***
Снейп работал в саду, когда к нему подошел Джон, размахивая киркой. — Ну и как дела? — Почти готово. Нужно еще подготовить почву, и можно будет сажать. — Прекрасно! — воскликнул Джон слишком бодро. — Просто прекрасно. Мне очень понравилась работа на свежем воздухе. — Вы хорошо потрудились. — И, правда, не находите? Считаю, что из меня неплохой садовод получился. Думаю, что и отец из меня вышел хороший. Снейп, удивившись перемене темы, внимательно посмотрел на мистера Грейнджера. — Ваша дочь — необыкновенный человек. Уверен, что вы ей гордитесь по праву. — Да-да, очень ей горжусь. Я так же не дам ее в обиду. Конечно, в ее мире я не представляю особой опасности, ведь я всего лишь никчемный маггл. Поэтому было бы глупо угрожать сильному магу, такому, как вы. — Почему же тогда мне кажется, что вы мне все же угрожаете? — поинтересовался Снейп, приподнимая бровь. В его глазах промелькнуло веселье. — Потому, что вы далеко не дурак, — ответил Джон и с силой воткнул кирку в землю. — Моя дочь неравнодушна к вам. Поймите меня правильно, я вас уважаю. Вы нравитесь моей жене, да и что уж греха таить, мы оба к вам привязались и беспокоимся о вас, но то, что мы наблюдали сегодня за завтраком, нам совсем не понравилось. Я не знаю, что именно произошло, но мне показалось, что вы каким-то образом унизили мою дочь. Однажды я уже видел, как жизнь Гермионы развалилась из-за какого-то парня. Я видел, через что ей пришлось пройти, чтобы спасти вас, и я больше не желаю наблюдать со стороны за страданиями своей дочери. Я понимаю, что у вас с ней непростая ситуация. Также мне понятны ваши колебания. Я понимаю и уважаю ваши чувства. Но совершенно очевидно, что моя дочь любит вас, и я думаю, что настала пора нам объясниться. Если вы к ней равнодушны, то вам стоит поискать другое место жительства. Если же, напротив, у вас есть к ней нежные чувства, то самое время в них разобраться и их признать. А если же вы с ней просто забавляетесь, тогда, сынок, лучше бы вам найти укромное местечко. Я знаю, что всего лишь маггл, да и старше вас на несколько лет и, конечно, уже не тот, что был в молодости, но я отец. И я сделаю все, что сделал бы любой нормальный отец для своей дочери. Вам понятно? Снейп смотрел на мистера Грейнджера с бесстрастным выражением лица. — Думаю, что да, — ответил он после паузы. — Ну и чудесно. Около сарая есть несколько мешков с перегноем. Давайте-ка принесем его сюда и положим на грядки. А потом добавим навоз, что вчера принес Артур. Северус моргнул несколько раз и, качая головой, направился к сараю, бормоча себе под нос, что от гриффиндорцев совсем проходу не стало. Джон наконец перевел дыхание. Обернувшись, он увидел в окне дома жену. Она смотрела на него и с гордостью улыбалась. На мгновение он почувствовал себя Джоном Уэйном (1).***
Гермиона влетела в кухню, обняла Хелен, а потом несколько раз покружилась, радостно взвизгнув. — День не задался? — протянул Снейп и с презрением бросил карты на стол. Джон подтащил к себе кучку фишек. Гермиона подскочила к ним и удивленно замерла, заметив, что выигрыш отца был куда внушительней. — Папа, ты что, мухлюешь, или Северус играет в поддавки? — Конечно, мухлюю, и смотри, как здорово получается! — Я так и знал! — Северус в сердцах швырнул колоду карт, которую перемешивал. Мистер Грейнджер гордо посмотрел на окружающих и, посмеиваясь, стал складывать фишки в пирамидки. — Ну, — произнесла Гермиона, — ты секретом делиться собираешься? Ты всегда рассказываешь о своих открытиях. — Я воспользовался его же приемом против него самого. А вообще-то он сам виноват, что недооценил меня. Я помню, ты мне говорила, что ему нельзя смотреть в глаза. К