что так будет лучше. И ничего плохого не случится. — Джебом встретил красавиц, которые отвлекут Намгиля от микрофона.       А Уджин рассмеялся:       — Нет уж, тогда пусть поёт. А мы с девчонками.              Но Джебом с Ёнуном явились одни, благоразумно не став заказывать колы слишком много.       — Опоздали, — отрапортовал Джебом, совершенно не выглядевший расстроенным, — уже поют красотки наши. В соседней комнате. Хочешь посмотреть, кого упустили?       Хосок не успел ответить, на вопрос среагировал Намгиль, заметивший подозрительное оживление среди друзей.       — Упустили? — он подошёл к столику. — Кого? Девчонок?       — Угу. Хочешь глянуть?       — Ещё бы, хочу конечно! Куда идти?       — К соседней комнате, — Хосок поднялся, полный решимости, — только полюбопытствовать. Уджин?       Намгиль хмыкнул, чуть пошатнув уверенность Хосока, что «только полюбопытствуют». Но он не собирался встревать в авантюры, а Намгиль — большой уже, сам разберётся.       Джебом и Ёнун как-то подозрительно переглянулись, прежде чем захихикали. Теперь выяснить, как выглядели девушки, стало делом чести. Неожиданно.       Трое друзей направились к выходу, притворяясь незаинтересованными. Даже Намгиль нарочито медлил, пропуская вперёд Хосока, Уджина, Ёнуна, Джебома… Так что когда все оказались в полумраке коридора, ведущего к разным комнатам, Намгиль захлопнул дверь, отрезая пути возвращения. Правда, заметил это только Хосок, случайно обернувшийся.       — Что ты?..       Но Намгиль приложил палец к губам и смешно подёргал бровями, на что-то намекая.       Уджин уже заглядывал осторожно в маленькое окошко в двери, на которую указал Ёнун, когда к нему присоединился и Хосок.       — Ну как? — почему-то хотелось сначала услышать, что всё прекрасно, прежде чем подойти и убедиться самому.       Уджин кивнул ему. И продолжил заглядывать в окошко, крутя головой.       — Они там? Не видны? — Намгиль напирал со спины Хосока, подталкивая того вперёд. — Сколько их там?       Ёнун хихикнул:       — Много.       — Достаточно, — одновременно с Ёнуном сказал Джебом.       — Хм, — Намгиль ускорил их с Хосоком продвижение, не забывая следить, чтобы все друзья были перед ним.       Хосок упирался и тормозил. Только потому, что его подталкивал и направлял Намгиль. Сам бы он уже смотрел в окошечко, определяя, зря он долго раздумывал и упустил девушек или повезло.       — О! А кто это тут у нас? — голос позади компании парней раздался слишком неожиданно.       Хосок ощутил всем телом, как Намгиль вздрогнул, сжал ему плечи слишком сильно. Как в замедленной съёмке Хосок попытался развернуться в сторону голоса, но руки Намгиля ему не давали, а из-за его высокого роста и широких плеч (при общей худощавости) у Хосока не получалось заглянуть хотя бы краем глаза. Только расширенные глаза Ёнуна и Уджина намекали на происходящее.       — Простите… — склонился Уджин. — Очень красиво поют…       — Через дверь расслышал? — поинтересовался голосок неизвестной, подходящей всё ближе и ближе.       А Намгиль неожиданно опять толкнул Хосока вперёд, чтобы с ним вместе пролететь дальше по коридору, и Хосок поддался, приобретая совершенно лишнее ускорение и по-прежнему стараясь выглянуть из-за Намгиля.       — Куда же… ты… — голос незнакомки странно затих.       — Быстрее, — выдохнул на ухо Хосоку Намгиль.       — Но почему? — Хосок активно недоумевал, пытаясь вывернуться из хватки Намгиля. Но тот был крупнее и сильнее.       — Вам плохо? — донеслось сзади. И Хосоку удалось наконец притормозить движение в никуда. Намгиль застыл, тяжело дыша. Да что там тяжело, его грудная клетка ходуном ходила, пугая освободившегося и обернувшегося Хосока. Такого Намгиля он ещё не видел. Да и чтобы Намгиль от девушки убегал… Знакомая его, что ли?       