Птичья Песня

Джей не допил то, что оставалось в кружке, и есть тоже не стал. Оказалось, что перемещаться из центра города запрещено, поэтому нам пришлось вернуться к городской стене и уже за ее пределами начать путь через миры. По дороге я, не чувствуя вкуса, воровато жевала булочку, которую прихватила из трактира. Колдун, как и прежде, поводил рукой по воздуху, но без амулета я не видела серебряных искр, и мне пришлось держаться за его плечо. В этот раз мы не проходили через лес с бабочками, и дорога заняла больше времени. – Если бы я раньше заметил, что ты идешь за нами, я бы не стал сокращать путь через бабочек, – соизволил объяснить колдун. Значит, какое-то время амулет действительно скрывал меня от его взгляда. После этого Джей не проронил ни слова, пока мы не оказались в поле с золотыми колосьями. Девушки продолжали косить, но уже дальше от края, плащи лежали рядом, светило солнце, а пронизывающий ветер гнал волну по верхушкам колосьев. Чирикали серые птички с полосатыми хвостами. Колдун остановился и изучающе посмотрел на меня. Так смотрят на муху, которая бьется о стекло рядом с открытой форточкой. – Верни плащ и извинись. – Что? Он закатил глаза. – Ты спросила, прежде чем его взять? Мне этот вопрос совсем не понравился. Он что, будет совать свой нос во все мои дела? Я хотела так ему и ответить, смело и решительно, как и подобает гордой девушке, которая никому ничего не должна, но вместо этого забормотала: – Н-нет, но никто не заметил! Я просто положу его на место, и... – Нет, – отрезал колдун. – Но я не знаю их язык! – нашлась я. – Я знаю, значит, теперь знаешь и ты. Я скрестила руки на груди, но этот жест тоже не выглядел внушительно, и колдун не передумал. Я сняла плащ и медленно двинулась в сторону девушек. Никто из них не отреагировал на мое приближение, кроме одной. Светловолосая, розовощекая девчонка лет шестнадцати повернула ко мне голову и грубо спросила: – Что? В моей голове как будто открылся файл, соответствующий этому языку. – Я проходила мимо, замерзла и взяла на время плащ, – слова выходили как-то коряво, как будто мой язык не был приспособлен под эти звуки. – Я... – Нельзя так! – воскликнула девушка, вырывая у меня из рук плащ. – Нельзя! – Извините, – прошептала я. Другие девушки остановились и наблюдали за сценой. Лица их были хмурыми и враждебными. Я попятилась и побежала к колдуну. Он ничего не сказал, вновь махнул рукой, и мы шагнули в следующий переход. Наконец, мы оказались в отеле. Здесь все еще была ночь, небо едва посветлело. Сколько же времени прошло? На меня навалилась усталость от последних часов. Все произошедшее вдруг показалось бессвязным дурным сном. Дверь, ведущая в комнату с манекеном, была вся в подтеках, а рядом в кресле сидела сай и периодически брызгала на нее водой из бутылки. Она совсем не выглядела обеспокоенной, скорее, скучающей. При нашем появлении хозяйка гостиницы вскочила. – Господин колдун! Рада видеть тебя! Я вижу, ты получил плату за помощь! Но зачем же ты вернулся? Она непрерывно кланялась. Я хотела сказать этому проклятому заискивающему существу, что амулет оказался краденым и что из-за нее я теперь не могу вернуться домой, как вдруг меня осенило: я же почти дома. Хотя бы в нужном мире! Просто тихонечко отойти, добраться до номера, взять рюкзак с вещами. Только не разбудить Алину, нет времени на объяснения. Найду вокзал, куплю билет на ближайший поезд и уеду домой! Может быть, из-за того, что я мало спала, или из-за того, что столько всего произошло за короткий промежуток времени, план показался вполне осуществимым. – Вперед! – Джей подтолкнул меня к двери. Я так задумалась, что просто сделала, что он сказал – зашла в комнату с манекеном. Дальняя дверь была закрыта. – Ну наконец-то! – воскликнула беременная женщина, потянулась и, охая, поднялась с пола. Пока я пыталась сообразить, как она умудрилась вырваться из лап колдуна, беременная протиснулась между мной и Джеем в коридор и устроилась в кресле сай. – Вся спина затекла, – пожаловалась женщина. – Я стучу-стучу, кричу-кричу, дверь не открывается, пришлось на пол лечь, отдохнуть. – А как же колдун? – спросила я. – А что колдун? Он в меня сначала вцепился этой круглой штукой – вот я напугалась! Чувствую – как душу вынимает! У меня неприятно кольнуло в груди. – А потом эта его жемчужина взорвалась, как будто переполнилась. – Слабый артефакт, – заметил Джей. – К тому же, зеркало не терпит магии внутри себя. – Я сразу вскочила, хотела убежать, ведь он еще что придумать мог. Вспомнила, что этот, – она кивнула на Джея, – сказал: у тебя есть все, что отражается в зеркале. Ну, я скатерть схватила, зеркало накрыла – пускай у него ничего не отражается! Беременная тарахтела что-то о том, как из второй комнаты она вышла, а в коридор попасть не смогла, как снова уснула, а я пыталась осознать, что она сказала. Во-первых, по словам сай, это должна была быть сверхмощная жемчужина, а не какой-то там жалкий артефакт. Во-вторых, я же сразу предложила накрыть зеркало тряпкой! Значит… Что же это значит, Екатерина? Я, конечно, иногда птица-тупица, но в целом не безмозглая: когда надо, соображаю быстро. Я сделала маленький, незаметный шаг к стене. Хозяйка гостиницы отправила меня за колдуном не для того, чтобы попросить помощь или чтобы отдать ему амулет – ведь он сам сказал, что ему не нужно ее барахло. Это я была платой за услуги! Сай тем временем заискивающе обратилась к колдуну: раз уж он снова здесь, то не мог бы он сделать что-то