тому же я внимательно прислушивался к вашим рассуждениям о подложных образах и решил применить это на практике. Стоило мне только взглянуть ему в глаза, как бедолага пытался выведать все мои секреты и обойти меня в игре. Но я специально представлял себе лживые картинки. Если мне выпадали хорошие карты, то я воображал плохие и наоборот. А потом я стал выигрывать раз за разом, и мне даже уже не пришлось прибегать для этого к хитрости. Он прочно попался мне на крючок. А дальше было дело техники, так же легко, как украсть у ребенка конфетку. С хмурым лицом Снейп сидел за столом, скрестив на груди руки. — Как ты здорово придумал, папа! А что натолкнуло тебя на эту идею? — На самом деле это все твоя мать. Он вон назвал нас сегодня гриффиндорцами, и мы решили побыть немного скользкими змеями. — Слизеринцами, — с отвращением протянул Снейп. — Ну, знаешь, папа, слизеринец никогда не признается в том, что добыл что-то нечестным путем. И уж точно никогда не расскажет, как именно он это сделал. Так что над этим тебе надо еще поработать. — Ну, ладно-ладно. Ты лучше расскажи, что ты заявилась такая радостная, — Я узнала кое-что новое о связи, — повернувшись к Северусу, она похлопала его по плечу. — Тебе это понравится. Тоже о том, как схитрить. — Слушаю, — протянул он. — Несколько дней назад Фред говорил, что их с Джорджем соединяет нечто, похожее на нашу связь душ. Я думала об этом, и мне показалось, что они могут помочь с исследованиями. И так и получилось. Я провела целый день за изучением их связи, и у меня очень хорошо получалось. Хотя, конечно, не с первого раза, и вообще у тебя вышло бы лучше, ты куда более умелый в этом деле. — Гермиона, — сказал Снейп, потирая висок, — когда мы доберемся до той части, где ты все толком объяснишь, а то я тебя не понимаю. — Так и есть — я говорю без удержу, да? Я никак не могу утихомириться с тех самых пор, когда Гарри попробовал, и у него получилось. — Дорогуша, — вмешалась Хелен, — не изводи Северуса! — Ладно. Вот что мне удалось. Я воспользовалась легиллименцией и проникла в сознание Джорджа через Фреда, таким образом, мне удалось подсмотреть его тайные мысли. Жуткая гадость, скажу я вам. С другой стороны, Джордж знал, что я окажусь у него в голове, так чему я удивляюсь? Северус встал из-за стола. — Ты говорила, что и Поттер смог это повторить? — Да! Мы вообще провели супер эксперимент. Мы не сказали Фреду, что Гарри уже вернулся, и когда он проник к нему в голову через Джорджа, то я с Фредом беседовала в другой комнате, и тот ничего не почувствовал. Он так бы и не узнал ничего, если бы Гарри не передал ему его мысли, — Гермиона протанцевала по кухне, а потом схватила Снейпа за руки. — Это было похоже на телевизор: никаких эмоций, просто мелькающие картинки и иногда обрывки фраз. Ты ведь понимаешь, что это означает? — Да. Ты здорово придумала и можешь по праву гордиться собой. — Что здесь такого хорошего? Нам-то с мамой расскажи, — встрял отец. Гермиона открыла рот, чтобы все объяснить Джону, но поймала на себе какой-то странный взгляд Снейпа. Она замолчала и смешалась. Затем она отпустила его руки, улыбнулась и повернулась к отцу. — Как только я объясню Северусу, что надо делать, он сможет проникнуть в сознание Темного Лорда и шпионить за ним, используя его связь с Гарри. — Прекрасно! Я считаю, что нужно отпраздновать. Давайте закажем китайской еды. Мы уже сто лет ее не ели, к тому же это в некотором роде символично, — предложила Хелен.***
