***
Охнув, Северус сел на кровати и схватился за пульсирующую голову. Через вновь открывшуюся связь до Гермионы долетел его ужас и отчаянный призыв. Закричав, она проснулась и принялась отчаянно выпутываться из одеяла. — Северус? Встав на колени, она кинулась к нему и прижала его голову к груди. — Северус, что случилось? Ты в порядке? Он, дрожа, прижался к ней так сильно, словно хотел перетащить ее в темное и пустое место, чтобы она озарила его своим светом. Он судорожно втянул в себя ее запах, запах ее шампуня и ее мыла, запах чистоты и свежести, который переплетался с ароматом недавнего секса. Северус не мог подобрать правильных слов, чтобы все объяснить, и тогда он передал по связи все свои чувства: одиночество, страх, невозможность найти выход и — как итог — изгнание части себя. Гермиона так же продолжала его обнимать и говорить слова утешения, а когда перед ее мысленным взором предстал образ молодого Северуса, сидящего на полу и брызжущего ругательствами, то еще сильнее обняла Снейпа. — Я помню его, — заметила Гермиона. — Когда я собирала осколки твоей души, то мне очень хотелось оставить его позади, — она устроилась поудобнее, не выпуская Северуса из рук. — Но он был твоей частью, и я приняла тебя целиком. Да, этой личины больше нет, но ты ничего не потерял, Северус. Твоя любовь к Лили навсегда останется с тобой, но сейчас в этом чувстве нет безысходности. Любимый мой, Лили никуда не делась. Слова Гермионы, ее безусловная любовь наполнили Северуса до краев, заживляя душевные раны, и он еще ближе придвинулся к ней, расслабляясь. Гермиона была идеальна. Это женщина у него в объятиях, такая живая и настоящая, была для него всем. Смелая женщина, перенесшая ради него ад на земле и не просящая ничего взамен. Снейп глубоко вздохнул и поднял голову. — Выходи за меня, Гермиона, — сказал он и погладил ее по щеке. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Лицо Гермионы озарилось искренним счастьем, и Северус почувствовал, как сердце сладко защемило. — Если ты точно этого хочешь, если ты готов, то я, конечно же, согласна, — отозвалась она. Северус снова прижал ее к себе, а потом уложил на кровать и поцеловал. Он лег сверху, наслаждаясь теплом, идущим от нее, и, не проронив ни звука, снова стал ласкать ее, надеясь, что телу удастся выразить то, что он не мог сказать словами. Гермиона раскрылась ему навстречу, и он знал, что на свете не было лучшего места, чем здесь и сейчас, рядом с ней. Он любил ее всем своим существом и, чтобы оказаться ближе к ее прекрасной душе, с силой толкнулся внутрь. Наполняя ее горячей струей, он почувствовал, как ее утонченная, сияющая душа трепетала рядом с его собственной. Они вскрикнули в унисон и слились воедино. Обняв Гермиону, Северус притянул ее к себе. Любовь, смешанная с удовлетворением, плавно перекатывалась по связи от одного к другому. Уставшие, они крепко уснули.***
Площадь перед домом была украшена волшебными фонариками и сверкающими гирляндами. В воздухе витала любовь. Собравшиеся люди возбужденно переговаривались, ожидая, когда начнется церемония. Хелен, облаченная в мантию, которую ей помогла выбрать Молли, стояла с гордо поднятой головой. Оглядев толпу, она отметила, что все были в сборе. Повернувшись, она кивнула Артуру, стоявшему в дверях. Он кивнул в ответ и ушел в дом. — Пожалуйста, все садитесь! — воскликнула Молли. — Мы скоро начнем. Хелен восхищалась организационными способностями Молли, но в то же время была рада, что у нее не было такой большой семьи, и эти таланты ей не требовались. Она любила каждого из Уизли, но если бы у нее было столько детей, то она бы отрезала все важные части у мужа собственноручно. Нет-нет. У нее был только один