За льдом её глаз

      В лачуге Мерриль было, как всегда, грязновато. Постель смята, на столе — неубранная посуда, камин забит сажей и пеплом. Эта картина почти не менялась с момента прибытия долийки в Киркволл. Но вот кое-что в последнее время стало другим. Отношение самой Мерриль.       Она больше не извинялась за бардак. Не волновалась перед каждой встречей. Не заглядывала в глаза влюблённым и неуклюжим щеночком. Мариан бы порадоваться: наконец-то повзрослела. Эх, если бы только это было правдой! Нет, Мерриль не повзрослела, не стала спокойнее и уравновешеннее. Она вконец сошла с ума. Об этом ей и сообщила Мариан. Нет, не сообщила — раздражённо швырнула в спину, не желая видеть её лица.       — Но ты должна помочь мне! — повторила Мерриль, точно заведённая.       В её голосе не было прежней детской наивности, не было смущения и вины за то, что вынуждена о чём-то просить. Только фанатизм. Шесть лет назад он показался ей забавным упрямством, свободным и непокорным характером. Мариан удивлялась: за что целый долийский клан отвернулся от этой милой, пусть и неуклюжей девчушки? Почему даже мудрая Хранительница Маретари не поддержала её исследования, не помогла советом? В ту пору Мариан думала: это так здорово — изучать древние эльфийские тайны! Она засиживалась с Мерриль допоздна, вместе с ней копаясь в старинных рукописях, учила с её помощью эльфийский, сотни раз прикасалась к безответному зеркалу — таинственному элювиану. Ей казалось, что загадка этого зеркала интригует её так же, как и Мерриль. Как же сильно она ошибалась.       Если в её глазах были искорки любопытства, то в Мерриль пылал пожар фанатизма. Она потеряла свой клан, потеряла расположение прежних друзей и Хранительницы, потеряла саму себя в равнодушных бликах молчащего зеркала. С каждым месяцем вытащить Мерриль на какое-нибудь приключение становилось всё труднее: она посвятила каждый миг своей жизни лишь элювиану. Для неё не имели значения переживания друзей или судьбы города. Она забывала о пище и сидела в бардаке, бледная и исхудавшая. Даже то, что умерла мать Мариан, она заметила лишь потому, что Андерс ей сказал, буквально носом тыкнул. Волнение за состояние подруги и обида на её равнодушие давно сменились отстранённой неприязнью.       — Чего ты хочешь от меня? — холодно спросила Мариан. — Когда ты просила добыть для тебя эльфийский кинжал, чтобы починить зеркало, я предупредила: это последнее, чем я тебе помогу. Маретари была против, но я всё равно отдала тебе этот дурацкий кинжал. Думала, ты вспомнишь, что у тебя есть друзья, а не только холодное зеркало. И что? Ты закрылась в своей берлоге на месяцы!       — Арулин’Холм не помог! — жалобно крикнула Мерриль, повернувшись к ней. В больших зелёных глазах эльфийки блестели слёзы, но Мариан больше им не верила. — Но я же близка, Мариан, я так близка к тому, что заставить его заработать… Я должна это сделать. Должна подняться на Расколотую гору и найти духа, который научил меня магии крови. Он знает об элювиане всё — он даст мне нужные ответы.       — Ты хотя бы слышишь себя?! — рявкнула Мариан в ответ. — Демон поможет, ага! Сколько раз ты была со мной, когда я убивала одержимых? Какая такая магия помогает тебе игнорировать факты? Демоны. Не. Помогают!       — Я не такая, как те маги! — звеняще воскликнула Мерриль. Она раскрыла рот, собираясь сказать что-то ещё, но вдруг затихла, понурила голову. — Но если… если я ошибаюсь, если у меня не хватит сил и дух захватит моё тело… Ты нужна мне, Мариан, нужна, чтобы остановить.       