Следующий понедельник ознаменовал трагический конец затихшим было военным действиям. Магглорожденный сотрудник Министерства прибыл на работу под заклинанием Империуса и поубивал своих сослуживцев из отдела Магических катастроф и несчастных случаев. Во вторник еще один магглорожденный, находясь под тем же заклинанием, попытался уничтожить коллег, но авроры успели его скрутить практически сразу, погиб только один человек. В среду полукровка и чистокровный волшебник снова пришли на работу под властью Империуса, но окружающие вовремя успели заметить странное поведение и сообщили, куда надо. В этот раз обошлось без жертв, но правительство посчитало нужным все равно закрыть двери Министерства. Таким образом, загребая чужими руками жар, Темный Лорд объявил войну.***
На площади Гриммо кипела бурная деятельность: составлялись и обсуждались планы, находились безопасные дома, куда отправлялись толпы перепуганных людей. Гермиона предложила воспользоваться домом на Дубовой площади. Он был огромным, и места было гораздо больше, чем требовалось им четверым. Однако Дамблдор отклонил идею, сославшись на то, что Снейпу нужна спокойная обстановка, чтобы не сойти с ума, и не желая раскрывать его секрет перед другими волшебниками, которые не были членами Ордена. Гарри и Снейп закрылись в пустой спальне на самом последнем этаже, а Рон постоянно бегал вверх и вниз с донесениями Брустверу о том, что удалось подсмотреть в голове у Темного Лорда. Спустя три дня обстановка немного нормализовалась, и Ордену удалось нанести противнику ответный удар. Благодаря тем мыслям, что Снейпу удалось подсмотреть у Темного Лорда через его связь с Гарри, орденцы смогли поймать и обезвредить двадцать Пожирателей Смерти. Тонкс ранили во время битвы в Хогсмиде, а Минерва закрыла доступ в Хогвартс, желая обезопасить студентов. Римус вместе со своей стаей пустился на поиск крестража, который, по словам Гарри, Волан-де-Морт создал в течение последних двух лет. Избавившись от последних двух крестражей — того, что было еще нужно найти, и того, что находился у Гарри в шраме — члены Ордена могли бы вызвать Волан-де-Морта на последнюю, решающую битву. На всякий случай Гермиона начала обучать Джинни, как изолировать и уничтожить крестраж, находящийся внутри Гарри. Беспокоясь за жизнь мужа, Джинни очень ответственно подошла к делу и полностью овладела нужными приемами и заклинаниями. Неделя выдалась непростой. Гермиона тяжело опустилась на кухонный стул и вздохнула. Хелен поставила на стол чашку чая и тоже села рядом. — Чувствую себя абсолютно никчемной, мам. — Да, дорогая, я хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Гермиона положила голову на плечо Хелен и сжала ее руку. — Да, мамуля, я знаю, но вы с папой очень нам помогли. Ничего бы этого не было, если бы тогда, когда я подобрала Северуса на улице, вы не пустили его в дом. Если бы вы не верили в меня, мне не удалось бы его вылечить. А если бы этого не произошло, то сейчас Темный Лорд не бесился бы, пытаясь понять, где же у него завелся шпион. Мне кажется, что за последнюю неделю он убил больше Пожирателей Смерти, чем удалось Северусу за пять лет. — Кстати, как Северус держится? — Даже и не знаю. Он походит на зомби после всех этих упражнений с проникновением в чужой разум. На Гарри тоже жалко смотреть. За последнюю неделю им не удавалось толком ни поесть, ни поспать. Перед тем как покинуть штаб-квартиру, я обняла Северуса, но он вел себя, будто не знал, что с этим делать, да и смотрел на меня так, словно впервые видел. — Ну, дорогуша, ты тоже выглядишь не очень. Допивай чай и ложись спать. — Хорошо, только вот оставлю Северусу чай и что-нибудь перекусить. Наверняка он голодный вернется, хотя я даже не представляю, когда это будет. — Уверена, что ему будет очень важно увидеть, что о нем позаботились.***
