Суп лучше обычного

      В Министерстве Магии над уверениями директора Хогвартса, что Тёмный Лорд возродился, приближённые Фаджа крутили пальцем у виска за спиной старого волшебника, чтобы он этого не видел, и тихонечко потешались над ним. Все шептали, что и победитель Тримудрого турнира, повторяющий как заведённый, что был свидетелем возрождения, рехнулся и стал говорить небылицы.       В магической Британии наступили странные времена. Министр Магии Корнелиус Фадж бодрился и всюду повторял, что всё спокойно, мирно и людям нечего опасаться. Все его подпевалы хором повторяли его утверждения, а обычные обыватели Волшебного мира, вроде бы, верили министерским. Но, возвращаясь домой, в кругу семьи (или в одиночку — те, кто семейством не обзавелись или его уже потеряли) они готовились к мрачным временам.       К середине лета тысяча девятьсот девяносто пятого года волшебное общество Британии разделилось на три группы. В первой группе были те, кто уже успокоился, поверив Министру, Министерству и «Ежедневному Пророку», что нет, никакого возрождения Того-кого-не-называем после Тримудрого турнира не было, а Дамблдор и Поттер — фантазёры. Ко второй относились те, кто верили Дамблдору и победителю в турнире, к последней — те, кто был уверен, что их Лорд возродился.       А для пятнадцатилетнего парня, которого все знали как Гарри Поттера (и он не возражал, что его называют этим именем — ещё бы), настало прекрасное время. Один только он мог с полной уверенностью сказать, что Тёмный Лорд вернулся, но не таким, каким его ожидали Пожиратели Смерти и заблуждавшийся Альбус Дамблдор с Орденом Феникса вкупе — в образе красноглазого монстра и чудища.       Не-е-ет! Тёмный Лорд, попав в молодое тело Гарри Поттера, всё лето прожил якобы среди маггловской родни на Прайвит Драйв, в действительности — где только он не был. Припугнуть китоподобных представителей мужской части семьи Дурслей было как раз плюнуть для бывалого старожила Волшебного мира. Ему, достигшему непознанных глубин магии, палочка была простой указкой. Он давно овладел невербальной беспалочковой магией и с лёгкостью подавил все попытки толстых чудовищ вернуть их отношения на старый лад, распотрошив все косточки лошадиноподобной тетки Поттера, превратив двоих боровов в настоящих боровов размером с крысу и упрятав их в металлические клетки в подвале их собственного дома без еды, без воды, без света.       Вернув им их прежний вид, парень получил в свое услужение тройку рабов, послушных и мягких в общении, как шёлковые.       Обеспечивая тыл, парень решил, что уже пора двинуть дела по ранее составленному плану. Зная его занятия в последние дни пребывания в Хогвартсе — сидеть по несколько часов в известной из всего его окружения только ему Выручай-комнате и составлять планы где, зачем и в какой последовательности объявиться как Гарри Джеймс Поттер — его подруга, Гермиона Грейнджер, серьёзно обеспокоилась бы и стала подозревать зеленоглазого друга в неладном. Она никогда не смогла бы докопаться до правды обмена личностями во время ритуала на кладбище, но своими домогательствами могла серьёзно подпортить ему жизнь и поставила бы крест на дальнейшем существовании Золотой Троицы.       После двухнедельного строгого распорядка дня на Прайвит Драйв, парень сумел убедить приспешников бородатого главы Ордена Феникса — людей недалёкого ума, что бы ни говорилось о них в Магическом мире — что он круглосуточно проводит время в своей комнате и кручинится из-за одиночества.       В действительности же, он каждый день куда-то аппарировал — ибо никто из поставленных Дамблдором тюремщиков охранять Мальчика-который-выжил и сам он, оплот Света и Добра, не додумались до необходимости наложить антиаппарационный барьер вокруг дома Дурслей.       В Гринготтсе парню сделали проверку крови и подтвердили его претензии на главенство рода Поттеров с единственным представителем — им самим, вручили ему кольцо и ключи от сейфов. Пошедшему на такой шаг парню было понятно, что был совсем немалый риск, что с кольцом он мог бы и обломиться. Спасибо Мерлину или Мордреду, всё прошло без сучка, без задоринки. С того дня он имел полное право называть себя Гарри Джеймсом Поттером и забыть о том полукровке, которого посещал в маггловском приюте когда-то, больше полувека назад, старый уже тогда профессор Дамблдор.       Вторым сюрпризом оказалось завещание Сириуса Арктуруса Блэка.       Так что мы будем и дальше называть зеленоглазого будущего пятикурсника Гарри Поттером.       Затем ему предстояло восстановить целостность своей души, по крайней мере того, что от неё осталось. Он знал как призвать в себя свои крестражи, ему был нужен только один из них. Но шрам, в котором он ожидал найти свой осколок, неожиданно оказался пустым.       