Русская ракета

      Их почему-то называют "три А". Её и двух её соперниц — девчонки замечательные, кстати, они могли бы подружиться, если бы катали на одном льду. Алёнка бойкая, живая, трещит без умолку, Аня, напротив, тихая, похожая на фарфоровую куколку. Называют их так с первых моментов, когда они три между собой делили самые высокие места и результаты, когда ещё на юниорском уровне они начали доказывать миру, что они лучшие. Что таких, как они, найдут — но с трудом и мало где. Редко где.       В России, смеются они с девчонками, всё-таки люди немного другие. А иногда и намного.       Когда они в Турине показывают одна другой языки, пока ни одна камера этого не видит, со ступенек подиума, а потом дружно с этого хихикают, их в который уж раз называют соперницами навеки, и в который уж раз сокращают до сухого "три А". Уже на показалках Алёна фотографируется с другими победителями — Саша делает селфи на их фоне, чтобы отправить маме с папой, оставшимся в Москве. Ещё одно селфи улетает в чат, незамысловато названный «Сашка и всадники Апокалипсиса» — Санёк и Дима с ней на фото, показывают «рожки» за её спиной, а Марк и Макар дома. Тренируются. В сторис летит третье фото, где ребята её обнимают оба, а Димка ещё и в висок целует. Путать фанатов — святое дело. Аня хихикает, фотографируя их, вздыхает картинно, хитрые огоньки в глазах не спрятать, как ни старайся.       — Ну что?       — Да ничего, — Аня губу прикусывает, явно пытаясь сдержать улыбку — безрезультатно — и возвращает ей телефон. — Вы такие прикольные, я не могу. Если бы не знала, тоже бы думала, с кем из четверых ты на самом деле мутишь, и нет ли кого-то пятого.       — Я ещё так, по мелочи, — Сашка плечами пожимает, легонько её локтем пихает, удостаивается ответного пихания. — И мне легче, в интернете все подряд сидят. Когда катали мама с папой, в интернете так весело не было, и всё равно все их обсуждали. Он делал вид, что у него другая, она делала вид, что у неё другой, и были такие, которые не только верили, а ещё и очень обиделись, когда выяснилось, что это не так.       — Ну да, другая лига, — соглашается Аня, улыбается, машет рукой Алёне. Алёна машет им в ответ, довольная, разрумянившаяся, сияет от счастья так, что глазам больно, и обнимает всех. К ним тоже едет, руки раскинув, обнимает крепко, так, будто твёрдо намерена пару-тройку рёбер им переломать. Не со зла, это ясно, не задумываясь даже.       — Са-ань, — тянет она с милой улыбкой, и предчувствие внутри появляется самое что ни на есть противненькое. — Сань, а Сань, а как ты думаешь, кто может больше квадов подряд сделать, ты или Нейтан?       — Каскады четыре-четыре ещё никто не делал, и я не готова быть первой прямо тут, — заявляет Сашка в ответ. Предчувствие подсказывает, что она с кем-то поспорила — Аня говорила как-то раз, что Алёна спорить обожает. — Только если разгоняться между прыжками можно будет. И то сильно много не смогу.       Алёна её к центру катка чуть ли не пихает сразу после этих слов. Это значит «ну ладно» что ли? Вот ведь зараза! Нейтан ей зато подмигивает и руки протягивает ладонями вперёд — и чуть ли не сияет, когда она его ладони отбивает.       — Я ещё не все квады прыгаю, — предупреждает она его, английский собственный кажется корявым и неловким. Ну, наверное, он бы уже знал, если бы она все их собрала — как покемонов, приходит в голову сравнение — не так много людей, которые прыгают их все. — Так что давай какой-то, какой мы оба сможем.       — У меня идея получше, раз так, — он улыбается так широко, что, кажется, почти нереально так. — Давай параллельно попрыгаем все, что ты умеешь? Ну, я постараюсь параллельно, я же всё-таки не парник.       — Я тоже собираюсь постараться, — отзывается она эхом, улыбается ему. — Давай? Тулуп, потом лутц, потом сальхов. Ань, у тебя рядом мой телефон, заснимешь? Тремя разными, чтобы я их в сторис выложила.       