Гермиона проснулась посреди ночи со стоном. Слизнув пот с верхней губы, она оглядела комнату в поисках тайного любовника, которой доставлял ей столько удовольствия, пока она спала. Сонным взглядом она посмотрела на часы, которые показывали около четырех часов утра. Укрывшись одеялом получше, она закрыла глаза, надеясь, что у нее получится быстро уснуть и вернуться в такой восхитительный сон. Наслаждение снова накатило на нее, как волна, и у Гермионы сладко заныло между ног. Сон полностью улетучился. Через мгновение Гермиона застонала, когда удовольствие опять накрыло ее. Из-за стены она услышала приглушенный стон. О, боже мой… Он спит, и ему снится сон? Или он бодрствует? Прикусив губу, Гермиона откинула одеяло и встала с кровати. Не доходя до двери, ей пришлось схватиться за стену: ее накрыло очередной волной наслаждения, и она почти кончила, мечтая, чтобы это продолжалось как можно дольше. Она ему снится. В эту минуту перед ее мысленным взором промелькнуло несколько видений того, что он хотел бы с ней сделать, и у Гермионы перехватило дыхание. Выбравшись из комнаты, Гермиона на цыпочках пошла по коридору. Она посмотрит только одним глазком. Если он спит, то она уберется восвояси. Гермиона затаила дыхание и тихонько приоткрыла дверь. От увиденного пересохло во рту: Снейп раскинулся на кровати, согнув ноги в коленях и запрокинув голову, волосы чернильным пятном растеклись по подушке. Он был абсолютно голый и лишь частично прикрыт одеялом. Гермионе было хорошо видно, как двигалась его рука, скрытая тканью. Он снова застонал, и Гермиона покачнулась и с шумом выдохнула. Снейп повернул голову и увидел ее, стоявшую в дверях. Их связь мгновенно прекратилась, и Гермионе показалось, что она услышала легкий хлопок. Она нерешительно отступила назад, но когда увидела отчаяние в его глазах, то вернулась. Несмело улыбнувшись, Гермиона дала ему почувствовать свое собственное возбуждение. Она взялась за кончик майки, но замерла на мгновение: — Если хочешь, чтобы я ушла, только скажи. Вместо ответа Гермиона почувствовала, как по полностью открытой связи ей передалась волна наслаждения. Она медленно потянула майку вверх, в то время как Снейп снова принялся себя ласкать. Наконец оказавшись без майки, Гермиона стояла перед его внимательным взглядом, и Снейп чуть откинул одеяло, приглашая ее присоединиться. Гермиона быстро стащила трусики, переступила через комочек материи и забралась в кровать. Снейп приподнялся на локте, медленно опустил голову и поцеловал ее. Гермиона почувствовала, как поток наслаждения уносил ее. Между ними установилась ничем незамутненная Связь, и его поцелуи обжигали душу. Наконец Гермиона получила то, о чем так долго мечтала. Их языки соприкасались в страстном танце, и, когда он дотронулся до ее груди, Гермиона вскрикнула. Тогда Северус убрал руку и губами прикоснулся к соску. Он втянул его в рот, провел по нему языком, поцеловал нежную кожу, чуть поцарапав небритой щекой, и Гермиона была на вершине блаженства. Она пробежала по его спине кончиками пальцев, вспоминая, какие прикосновения ему нравились и ощущая перекатывающиеся под кожей мускулы. Затем она переместила руки ему на грудь, и Северус глухо застонал. Он продолжал ее ласкать, опуская руку всю ниже, и наконец оказался между ее ног. Когда он почувствовал, насколько она была мокрой, то зарычал. Гермиона потянула его наверх, мечтая, чтобы он наконец вошел в нее, но Северус не подчинился, продолжая играть с ней пальцами. Потом он приподнялся на кровати и страстно поцеловал ее. Северус чуть отстранился: Гермиона лежала перед ним с разведенными ногами. Помогая себе рукой, он резким движением вошел в нее. — О, Господи, Гермиона! — невольно вырвалось у него. Она извивалась