Хосок наконец посмотрел назад, в коридор, где остались друзья и незнакомка.       Девушке явно было не по себе, как минимум. Её красное лицо и в плохо освещённом коридоре бросалось в глаза. И она смотрела прямо на него… Хосок растерянно обернулся на Намгиля… такого же красного. И вспотевшего. Что-то явно происходило. Непонятное.       — Всё… Всё нормально. Позволите? — девушка взяла себя в руки и жестом показывала, что хотела бы пройти к двери. Уджин ожидаемо посторонился, почти прижавшись к стене. Ёнун рядом с ним смущённо пялился в пол.       Но открыть дверь у девушки не получилось.       Только она протянула руку к ручке, как дверь распахнулась, почти ударив её и точно ошеломив. Потоком воздуха незнакомке взметнуло кудри, она отшатнулась и зажмурилась. Это Хосок даже со своего места увидел. А в коридоре появилась вторая девушка.       — Лин! А мы… Ого! — она заметила стоящих у стенки парней. — А ты не одна, я смотрю. Красавчики. Откуда такие? — последний вопрос она адресовала уже притихшей троице.       Хосок смотрел во все глаза. Большего он не мог сделать — ничего, совершенно ничего не приходило в голову. И лишь брошенный жалобный взгляд Уджина заставил его пошевелиться, привлекая внимание к себе. Навстречу сложному объяснению он шагнул под пристальным взглядом вот этой самой, вышедшей из комнаты девушки.       — Мы в соседней комнате пели. Вышли проветриться и отвлеклись.       Девушка улыбнулась такой версии, оценивающим взглядом проходясь по Хосоку от макушки до ботинок и обратно. Хосок неосознанно распрямился и напрягся. Стесняться ему было нечего, но всё-таки…       Ёнун и Уджин бросили на него слишком благодарные взгляды, у Хосока волосы на затылке дыбом встали. С чего это вдруг? Не настолько ситуация, в которой их застали, преступна. Пара извинений — искренних! — и инцидент исчерпан.       Та девушка, которую назвали Лин, положила своей подруге руку на плечо и что-то прошептала на ухо. Подруга прищурилась, раздумывая над чем-то, но взгляда от Хосока не отвела. Так что ему пришлось подойти ближе, чтобы разрешить, наконец, эту ситуацию. И странно, что Намгиль отстал, вернее остался на месте, далеко ото всех.       Хосок не успел ничего сказать. Его опередила девушка — та, что постарше, как он рассмотрел вблизи.       — А знаете, что… У нас сегодня такой праздник, жаль, что компания чисто женская, — она сделала намекающую паузу, вызвавшую мурашки по спине Хосока. «Ой!» — так и хотелось, как в детстве, ему воскликнуть. — Невесело совсем, — она посмотрела на Хосока с озорством, и он понял, что всё решено, остались формальности. — Пойдёмте с нами?       На Хосока устремились ещё четыре взгляда: три вопрошающих и один запрещающий. И чтоб кому-нибудь из друзей, бросающих эти самые взгляды, самому не ответить? Хосок совершенно не желал быть крайним, пусть и оказались они в караоке по его поводу.       — Можно попробовать, — придав себе самый уверенный вид, как если бы убеждал учителя, что точно выучил, в надежде, что не спросят, сказал Хосок. В конце концов, за ними оставалась соседняя комната, чтобы сбежать.       — Тогда, прошу, — девушка приглашающе махнула в проём открытой двери. — Меня, кстати, Юна зовут. Внутри представимся.       Она снова улыбнулась, настолько приветливо, что у Хосока возникли очередные сомнения. Но Джебом уже касался его локтя, собираясь войти в чужую комнату, а Уджин с самой идиотской улыбкой покусывал губу.       — Дружок, и ты, — услышал Хосок за спиной и понял, что звали Намгиля. И что Намгиль так и не решился. Но когда это Намгиль долго сопротивлялся уговорам девушек?              — Добро пожаловать! Меня зовут Юна, — начала знакомить пригласившая их девушка. — Это Хани, Мирэ, Айрин, Бора и Бона, — она указывала на кивающих девушек, рассевшихся по диванчикам и с любопытством смотрящих на парней. — А это… Лин, — Юна развернулась, чтобы показать обладательницу последнего имени.       А Хосок ожидаемо никого не запомнил. Кроме Юны и Лин, которых видел в коридоре и которые самыми старшими оказались. Своё имя он назвал вслед за Ёнуном и чуть не подпрыгнул, когда за его спиной представился Намгиль. Очень уж громко у того получилось и на редкость кратко, как удар.              Девушки начали щебетать первыми, видимо, действительно обрадовались нечаянной компании, хотя Хосока это удивило. Он с друзьями, конечно, не мелочь пузатая, но и не студенты даже ещё. А близняшки — очень даже студентки (и они правда были похожи). А второе, что настораживало и выбивало из привычного ритма, это постоянные оглядывания на него парней. Один Намгиль, насупившийся, смотрел строго в сторону.       У девушек на столе и алкоголь стоял, хотя парням они его не предлагали и сами не пили. Наверное, решили сначала песен наораться, решил Хосок. Потому что близняшки Бо — как их назвал Ёнун, приглашая к микрофонам — пели громко. Но и всё. Голос Ёнуна, а он не стал писклявить в этот раз, почти заглушался, выбиваясь лишь там, где близняшки совсем в текст не попадали. Зато как сияли глаза у всех троих! Хосок пригляделся и с удивлением заметил, что Ёнун за три песни разгорячился до того, что руки его вольно расположились на девушках. Или это близняшки постарались? Потому что, и тут у Хосока брови реально вверх поползли, ни одна из них не возражала и не отстранялась. Хосоку даже показалось, что и не Ёнун придумал петь в обнимку. Но смотрелось… гармонично. Как будто давно знакомы.       Хосок отвёл взгляд от смутившей его картины — слишком неожиданным оказалось для него поведение друга, такого он скорее от Намгиля бы ожидал. А напротив него как раз зрел заговор, не меньше. Потому что склонённые над каталогом песен головы девушек и Уджина с Джебомом именно на это и походили. Слишком близко! Не настолько там мелкие буквы, чтобы почти носами по страницам водить. Да и можно же кивать, если указанная чьим-то пальцем песня понравилась, зачем разворачиваться и прижиматься губами к уху? А их ещё и четверо — так что картинка получилась… слишком личной. И порозовевшие щёки Джебома были в тему.       Вздохнув, чтобы выкинуть неподобающие мысли из головы, Хосок потянулся за конфетой к ближайшей вазочке и наткнулся взглядом на сдвинутые колени, нескромно прикрытые юбкой. Сами по себе колени Хосока бы не взволновали, только направлены они были в его сторону. Впрочем, и не этот факт его напряг — Хосок вполне себе часто оказывался рядом с одноклассницами и уж на коленки всякие насмотрелся. Но эти показались слишком напряжёнными, чтобы принять их как знак расположения. Скорее, хозяйка отвела их от кого-то. И Хосок потянулся посмотреть, от кого.       Намгиль! Ну, это было ожидаемо. Намгиль придвигался к девушке, она отстранялась. И придвигалась к Хосоку. Но как девушка не смотрела, к кому почти прижималась, так и Намгиль не обращал внимания, кого теснил. Он смотрел куда-то под стол, как показалось Хосоку. Или, вернее, прятал взгляд. Такое поведение Намгилю было несвойственно, он после получения метки очень активно и открыто взаимодействовал с противоположным полом — порой до смущающе-настырного, на грани допустимого.       Хосок подвинулся, чтобы не стеснять девушку, и снова посмотрел на Намгиля. Тот как раз сбито вдохнул, задерживая дыхание зачем-то. Девушка ожидаемо придвинулась к Хосоку. Намгиль, почувствовав свободное пространство, откинулся назад, опять опираясь на девушку. Та постаралась отстраниться, снова прижавшись к Хосоку.       Он чуть проехался по сиденью, освобождая место, и ему в голову пришла мысль посмотреть, далеко ли до края. Или стоило бы придумать другое решение.       До конца дивана оказалось не так много, как представлялось Хосоку. Он вздохнул, поняв, что вместо отдыха и развлечений придётся решать проблему друга. Понять бы ещё, какую!       Хосок присмотрелся к Намгилю, отмечая всё, что могло навести на мысль, что с тем не так. Но обнаружить причину самостоятельно он не успел. Юна хлопнула ладонью по столу прямо перед Намгилем, склоняясь к нему, чтобы он её услышал. Хосок тоже вздрогнул, хотя не слышал хлопка, только видел — Юна впечатляла решительностью и неожиданностью действий. Намгиль же окончательно одеревенел. И покраснел. И такой вот застывший начал заваливаться на девушку рядом с Хосоком. Так что Хосок поспешил встать, чтобы у девушки появилась возможность увернуться от падающего на неё тела. Но она замешкалась, не предвидев такого поворота, и теперь не могла решить, поддерживать парня или бросить и вылезти.       Её выдернул Хосок. Раньше, чем Намгиль окончательно придавил миниатюрную соседку.       — Извини. — Хосоку было неловко такое говорить, но прижимающееся к нему тело девушки, да и вся ситуация в целом, требовали какой-нибудь реакции, а подходящего варианта не находилось.       Девушка покинуть его спасительные объятия не спешила. Впрочем, она неудобно стояла, частично оставаясь между столиком и диваном, так что поддержка Хосока пришлась кстати.       Хосок посмотрел на Намгиля, который вёл себя всё более и более странно. А тот лежал на диване, уткнувшись в обивку, и кажется, почти не дышал. Окончательно растерявшись, Хосок обернулся на Юну и Лин, оставшихся на местах. Лин обмахивалась каким-то журналом и пялилась в потолок, покусывая губы. А Юна… Юна смотрела прямо на Хосока. И от этого взгляда его руки сами собой сжались, притягивая спасённую девушку ближе.       Музыка смолкла внезапно.       — Можешь уже отпустить Мирэ, — мягко улыбнулась Юна, а Хосок из этой фразы понял только, как звали девушку, которая совершенно не спешила вернуться на диванчик.       Вовремя подошедший Ёнун спас Хосока.       — Кто следующий? — короткая фраза, произнесённая запыхавшимся довольным голосом, разбила напряжение над столиком.       — Мы, конечно! — моментально откликнулся Уджин, уважительно подталкивая свою девушку-соседку к экрану и микрофонам.       — Уф-ф, жарко что-то, — близняшка Бо потянулась за кока-колой, заодно задевая Хосока. И тот отступил, всё также придерживая Мирэ, притихшую в его объятиях.       Юна рассмеялась. Видимо, чему-то своему, потому что её никто не поддержал. И никто, кроме Хосока не обратил на её смех внимания. Хосок же опять против воли уставился в раскосые, густо подведённые внимательные глаза. Вот же повезло столкнуться с их обладательницей.       Джебом хлопнул Хосока по плечу:       — Вот, — прямо под носом Хосока появился каталог, — выбирай… …те.       — Я с вами! — отреагировала Мирэ прежде, чем Хосок расшифровал причину заминки Джебома, и выпуталась из объятий, оставляя вместо себя увесистый талмуд.              Близняшки Бо, утолив жажду, не стали садиться, предпочли пританцовывая наблюдать за «соперниками», которые выбрали те же песни. Подбадривающие хлопки и ехидные замечания веселящихся девушек создавали особую атмосферу, которая не долетала до столика и Хосока, шлёпнувшегося на свободное место. А вот Ёнуна — задела и увлекла, заставив забыть о смущении и поддаться активному руководству близняшек. Хосок, наблюдая со стороны, молча вздёргивал брови каждый раз, когда одна из девушек касалась Ёнуна, а тот улыбался и двигался ещё свободнее. Мирэ тоже отлично вписалась в компанию выступающих, будто и не сидела рядом с Намгилем, сжимаясь от некомфортного соседства.       