с беременной женщиной. Та уже опять задремала. С нервным-то сай разберется сама! А эту даму она даже выпускать из комнаты опасалась, не придумала, что делать, поэтому блокировала ей путь. Джей склонился над беременной и положил ей руку на живот. – Ребенку могли передаться способности, но ей об этом знать не надо. Лучше бы ей вообще все забыть. Здесь сильный фон, очень много электричества и волн, а вы будете мешать, – он взглянул на нас с сай. – Выйдите, пока я буду работать с ее памятью. Я не поверила своему счастью. Колдун перенес беременную в комнату, сай закрыла дверь и снова уселась в кресло. – Я схожу на кухню за водой, – соврала я, повернулась и пошла в сторону центральной лестницы. Сай была занята разглаживанием складочек на своем бархатном платье. Свернув за угол, я рванула со всех ног. Притормозила я только в темном зале, куда не проникал свет уличных фонарей. Все показалось нереальным, вот же только что я шла здесь и воображала себя персонажем выдуманных историй. На секунду я даже пожалела, что не могу принять участие в том сюжете, в который по глупости влипла. Но нет, не время раздумывать о том, каким бы я была героем сериала, все равно это не про меня. Я добежала до комнаты, тихонько открыла дверь. Алина спала. Хорошо, что я не распаковала вещи! Я быстро заглянула в ванную комнату, забрала косметичку и, на секунду задержавшись, схватила еще и полотенце с золотым вензелем – скромная компенсация за мои злоключения. Я выскочила в коридор и на бегу накинула свитер – наконец-то тепло! Отель находился в центре города. Небо, бледное на востоке, теснило ночную тьму. На западе висела последняя звезда, и ее яркость оттенял темный силуэт башни собора, возвышавшегося на центральной площади. Я устремилась туда, рассчитывая найти у главной достопримечательности карту города, а на ней – вокзал. Узкая улочка отклонялась то вправо, то влево. Брусчатка была мокрой – ночью прошел дождь, воздух был прохладным и свежим. Звук от резиновых подошв казался чужеродным и слишком громким. Фонари тускло освещали лишь пространство под собой. Город еще спал. Я несколько раз обернулась, но меня никто не преследовал. Мне вновь показалось, что это все было дурацким сном, а я зачем-то собрала вещи и убегаю. Хотя, если подумать, не так уж мне и нравилось это путешествие. Я устала ехать в автобусе, устала от бессонных ночей, гомона, шума мотора, невольно подслушанных разговоров, сменяющих друг друга городов-близнецов, чужих запахов, чужих языков, непривычной архитектуры и еды, не своих столовых приборов, кофе в одноразовых стаканчиках, от невозможности просто закутаться плед и посидеть в тишине. Но все же стоило оставить Алине записку. Последний поворот – и передо мной вырос собор. Я огляделась в поисках карты. Да, вот она, под фонарем у ступеней, ведущих к высокой двустворчатой двери из темного дерева. Я хотела было пойти напрямую через площадь, но пространство показалось мне огромным и пустым, и моя одинокая маленькая фигура выглядела бы на ней беззащитно. Я прошла вдоль окружающих площадь домов, обходя поставленные друг на друга столики ресторанчиков и мельком заглядывая в витрины, как будто прощаясь. Поскользнувшись на мокрой брусчатке и чуть не рухнув, я подбежала к карте. Вот красный кружок «вы находитесь здесь». Все надписи дублируются на английском. Я поискала черные линии железной дороги. Вот они, а рядом вокзал. Читать карты меня научили компьютерные игры. Стекло информационного щита было мокрым, запотевшим. Я водила пальцем по улицам, запоминая названия и стараясь примерно рассчитать, сколько времени займет путь. Хорошо бы сделать фотографию на телефон, но еще слишком темно. Я в последний раз пробежалась глазами по дорогам, проверяя, что запомнила основные повороты. – Красивый город. Хриплый, тихий голос впился в виски. Я вздрогнула всем телом и резко повернулась. Герои моих любимых книг и сериалов в такие моменты говорят «Нет». И я, словно вторя им, прошептала: – Нет. Не может быть. Это был сон. И все же не сон. Джей стоял всего в нескольких шагах от меня. Пятно на руке, о котором я успела забыть, щекотало кожу. Нет-нет-нет. Я бросилась бежать. Не важно, куда! Я метнулась в первую попавшуюся улицу, поскользнулась и на этот раз упала. Вес рюкзака увлек меня вбок, я ударилась о землю локтем и бедром. Несмотря на боль, я вскочила и побежала, не оглядываясь. Он уже ждал за поворотом. Увидев силуэт в плаще, я встала, как вкопанная. Я просто опять сплю, вот и все. Потому что так не бывает. – Ты, похоже, пока не поняла природу нашей связи, – проговорил он, приближаясь. Я попятилась. Он то ли вздохнул, то ли усмехнулся. – Вот это, – он поднял ладонь с пятном, как будто в приветствии, – только внешнее проявление. Я всегда буду знать, где ты находишься. Ты сейчас чувствуешь усталость. Мне пришлось воспользоваться твоими силами, я сегодня потратил много своих. Понимаешь? Я развернулась и снова побежала. Всего лишь десяток шагов, и дыхание мое сбилось, ноги стали ватными. Я остановилась, борясь с желанием лечь на землю. Голова кружилась. Мои силы утекали. Теперь я поняла. Я согнулась, положила руки на колени и ловила дыхание. Чертов рюкзак сполз мне почти на голову. И что Алина напихала туда, что он такой тяжелый? – Мы возвращаемся в отель. Когда я подняла голову, он уже уходил с площади. Остаться здесь? Закричать? Позвать полицию? Я поплелась следом за колдуном. Силы возвращались, я догнала его и хотела крикнуть, но получилось едва слышное