под ним, желая достигнуть апогея. Их удовольствие усиливалось связью и достигло невозможных вершин. Гермиона чувствовала, как Северус входил в нее сильными толчками. Обхватив его ногами, она подгоняла его: быстрее, глубже, сильнее, еще. Кульминация была так близка. Гермиона открыла глаза и в комнате, освещенной лунным светом, увидела темного бога, нависшего над ней. Его черты исказила гримаса удовольствия, а черные волосы взлетали в такт толчкам. Он подхватил ее ногу и закинул себе на плечо: это давало возможность входить более глубоко, вызывая незабываемые ощущения и заставляя Гермиону вскрикнуть. На мгновение у Северуса перехватило дыхание, он откинул голову и застонал. Северус полностью отдался страсти, и Гермиона слышала, как и ее стоны становились все чаще и протяжнее, и чувствовала, что была на грани. В это мгновение Снейп дотронулся до клитора и принялся его массировать. Этого было достаточно, чтобы Гермиона достигла разрядки. Зашипев и выругавшись сквозь зубы, Северус тоже кончил. Связь только удвоила их наслаждение. Гермиона снова застонала, почувствовав, как его душа наполнила ее тело теплотой, в то время как ее собственная душа устремилась ему навстречу. Снейп вскрикнул, ощущая последние отголоски наслаждения, донесшиеся до него через связь, и рухнул рядом с Гермионой на кровать. Его трясло. Гермиона чувствовала себя настолько уставшей и удовлетворенной, что ее неимоверно клонило в сон. Она обняла Северуса и стала гладить его по спине, нашептывая всякие нежности. Перед ее глазами плясали темные мушки. Его продолжало трясти, и Гермиона отстранилась и принялась убирать волосы с его лица, пытаясь увидеть его глаза и понять, что происходит. Их связь прервалась, и у нее уже не было сил ее восстанавливать. Снейп с силой втянул в себя воздух и вздрогнул в ее руках. Гермиона замерла. — Северус? Ей наконец удалось убрать волосы с его лица, и она увидела, что слезы текли по его щекам: черты исказились гримасой страдания, и он, сдерживая всхлипы, беззвучно рыдал. Гермиона поменяла положение, желая обнять его покрепче, но, вместо того чтобы прижаться, Северус повернулся к ней спиной и подтянул колени к лицу, сжимаясь в комок. — Северус! Что случилось? Что мне сделать? Он вздрогнул и еще сильнее вжался в матрас. — Как тебе помочь? — снова спросила Гермиона, прижимаясь к его вздрагивающей спине, надеясь, что он почувствует всю ее любовь. — Мне так жаль, — хрипло сказал он. — Я не хотел… не хотел всего этого. Гермионе показалось, что ее ударили под дых. Она открыла глаза и посмотрела на Северуса, надеясь, что ослышалась. — Не хотел всего этого, — снова произнес он. На гнев у Гермионы уже не осталось сил. Она так устала после секса, что казалось, уже не могла чувствовать обиду. И, тем не менее, его слова принесли ей несказанную боль. Она убрала руки и отодвинулась. Первое потрясение прошло, и тогда она почувствовала, как в глубине ее существа закипает ярость. Боже мой! Ведь они так много пережили, так много сделали друг для друга. Они знали друг о друге все вплоть до самых тайных мыслей, до самых мелких секретов. И после всего этого, она была все равно не нужна ему. Волшебство, удвоенное ее чувствами, заставило его пылать страстью, но, как только оно кончилось, Северус все равно не принимал ее. Ее любовь была ему противна. Бороться с этим у Гермионы не осталось сил, и она решительно встала с кровати. — Все, с меня достаточно, — сказала она. — Я переезжаю на площадь Гриммо. Совершенно очевидно, что мы не можем находиться в одном доме. Северус поднял голову и удивленно посмотрел на нее. Затем он распрямился, пытаясь дотянуться до Гермионы, но она отпрянула в сторону, быстро