Мариан поперхнулась воздухом от изумления. Гневный огонь на миг успокоился, приник.       — Остановить — это значит убить? Ты об этом меня просишь? Мерриль молча кивнула.       — Даже не думай. — отрезала Мариан. — Я не стану помогать тебе совершить самоубийство. Если так сильно хочется — вон, найди любого храмовника.       — Это не самоубийство! — снова вспыхнула Мерриль. — Это предосторожность. Ты сама учила меня: всегда должен быть запасной план. Ты — мой запасной план, Мариан. А если ты не хочешь помогать… Что ж, у меня есть и другие друзья.       Мариан зло усмехнулась ей в лицо.       — Да ты что? И кто же пойдёт с тобой? Авелин? Она назовёт тебя дурой и сдаст храмовникам. Андерс? Ну да, он ещё пытается видеть в тебе заблудшую овечку. Ты так слёзно просила не говорить ему о Арулин’Холме, о том, за что на самом деле тебя изгнали из клана… Но ты правда думаешь, что Андерс согласится с помощью магии крови вызвать демона, который может захватить твоё тело и разнести Киркволл по камешкам? Ты не настолько наивна, Мерриль.       Эльфийка затихла на минуту. Мариан знала, что она ранит в самое сердце. Ей ли было не знать, как сильно Мерриль была влюблена в Андерса. То ли из-за магических способностей, то ли благодаря искренней доброте и заботе, но Андерс покорил её буквально с первой встречи. Со временем маг начал проявлять взаимную симпатию — больше дружескую, как показалось Мариан, но однажды у них могло бы что-нибудь получиться. Именно на страх потерять эту вероятность она и попыталась надавить. Но Мерриль уклонилась и ловко ударила в ответ.       — Я попрошу Варрика. Он мне не откажет.       Внутри Мариан оскалилась и глухо зарычала, приготовившись к прыжку, дикая волчица.       — Даже не думай. Не смей вмешивать Варрика в эту грязь! — прошипела она сквозь зубы. Мерриль отпрянула назад, заметив неподдельную ярость в ледяных осколках глаз. — Только он один и не догадывается о том, какая ты на самом деле. Носит тебе цветочки, зовёт Маргариткой… Для него ты — чистая и светлая, добрая и наивная. Он любит тебя как младшую сестру. Не смей разрушать его веру в последнее пятнышко света в этом городе.       Мерриль вздрогнула, больше не решаясь встретиться с ней взглядом. Удивительно, но слова о Варрике впечатлили её куда больше, чем риск потерять Андерса. Похоже, она и сама не знала, кем для него была.       — Я пойду с тобой. Встретимся у долийского лагеря. И знай, Мерриль… если мне придётся тебя убить — моя рука не дрогнет.       Пока Андерс пытался вразумить подругу, Мариан прошлась по лагерю, выискивая бело-золотое одеяние Хранительницы среди других долийцев. Но, похоже, Маретари куда-то ушла. Надежда на то, что ей удастся остановить Мерриль, была слаба — в конце концов, за все эти годы ни разу не получилось. Но она всё-таки сожалела, что не смогла хотя бы попытаться.       Разъярённые крики спутников она услышала, едва взошла на пригорок за лагерем. Андерс весь раскраснелся, накидка с птичьими перьями сползла с плеча. Мариан взволновалась, как бы он, и без того взвинченный в последнее время, не потерял контроль, но Андерс в итоге просто отвернулся от Мерриль, одарив её напоследок полным презрения взглядом. Смотреть на тихо плачущую эльфийку было совсем не жаль.       — Идём, — бросил Андерс, едва она приблизилась. — Нам придётся быть рядом, чтобы демон точно не сбежал. Только тысячелетнего демона на свободе этому городу и не хватало.       