Раз-два-три-четыре, в прыжок она вкручивается почти без усилий. Первый всё-таки, самый лёгкий, мышцы уже разогреты после показательных, а усталости нет. Показательные — не соревнования, нет этого напряжения и этой дрожи в коленях от желания быть лучше. Быть самой-самой. Если бы не это, не было бы падений на соревнованиях, не было бы нервов и стресса. Тулуп — самый лёгкий прыжок, самый простой, все это говорят. Удержать равновесие на выезде, не покачнуться, не свалиться — не сложно. Дальше лутц, и она бы его прыгнула раза три подряд, но сейчас это просто параллельные прыжки, а не демонстрация своих умений. Она и на тренировках такая же, повторит одиннадцать-двенадцать раз, если ей сказали сделать десять, потратит больше времени на оттачивание каждого навыка, чем ей было сказано, чтобы стать лучше. Мама с папой вздыхают только — остановить её давно не пытаются. Знают, она в них пошла, такая же упрямая. Так же рвётся к своей цели, видя препятствия, но не позволяя им её остановить. Но нет, сейчас не тот случай. Сейчас она не рисуется перед Нейтом больше, чем стоило бы. Чем уже. Сальхов, и выезд получается такой, что самой завидно — нет бы так на соревнованиях прыгать! А Нейт её ладони отбивает, когда она, как он до того, их поднимает, а потом подтягивает её под мышку и растрёпывает причёску, чудом не вымазав пальцы в краске.       Сашка не то чтобы не любит, когда её трогают, она просто не любит, когда это делают без разрешения. Но сейчас не некомфортно ни капли, так что она помалкивает. Сейчас ощущения такие же, как от любого из её всадников апокалипсиса, так что с чего бы ей возмущаться? Эти их объятья летят в инстаграм — в его инстаграм, он её отмечает, и она с чистой совестью это фото репостит к себе в сторис, сразу после видео с их параллельными прыжками. Он репостит их к себе, подписывает — там что-то про королеву квадов и про вау-какую-честь. Смешной такой.       «Ты нам изменяешь с Нейтаном Ченом?» прилетает в чат на следующее утро, когда они всей командой уже сидят в зале ожидания аэропорта.       «Чо?»       Макар вместо объяснения своего вопроса кидает несколько ржущих смайликов. Следом в чат прилетает картинка — скриншот комментариев непонятно где о том, как хорошо смотрятся вместе король и королева квадов. Сашка пялится на это сообщение несколько секунд, прежде чем до неё доходит.       — Сашк, ты чего? — доносится голос Димы откуда-то сверху. В принципе, для нее, пополам согнувшейся от дикого ржача, почти все звуки, кроме шагов, сверху. Здрасте, приехали, как говорится. Король и королева квадов, да? «И не дай бог обидеть королеву», вспоминается ей цитатка из фильма, который они впятером не так давно смотрели, и вторая волна смеха накатывает ещё до того, как первая сойдёт.       — Я теперь не Апокалипсис, а королева Готэм-сити, — заявляет она, проржавшись: ребята сидят рядом (когда только подсесть успели?) и терпеливо ждут, когда же она им сообщит причины своего смеха. — Королева квадов. Ребят, ну я вам скажу, образ на сезон у меня правильный. У меня тоже титулов навалом.       — Александра Летнерождённая из дома Букиных, — декламирует Санёк пафосно, смехом давясь. — Вторая своего имени — не пихайся, тебя в честь мамы же назвали! Королева ультра-си, защитница прыжков, мать квадов, кхалиси великого ледяного катка, незамерзающая, побивательница рекордов!       Димка рядом уже не ржёт, а подвывает, лицом в колени уткнувшись. Светланвладимирна, с Этери Георгиевной болтающая в нескольких метрах от них, косится любопытно, но не подходит. Расспросит потом или решит что не стоит?       — Мы тебе к следующим показалкам общими усилиями сварганим номер с образом Харли Квинн, королева доморощенная, — заявляет Димка, наконец. Вроде бы успокоился, но это не точно. — Только никаким Ченам тебя не отдадим. У нас свой Джокер имеется.       — Тогда люди точно определятся, с кем из вас четверых я встречаюсь, — Сашка плечами пожимает, мол, не знаю, хорошая ли это идея. — Хотя всегда можно на выходе со льда кинуться на шею, допустим, Марку, или типа того.       — А почему не мне?       — А если я к тебе на шею буду кидаться, ты до скончания веков один ходить будешь, потому что твоя дама сердца ни за что не поверит, что это тоже было частью игры.       Сашка бровями играет на словах о даме сердца — Димка краснеет неудержимо. Он умеет, даже если всем кажется, что нет. Она знает, в кого он влюблён — она догадалась первой, раньше кого угодно другого, и до того ещё, как он смелости признаться набрался. Он знает, что она всё равно никому не расскажет.       Да и зачем бы ей? Это его секрет.       — Подловила, — ржёт Санёк. Друга ему ни капельки не жаль, как всегда. — Ты дождёшься, Сашк, он от тебя шарахаться начнёт.       — Не начнёт, — Сашка ухмыляется в ответ, волосы Димке демонстративно ерошит. Не шарахается. — Он меня любит. И ты любишь. И те два засранца тоже любят.       — И Нейтан Чен тоже любит, — фыркает насмешливо Димка. Походу, это теперь его любимая шутка надолго. — Даже несмотря на то, что у тебя не золото.       — Да чёрт с ним, с золотом, — фыркает она. Нет, не сказать, чтобы ей не было обидно вовсе, ей очень даже обидно, что она не смогла сделать всё, что запланировала, и получилось что получилось, но, с другой стороны, её главной целью всегда было другое. С тех самых пор, как она эту цель себе назначила. — Зато такого контента, как у меня, ни у кого не было. Вот зуб даю, люди лет через десять будут помнить меня за квады, и им будет абсолютно пофиг, кто в этом году на ФГП взял золото.       — Не давай, не возьму, мне твой зуб нафиг не сдался, — отбривает Санёк, даже не задумываясь особо. — И Димасу, походу, тоже. И вообще я не уверен, что кому-то тут нужны твои зубы, так что попридержи их пока при себе, окей?       Засранец. Сашка его пихает под рёбра локтем, прежде чем встать, подцепив свой рюкзачок. Ей бы чаю, чтобы ладони погреть — не ради тепла, а ради уюта. Евгеньвладимирыч предлагает пойти с ней, когда она говорит ему, куда собралась — она отказывается раза три. Ну в самом деле, стойка кафе метрах в десяти, она не успеет потеряться, даже если захочет. Мамины-папины друзья, тетя Ира и дядя Шура, с которыми Евгеньвладимирыч разговаривал, ловят её взгляд и улыбаются ей, но с места не сходят — знают её характер лучше почти всех, кто тут есть. У них тут свои ученики — Лиза, чуть старше неё, сидит, голову положив Дэвиду, партнёру своему, на плечо, глаза прикрыв, и что-то ему объясняет. Они тоже с бронзой домой едут, и с этого они трое уже посмеялись. В следующем году постараются взять золото.       На следующий год у них у всех планы наполеоновские.       Алёна рядом возникает, когда Сашка стоит и ждёт свой чай. Просит и себе чаю на ломаном английском — благо очереди нет вообще — и машет куда-то. Куда-то — это в сторону, где сидят Аня, Алина и Ками, это легко разглядеть, если глянуть туда. Но машет она туда, а смотрит почему-то на неё, Сашку. Смотрит так, как будто жучка под лупой изучает.       — Ты интересная всё-таки, — выносит она вердикт наконец, как будто не знала до сих пор. Как будто они не сталкивались на соревнованиях, в самом-то деле. — Я не могу понять, чего ты добиваешься.       — Мирового господства и неограниченного запаса печенек, — Сашка ухмыляется и пожимает плечами. Мол, ну а что?       — Издеваешься?       — Не-а. Печеньки это хорошо и вкусно. Тебе они разве не нравятся?       Издевается, конечно. Но это забавно, так что зачем останавливаться? Главное, не переборщить, а то будет чувствоваться.       — Я добиваюсь того, чтобы на меня равнялись, чтобы хотели быть, как я, — говорит она, наконец, насладившись запутавшимся вконец выражением на лице Алёны. — А ты не этого?       Алёна плечами пожимает, мол, сама не знаю. Сашке это непонятно — как можно не знать, чего хочешь?       — Ты чего, собственно, хотела?       — Зачем так грубо?       — Не грубо, а по существу и не тратя лишнее время. Ну так?       «Господи, зачем я в это ввязалась» написано на лице у Алёны крупными буквами. Неоновыми — заметно наверняка издалека.       — Я вообще хотела узнать, чего ты не села с нами. Ты с нами дружить не хочешь или что?       — А с чего бы мне?       — Ну мы же девчонки, а ты с парнями водишься…       Смешная. Сашка и смеётся — с чего бы ей не смеяться-то?       — Я бы с вами, может, даже посидела, если бы вы меня позвали, — заявляет она. — Но эти ребята мои друзья, Алён, понимаешь? Мне друзей достаточно. А если мне захочется обсудить косметику, или мальчиков, или что-то ещё, чтобы с девчонками, а не с парнями, у меня есть офигенная мама, а на катке у нас не только я из девочек. А вы на другом катке, и я же не буду к вам через полгорода нестись, если что-то произойдёт и мне захочется поделиться.       — Ну можно же просто позвонить…       —Алён, — Сашка фыркает в картонный стаканчик, — у тебя целый каток подружек. Ты с тремя из них сюда приехала. Тебе мало подруг? Нет, от меня не убудет, но зачем тебе подруга, которая разрывается между тобой и другими?       — То есть ты не хочешь со мной дружить?       Лицо у Алёны обиженное, и кажется, она выцепила из всей речи только то, что ей самой надо было услышать. Сашка её пихает легонько в бок локтем, мол, лицо попроще сделай.       — Я не против с тобой общаться. Просто дружба — слишком громкое слово.       Дружба — слово слишком громкое, но для её всадников апокалипсиса как раз подходящее. Если бы девчонки катали с ней на одном льду — и Алёна, и Алина, и Аня, и Камила — может, они и могли бы подружиться, но сейчас зачем? Она дружит с теми, кто близок. С теми, кто подставит плечо, если что, и кому она тоже подставит плечо взамен. Не с теми, кто рядом только на пьедестале, а с теми, кто рядом вне него.       — То, что я не хочу с ней дружить, не значит, что она плохая, — говорит Сашка сонно, ладошками обхватив пузатую чашку с чаем, сидя на кухне уже дома. — У нас просто не выйдет дружбы, я уверена. Но она классная. Они все прикольные. И Нейт прикольный. Жалко, что он в Америке живёт, и в следующий раз мы только на Мире увидимся.       «Если я туда отберусь» не то что не сказано, оно даже не повисает в воздухе. Вероятность того, что это не произойдёт, слишком мала. Родители почему-то переглядываются, но ничего, что могло бы её заставить понервничать, Сашка не замечает, от усталости ли, или оттого, что этого чего-то и нет. Как знать?       — Тебе Нейт понравился? — уточняет папа почему-то. Сашка кивает, чай прихлёбывает шумно — горячо — и сама морщится от этого звука.       — Ага. Он прикольный. Кайфует от прокатов. Я тоже так хочу. Он уже умеет не зацикливаться на том, что не получилось, а я пока только учусь.       — То есть он тебе в спортивном плане понравился? — продолжает мама допытываться. Сашка плечами передергивает, мол, ну серьезно, что за вопросы.       — Мам, ну как будто есть какие-то другие варианты. Конечно в спортивном, а в каком же ещё? Дружить нормально мы всё равно не сможем, дружба на расстоянии это не совсем то, сама понимаешь. Хотя я немного завидую его друзьям, этот пофигизм сто процентов заразный, если бы им чуть-чуть заразиться, было бы намного легче кататься.       Когда мама целует в макушку, притянув её к себе, Сашке кажется, что что-то она серьёзно недопоняла в вопросах родителей. Ну и ладно. Потом поймёт. Сейчас выспаться бы. Завтра новый день.