поднимая с пола одежду. Он неловко кинулся за ней. — Подожди, я все объясню! Я никогда… — Не стоит, мне и так все понятно! Наконец-то я ясно услышала тебя! — закричала Гермиона. — Извини, что не сразу, что же поделать, если я такая дура! Но зато сейчас я понимаю, чего ты хочешь. Прости, что так долго преследовала тебя! — Гермиона! Он попытался выбраться из кровати, но Гермиона предостерегающе подняла руку: у нее не было желания выслушивать извинения и оправдания. Вместо этого она открыла связь и дала ему почувствовать все свое унижение и беспокойство о нем, и о его судьбе, и радость, когда она наконец нашла его около китайского ресторана несколько месяцев назад. Она поделилась с ним своими ощущениями, когда его душа была у нее внутри, и как пусто ей стало, когда пришлось вернуть ее законному владельцу, и Северус покачнулся, схватившись за голову. Под конец она передала ему все свои чувства после каждой близости: как каждый раз ей казалось, что она принудила его к сексу. Хотя такого ужасного унижения, как сегодня, ей еще не доводилось испытать. Поделившись с ним смесью из злости, гнева, обиды и раскаяния, Гермиона прервала связь. Просто полностью отрезала ее. Уничтоженная ментальная связь отдалась болью физической, и Гермиона едва удержалась на ногах. Все, больше никаких вторых шансов. Если ему так хочется помечтать о хорошем сексе, то это никак не побеспокоит ее сон. Все, хватит. Гермиона развернулась и вышла из комнаты, а Северус остался на кровати всхлипывать, закрыв лицо руками.***
Последние несколько часов Гермиона неподвижно сидела в ванной, наблюдая за тем, как в неплотно прикрытые шторы просачиваются лучи утреннего солнца. После ссоры с Северусом она здесь спряталась и, наложив заглушающее заклинание, дала волю слезам. Ей было лень выбираться из остывшей воды, и она внимательно рассматривала сморщившуюся кожу на пальцах, недоумевая, почему никто не видел в ней привлекательную женщину. Она была уверена, что множество людей любили ее, как друга, как сестру, как дочь или как добрую тетушку, но не как женщину. Почему она никак не могла найти спутника жизни, человека, с которым могла бы разделить будущее? Наверняка все дело было в ней самой. Именно поэтому весь последний час она пыталась определить свой изъян, но безуспешно. Прикрыв распухшие от слез глаза, Гермиона тяжело вздохнула. Тут ей пришло в голову, что она занялась самокопанием не к месту: они ведь находились в состоянии войны. Может быть, когда-нибудь потом, когда в их жизни воцарится мир, она сможет понять, что именно было с ней не так и как это изменить. Но сейчас для этого не было времени. К тому же не может же она прятаться в ванне вечность. Было необходимо встать и начать действовать, прямо сейчас. Усилием воли Гермиона села и, потянувшись, вытащила затычку. Затем она встала и переступила через бортик ванны. Взяв полотенце, она кое-как вытерлась и накинула халат, затем подняла волшебную палочку с пола и открыла дверь, встретившись взглядом с разъяренным Северусом. Гермиона обернулась на воду, медленно утекавшую в слив, затем опять посмотрела на Снейпа и прищурилась. — Добровольное желание, Грейнджер. Ты разыграла прекрасную сцену с драматическим концом, но я не готов прерывать связь. Поэтому выслушай меня сначала, а потом делай, что хочешь, я не стану возражать. Снейп взял ее за локоть и быстрым движением волшебной палочки высушил остатки воды. Потом он завел Гермиону в спальню, усадил на кровать и заклинанием закрыл дверь. Подозвав стул, он сел. — Ты всегда собираешься себя так вести? — гневно спросил он. — Каждый раз, когда мы ругаемся, ты не дашь мне закончить предложения, а потом будешь прятаться по