На гору поднимались в глухом молчании. Мерриль больше не пыталась объяснить свои намерения, Андерс и Мариан — переубедить её. Раздражение почти осязаемо повисло в воздухе, следуя за ними по пятам. С мелкими демонами и пещерными пауками расправлялись неслаженно, суматошно, словно и не было месяцев совместных тренировок, призванных развить доверие друг к другу.       Доверие, ха… К кому угодно, но только не к ней.       Сеть запутанных пещер вывела их к огромному залу на самой вершине горы. Архитектура напоминала гномью, но постройке было не меньше тысячи лет. По словам Мерриль, примерно столько здесь и томился демон, заточённый ещё во время войны Тевинтера с Арлатаном. Его вместилищем была уродливая каменная статуя на постаменте. Мерриль, глубоко вдохнув, шагнула к ней и коснулась пальцами шероховатой поверхности. В правой руке уже был зажат ритуальный нож. Но Мерриль, вдруг отступив от статуи, беспомощно заозиралась.       — Здесь пусто… Демона нет. Но он же был, я знаю, я сама с ним говорила!       — Хотелось бы поверить, что демон просто нашёл себе жилище получше… — пробормотал Андерс. — Но так не бывает. Кто-то уже выпустил его, и теперь демон гуляет по округе. Мерриль, что ты недоговариваешь?       — Я ничего не… — вскинулась Мерриль, но тут же умолкла.       Из-за каменных колонн, пошатываясь, вышла эльфийка в бело-золотых одеяниях. Серебряные волосы растрепались, золотистые татуировки на лице словно выцвели, побледнели.       — Ma hahren… — вымолвила Мариан и бросилась к ней. Маретари оперлась на её руку, тяжело дыша. — Что случилось? Что с вами?       Мариан любила её, эту мудрую эльфийку, так, как любят мать. Маретари всегда была добра к ней и помогла не один раз. Прекрасный посох с ало-голубым камнем в навершии — это был её дар, её благословение. Маретари нарекла её revas’len, дала приют и защиту в момент величайшей нужды, утешила и вселила надежду в тот миг, когда она была готова сдаться. Глядя на неё, слушая её мелодичный голос, напоминавший бег спокойной, уверенной реки, Мариан видела чистый свет — и верила, что он ещё остался в этом мире.       — Хорошо, что ты здесь, — шепнула Хранительница, мягко коснувшись руки Мариан. Затем её взор обратился к Мерриль. — Я знала, что ты попытаешься освободить демона, da’len. Знала, что в конечном итоге твоя гордыня приведёт тебя на эту гору… Я здесь, чтобы защитить тебя.       — Ты ничего не понимаешь! — крикнула, вытирая ладонью злые слёзы, Мерриль. — Всю свою жизнь я хотела помочь нашему клану, помочь всем эльфам, вернуть наше наследие! А ты… ты всегда вставала у меня на пути вместо того, чтобы помочь!       — Я понимаю, da’len, — едва слышно прошелестела Хранительница. — Однажды и ты поймёшь. Но сейчас я здесь для того, чтобы защитить тебя, защитить свою Первую, свою ученицу. Мне прекрасно известны намерения демона, я вижу их в его мыслях. Он уже проник в твой разум, а теперь хочет забрать и твоё тело. Он вселится в тебя, и ты не сможешь ему противостоять. Ты станешь его дверью к свободе, и тогда… твой город падёт, а следом за ним и весь мир, пока какой-нибудь отчаянный герой ценой сотен жизней не сумеет его остановить. Я не допущу этого.       — Да что ты можешь… — зло начала Мерриль, но осеклась.       Мариан уже догадалась. Прочла по бледному лицу Маретари, по ослабшим рукам, что с силой цеплялись за её плечо. Демон был внутри неё. Она хотела защитить свою ученицу — и сделала это единственным возможным способом.       — Я позволила демону завладеть моим телом, — тихим голосом подтвердила Хранительница. — Силы всего клана не хватило бы, чтобы его убить, но сейчас, в моём теле… демон уязвим. Revas’len… — Она перевела взгляд тускнеющих травянисто-зелёных глаз на Мариан и отпустила её руки. — Не дай этой жертве стать напрасной.       