Второй шанс на становление героя

      «Бесследно исчез знаменитый актёр балета Алексей Темников. Буквально полчаса назад они с дочерью пришли в школу-студию, а теперь он испарился, будто его никогда и не было. На стоянке для машин рядом со зданием школы мы обнаружили странный круг с непонятными иероглифами, но актёра так и не нашли. На месте происшествия ведётся расследование, все необходимые службы прибыли. Будем ждать новостей.» — вещали новостные каналы во всех видео и радио приёмниках. Деятельность балетной школы парализовали и с каждого свидетеля вели допрос. Никто не понимал, что происходит, отчего вскоре на тихой улице, где находится студия, разрослась толпа зевак и корреспондентов. *** Не прошло и четверти часа, как полусидящий на скамье, приделанной сбоку колесницы, Темников пришёл в себя. Он приоткрыл глаза, издавая тихий болезненный стон. В карете помимо него был только Тор — Джейн ушла по делам, а Фандрал сошёл раньше, останавливая погоню. — Т-ы доканаешь меня… — хриплым голосом произнёс Локи, вставая с места и только сейчас замечая, что его руки закованы в кандалы, цепь от которых прикреплена к железной петле в полу колесницы. На это Алексей молча приоткрыл рот гневно-удивлённым взглядом смотря на брата. — Что? — притворился, будто не понимает о чём тот Одинсон, а потом посмотрел на вытянутые руки мага и воскликнул — А! Ну как, удобно? — Они н-а меня не действуют — й-а перестал заниматься м-агией. — Да? Но зато ты можешь сбежать, а мне очень нужна твоя помощь! — А й-а не буду тебе п-омогать! И вообще, с ч-его ты взял, что н-асилие поможет тебе з-аставить меня проводить вас до секретных х-одов? Й-а могу проводить т-ебя, но только лишь на т-от свет! Другие в-арианты я тебе п-редложить не могу. — Слушай, Локи, — громовержец подошёл к младшему опасно близко, кладя на его хрупкое плечо свою массивную ладонь — Я знаю, мы в последнее время враждовали и теперь ненавидим друг друга, но прошу тебя, прости меня за то, что я тогда сказал, ведь ты же знаешь — я не со зла и, это не было правдой, но давай забудем всё плохое и начнём жить, как раньше. Пожалуйста… — К-ак раньше? Как? Й-а всегда тебя ненавидел! — Это не правда! — полушёпотом отрёкся от слов Лофта громовник. — Мы любили друг друга… — Мне н-е нужна вечная жизнь, лишь д-ай умереть спокойно… — также перешёл на тихий тон трикстер. — Локи? — бог Грома заглянул брату в глаза, пытаясь понять: правду говорит тот, или же — нет. Взгляд Темникова был расфокусирован, в нём отображались: дикая боль и душераздирающий крик. — Пойми, это смертный говорит в тебе. Вспомни, как ты жил раньше! Как мы были счастливыми детьми, как заступались друг за друга, помогали… Неужели ты всё это забыл? — М-ы больше не дети… — Так давай подражать им! Откинем невзгоды, забудем про зло, станем жить, радуясь каждому новому дню! — Т-ак не бывает, Тор… — оставался в здравом уме Лафейсон, отводя по-прежнему размытый взгляд на природу и глубоко, но не выразительно, вздыхая. — Что с тобой, Локи? — наконец решился спросить про состояние младшего громовержец. — У тебя й-эсть обезболивающее и с-ухая одежда? — Тебе плохо? — громовник сразу встревожился, пытаясь поддержать брата за плечи. — Т-ы не представляешь, как… — Что у тебя болит? — С-спина… и всё тело. В-от знаешь то чувство, к-огда тебе большую необработанную п-алку втыкают в спину б-ез наркоза и, при к-аждой твоей попытке двигаться, эта палка врезается в к-ожу и кости й-эщё сильнее? — привёл сравнение Алексей, задирая подбородок, чтобы быть хотя бы на пару сантиметров повыше своего метра семьдесят. — Нет. Никогда такого не испытывал. — не припомнил таких ощущений Одинсон. — А й-а — каждый день. Так что, отпусти меня. Н-а Земле остались незаконченные дела. — Может тебе лучше Асгардскому лекарю показаться? — В п-оследний раз Один сказал: й-эсли я ещё раз появлюсь в Асгарде — он к-азнит меня, так что й-а не должен здесь находиться. — Я уверен: если ты мне поможешь и у нас всё получится — отец простит тебя и разрешит вернуться! — А й-эсли не получится? После этого заданного трикстером вопроса Тор замолчал, опуская взгляд. Действительно, как быть, если не получится? Локи ведь теперь обычный человек, да и к тому же инвалид… — Да, ты прав, я не должен тебя просить рисковать жизнью… — П-онял таки! — Да… — Одинсон достал из-за поручня ключ и открыл им наручники, освобождая брата. — Ты свободен… Лафейсон удивлённо посмотрел на старшего, но когда тот в смятинии и неловкости отвернулся, сказал — П-роход в Свартальфахейм м-ежду тех гор. — он указал на заросшие лесом скалы. — Он о-чень узкий, но пролететь м-ожно. Громовержец повернулся в сторону мага, радостно улыбаясь — Спасибо тебе, Локи… — выдохнул он, резко обнимая брата, на что тот, не сразу, но ответил, положив свои руки ему на спину. — Н-е за что. И н-азывай меня Алексеем — й-а, всё-же заслуженный артист б-алета. — Как хочешь! Темников… — вновь улыбнулся в ответ громовник. — Ну что, я думаю — теперь, между нами, мир? — Д-а и давай н-а этом закончим, ч-тобы, не дай Бог, не п-оругаться снова! — Это точно… — весело согласился с этим фактом сын Одина. — Ну чтож, я желаю тебе здоровья и успехов в твоей танцевальной деятельности! — В-рачи говорят, что й-а скоро перестану х-одить — это так, к слову. — Да? — Тор заметно помрачнел — Локи, то есть Алексей, я, как и обещал, поговорю с отцом и добьюсь, чтобы он, хотя-бы, вернул тебе ускоренную регенерацию и долгую жизнь… В общем: сделаю всё возможное! — Н-е стоит. — криво улыбнулся Лофт, мол: уже поздно, стрелка запущена — её не остановить… Тор понимающе поджал губы. — Удачи, брат! Возвращение Джейн, объяснение ситуации, Биврёст, Хеймдалль, меч… Темникову на секунду показалось, что где-то он ошибся, не просчитал… Грустные глаза Одинсона, безучастные — Фостер, всевидящие — стража… Поворот мечом, множество искр, похожих на молнии и вот маг уже на Земле. Стоит напротив двери в школу-студию, а вокруг него множество полицейских и корреспондентов. На улице стоит всепоглащающий шум, каждый что-то кричит, но понять — что, не возможно… Точнее Темников это не понимает и даже не пытается разобрать. Он молча заходит в здание, обходя непонимающих ничего сотрудников и идёт в свой кабинет, закрывая за собой дверь на ключ — никто ему сегодня не нужен, да и не нужен будет больше…