жалобное бормотание: – Меня будут искать... – Поэтому, – раздраженно ответил мужчина, не оборачиваясь, – мы и возвращаемся в отель. Колдун открыл передо мной дверь и сделал приглашающий жест. Прежде чем зайти обратно в отель-музей госпожи Сай, я оглянулась. Город только готовился проснуться. Светлело, ночная влага начала испаряться, погружая улочку в молочную дымку. Чирикали первые птицы , где-то вдалеке проехала машина. Я проскользнула в отель. Мы сели за стол в гостиной, где всего несколько часов назад состоялся ужин. Сай принесла бумагу и ручку. – Пиши письмо своим родственникам, – сказал колдун, – что ты решила остаться и работать в отеле. Да кто же в это поверит! Даже если бы это было какой-то невероятной правдой, я бы скорее позвонила, чем стала писать. – Но зачем письмо? Он потер переносицу, провел пальцем по брови. – Давай так. Я говорю тебе что-то сделать, и ты это делаешь. Понятно? Не понятно, вообще ничего не понятно. Я взяла ручку и зависла над белоснежным листом с золотым вензелем наверху и адресом и названием отеля внизу. Дорогие мама и папа, пишет вам дочь ваша Екатерина. Я встретила колдуна и случайно стала его служанкой. А может, батарейкой?.. Мама и папа, я заснула, мне снится кошмар. Дорогая тетушка, ты уже давно умерла, но я постоянно слышу твой голос. Твои аристократические советы оказались совершенно бесполезными в жизни. Колдун хлопнул рукой по столу. Я подскочила. – Пиши, как я сказал, одной строкой, и все, – раздраженно сказал он. Хорошо-хорошо, уже пишу! Я поставила подпись под короткой запиской. Колдун подвинул к себе лист, сложил вдвое, прижал одной рукой, а второй стал водить рядом, как будто пришивая что-то. Он закрыл глаза и почти перестал дышать. Сай завороженно наблюдала из угла, сложив руки на груди, и напоминала гигантскую белку. Наконец, колдун выдохнул и сказал: – Идем к твоей подружке. Еще и впутывать в это Алину? С другой стороны, у меня будет шанс предупредить ее, и она сможет обратиться в полицию... Я забеспокоилась, вскочила со стула и тут же села – закружилась голова. Сай выступила из своего угла и заискивающе сообщила, что у нее есть кое-какие амулеты, источники силы. – Неси, – буркнул колдун. Он даже не встал, похоже, и у него больше не было сил. Неудивительно, учитывая, сколько он прошел сегодня. Я помотала головой. Вот еще, сочувствовать ему не хватало! Сай принесла огромную шкатулку со своими сокровищами. Джей покопался в них, вытащил совершенно туристического вида магнит в виде маяка, удивленно хмыкнул, отложил. Выбрал несколько жемчужин и небольшой рубин. Ключ на цепочке. Автобусный билет. Тут сай сжала губы, но промолчала. Неужели это что-то ценное? Последним в кучку отправился велосипедный звонок. Колдун отодвинул шкатулку. Каждый предмет он брал в руку и через несколько секунд откладывал. Я пыталась рассмотреть какие-нибудь следы магии, хотя бы одну серебряную искорку, но ничего не видела. Дольше всего он сжимал билетик. Я почувствовала себя бодрее, меня больше не клонило в сон и даже расхотелось есть. Вот спасибо, не забыл подзарядить свой запасной аккумулятор! – Идем, – сказал колдун и двинулся в направлении комнат для гостей. Алина не проснулась, когда мы зашли. Она всегда крепко спала. Колдун не разрешил сай пойти вместе с ним, а меня взял. Через шторы пробивался мягкий утренний свет. Колдун что-то прошептал, и Алина, не открывая глаз, села на кровати. На ней была футболка, которую я всегда не любила за банальность – котик, повисший на ветке дерева и надпись «Держись!» Теперь я мысленно поблагодарила котика. Может, разбудить Алину и попросить, чтобы она меня сейчас же спасла? Но тогда колдун может выкачать из меня сразу все силы, чтобы я упала в обморок и не мешала ему. – Пожалуйста, молчи, – сказал он мне, как будто прочитав мысли, – работа с памятью очень тонкая. Мало кто умеет это делать так, чтобы не навредить человеку. Подразумевалось, конечно, что он один из таких специалистов. Колдун положил мою записку на прикроватную тумбочку, склонился над Алиной и положил кончики пальцев на ее виски. Она открыла глаза, но не проснулась. И вновь эта скучная немагическая магия, без свечей, без крыльев летучей мыши и светящегося в темноте зелья. У меня из глаз потекли слезы. Это же Алина, которая следила за мной столько лет. Заботилась обо мне, собирала мои вещи, решала мои вопросы. Кто же теперь будет помогать мне? Я всхлипнула и тут же зажала рот рукой, но колдун не обратил внимания. Я откуда-то знала, что он не делает ничего плохого, словно через тонкую связь между нашими ладонями передавались отголоски чувств. Я только боялась, что Алина забудет обо мне. Колдун отошел от кровати. Мне показалось, или его руки дрожали? Алина улыбалась. Не замечая нас, она взяла записку, прочитала, кивнула и, как ни в чем не бывало, легла спать. Джей мягко взял меня за локоть и увлек в коридор. «Только не забывай меня», – прошептала я Алине. – Не забудет. Она думает, что ты здесь работаешь и уверена, что сама помогла тебе принять это решение. Она передаст записку твоим родителям, и магия распространится на всех, кто о тебе спросит. Ее не на много человек хватит, но у тебя ведь не так много знакомых? Я расценила это как оскорбление. Да с чего он это взял! Не дожидаясь ответа, колдун пошел обратно в столовую. Там он объяснил сай, что нужно сказать группе про исчезнувшую туристку, чтобы не тратить на них магию, доставшуюся Алине. Наконец, он решил, что нам пора обратно, и махнул в воздухе рукой. Я