углам и часами дуться? — Нет, потому что нам не о чем будет спорить. Нам и разговаривать-то не обязательно, — спокойно ответила она. — Как же, не о чем! — воскликнул Северус. — Послушай, Снейп, я… — Гермиона замолчала на половине фразы, так как Северус наложил на нее Силенцио. Глаза Гермиона округлились, и она попыталась достать свою палочку, на что Северус лишь ухмыльнулся и похлопал себя по карману. — Как я уже сказал, у тебя уже была возможность выступить. И, надо заметить, это было очень драматичное и яркое выступление. Теперь моя очередь, хотя, прошу простить, я все же воспользуюсь словами, чтобы все объяснить, вместо того чтобы утопить себя в чувстве вины, да таком сильном, что жизнь покажется не мила, и возникнет настойчивое желание броситься наперерез Ночному рыцарю. Гермиона попыталась извиниться, но даже не могла пошевелить губами, что разозлило ее еще сильнее. Ей больше ничего не оставалось, как скрестить руки на груди, наклонить голову и приготовиться слушать. Снейп нахмурился и потер лицо руками, прежде чем продолжить. — Как я и говорил, Грейнджер, я не хотел, чтобы все вышло так, как вышло. Я не планировал забирать твою душу. Мне никогда в голову не приходило, что я испорчу тебе жизнь. Что по моей вине ты не сможешь иметь нормальные отношения со своим избранником, не сможешь поддерживать связь со своими друзьями и волшебным миром. Что из-за меня тебе придется принять мою душу и искать способ спасения. И даже в самом страшном сне мне не снилось, что мое желание найти самый лучший способ спасти чертового Поттера явится причиной того, что жизнь твоих родителей подвергнется смертельной опасности, а привычное существование полетит в тартарары. Когда я нашел выход, мне казалось, что на решение уйдет несколько месяцев, а не лет. Ты понимаешь, о чем я говорю? Гермиона кивнула, по ее лицу текли слезы. — Я не мог предположить всего этого, Грейнджер. Более того, я не думал, что именно ты станешь третьим выбором. Знаешь, почему я подумал о тебе перед самым концом? Потому, что уже тогда ты часто посещала мои мысли. Потому, что тогда ты стояла так рядом, нас отделяла всего лишь дверь кабинета. И в тот последний момент, когда я еще мог ясно мыслить и метался в поисках выхода, именно ты протянула мне руку помощи, попросив быть осторожнее. Ты доверяла мне, беспокоилась обо мне. Когда я почувствовал, как моя душа разлетелась на осколки, я попытался найти в себе хоть что-то хорошее, указывающее на то, что я не был конченым человеком. Единственное, что мне пришло в голову, что тебе, несмотря на все мои грехи, была небезразлична моя судьба. И я всеми силами уцепился за эту мысль. Я привязал себя к твоему образу, к тому моменту, когда ты попросила меня быть осторожным. Но я не был бы слизеринцем, если бы тут же не нашел способ использовать тебя. И тогда ты стала третьим выбором, Грейнджер. У меня возникли к тебе чувства не из-за того, что ты для меня сделала. Я и выбрал-то тебя потому, что у меня уже были чувства. Я давно наблюдал за тобой и гордился, сколько всего ты могла усвоить. Мне нравилось направлять тебя в нужную сторону, чтобы ты впитывала еще больше знаний, которые могли бы пригодиться тебе в будущем и поднять тебя к новым высотам. Конечно, я не мог открыто показать это. Даже от себя я порой прятал такие мысли. Я был шпионом, моя жизнь была непредсказуема, и порой приходилось делать такие вещи, что мне и сейчас не по себе от воспоминаний.