ребенок. Прекрасная Гермиона. И через несколько минут ее единственная дочь свяжет себя нерасторжимыми узами брака с худым и бледным мужчиной, который как раз сейчас выходил из дома. Впереди него шли Гарри и Минерва, а гости наконец все расселись по местам. На Северусе была надета черная бархатная мантия, украшенная серебром. Она необыкновенно ему шла, и он выглядел величественно. Сердце Хелен наполнилось гордостью. Последний год дался ему нелегко. Хелен и не подозревала, что в волшебном мире он был по существу изгоем. Но потом она имела возможность сравнить членов Ордена Феникса и других волшебников и поняла, насколько они отличались друг от друга. По правде говоря, большинство не горели желанием раскрывать объятия человеку, который был синонимом ужаса последние пять лет. Многие считали, что Северус Снейп был во много раз хуже Волан-де-Морта. В конце концов Темный Лорд всего лишь пытался набрать силу, в то время как сумасшедший мастер зелий держал в страхе целую страну. За жуткими подробностями убийств как-то забылось, что его жертвами были только террористы и преступники. Некоторые полагали, что он не заслуживал прощения, но все же орденцам удалось одержать победу в этом вопросе. Северус стал свободным человеком, но продолжал оставаться отверженным. Когда Хелен думала о том, что люди боялись и ненавидели его чистую душу, ее охватывала ярость. Не раз ей хотелось отправиться в Косую аллею и как следует отдубасить прохожих своей дамской сумочкой. Да, прошедший год был непростым, но в то же время Хелен удалось стать свидетелем чего-то прекрасного. Северус стал брать заказы на изготовление зелий и прилагал все усилия, чтобы восстановить свою репутацию. Он молча и с чувством собственного достоинства сносил все тычки и унижения, которые выпадали на его долю каждый раз, когда приходилось наведаться в волшебный мир. Хелен не слышала от него ни жалоб, ни слов возмущения. Но лучше всего его благородство проявлялось в отношениях с Гермионой. Он всегда был готов ей помочь или защитить, при этом никогда не давил своим мнением и не упускал случая восхититься ее достижениями. Гермиона и Джинни получили работу в министерстве, занимаясь дальнейшими исследованиями Магии Души. Карьера Гермионы вскоре пошла в гору. Ее часто приглашали на всевозможные конференции, проходившие в разных частях земного шара. Каждый раз, когда она уезжала, Северус впадал в тихую печаль, а когда она возвращалась, то как минимум первый день ходил за ней по пятам. Хелен полагала, что это было ужасно мило. Джон в свою очередь считал, что Северус был слишком сдержанным и не давал волю своим чувствам, и опасался, что такое поведение заставляло страдать его дочь. Однако ему пришлось в срочном порядке поменять свое мнение, когда в одну из ночей он забрел на кухню в поисках стакана воды. Едва оказавшись на пороге, он полностью осознал свою ошибку. Так ему представилась возможность испытать на себе коварство заглушающего заклинания. В течение недели после этого происшествия Джон и Северус старались не смотреть друг другу в глаза, а Гермиона хихикала и краснела всякий раз, когда Хелен просила поставить на стол тарелки, а не что-то другое. Позже Джон признался, что в ту ночь Северус совсем не сдерживал себя, дав волю всем своим чувствам и не только. Хелен с Джоном смеялись до истерики, и только Живоглот недовольно махнул хвостом, давая им понять, какого был о них мнения на самом деле. Со временем чета Грейнджер купила себе дом. Воспользовавшись деньгами, полученными от страховой компании, они также приобрели долю в зубной клиники своего друга Рассела и опять стали лечить своих давних пациентов. Но все же им казалось, что в жизни чего-то не хватало. Новый дом был