вытащила из-под стола рюкзак, подошла к колдуну, готовясь к тому, что сейчас я снова шагну в неизвестность, к головокружению, жаре и ветру, холоду и золотым колосьям. Про бабочек я предпочитала не думать и надеялась, что мы снова их как-то обойдем. Джей странно посмотрел на меня. – Что ты взяла? Я пожала плечами: – Там просто мои вещи. – Что ты отсюда взяла? – Ничего! Колдун закинул голову и прошептал в потолок: «Боги!» Когда он заговорил, в его голосе появились грубые ноты: – Если тебе надо объяснять все медленно и разборчиво, хорошо, объясняю. Правило первое: ты делаешь то, что я тебе говорю. Правило второе: ты мне не врешь. С моральными установками у тебя не очень, так что врать мне не надо не потому, что это плохо, а потому что я узнаю. Понятно? Понятно, что он не имеет права так со мной разговаривать из-за какого-то пятна на руке. Я промолчала. – Доставай. Я поставила рюкзак на пол и выудила полотенце. Надо было спрятать получше! Сай захихикала, но тут же спохватилась и забормотала извинения. Джей развернул полотенце и указал на золотой вензель. – Вот это сделано специально для таких, как ты. Три года неудач, неплохо, да? А для тебя так вообще смертельно. Я опустила голову, и сжала губы от обиды. Колдун не только видел насквозь все, что я старалась скрыть, но еще и кидался язвительными фразами. Джей протянул полотенце сай, и та, прижав его лапками к груди, разразилась фейерверком благодарностей, не забывая кланяться. Я больше не могла видеть в ней человека. Это была самая настоящая белка, суетливая и наглая. Жаль, что старичок из автобуса ее не видел – у него бы вышел отличный рисунок. – За мной, – приказал колдун. Я положила руку ему на плечо, и мы шагнули в переход. Третье всего лишь за одну ночь путешествие через миры уже не казалось чем-то фантастическим. Хоть амулеты сай и придали сил, я была настолько вымотана впечатлениями и тревогой, что не смотрела по сторонам. Когда мы добрались до мира колдуна, то не стали возвращаться в трактир. Мы вновь прошли через арку городской стены, пересекли речку с каменным руслом и вышли к мосту через широкую реку, которая делила город на две части. Первый раз я была здесь ранним утром, теперь же день близился к середине, и воздух нагрелся. Захотелось снять свитер, но моя майка выглядела бы странно. Свитер хотя бы по форме походил на блузы, а джинсы – на узкие брюки, которые носили некоторые обитатели этого мира. Навстречу, в центр, тянулись люди в разноцветных одеждах. Тех, кому с нами было по пути, было гораздо меньше. Очевидно, после многих лет в заточении Джей чувствовал себя неуютно в толпе. Мимо проехала женщина на велосипеде, прохожие привычно уступили ей дорогу. Надо же! Может, тут царит не мрачное средневековье, как я решила поначалу? Я оглянулась. Велосипед был трехколесный, спереди одно колесо средних размеров, а сзади – два поменьше, а над ними – коробочка для багажа. Очень даже неплохо! Никогда не могла понять, почему у детей отбирают трехколесный велосипед и сажают на неудобную конструкцию, на которой нужно большую часть времени посвящать тому, чтобы не потерять равновесие. Вдоль мостовой на другом берегу реки выстроились магазины и жилые дома крупнее и новее, чем в центре. Хоть я и боялась потерять колдуна из виду, все же то и дело оборачиваясь, чтобы рассмотреть окрестности. Да и чего бояться, ведь если отстану, колдун вернется и потащит меня за руку. Я остановилась, чтобы оглядеться как следует. Река текла между холмов, которые грядами толпились слева, а правее плавно теряли высоту и переходили в зеленую равнину. Посередине одного из холмов стоял замок, а на самой вершине – смотровая башня. Под замком раскинулись домики с красными крышами, и где-то среди них затерялся утренний трактир. Вдоль берега реки стояли более новые кирпичные дома. – Рина! Я вздрогнула и обернулась. Так меня никто еще не называл! Вопреки моим ожиданиям, колдун не вернулся за мной, чтобы тащить за руку, а сообщил, что если я потеряюсь, то буду ночевать на улице. – Я буду звать тебя Риной. Екатерина – слишком длинно. Мог бы хоть для вежливости спросить, не против ли я. Хотя я вроде бы была не против. Все лучше Катюхи. Я вспомнила про Алину, удержала готовый вырваться всхлип и снова поплелась за колдуном. Мы свернули на боковую улицу, которая начинала пологий подъем на холм, застроенный аккуратными особнячками. Здесь царила сонная тишина и было безлюдно, жители то ли ушли в центр, то ли занимались домашними делами. Улица не петляла, а чинно и плавно загибалась вокруг холма, иногда разветвляясь на две. По обеим сторонам тянулись двух-трехэтажные дома, разнообразно украшенные на вкус хозяев лепниной, колоннами и даже гаргульями. Аккуратные садики изо всех сил старались поразить воображение, каждый стремился показать свой уникальный характер. Тут остриженные в шарообразную форму кусты самшита и раскидистые гортензии с еще не раскрывшимися зонтиками цветов, а здесь все засажено ельниками. У фонтанчика стоит статуя девушки, задумчиво коснувшейся рукой пряди волос. В высокой живой изгороди, отделяющей участки друг от друга, шумно перекрикивались птицы. Колдун выглядел чужеродно в этом месте – ссутулившийся, бледный, сухой, как старая книга, которую достали из древнего сундука и еще не успели смахнуть пыль с обложки. Куда же мы направляемся? На очередном повороте нас ждал Робин с большим мешком у ног. Значит, Джей поселится у друга, пока не найдет себе жилье. Я вновь переключилась на сериальное