И Мариан медленно кивнула. Лишь краешком сознания она слышала мольбы и причитания Мерриль. Её внимание было сосредоточено на резко меняющихся чертах Хранительницы. Глаза её вспыхнули огнём, тело изогнулось. Из спины, разрывая плоть, проросла пылающая огнём грубая кожа демона. Руки и ноги начали распухать, обросли длинными когтями. Голова бессильно упала на грудь, чтобы в следующий миг обратиться оскаленной пастью демона Гордыни.       — Андерс! — крикнула Мариан, хотя он и так знал, что нужно делать.       Лёд, вырвавшись из её посоха, сковал ноги демона. Разряд электричества пронзил толстую шкуру. Они действовали быстро, слаженно, но бой всё равно получился муторным. Мерриль атаковала лишь изредка, больше отступала. Со всех сторон её окружили призраки, едва видимые духи, что десятками голосов повторяли: «Это твоя вина, ты убила её, ты всё испортила, ты недостойна жить». Мариан старалась не слушать. Любовь и благодарность к Хранительнице не давала ей права отступить. Когда демон уже начал пошатываться, вспышка света вдруг ослепила её, заставила отскочить к стене зала. Когда Мариан снова смогла видеть, в центре зала стояла истекающая кровью Маретари. Её взор был обращён к Мерриль, что съёжилась в уголке. Бледные губы растянулись в усталой улыбке.       — Ты смогла, da’len… Ты сделала то, что не удалось мне! Демона больше нет… Я… я хочу уйти из этого ужасного места.       Мерриль вдруг выпрямилась. Её заплаканное лицо озарила победная улыбка. — Я же всегда говорила: я намного сильнее, чем ты думаешь.       Мариан, стиснув зубы от разрывающей её изнутри боли, шагнула к Хранительнице и вонзила остриё посоха ей в грудь. Маретари, вскрикнув, осела на каменный пол. Хрупкое тело в бело-золотых одеждах забурлило и взорвалось брызгами чёрной демонической слизи. Мерриль упала на колени, захлёбываясь рыданиями. Даже в самый последний момент она не поняла, что с ней говорила Гордыня.       — Я не хотела… Этого не должно было случиться…       Мариан, не обращая на неё внимания, подобрала с пола изящный кулон, что носила Хранительница, обтёрла его от слизи, стиснула в дрожащих руках.       — Пусть защитница Митал примет вас в свои объятия и Ужасный Волк не учует ваш след… Dareth shiral, Маретари.       У входа в пещеру их ждали долийцы. Мариан узнала ремесленника Айлена, который помогал восстановить её посох; охотника Фенареля, по поручению которого она убила вартеррала; старика Пайвела, что рассказывал эльфийские легенды у костра… Их взгляды были устремлены на Мерриль.       — Где Хранительница? — тихо, словно уже зная ответ, спросил Фенарель. — Она сказала, что поднимется на гору, чтобы защитить тебя, Мерриль… Она так заботилась о тебе, даже когда ты спорила с ней и проклинала её… Где она? Где Маретари?!       — Её больше нет, — хрипло произнёс Андерс. Мариан, не в силах выдавить из себя ни слова, протянула Фенарелю эльфийский кулон.       — Ты убила её, — бесцветно произнёс Пайвел.       — Нет! — всхлипнула Мерриль. — Я не просила её…       — Какая разница? Она любила тебя, Мерриль. Любила так сильно, что принесла величайшую жертву. Я хотел бы… мы все хотели бы заставить тебя расплатиться за содеянное. Но это обесценит её жертву.       И эльфы молча развернулись и побрели к лагерю. Мариан не сомневалась в том, что через пару дней клан покинет эти земли. Андерс тихо подошёл сзади, сжал её ладонь. В полной тишине они двинулись вслед за долийцами, не оглядываясь на Мерриль.