Ощущение, что комната в караоке разделилась на два противоположных мира, накрыло Хосока внезапно, как озарение. Он будто увидел черту, переступив за которую, оказался бы среди беззаботности и веселья. И он дёрнулся навстречу возможной радости, но не смог. Не смог заставить себя встать, шагнуть, начать танцевать, толкаясь среди друзей-одноклассников и случайно встреченных симпатичных девушек. Он ловил редкие шалые взгляды Ёнуна, Уджина или Джебома, впитывал их восторг и… пропускал через себя, не вовлекаясь.       Хосок поморщился, почувствовав себя замшелым стариком, глядящим на «проблем не хлебнувшую» молодёжь. Вот это поворот…       А взгляды развлекающихся друзей не прекращались. И чего они от него хотели?       После очередной серии взглядов, Хосок не выдержал — скорчил вопросительную мину, дополнил её приглашающим жестом. И ничуть не удивился, когда к нему скользнул Джебом.       — Брат, может, мы в соседнюю комнату пойдём? У вас тут свой разговор, а мы мешаем. Да и…       — Идите, — перебил Хосок друга. Чтобы уточнить единственное, что его волновало: — А почему ты меня спрашиваешь? — Джебом забавно смутился, покосившись на руки Хосока. — Из-за метки?!       — Ну-у-у… — Джебом явно сомневался, стоило ли признаваться. — Понимаешь, это же знак! Разрешение! Как… как…       — Понятно, — махнул Хосок рукой, прекращая поиски подходящего слова. — Идите. Присмотрю за Намгилем.       — Спасибо! — расплылся в улыбке Джебом и оттанцевал с хорошими новостями к «артистам». А Хосок посмотрел, наконец, туда, куда смотреть остерегался.       Намгиля почти не было видно из-за стола. Лин по-прежнему нервничала и плохо себя чувствовала, судя по красному лицу и налипшим на вспотевший лоб волосам. Юна… Юна единственная получала какое-то удовольствие от происходящего. Улыбка дёргала ей уголки губ и тут же сбегала, задерживаясь лёгкой насмешкой в выразительных глазах.       Дверь за «молодёжью» закрылась, хлопком подчеркнув установившуюся тишину.       «И что теперь, моя очередь петь?»              — Хочешь? — Юна протянула Хосоку баночку пива и усмехнулась. — Нельзя? Взрослые же уже. — Она замолчала, чтобы рассмотреть выбранную ею и отвергнутую Хосоком банку. — Выглядите большими.       — В универ готовимся поступать. Скоро уже, — не смог не ответить Хосок. Как не смог отвести взгляда от молодой женщины. Уверенной в себе, знающей о жизни, понимающей что-то такое, ещё не доступное Хосоку. И красивой. Манящей.       — В универ, значит, — неожиданно откликнулась Лин, про которую Хосок позабыл, пока смотрел на Юну. — Э-эх, — её тяжёлый вздох заставил Хосока вздрогнуть. — Юна, я пойду тогда? И своего заберу. Как его… — она повернулась к Хосоку. — Как зовут твоего дружка?       — Намгиль, — растеряно ответил Хосок.       — Правильно, Намгиль, — Лин уже пробиралась вдоль диванчиков к Намгилю. — Надо же, как оно вышло… бывает же… — Она добралась до тела, скрытого от Хосока столом. — Вставай, дорогой, нам пора. Ты же проводишь меня?       Мало что понимающий, но кое-что подозревающий Хосок переместился, чтобы лучше видеть Намгиля. Которого Лин удалось растормошить и привести в относительно разумное состояние.       Такого выражения лица у Намгиля Хосок не видел со дня получения другом метки. Смесь надежды, неверия, нежности, удивления, доверчивости и чего-то ещё, непонятного Хосоку, отображалась на лице Намгиля. И вся его фигура, неожиданно неуклюжая и податливая в руках Лин, задела нечто в душе Хосока. Как будто он заглянул в недозакрытую дверь, подсмотрел непредназначенное для посторонних взглядов.       Намгиль пошёл за Лин. Молча. Покорно и уверено. С глупой, но такой милой улыбкой на лице, что Хосок понял: волноваться за него не стоило больше. И маленькая ручка не особо высокой Лин, лежащая поверх рукава, смотрелась исключительно уместно.              — Ну что, будем петь?       Дверь закрылась и отсекла остальной мир от комнатки в караоке. И от Хосока, который остался наедине с Юной.       Юна не стала ждать ответа Хосока, поставила случайный трек, убавила звук. Музыка без слов полилась, заполняя образовавшуюся после ухода друзей пустоту. Сближая. Юна щёлкнула, открывая банку с пивом, и сделала длинный глоток.       — А здесь и правда жарко. Как тебя зовут? Я не запомнила столько имён сразу, — Юна улыбалась, довольно щурясь. Расслабленность её плавных движений завораживала Хосока, голова у которого неожиданно закружилась. — Сбежать ещё не решил?       — Хосок. Моё имя. — Мысль, что можно было бы сбежать, удивила Хосока. Если такой вариант и был разумным — то до её слов, намекнувших на продолжение общения.       Юна кивнула. То ли в ответ Хосоку, то ли своим мыслям. Сделала глоток, потянулась за конфеткой.       — У вас повод какой-то был? Или часто так отдыхаете? — продолжила Юна вежливую беседу.       Хосок замялся. Рядом с ней появление метки как повод показалось незначительным. Но он неосознанно потёр помеченную кисть, и она это заметила.       — Метка, значит.       Новый глоток пива и отведённые от Хосока задумчивые глаза. Ему даже зябко стало без её присмотра. Отрицать угаданное не имело смысла. Впрочем, смущаться повода — тоже.       — Да, появилась ночью. Прекрасный предлог, чтобы погулять.       — Согласна, — Юна отсалютовала ему жестяной банкой. — А у нас тоже дурацкая причина собраться, — она улыбнулась Хосоку. В который уже раз? — Девочки выиграли конкурс талантов в университете. И не смотри так, сестрёнки танцевали только.       Допитая баночка с ломким шелестением смялась в ладони Юны, разбив зачарованность Хосока. Теперь он смотрел не на лицо, а на руки Юны. На яркую метку между большим и указательным пальцем. Юна проследила его интерес.       — Хочешь рассмотреть?       Она не дала Хосоку времени ответить, пересела ближе, заодно придвинув баночки пива и тарелочки с конфетами. Между ними оставалось достаточно места, чтобы соседство выглядело приличным. Но Хосок ощущал её присутствие слишком отчётливо, чтобы не смутиться от подобной близости.       — Вот, смотри. Можешь потрогать даже, — Юна протянула руку, развернув её меткой вверх. Хосок осторожно взял её кисть, провёл пальцами по рисунку. — Если так подумать, то даже красиво, разве нет? — Юна склонилась к Хосоку и говорила тихо, медленно и растягивая слова. — Ей уже шесть лет, представляешь? Шесть лет у меня где-то есть соулмейт, а всё, что я о нём знаю — это вот этот рисунок на коже. Разве не странно?       Юна мягко высвободила руку, чтобы взять новую баночку. Её пальцы дрожали, когда она открывала пиво. Хосок помог ей, заодно прикинул на взгляд, сколько ещё баночек имелось в наличии.       — Ты точно не будешь? Тут много для меня одной.       — Может, позвать из соседней комнаты?       — Не надо. Мы же не сразу сюда пришли. Они своё успели выпить, если ты не заметил. И теперь отрываются с твоими так кстати подвернувшимися друзьями. А Лин не до пива. Пока что.       Юна осушила баночку, заворожив Хосока видом своей длинной шеи.       — Уф, — Юна облизнулась, потом стёрла пальцем невидимую капельку из уголка губ. Пустая баночка жалобно скрипнула, смятая решительной рукой. — Открывай следующую.       Хосок послушно взял баночку, но открывать не стал.       — Может, не так быстро? Можно и закуску заказать. Не только конфеты.       — Заботливый. Приятно, — она снова смотрела на него так пристально, что сантиметры между ними переставали казаться значительными. — Чем отвлечёшь?       — Разговорами, — петь Хосок не был готов.       — Говори.       — Я спрошу?       — Спроси.       — Ждёшь? — он кивнул на руку, украшенную рисунком. Юна подняла руку на уровень их глаз, распрямив пальцы, чтобы метка была хорошо видна. — Красивая, — отчасти вынужденно согласился Хосок.       — А ты бы искал меня? Если бы знал, что это я? — Юна произнесла это почти на ухо Хосока, заставив того вздрогнуть и сорвать колечко на банке. Пиво радостно зашипело. — О! Спасибо, — Юна забрала открытый напиток, снова собираясь выпить сразу всё.       Хосок пожалел, что не сдержался.       — Постой, — он тронул Юну за запястье, коснувшись голой кожи, и отдёрнул руку как от оголённого провода.       — Что? — Юна оторвалась от банки. — Хочешь? — Её пристальный взгляд смутил Хосока, пальцы царапнули по ткани брюк.       — Нет, — ответил Хосок, и будто не от пива отказался…       — Тогда допью.       — Но ведь слишком быстро!       — Но оно же открыто!       — Юна…       — Да?       — Не спеши.       — Хосок, — она всё-таки отставила напиток на стол, — ты определись, чего ты хочешь. — Запах пива долетел до него, и приятным он Хосоку не показался. Скорее, будоражащим. Юна придвинулась ещё немного, чтобы убедить в своей правоте. — Хосок, — ей пришлось прислониться к спинке диванчика и подпереть голову рукой, — а ты не ответил. Искал бы?       Хосоку пришлось развернуться, чтобы разговаривать с Юной, а не столом. Поэтому его ответ, который ни к чему на самом деле не обязывал, получился почти интимным:       — Искал бы, — её лицо почти лежало на его плече, пряди волос рассыпались из укладки, губы блестели. Хосок знал, что соврал ей, но почему-то верил, что сказал правду. Он сглотнул, взбудораженный возможностью рассмотреть Юну так близко. Тем более, что она устало прикрыла глаза и не могла помешать.       — Шесть лет, это слишком долго. Уже университет закончен, работаю. А его всё нет. А в том далёком году всё виделось иначе. Метка же! Появилась! — Юна хихикнула и снова примолкла. Ненадолго: — Пиво моё подай, будь так добр.       Хосок не посмел отказать, потому опять смотрел на длинную изящную шею, готовый забрать пустую банку, и молчал.       — Значит, искал бы, — Юна смяла и эту жестянку. Резко, решительно. И отдала Хосоку получившийся мусор, смотря прямо в глаза. — Хосок, — позвала она, как только смятая банка коснулась стола. Хосок обернулся. Но он не успел предотвратить столкновение. Юна прислонилась к нему, поймала пальцами подбородок, удерживая так, как было удобно ей. — Значит… — она склонила голову, сокращая расстояние, пока между ними не остались жалкие миллиметры. Её выдох вместе с алкогольными парами осел на коже Хосока. — Хосок, а ты уже целовался?       — Что?       — Что? Нет? — она улыбнулась, покачнувшись при этом. — Здорово. Хочешь поцеловать не соула? Как эксперимент? Вдруг тебе тоже не повезёт и придётся до-о-олго ждать?       Хосок задержал дыхание, осмысливая обрушенный на него поток информации. Юна не стала ждать его решения. Чуть развернула его лицо пальцами, которые и не думали исчезать с захваченного подбородка, и прижалась губами. Хосок выдохнул, закрывая глаза и сдаваясь. Концентрируясь на ощущениях.       Рука, обхватившая его за шею, не удивила. И когда эта рука скользнула вниз, под ворот рубашки, прокрадываясь к позвоночнику, Хосок лишь подался к Юне, чтобы ей было удобнее. Она же успела прикусить ему нижнюю губу, провести по ней языком, заставляя Хосока приоткрыть рот и тут же захватывая его. Стон зародился где-то внутри Хосока, отдался вибрацией по телу и умер на его губах. Неозвученный.       Пальцы с подбородка исчезли, чтобы притянуть Хосока за рубашку, скомканную в кулачке. Его же руки вцепились в обивку дивана и столешницу, удерживая его на грани сознательности, пока касающееся его женское тело неумолимо выбивало почву из-под ног, склоняя и подчиняя инстинктам.       — Ну как? — Юна тяжело, прерывисто дышала. Её пальцы продолжали поглаживать Хосока — там, куда успели добраться. И Хосок оставался на месте — поглаживаемый, взбудораженный, опьянённый. — Чувствуешь что-нибудь?       Хосок открыл глаза, фокусируясь сразу на её губах. Слов, чтобы описать ощущения и ответить правильно, у него не было. И он молчал, взглядом и всем видом выражая своё состояние.       Юна довольно улыбнулась, облизнулась как кошка.       — Ещё пива?       — Нет!       — А я хочу. Открой!       — Юна! Разве не достаточно?..       — Будем целоваться? — она прищурилась, склонила голову набок, глаза её заблестели, намекая на придуманные Юной шалости. — Я только за!       Хосок молчал, не понимая, в чём крылся подвох. Пальцы Юны по-прежнему удерживали его на месте, сбивая и без того неровное дыхание лёгкими поглаживаниями.       — Откро-ой, — протянула Юна, — у меня же руки заняты.       И Хосок сдался. В конце концов, кто тут старший и ответственный? Явно не он, которого смутили, обескуражили, озадачили. Он аккуратно, не разрывая контакт, потянулся к очередной баночке, так же осторожно вскрыл её и протянул Юне.       — Спасибо! — Она оставила руку на шее Хосока, пока пила отвоёванное пиво. — Ты просто чудо, — оторвалась она от банки, а Хосок поморщился. — Попробуешь? — Он помотал головой, поражаясь её настойчивости. — А так? — Юна глотнула пива и отставила пустую банку, чтобы притянуть к себе Хосока за шею и поцеловать его снова. Поделившись.       Хосок закрыл глаза, смиряясь с алкогольным привкусом поцелуя. Послушно открыл рот, повторяя за ней, включился в игру языков, увлекаясь разнообразием вариантов. И так же безропотно остановился, когда Юна оборвала поцелуй.       — Как думаешь, что сейчас чувствуют наши соулы? Сейчас, когда связь намечена, но не подтверждена? Ему хорошо, потому что мне хорошо? Или плохо? Потому что не с ним?       Её злой и отчаянный шёпот тронул Хосока, и он решился обнять Юну. Сомкнул руки вокруг неё, прижал к себе, сминая сопротивление. Гладил по спине, волосам, успокаивая и расслабляя, пока она не затихла, уткнувшись ему в плечо.       — Мне же можно целоваться с другим, раз его нигде нет? Мне понравилось целоваться…       Хосок только погладил её ещё раз. И ещё. Улыбаясь, потому что ему тоже понравилось. Определённо.       — Как думаешь, с соулом было бы лучше? — Она вскинула голову, задевая его щёку. Скользнула губами по коже. — Спросишь тогда у того, долговязого. Если они решились, конечно. Хотя… Куда им теперь спешить…       Юна вздохнула, отстранилась от Хосока, села прямо. Осмотрела себя и его, завела за ушко прядь.              Звук смс, пришедшего на её телефон, оглушил обоих. Выбранный Юной трек давно закончился, никем не исполненный.       — «Мы идём гулять к реке Хан», — прочла Юна вслух. — Надо же, как спелись. Проводишь до такси? Или это я должна?.. Как старшая?       — Провожу.       — Хорошо.              Разобравшись с оплатой комнат, Хосок и Юна вышли на улицу и побрели туда, где Юна собиралась искать такси. Вызывать его она отказалась, сказав, что прогуляется.       — Прости за сегодняшний вечер. Вдруг что испортила нечаянно, — Юна повернулась к Хосоку, согрев его мягкой улыбкой. — Было интересно с тобой познакомиться, — в голос добавились нотки озорства, — и украсть первый поцелуй.       Хосок кивнул, поражаясь своему спокойствию и умиротворению. А ведь и правда, визит в караоке оказался богат на события. И какие! Он усмехнулся, прощаясь с подростковой наивностью. Конечно, не всё ещё уложилось в его голове и оформилось в опыт, но…       Юна успела затормозить машину с характерной надписью и стояла возле открытой дверцы салона.       — Хосок! Спасибо за сегодня! Ты был… великолепен!       И уже из салона, почти закрыв дверь:       — Поздравляю с меткой, кстати.