пустым и холодным. Ведь все воспоминания и дорогие сердцу вещицы погибли во время пожара. Даже работа не приносила удовольствия и больше напоминала скучную обязанность. Промучившись полгода, они опять продали свою долю приятному молодому человеку, собрали вещи и постучались в дом, где жила их дочь. Хелен до сих пор было немного смешно, когда она вспоминала, как Северус резко открыл дверь. В его руках была зажата палочка. Едва увидев их, он наклонил голову и внимательно оглядел переноску с котом и припаркованную недалеко машину, под завязку груженную чемоданами. Отступив в сторону, он только махнул рукой и сказал: — Полагаю, вы знаете, где ваши комнаты. С тех пор Хелен и Джон стали работать с бездомными и по мере сил помогать Северусу с приготовлением заказов. Джон занимался садом и бухгалтерией, а Хелен готовила ингредиенты. Она их резала, давила и строгала, научившись нарезать все тонкой соломкой. Она даже стала придавать кусочкам продолговатую форму, но тут вмешался Северус, не поддержав ее идею сделать ингредиенты более занимательными. Хелен обожала своего будущего зятя. Красивым его нельзя было назвать даже с натяжкой. Он был намного старше Гермионы. К тому же Северус часто прибывал в скверном расположении духа, делаясь раздражительным. Но, несмотря на все это, Хелен считала, что лучшей партии дочери не найти. Она внимательно оглядела Северуса, который изучал толпу собравшихся гостей. Он держался словно чуть в стороне от этого веселья. По его лицу было видно, что он нервничал, а веселый гомон его раздражал. И хотя все, кто ждал начала церемонии, прекрасно его знали, не сомневаясь в том, что он хороший человек, Северус чувствовал себя не в своей тарелке. Скорее всего, пройдут годы, прежде чем ему будет комфортно находиться в толпе людей. Возможно, этого никогда не случится. Повернувшись, он посмотрел на Хелен, и лицо его приняло чуть более спокойное выражение. Слегка приподняв бровь, он улыбнулся и кивнул ей, а потом посмотрел в другую сторону. Хелен почувствовала, как радость наполнила ее от того, что она очевидно входила в небольшой круг людей, которых он ценил и уважал. А весь оставшийся волшебный мир пусть идет куда-нибудь подальше. Зазвучала музыка, и Хелен поднялась со своего места вместе со всеми остальными гостями, которые с нетерпением смотрели на Джона, стоявшего об руку с дочерью на пороге дома. Хелен же продолжила внимательно изучать Северуса. Она была уверена, что никто, кроме нее, не видел его лица в тот момент, когда из дома вышла Гермиона. Его губы чуть тронула улыбка. Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул, и человеку, который его хорошо знал, эти простые жесты сказали о многом. Его плечи чуть расслабились, а сам он, казалось, держался увереннее и стал чуть выше, при этом глаза его заблестели при виде своей невесты. Хелен удовлетворенно улыбнулась и перевела взгляд на дочь. Гермиона, одетая в мантию цвета слоновой кости с золотой строчкой, была необыкновенно хороша. Ее кудрявые каштановые волосы были высоко заколоты и крупными волнами ниспадали на правое плечо. Среди блестящих локонов притаилась небольшая сверкающая тиара. Она, не отрываясь, смотрела на жениха, и у Хелен создалось впечатление: еще чуть-чуть, и Гермиона отпихнет в сторону подружек невесты и кинется ему навстречу, таща за собой отца. На Джоне была надета темно-синяя мантия, в которой он выглядел необычайно привлекательно, и Хелен с нетерпением ждала того момента, когда они наконец смогут остаться наедине. Хелен потрясла головой, заставляя себя отвлечься от мечтаний и вернуться в реальность, где как раз в этот момент Джон вложил руку Гермионы в ладонь Северуса. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но все же улыбнулась. В этот момент муж подошел к ней и обнял за талию, привлекая к себе. Минерва подняла руку, призывая к тишине, и начала церемонию. — Дамы и господа. Мы собрались здесь сегодня, чтобы стать свидетелями того, как Северус Снейп и Гермиона Грейнджер связывают себя узами магического брака. Хелен чувствовала, как по лицу текли слезы, которые она не могла остановить. Муж заботливо всунул ей в руку комок бумажных салфеток. Ее дочь и Северус были так счастливы. Они смотрели только друг на друга, словно позабыли, что были окружены толпой друзей. Гермиона, казалось, вибрировала от бурлящей в ней энергии, которая перетекала в Северуса и растворялась в нем. Тут и там слышались шумные вздохи, а Тонкс, которая должна была вот-вот родить, отчаянно громко всхлипнула. Римус тут же принялся ее ласково утешать. Молли рыдала не меньше Хелен, Артур с гордостью взирал на Северуса, уступая только Джону своим восхищением. Северус чуть приподнял руку Гермионы и легко погладил ее, а потом надел на безымянный палец тонкое серебряное колечко, повторяя за Минервой. — Я, Северус Снейп, отдаю себя полностью и добровольно тебе, Гермиона. Клянусь в вечной любви и верности, и в том, что, кроме тебя, для меня никого не будет существовать. Обещаю защищать и поддерживать тебя в болезни и здравии, в бедности и благополучии. Я отдаю тебе свою магию и свою жизнь до конца своих дней. Возьмешь ли ты меня в мужья? — Да, — отозвалась Гермиона, давясь слезами, и сжала его ладонь. Потянувшись, она взяла кольцо, которое держала Джинни, и приподняла левую руку Северуса. — Я, Гермиона Грейнджер, отдаю себя полностью и добровольно тебе, Северус. Клянусь в вечной любви и верности, и в том, что, кроме тебя, для меня никого не будет существовать. Обещаю защищать и поддерживать тебя в болезни и здравии, в бедности и благополучии. Я отдаю тебе свою магию и свою жизнь до конца своих дней. Возьмешь ли ты меня в жены? — Да, — прошептал он, лучезарно улыбнувшись, и гости ахнули. Довольная Минерва подняла над ними свою волшебную палочку: — Провозглашаю вас связанными узами магического брака. Можешь поцеловать невесту. Фонтан серебряных и золотых блесток вырвался из палочки Минервы и каскадом упал на только что ставших мужем и женой Северуса и Гермиону, которые так были заняты поцелуем, что не обратили на него внимания. Гости разразились аплодисментами, тут и там мелькнуло несколько вспышек фотоаппаратов. Музыка снова зазвучала на полную громкость. Гермиона посмотрела на своих родителей и радостно улыбнулась, а Гарри пожал руку Северусу, не переставая что-то говорить. Вскоре появился ужин, который оказался необыкновенно вкусным. Счастливо переговариваясь, гости устремились к столам. Прекрасная музыка наполняла собой теплый воздух, люди наслаждались компанией друг друга. Жених и невеста танцевали, напоминая грациозных ангелов, черного и белого. Казалось, они светились изнутри, что не скрылось от глаз присутствующих. Они совершенно не должны были подходить друг другу, но более гармоничной пары было не найти. Хелен кружилась в танце в крепких руках мужа и вдруг неожиданно поняла, что она стала частью мира дочери, а все люди вокруг стали ее семьей. — Как странно, что именно в тот день, когда я официально потеряла дочь, мне кажется, что я наконец-то нашла свое место. — Ну-ну, дорогая, мы не потеряли дочь. Наоборот, мы приобрели отменного сына-мизантропа. Они рассмеялись и описали еще один круг в танце. Музыка утихла. Джон обнял жену, а вокруг зазвучали первые ноты нового вальса. — Разрешите вас пригласить? — раздался низкий голос рядом с ними. Обернувшись, они увидели Северуса, который протянул руку Хелен. Джон поклонился, и Снейп подхватил Хелен и закружил ее в вальсе. Сначала они хранили молчание, но потом Северус произнес: — Спасибо, Хелен. — За что? — За все. За Гермиону, за то, что вы такая замечательная, — он насмешливо улыбнулся. — За крыс в шкафу. И за то, что наконец отказались от идеи кормить меня, как на убой. — Моей вины здесь нет, Северус, — зарделась Хелен. — Сами посудите, после всего того, что вам пришлось пережить, такая неестественная худоба наводила на мысли о проблемах со здоровьем. Я была просто обязана хотя бы попытаться вас накормить, ведь наколдовать решение проблем было не в моих силах. Северус ослепительно улыбнулся: — Спасибо, что попытались. На самом деле вы ошибаетесь, думая, что сделали недостаточно много. В ту ночь вы пустили в свой дом сумасшедшего, опасного для окружающих человека, — Снейп опять улыбнулся, в его глазах заплясали черти. — Даже розовое пальто вас не смутило. — Вы его помните? Мы все поклялись никогда не говорить вам о нем. — Да, я его помню. Теплое такое пальто было, — улыбка еще раз мельком озарила его лицо. — Но не такое теплое, как ваш дом. Спасибо, что приняли меня. Музыка замолкла, и они остановились. — И вам спасибо. Вы ведь тоже впустили нас в свою жизнь, — Хелен быстро обняла его, а потом легонько оттолкнула. — А теперь идите. Вам пора похитить невесту и увести ее подальше от гостей. Северус кивнул и направился к Гермионе, которая стояла поодаль. Она махнула всем рукой и вместе со Снейпом зашагала к выходу. Им вслед долетели пожелания здоровья, долгой и счастливой жизни, а так же пара советов о том, чем им следует заняться в первую брачную ночь. От этих напутствий Снейп нахмурился, а Гермиона засмеялась. С легким хлопком молодожены исчезли из виду. — Ну вот, выдали дочь замуж, — сказал Джон, обнимая жену за талию. — Я уж думал, они никогда не уйдут. Теперь осталось избавиться от всех этих нахлебников, и я наконец смогу делать с тобой все, что захочу. Весь вечер у меня мысли путались каждый раз, как я смотрел на тебя. В этой мантии ты восхитительна. Хелен рассмеялась, как девчонка. — Увидимся на кухонном столе, — прошептала она и повернулась к гостям. — Берегись, — хрипло отозвался Джон.***
Солнце медленно поднималось над вересковой пустошью, а легкий ветерок нежно играл с локонами, обрамлявшими ее лицо. Придерживая волосы рукой, она вышла на порог и вдохнула свежий утренний аромат. Порыв ветра подхватил подол длинной ночной рубашки, закрутил материал вокруг ног, и Гермиона чуть не упала. Нагнувшись, она попыталась освободиться, тихо бормоча ругательства под нос. Позади нее послышался низкий смех, и она резко обернулась. В дверном проеме, привалившись к притолоке, стоял Северус. Из всей одежды на нем были только пижамные брюки. — Такое мне во сне ни разу не снилось, — протянул он. Гермиона улыбнулась и подала ему руку. Оттолкнувшись от стены, он сделал ей навстречу несколько шагов. — Еще я не помню, чтобы камешки под ногами были такими колкими, — добавил он. — Они были разными, — задумчиво сказала Гермиона, а Северус обнял ее за плечи. — Но явь куда как лучше. — Так и есть, Гермиона, — отозвался он и провел ладонями по ее телу. Гермионе сразу стало жарко, и она почувствовала, как по коже пробежали мурашки. — Так и есть, — Северус поцеловал ее в шею и прошептал: — Пойдем в дом, жена, я еще не закончил. — Это просто прекрасно, мой дорогой муж, потому что мне всегда будет чем с тобой заняться, — с улыбкой отозвалась Гермиона. Жаркое солнце поднималось над горизонтом, заливая золотистым свечением небольшой домик, в котором Северус и Гермиона проводили свой медовый месяц. С легким хлопком дверь затворилась, подгоняемая порывом ветра, который волной пробежал по вересковому полю и унесся вдаль.