восприятие, забыв, что я не сторонний наблюдатель, а участник, и мне тоже надо где-то жить. Робин внешне вполне походил на обитателя особняка – высокий, крупный, с горделивой осанкой и широкой улыбкой человека, покорившего весь мир и заслужившего бокальчик вина у камина. – У тебя что, работы нет? – буркнул Джей, подходя к другу. – Ты теперь моя работа, – широко улыбнулся тот. – Серьезно! Ты подумай, в город вернулся опасный колдун, которого так рано не ждали. Многие уже в курсе. Мне приказали следить за тобой. – Кто приказал? – нахмурился Джей. – Все расскажу, давайте сначала зайдем в дом. Трехэтажный особняк был до самого верха увит диким виноградом, а окна были покрыты грязью. Я тут же усомнилась в своем выводе о принадлежности этого жилища Робину. Если дома здесь всем своим видом показывали характер, то этот ясно говорил, что он гостям не рад. Ощетинившись заросшей изгородью в сторону соседних домов, он выкинул ветви кустов к тротуару, будто желая оттолкнуть зазевавшихся прохожих, не сообразивших перейти на противоположную сторону дороги. Вход в сад преграждала кованая калитка не выше метра высотой, которая скорее служила украшением, нежели защитой от непрошеных гостей. К ней зачем-то были прикреплены два почтовых ящичка – один снаружи, другой изнутри. По обеим сторонам от калитки на невысоких постаментах располагались мраморные львы. Один сидел, гордо выпрямившись, а второй безмятежно спал, положив голову на лапы. Мрамор, некогда белый, зарос мхом и покрылся слоем грязи. – Тринадцать лет, – прошептал Джей и погладил по голове сначала одного льва, потом другого. На его усталом лице появилось подобие улыбки. Он провел руками над калиткой, и та скрипнула в ответ. – Всего-то? – удивился Робин. – Это только один уровень, – ответил Джей. – И через него пытались проникнуть. Мы прошли через заросший сад к дому. Над дорожкой нависали ветви, образовав узкий коридор. Робин придерживал каждую, пока я не перехватывала ее. Сад был недружелюбен и всячески старался насолить, подставляя подножки в виде корней, цепляясь руками-ветками за мои волосы и свитер, пытаясь стащить с плеч тяжелый рюкзак. Джей сорвал плети винограда и плюща, облепившие дверь темного дерева. Освободив небольшое пространство, он приложил обе руки к поверхности. Он молчал и не шевелился. Я выглянула из-за спины Робина, чтобы посмотреть, не мелькнет ли искорка. Тот прошептал: – Очень мощная магия. И тут я пошатнулась и схватилась за его плечо, чтобы не упасть. Из меня снова утекали силы. Робин все понял и подхватил меня, но я отстранилась. Мне не нравилось его молчаливое пособничество моему пленению вкупе с бездеятельным сочувствием. То ли помогает, то ли не помогает! Я скинула рюкзак на землю, а сама гордо осталась стоять. Наконец, дверь щелкнула. Дом как будто выдохнул, а растения в саду ослабили напряженные ветви. – Тут ничего не изменилось! – восхищенно сказал Робин, заходя вслед за Джеем. Перед этим он попытался взять мой рюкзак, но я оттолкнула его руку. «Екатерина, настоящим леди не пристало таскать тяжести!» – укоризненно пропел в моей голове голос тетушки. Я отмахнулась, приподняла рюкзак и тут же пожалела, что отвергла помощь. Сил у меня стало гораздо меньше, и рюкзак казался наполненным камнями. Но ничего не поделать, чувство собственного достоинства имеет свою цену. Я потащила рюкзак по земле, приподняв его только чтобы втащить на ступеньки. Внутри не было и следа той запущенности, которая царила снаружи. Пахло осенью, а в коридоре валялся красно-желтый лист, будто только что упавший с дерева. – Он бы еще сто лет так простоял, – с оттенком гордости сказал Джей. – Я его перед уходом заморозил. – Значит, знал, что они тебя поймают. – Я надеялся скрыться, если поймают – в худшем случае на несколько лет тюрьмы. На зеркальный зал я, сам понимаешь, не рассчитывал. Мы стояли в холле, справа наверх бежала лестница и упиралась в огражденную деревянной балюстрадой площадку. Вглубь дома вел коридор. Я отчего-то решила, что дверь слева скрывает кладовку или гардероб, но Джей открыл ее и бросил мне: – Это твоя комната. Его голос звучал так, словно он все еще злился на то полотенце. Я затащила внутрь рюкзак и огляделась. Комната была просторная, больше, чем в отеле. Хоть шторы и были открыты, в помещении стоял полумрак. Одно окно выходило в одичавший сад, второе – на узкий промежуток между стеной дома и не менее заросшей живой изгородью, отделяющей от соседей. В углу стоял комод, вдоль стен расположились узкая кровать, стол и стул. На потолке висела шарообразная лампа, но проводов и выключателя, как и розеток, я не увидела. За узкой дверью в углу скрывалась ванная комната с унитазом, раковиной и неким подобием душевой кабины, представлявшем собой что-то вроде медного таза с высокими краями и лейку на длинной ноге. Я ужасно обрадовалась, что они тут кроме велосипеда уже изобрели водопровод и канализацию. Однако моя радость была преждевременной – я покрутила вентиль над краном, но воды не было. Я начала копаться в рюкзаке, чтобы сменить свитер на что-то полегче. Первой попалась красная клетчатая рубашка, которая выглядела в этом мире еще более неуместно, чем джинсы с кедами. – Рина! – нетерпеливо позвал колдун. Я бросила раскопки и вышла из комнаты, на ходу надевая рубашку. В конце коридора обнаружилась большая светлая кухня. Здесь растения пощадили окна, и через них открывался вид на веранду и широкий внутренний двор, покрытый высокой колосящейся травой, мелкими деревцами и