Я был абсолютно один, Грейнджер, так отчаянно одинок. И поэтому я зациклился на тебе, хотя и пытался убедить себя, что это просто гордость учителя при виде способного ученика, или что мне просто нравится играть в игру под названием «тайный любимчик». Но надо признать, что в тот последний год мои мысли были далеки от праведных, а сны не были невинными, — Снейп провел рукой по волосам и отвернулся. — Часто я просыпался, охваченный чувством стыда. Ты ведь была невинной ученицей, и мне казалось, что своими снами, которые я никак не мог усмирить, я унижаю и пачкаю тебя, — он содрогнулся и, повернувшись к Гермионе, уставился в пол. — Когда я пришел в себя и мои мысли прояснились, я понял, насколько я исковеркал тебе жизнь. Подумать только, я ведь на самом деле переспал с тобой. Тогда мне показалось, что кошмар стал явью. Я годами пытался стать лучше, хотел быть достойным человеком, и все эти усилия исчезли в то мгновение, когда я запятнал твою невинность. Гермиона попыталась что-то сказать с помощью жестов, но Северус упорно продолжал смотреть в пол. Тогда она съехала со стула, опустилась на колени и взяла его руки в свои, отчаянно покачав головой. Снейп наконец взглянул на нее и нежно коснулся ее щеки. — Я совсем не такой человек, как тебе кажется. Ты думаешь, что я полон благородства, но это не так. Я стал Пожирателем Смерти потому, что хотел этого, и только угроза, нависшая над Лили, заставила меня задуматься. Мне было наплевать на чувства и жизнь других людей, для меня существовали только мои цели. Я ненавидел все до тех пор, пока по моей же невозможной глупости то единственное, что было мне дорого, не оказалось в опасности. Я гордился собой потому, что смог стать лучше именно потому, что Лили пожертвовала собой. Гермиона махнула рукой, и Северус наконец отменил заклинание. — Но Лили никогда не любила тебя, — тихо сказала она. — Нет, не любила, — отозвался он и медленно покачал головой. — Я отдал ей всего себя, лучшее, что было во мне, и она все равно не любила меня, — он поднял голову и посмотрел Гермионе прямо в глаза. — Но, боже мой, как же любил ее я. Мне было очень не просто отказаться от этого чувства. С самого раннего детства она — это все, что у меня было. Вспоминания о ней помогали мне выжить все эти годы одиночества. Именно благодаря ей я изменился, — он повесил голову. — Мне было страшно отказаться от всего этого, — признался Северус. — Если я отпущу Лили, то что со мной станет? Я знаю, что ты меня любишь, Гермиона. Я использовал тебя, подчинил своим интересам, испортил тебе жизнь, несколько раз ты чуть не погибла из-за меня. И, несмотря на все это, ты меня любишь, я чувствую, — он поднял руку и прижал ее к сердцу Гермионы. — Ты не даешь моей душе пропасть. Ты мне нужна. Ты… так нужна, что мне стыдно, — его лицо исказила гримаса боли. — Я никогда не хотел, чтобы ты оказалась со мной, как в ловушке. Из-за моего сумасшествия, ты теперь не можешь выбрать свой жизненный путь. Я не давал воли своим чувствам потому, что боялся того дня, когда ты ясно увидишь, что я сделал, и возненавидишь меня за это. Более того, я делал все, чтобы ты возненавидела меня как можно раньше, чтобы скорее наступило неизбежное. Чувство вины не дает мне вздохнуть. Понимание, что, несмотря на все мои поступки, ты все равно любишь меня… — Северус взял ее руку и положил себе на грудь, туда, где ровно билось сердце, — беспокоишься обо мне и переживаешь, что я приду вечером голодным, и оставляешь мне еду… я не могу этого вынести. Ты обняла меня вчера, а мне хотелось умереть. Во всем мире не найдется слов, чтобы передать, как я сожалею, что привязал тебя к себе до конца жизни. Но я конченый человек. Мне не хватает духа отказаться от тебя, от твоей любви. Прости меня, Гермиона, но я не могу без тебя. Ты мне так отчаянно нужна, что я готов на все. Гермиона положила голову ему на колени и обняла его. — Тебе не за что извиняться, