***
Я ожидала увидеть всё, но только не его улыбающиеся глаза, ласково смотрящие на меня, когда он меня поприветствовал. Вы представить не можете то облегчение, что я почувствовала, когда поняла, что его отношение ко мне не стало хуже. Казалось, что его взгляд стал даже теплее, что подарило мне некоторую надежду. – Рада видеть вас, маркиз де Лафайет! – не в силах ничего с собой поделать, я нежно улыбнулась ему в ответ, смущённая теми мыслями, что только что пронеслись у меня в голове. – Вы пришли к Его Величеству? – вежливо уточнил он. – Позвольте мне сопроводить вас. Поблагодарив его, я приняла приглашение, и мы вместе прошли к столу. Пылкий спор всё продолжался, из-за чего мне удалось вникнуть в суть проблемы: как я и думала, состояние королевской казны было плачевно, а оптимальное решение всё не могло быть найдено. Я даже усмехнулась, представив их вытянутые лица, ведь то, что я планировала предложить, запросто решало всё. Наконец, мы подошли на достаточно близкое расстояние и меня соизволили заметить. Нетрудно догадаться, что никто не ожидал увидеть меня здесь, и всё-таки, как королева, я больше не могла оставаться в стороне. – Я искренне прошу простить меня, Ваше Величество, за столь неожиданный визит. Но у меня есть несколько важных вопросов, которые я пришла обсудить с вами, и, боюсь, они не терпят отлагательств, – не обращая внимания на настороженные шепотки, пробежавшиеся по залу, я поприветствовала короля и, решив не затягивать, уточнила. – Хотелось бы также отметить, что они напрямую и косвенно затрагивают проблему, которую вы только что обсуждали, поэтому я считаю, что все присутствующие здесь будут заинтересованы. – Что ж, моя королева, мы готовы выслушать вас, поэтому не стесняйтесь говорить, – услышав, с какой серьезностью я прошу его об этом, король не смог мне отказать и жестом предложил продолжить. – Благодарю вас, – легонько кивнув головой, я начала. – Видите ли, меня сегодня с предложением посетил некий ювелир по имени Бомэр, предлагая купить ожерелье, которое когда-то предназначалось для мадам Дюбарри. – Что!? – внезапно атмосфера вокруг стала настолько напряжённой, что я с трудом смогла продолжить, смотря на то, как мужчины передо мной вмиг стали невероятно серьезными. – Вам не стоит так переживать, я не стала приобретать эту… очень дорогую вещь, – я холодно усмехнулась, с самого начала предполагая такую реакцию на свои слова. – Я не настолько безумна, чтобы покупать украшение в 1 600 000 ливров, несмотря на то, что вы, возможно, могли подумать иначе, – мой взгляд переместился с короля на Блейсделла, чей хмурый вид выводил меня из себя. Я не могла быть уверена, кто из них в тот раз первым предложил эту авантюру и подстроил ловушку, но я знала, что они с мадам Аделаидой были заодно. – Мои слова и поступки всегда были предметом сплетен, и вы должны понимать, что даже визит купца может привести к гнусным разговорам - вот что я хочу сказать, – мои глаза перебегали с одного министра на другого, пресекая возможные комментарии. – Я рассказываю об этом лишь потому что не хочу, чтобы пошли слухи о том, что королева не учла финансовое положение и влезла в огромные долги, – упомянув об этом, я заметила, как их эмоции обрели ясность: переживания Ферзена, беспокойство короля, сомнения министров - всё было как на ладони, однако, я не могла не заметить искренне решительные глаза Лафайета, который посередине моей речи обошёл меня и встал у окна, внимательно слушая всё, что я говорю, заставив увериться, что я всё делаю правильно. – Всё, чего я хочу, это попросить вас взять под контроль этот вопрос, Ваше Величество, чтобы не допустить волнений в народе, ведь вы сами прекрасно знаете: это приведёт лишь к усугублению текущей ситуации. В зале повисла тишина. Все были шокированы тем, что королева вдруг стала столь рациональна. Все смотрели на короля, ожидая, какое