Он вспомнил, как во время ритуала из шрама на лбу вытекла тёмная жирная слизь и слегка испугался, не увлек ли мальчик за собой в тело лича и его крестраж. Если это так, они с личем продолжают быть под ударом Пророчества, и ему, Гарри было бы вдвойне важно присоединить к себе все остальные кусочки души, пока его враг сам не догадается сделать это.       Тогда ему будет большой жирный песец.       Надо было спешить с крестражами. Из всех остальных, самый доступный был тот, который он вплёл в кольцо Гонтов, убивая своего деда Марволо, после того, как убил всю маггловскую семью своего отца, Томаса Риддла.       Поэтому Гарри аппарировал в Литлл-Хенглтон.       Вернувшись домой после ритуала воссоединения, еле волоча ноги от усталости, он застал окрестности Прайвит Драйв №4 битком набитыми машинами маггловской полиции, скорой помощи, администрации городка и волшебниками, снующими незаметнными тенями среди обычного народа.       Узнав в нём племянника хозяев дома, Дурслей, соседка Уилкинс привлекла внимание самого ближайшего полисмена, указывая на шатающегося парня. Полисмен проникся уверениями жаждущей сенсации домохозяйки, с важным видом приблизился и представился якобы ученику школы «Святого Брутуса» для несовершеннолетних преступников и рецидивистов и стал допрашивать его.       В ходе допроса выяснилось, что парень весь день в Литлл Уингинге отсутствовал — был предъявлен билет (с исправленной лёгким толчком магии датировкой) до Лондона — и что он в «Святом Брутусе» не учится, а посещает школу-интернат для особо одарённых детей. Название этой школы, хоть и озадачило полисмена, но услышав, что в ней учатся именно дети со способностями, тот извинился и оставил Гарри в покое, не видя здесь доказательств состава преступления. Отважный защитник закона и правопорядка, с чувством выполненного долга удалился к своей машине, разговаривая с коллегами по рации.       Удивлённый столпотворением вокруг дома Дурслей, парень зашагал к ярко освещённому входу в дом, когда кто-то резко дернул его за руку и рявкнул ему в ухо:       — Где ты шатаешься, парень?       Гарри подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся к говорившему, по пути вооружившись палочкой, бывшей всегда под рукой в новом чехле на запястье.       В этой изуродованной морде он узнал бывшего главу Аврората, Аластора-Бешенный глаз-Грюма, под личиной которого весь прошлый год скрывался Барти Крауч-младший, его, Лорда Волдеморта, самый ярый приспешник.       Никак не выдавая узнавание, следуя указаниям «профессора Грюма» о «постоянной бдительности», парень состроил у себя на лице разгневанную мину и крикнул ломающимся голосом:       — Стоять! Ни с места! Кто вы такой? Почему я должен докладывать вам, где гуляю? Говорите!       — Браво, Поттер, так держать! Я доволен твоей подозрительностью, — зарычал бывший аврор. Увидев, как дергаются плечи старого вояки, Гарри догадался, что этот рык в сущности своей — смех. — Я весь год провёл в чемодане бледного Пожиранца, Крауча-младшего. Узнаёшь? Ладно. Собирай пожитки, улетаем в Лондон.       — Как улетаем, а этот балаган вокруг?       — Не обращай внимания. Кто-то напал на твоего маггловского кузена, припугнув его, а твоя тётка строит из себя мученицу и жертву «ненормальных волшебников».       — Вы выяснили причину этих обвинений?       — Какая-то кошатница уверяет налево и направо, что по Прайвит Драйв прошествовали дементоры и напали на троих магглов, среди которых был твой кузен, — вздохнув, признал бывший аврор.       — Дементоры? В Литлл Уингинге? И в этом вас уверяет миссис Фигг, которая неподалёку живёт? Что с Дадли случилось?       — Да ничего особенного, — с постной миной, посмотрев в сторону от неудобства, сказал Грюм. — Поцеловали.       — Дадли поцеловали дементоры? Ч-чёрт, кто-то будет отвечать передо мной за брата? — оскалился парень и его зелёные глаза сверкнули холодом. Ему было наплевать на кузена, но наказывать родственников право имел только он, Гарри.       Посмотрев на парнишку, бывший аврор сразу поверил, что тому, кому пришло на ум натравливать стражников Азкабана на Поттера, достанется по-крупному.       Уже по пути к Лондону, подлетая на метле под мантией-невидимкой, Гарри задумался.       Что это означает?       Мало ли что?       Может ли быть такое: почти пятнадцатилетний несчастный мальчик, сын Поттеров, о котором судьба совсем перестала заботиться, договорился с дементорами? А как можно прожить десять лет рабом у этих животных, Дурслей, четыре года в Хогвартсе с его сплошной чередой препятствий и, наконец — ошибка ритуала? Всё это пережить и не психануть?       И как результат, озлобленный переносом в тело Тёмного Лорда гриффиндорец решил мстить своим родственникам вот таким экстравагантным способом? Но — дементоры? И когда успел сговориться со стражниками Азкабана, чтобы они стали ему подчиняться? Что-то было не так, но что?       Гарри не чувствовал себя в чём-то виновным. Мог ли он предотвратить путаницу в ритуале возрождения, проведённом Хвостом? Не мог. Как он мог сделать это в теле гомункулуса?