окруженный все той же недружелюбной зеленой изгородью. Слева располагались плита с раковиной, справа – шкафы и полки, а посередине стоял большой круглый стол, на который Робин выкладывал еду из мешка. Джей бросил свой пыльный плащ прямо на пол и остался в темной, не менее пыльной рубашке, коричневых узких брюках и высоких сапогах, которые под слоем пыли должны были быть черными. Плащ Робина аккуратно висел на спинке стула, сам он был в черных брюках и светло-голубой рубашке с широкими рукавами. – Рина? – удивленно спросил Робин и ухмыльнулся. Я вопросительно взглянула на него – что смешного? – Это птичка такая, ринка. Может, заметила в золотом поле? Маленькие, серые, похожи на воробьев, только с полосатыми хвостами. Прячутся в колосьях. Я только вздохнула в ответ. В этом мире моя птичья сущность отчаянно пыталась вырваться наружу. Внезапно на меня навалилось осознание, что я не дома. Со всеми перемещениями и переходами я совсем забыла, что я не в выдуманном временном приключении, куда случайно проникла сквозь монитор ноутбука. Это не сон, а самая настоящая катастрофическая ситуация. Я тяжело опустилась на стул. Гора продуктов на столе напомнила, что я давно не ела. Амулеты сай искусственно приглушили голод и жажду, которые теперь вернулись. Однако есть никто не предлагал, поэтому я обхватила себя руками и ссутулилась. Может быть, Робин заметит, какая я несчастная, и даст мне хотя бы вон то яблоко?.. Джей достал из полки кружку и наполнил ее водой из крана. Неужели только в моей комнате нет воды? Колдун медленно, аккуратно делал глотки, как будто снова привыкая к жидкости. Я поняла, что мне и воды не предложат. Где же ваши манеры, господин колдун? – подумала я с тетушкиными интонациями. Интересно, насколько в моем положении разрешается проявлять самостоятельность? А то полотенце не возьми, плащ не трогай! Я решительно поднялась, прошла мимо Джея, достала себе кружку из той же полки и покрутила вентиль. Воды не было. Я открутила до упора – ничего. Почувствовав спиной взгляды, я обернулась. Надо бы спросить, что я делаю не так, но я и без того чувствовала себя ужасно глупо. – А как у нее с магией? – поинтересовался Робин. – Никак, – ответил Джей и поболтал остатками воды в кружке. Его голос уже не был таким хиплым. – Но и клятва сработала, и амулет? – Потенциал есть у всех, но она из мира с угасшей магией. Это как... Робин кивнул и подхватил: – ...как ждать от жителя пустыни, что он сразу поплывет, впервые зайдя в озеро. – Именно. Но научиться он может, – он с сомнением посмотрел на меня. – Если увидит воду. Он кротко провел рукой по крану. Полилась вода. – Видишь что-нибудь? Воду я прекрасно видела, но он имел в виду другое. Я прищуривалась, наклоняла голову и даже попробовала посмотреть одним глазом, но ничего не разглядела. Джей прикрыл глаза, только чтобы не видеть мои жалкие попытки, вздохнул и снизошел до объяснений. – Вода, свет, плита – все работает от магии. Поэтому нет ни труб, ни проводов. Я просто открываю и закрываю проход для воды, а вентилем регулирую интенсивность и температуру. – Если труб нет, то куда она девается? – спросила я. – Перемещается в очистные пруды. Там ее разделяют на воду и грязь. – Тоже магией? Джей посмотрел на меня так, как будто я действительно была бестолковой птицей, случайно освоившей человеческий язык. – Джей, – укоризненно подал голос Робин, – она же не ела, не пила и не спала. Да еще и ритуал... Давайте перекусим, а я расскажу, как это работает. Я сообразила подставить кружку под струю воды, пока колдун снова не выключил ее. Робин протянул мне яблоко, и я сполоснула его. Мы ели свежий хлеб, сыр, помидоры и огурцы. Я не задумывалась, откуда взялся виноград, ведь судя по погоде здесь, как и дома, была поздняя весна. Наверное, тоже магия. Точнее сказать, ела в основном я. Робин очевидно имел возможность пообедать, а Джей только делал маленькие глотки из кружки и вертел в руке яблоко. Робин рассказал, что вода с помощью магии перемещается из подземных источников в кран, а потом – в пруды, где очищается с помощью магии. В больших городах система водоснабжения регулируется, поэтому краны привязаны к определенному источнику и пруду. Здесь нельзя вызвать воду из какого-то другого источника себе в дом. Краны тоже бывают по-разному заколдованы. Можно купить самый простой, тогда вода будет ледяная, прямо из источника, и нагревать ее нужно отдельно. В этом же доме краны посложнее – нагрев и регулирование скорости потока уже вплетены в их магию, нужно только подвинуть рычажок. Это придумано, чтобы владелец дома мог потратить свои силы на что-то более полезное. – А что же мне делать? – спросила я с набитым ртом. Тетушкин голос промолчал, потому что онемел от ужаса. Извини, тетушка, я не могу сейчас не есть и не спросить тоже не могу. – На такой случай, – ответил Робин, – я кое-что принес. Он достал из мешка коробочку. В ней оказались желтоватые бумажки размером в половину моей ладони, распределенные стопочками по цвету текста. – Это записки с заклинаниями. Вот эти с синим текстом – для воды. На каждой была написана всего пара слов, но я не могла их понять. Я повертела бумажку. Не держу ли я ее вообще кверху ногами? Но я же понимаю их язык! Как так?.. Я взглянула на Джея, не решаясь задать вопрос – опять нагрубит или посмотрит как на говорящее полено. Сейчас он больше всего напоминал мне меня саму, когда я, дождавшись новую серию любимого сериала, внимательно следила за приключениями героев, попавших