решение он примет, но тот не спешил отвечать… Потирая подбородок, он размышлял над моими словами. И тогда в разговор вмешался Лафайет. – Ваше величество, я согласен с Её Величеством, – с этими словами он шагнул вперёд. – Несмотря на то, что Её Величество отказалась от покупки ожерелья, как вы знаете, всегда найдутся те, кто могут воспользоваться ситуацией в свою пользу, исказив факты, – его голос озарил моё одинокое сердце, а доверительный взгляд дал мне надежду на то, что всё ещё может решиться в мою пользу. – Если пойдут слухи, то репутации королевы, как и репутации королевской власти, будет предстоять длительное восстановление, поэтому мы должны решить, как справиться с этой ситуацией и сделать всё, что в наших силах, для предотвращения сплетен, – после слов Лафайета король продолжал молчать ещё некоторое время, но потом в его глазах проскользнула решимость. – Да будет так. Прошу, не волнуйтесь, моя королева! Мы найдём способ остановить слухи и сохранить ваше доброе имя, – тут он повернулся и обратился к маркизу. – Лафайет, пожалуйста, займитесь расследованием. Эта информация не должна выйти за пределы дворца. – Да, Ваше Величество, я приложу все усилия, – маркиз склонился в почтительном поклоне. – Однако, вы хотели рассказать нам о чём-то ещё? – убедившись, что его приказ будет исполнен, король вновь повернулся ко мне, предлагая перейти к следующему вопросу. – Ваше Величество, то, что я сейчас скажу, возможно, удивит вас, но я прошу принять то, что я делаю это от чистого сердца, и я надеюсь, что вы окажете мне честь и согласитесь с моим предложением, – мне очень хотелось попросить его подключить к делу об ожерелье д’Эона, но я не могла говорить о нём при всех. «В конце концов, я даже не знаю, как объяснить королю, откуда я его знаю…» – окинув взглядом сидящих передо мной мужчин, я не могла не заметить их скептические лица. О, да… Чувствую, что умение заинтриговать собеседников прямо мой конёк. Но то ли ещё будет... – Ваше Величество, до меня дошли слухи, что королевская казна испытывает трудности. Я не могла проигнорировать это, поэтому и пришла сюда, – вздохнув, я не спеша стала излагать свои мысли. – Видите ли, я не хочу оставаться в стороне и планирую пожертвовать свои драгоценности, чтобы облегчить жизнь народа и помочь бедным… «Ну вот. Я же говорила», – если честно, я чуть не рассмеялась, так как в этот момент они выглядели весьма забавно, недоверчиво разглядывая меня и в растерянности не зная, что сказать, но я сразу же взяла себя в руки, не давая этой маленькой оплошности испортить достойный образ королевы, что я всеми силами пыталась воссоздать из руин. – Мы рады, что королева вызвалась помочь в столь сложном вопросе, – первым пришёл в себя граф Ферзен. – Однако, Ваше Величество, не думаете ли вы, что это слишком кардинальное решение? Королеве незачем заходить так далеко в ситуации, где… – Это неправда, – знаю, он сказал это из желания защитить Марию, но так он только навредил бы мне, поэтому я резко его перебила. – Ваше Величество, подумайте: плохая погода из года в год приводит к плохим урожаям, а фермеры разорены; цены на продукты питания растут, в результате чего остальные цены тоже взлетают - в скором времени даже нынешние налоги могут оказаться неподъёмными, – тут я немного сбавила темп, чтобы глотнуть немного воздуха. – Франция также за последние годы принимала участие в войне за австрийское правопреемство, Семилетней войне и Войне за независимость США… эти три войны хоть и принесли дипломатические выгоды, но в то же время опустошили нашу казну! – в порыве чувств я забылась, и сказала немного лишнего. – Я понимаю, что идея налогообложения аристократов ещё весьма неоформленная, и нужно время, поэтому.., - запнувшись, я неуверенно взглянула на вытянутые лица министров, короля, Ферзена и даже Лафайета, понимая, что совершила ошибку. «Ой, ещё же рано об этом говорить!..» – мысленно хлопнув себя по лбу, я поспешила исправиться. – Нет, я хочу сказать, что мой долг, как королевы, защищать свой народ, так же, как это делаете вы, Ваше Величество! И выделение средств для их поддержки - это то, что я должна сделать, чтобы оставаться достойной веры этих людей! – я стояла перед ними, чувствуя, как по виску тихонько скатывались капельки пота, и молилась, чтобы они не обратили на мою оговорку внимания. Ну да, конечно. Размечталась… – Ваше Величество, я восхищен вашей решимостью, и ваши действия достойны похвалы, однако, позвольте уточнить… Вы что-то упомянули про налогообложение аристократов? – Блейсделл опередил короля с ответом и, прищурившись, не преминул зацепиться за оплошность, что я допустила. «Ну вот же чертяга!» – Я вижу, что вы отлично изучили этот вопрос, но не думаете ли вы, что если королевская семья потеряет поддержку первого и второго сословий, уже ничто не сможет спасти ситуацию? – продолжил он. – А вы думаете, что потеря поддержки народа принесёт пользу короне? – я неожиданно вспомнила слова Лафайета, с которыми он обратился к Блейсделлу в прошлом, отвечая на этот же самый вопрос. – Ещё со времён древней Франции аристократы и священнослужители освобождались от налогов, но учитывая складывающуюся ситуацию, я считаю, что рано или поздно каждый гражданин Франции должен будет внести свой вклад в процветание страны, независимо от принадлежности к сословию! Мы все пытаемся справиться с неприятностями, вызванными не только нами, но и нашими предшественниками, – и так как отступать было больше некуда, мне осталось лишь защищаться и идти до конца. – Как королева Франции, я не уйду от этой ответственности! Когда придёт время, я подам пример, пожертвовав свои сбережения, и таким образом, пусть и косвенно, но заплачу налоги! Или вы считаете, что мне не хватит на это смелости? – выговорившись, я вдруг ощутила, как атмосфера внезапно разрядилась. Несмотря на то, что все глубоко задумались, размышляя над моими словами, я чувствовала, как дышать стало легче. – Моя королева.., - король застыл в нерешительности, не зная, как отнестись к моему смелому заявлению, не задев присутствующих здесь высокопоставленных лиц. – Маркиз, что вы думаете? – в конце концов, он решил обратиться к Лафайету. «Хах», – а что ещё я могла ожидать? Луи-Огюст всегда был таким, и даже в этом вопросе он не смог постоять за свою жену, не оглядываясь на других. Я стояла и раздосадовано смотрела на этого нерешительного мужчину, не в силах смириться с таким отношением. И пускай для меня, в отличии от Марии, он был посторонним человеком, податливое сердце вдруг охватила горечь. – Я соглашусь, – неожиданно Лафайет решил поддержать меня. – Ваше Величество, я осознаю, что ещё рано об этом говорить, и предстоит проделать огромную работу, но возможно, нам всем необходимо подумать над реформой, предложенной королевой, – чтобы заверить короля и министров в том, что моя идея не абсурдна, он признался. – Не скрою, я сам размышлял над этим не одну ночь, и я рад осознавать, что не один так думаю, – он мягко улыбнулся мне, подбадривая и притупляя чувство невыносимого предательства, что я ощутила из-за сомнений короля. – Наша конечная цель состоит в том, чтобы поддержать народ и изменить впечатление людей о королевской семье, я одобряю это решение и глубоко ценю решимость королевы и её отношение к своему положению. – Лафайет, даже вы!.. – король в изумлении посмотрел в сторону маркиза. – Как и сказала королева, это неизбежно, если мы говорим о процветании Франции! Когда придёт время, я также выступлю вперёд и, как маркиз, первым заплачу налоги, подав пример всем остальным, – Лафайет спешно продолжил, не давая никому и слова вставить, – а что касается пожертвований на нужды бедным, я считаю, что идея хороша, – он твёрдым голосом подвёл итог. – Уверен, если Её Величество примет участие в решении сложившейся сложной ситуации, нам удастся стабилизировать положение в кратчайшие сроки, а также выиграть время для обсуждения последующих реформ. – Что ж, это так.., - король мягко вздохнул и обратил свой взор на меня. – Тогда, что касается вашего запроса, моя королева, королевская семья и народ Франции оценят этот жест. Я не могла больше смотреть на этого мужчину, поэтому поблагодарила его и поспешила попрощаться. Уже выйдя в коридор, я заметила, как глаза стало жечь от затаившейся обиды. Я понимала, что не смогу добраться до своих покоев, и, держась из последних сил, выбежала в сад, ощущая, как горячие слёзы стали стекать по лицу, и я не в силах была их остановить. Кого я жалела, себя или Марию? Я не знала…***
Незаметно для себя я выбежала за территорию сада и оказалась в старом парке, который давно никто не посещал. Выбившись из сил, я рухнула рядом со статуей, что расположилась по центру фонтана, и в сердцах подумала: «Пусть так. Так даже лучше. Меня хотя бы никто не увидит здесь…» – я перестала обращать внимание на то, что происходило вокруг, дав волю чувствам и выплескивая скопившийся за день стресс. Время летело незаметно, и я постепенно успокаивалась, ощущая, как мои мысли вновь обретали ясность, волей-неволей снова возвращаясь к королю. Ну что за тюфяк был муж Марии! Я совершенно не представляла, где ещё можно было встретить такого человека, как Огюст, и вообще не была уверена, что такой существовал на свете. Этот Луи был исключением из правил, и весьма разочаровывающим. «Вот как мне быть, если человек, который должен защищать и поддерживать меня, даже не способен отстаивать свои убеждения перед своими приближёнными людьми?» – я пару раз тихонько всхлипнула, ощущая, что чувство обиды на этого мужчину пусть и утихло, но не исчезло, а голова вдруг стала такой тяжёлой, что я решила ещё немного полежать, опершись на бортики фонтана. Становилось прохладнее, но я игнорировала холод, пробиравшийся к телу. Знаю, это было глупо с моей стороны, но мне было всё равно, даже понимая, что, скорее всего, завтра я могу заболеть. И только когда тело стало коченеть, а пальцы занемели, я нехотя решила вернуться во дворец, но не успела поднять и головы, как мои плечи накрыл чей-то камзол, а за спиной раздался тихий голос Лафайета. Вздрогнув скорее от неожиданности, чем от испуга, я стала слушать его глубокий мелодичный голос, постепенно убаюкивающий мои переживания. Ткань, что ещё не успела остыть, согревала спину чужим теплом, а обволакивающий запах, исходящий от камзола, был настолько приятен, что на душе стало уютно. Я почти задремала, когда услышала клятву, что он приносил. Удивление, охватившее моё сердце, помогло немного очнуться, и, чтобы проверить, не послышалось ли мне, я быстро развернулась, пытаясь поймать его взгляд. – Неужели я правда могу попросить у вас всё? – переспросила я, не веря своим ушам. – Всё, что пожелаете, Ваше Величество… Искренность Лафайета настолько тронула меня, что я не смогла сдержать эмоций и, прикусив губу, вновь заплакала, хотя, казалось, что мои слёзы уже должны были высохнуть. Не желая, чтобы он видел меня такой, я сделала самую глупую вещь, которую смогла придумать: я бросилась к нему и крепко обняла, сцепив руки в замок за его спиной и сжимая их всё сильнее и сильнее, боясь, что в следующую секунду он оттолкнёт меня. И мои страхи не были необоснованными. Я чувствовала, как его тело напряглось, и всё, чем я могла защититься, была лишь фраза: – Вы обещали! – я прижалась к нему ещё сильнее, носом уткнувшись в шелковый платок, заткнутый за край жилета и пахнущий дорогим одеколоном, и с мольбой в голосе прошептала: – Пожалуйста… Совсем чуть-чуть! Хотя бы… – не успев договорить, я ощутила, как сильные руки сжали меня в крепких согревающих объятиях, а уха коснулось теплое дыхание. – Всё в порядке. Передо мной вы можете плакать.