в затруднительное положение. – Читать и писать нужно учиться, это так не передается. Ну, тогда они бесполезны. Я положила записку обратно в коробочку. – Не страшно, – ответил Робин, вновь неодобрительно глядя на своего друга. – Текст только для того, чтобы обозначить область применения. Ты и по цвету букв разберешься. Можно прикоснуться к предмету или просто махнуть рядом. Каждая записка рассчитана на несколько применений, этого должно хватить на месяц. Потом он спросил Джея, покажет ли он мне позже, как ими пользоваться. Тот кивнул и тут же недовольно поморщился, может быть, потому что решился наконец откусить яблоко. А может, потому что ему не хотелось ничего объяснять. Джей решительно положил яблоко подальше от себя и посмотрел на Робина: – Так. Ты рассказываешь мне новости. А ты, – обратился он ко мне и махнул рукой на продукты, – убираешь все это. – Дж..., – начал было Робин укоризненно. Джей закатил глаза. – Ты, пожалуйста, рассказываешь, а ты, пожалуйста, убираешь. Вон в те полки. Это холодильник, – указал он на одну из них. Больше колдун не обращал на меня внимания. Я нерешительно встала и начала открывать ящик за ящиком, чтобы понять, что где должно лежать. В шкафу, нареченном холодильником, было морозно и пусто. Только лампочки не хватало. К моему великому облегчению, все было относительно чистым, ведь дом застыл в том же состоянии, в каком колдун оставил его тринадцать лет назад. Либо чистоту тут наводят тоже магией, либо у него была служанка. Догадавшись, что служанка тут вроде бы теперь я, и на целую минуту замерев посреди кухни, примеряя к себе новоприобретенный статус, я очень сильно пожелала, чтобы существовали уборочные записки. Моя комната никогда не была образцом чистоты. Вот чтобы важные вещи были по местам разложены – это я люблю! У дисков с фильмами – свое место, у мультиков и сериалов – свое. Книги расставлены по алфавиту, журналы разложены по датам. Фигурки киногероев и человечки из конструктора живут в разных коробках. Это важно. А всякая ерунда вроде одежды как-то существует в шкафу без моего участия. Это было одной из причин, почему Алина собирала мой рюкзак в эту злосчастную поездку. На кухню я вообще старалась заходить только за чаем. Редко когда влажная тряпка касалась пола в моей комнате, а окна и зеркала рисковали зарасти грязью, если бы иногда Алина не устраивала генеральную уборку. Она деятельным ураганом пробегалась по квартире, включая мою комнату, пока я медленно и вдумчиво оттирала пятнышко на плите. Я отчего-то снова поверила, что сплю, и пока я нахожусь в этом затянувшемся бредовом кошмаре, можно и поиграть по его правилам. Ноющая спина и гудящие ноги намекали, что я не права, но пока удавалось их игнорировать. Наверное, мозг включил какую-то хитрую защитную систему, чтобы не перегреться. Робин и Джей вышли на веранду, где стояли плетеные стулья. Надкушенное яблоко колдун захватил с собой, да так и вертел его в руках. Дверь и окно остались открытыми, и на кухне было слышно разговор. Глядя на кучу еды, я вспоминала, как же все это хранится у родителей? Что должно лежать в холодильнике, а чему не повредит комнатная температура? Я бы с радостью сунула все обратно в мешок и просто убрала под стол. Логично, что место сыра, овощей и фруктов – в холодильнике. Я засомневалась насчет картошки, но все же определила ее в нижнюю полку без охлаждения, а булочки – в верхнюю. Пока я перетаскивала все по местам, а также боролась с законом физики, по которому яблоко и все, подобное яблоку, обязательно упадет, а круглое еще и укатится под стол, пока ползала, собирая помидоры и картофелины, колдуны успели обсудить курсы валют, стоимость золота, изменения законодательства и политические новости. Уборка на кухне проходила под выпуск новостей параллельного мира. При упоминании о золоте что-то звякнуло. Я вынырнула из-под стола, где была занята охотой за помидориной. Робин положил на стол мешочек, по всей видимости, с монетами, а Джей стал отмахиваться. Он вообще махал руками не в пример лучше, чем разговаривал. Робин не принял возражений и сунул другу еще и пачку бумажек. Значит, и банкноты здесь тоже изобрели. Почему я вообще решила, что попала в дикое средневековье? Из-за маленьких домиков в центре? А может из-за того, что колдунам не место в цивилизованном мире, где магию давно уже вытеснила наука и технологии. Разве можно вообще вообразить колдуна на велосипеде? Тем временем продолжался политический раздел новостей с экскурсом в историю. Я уже собрала все разбежавшиеся виноградины из-за ножек шкафчиков и полок, вызволив их из объятий комков пыли, и вытряхивала мешок, чтобы посмотреть, не осталось ли в нем еще чего-то. Мелкий сор рассыпался по деревянному полу. Я сделала вид, что так и было, и принялась как ни в чем не бывало перебирать записки в коробочке. Я была так занята, что следующую часть разговора пропустила мимо ушей. Уловила только, что сейчас страной правит внук старого короля, которому не исполнилось еще и шестнадцати лет. Кроме того, существует независимый магический Совет, который тринадцать лет назад и посадил Джея в зеркало. После того случая ужесточили контроль над тем, как колдуны набирают себе учеников, а учитель Робина и Джея был признан частично виновным в преступлениях своего ученика. Я встряхнула плечами, чтобы согнать мурашки, побежавшие по коже. – А теперь вообще никому нельзя брать больше пяти учеников. Наконец, Робин стал рассказывать о себе. К тому моменту я перебрала все записки и не обнаружила ни одной закорючки, похожей на знакомые буквы, тихонько скинула крошки со стола на пол и решила, что мне не помешает еще одна булочка. Ей-то я и подавилась, когда Робин сказал, что работает в тайной городской полиции, точнее, возглавляет ее. Не зря я представляла сырые подвалы и гремящих кандалами заключенных, когда шла за колдунами в трактир, и думала о хорошем и плохом полицейских – вот он, Робин, два в одном! Для всех он был средним офицером полиции, а на самом деле работал на короля и имел сеть информаторов по всему городу, которые в свою очередь так же считали его всего лишь звеном в цепи. На войне пригодилась его склонность к лекарской магии, и тогда же обнаружилось, что люди охотно доверяют ему секреты. – Возможно, – сказал Робин, – это, как и заблокированные путешествия, следствие наших детских экспериментов с магией. – Это было в тебе всегда, – возразил Джей. Робин обернулся и через окно сообщил, что они с Джеем выросли вместе. Я, забыв жевать булочку, опасливо кивнула, снова потеряв успевшие появиться крупицы доверия к нему, да еще и запутавшись, как они могли вместе вырасти, если Робин выглядит лет на десять старше. Они продолжили говорить, а я решила проверить действие записки, тем более, в горле у меня снова пересохло, а булочка как будто застряла на полпути. Я взяла записку с синими буквами и махнула над краном, как тогда, когда открывала проходы вслед за колдуном. Из крана хлынула вода, обдав меня фонтаном брызг. Я поспешила завинтить кран и заодно обнаружила сзади рычажок, меняющий температуру. Робин передал мне через окно две кружки, попросив наполнить и их тоже. Джей остался недоволен и отдал кружку обратно: – Холодную, – бросил он, а после покашливания Робина добавил: – Пожалуйста. Я поменяла температуру, отдала ему кружку, и, не зная, как остановить поток, снова махнула запиской. Это сработало. Солнце близилось к горизонту. Колдуны все трепались, как офисные сотрудники, не желающие после перекура возвращаться обратно в свой опенспейс. Мысли мои путались, я подперла голову рукой, но воображение уже унесло меня к стеклянному небоскребу, в который влетали ведьмы на метлах. Наверное, турникеты для них нужно установить повыше, а то охранник будет ругаться... Молодой человек, поправляя остроконечную шляпу, жалуется, что ему придется заказывать новые очки, потому что глаза портятся от компьютера, а верховный начальник завалил его десятком заказов на записки. Старый колдун в черном костюме и полосатом черно-красном галстуке склонился над столом ведьмочки-секретарши в леопардовой мантии и ноет, что на их этаж завезли бракованные зеркала, в которых кто-то бродит. Я очнулась, когда моя голова сползла к локтю. Еще чуть-чуть и я бы ударилась о столешницу. – Спать, – объявил Джей. Робин поспешил попрощаться, обещал зайти завтра, и колдуны снова обнялись. – Я так рад тебя видеть, – сказали они почти одновременно и улыбнулись. Джей – натянув губы, а Робин – широко и лучисто, показав все свои белоснежные зубы. Он по-дружески хлопнул меня по плечу и вышел в коридор, сказав, что провожать его не надо. Я подавила желание побежать за ним, чтобы он не оставлял меня наедине с Джеем. Хлопнула входная дверь. Без Робина дом сжался и затих, и я, подчиняясь его настроению, тоже. Джей молчал и скептически разглядывал меня так, словно жалел, что не может завести вместо меня робота или на крайний случай умудренную опытом старую служанку, чтобы обойтись без объяснений, как тут что работает. Колдун поднял плащ с пола и вышел в коридор. Я поспешила за ним, прихватив коробочку с записками. – Дом покажу завтра, – сказал он и кивнул на коробочку, – с этим ты уже разобралась. Для света – оранжевые. Я открыла коробочку и извлекла бумажку с оранжевыми буквами. Уже с лестницы он кинул: – Я тебя разбужу. Я кивнула ему в спину. Он включил свет на втором этаже взмахом руки и скрылся за поворотом. Ну, спокойной ночи, господин колдун, с внезапной злостью подумала я. Пить он отвык, есть отвык, говорить нормально тоже разучился. Или мне просто попался самый грубый в мире колдун? И почему меня не заколдовал Робин! С другой стороны, если бы он посидел тринадцать лет в зеркале, возможно, тоже вернулся бы не таким дружелюбным. В комнате я помахала над лампой запиской, лампа зажглась и погасла. Понятно, махать надо один раз. Справившись со светом, я закрыла шторы, чтобы не налетели насекомые, и сообразила, что не спросила про постельное белье. Оно обнаружилось в комоде вместе с полотенцами и туалетным набором. Возможно, это была комната предполагаемой бывшей служанки или просто гостевая. Я порылась в рюкзаке в поисках футболки, в которой можно спать. Я же весь день проходила в той самой майке, в которой спала в отеле. Рюкзак так и стоял призраком другого мира посреди комнаты, такой же чужой и нелепый в этом окружении, как и я. Переодеваясь, я нащупала что-то в кармане джинсов. С удивлением я вытащила оттуда сложенную бумажку. Карандашный рисунок маленькой растрепанной птички, балансирующей на пшеничном колоске. Никакой это не воробей. Вот и хвост полосатый, как у той самой ринки на краю золотого поля, и ноги чуть длиннее, чем надо. Я сунула рисунок под подушку и удивилась своему хладнокровию. Вот я, маленькая растрепанная птичка, попала из своего родного золотого поля в самый центр заколдованного леса – и ничего, спокойна, как камень, холодна, как горный ручей. Я махнула запиской с оранжевыми буквами, свет погас, и тогда я зарыдала.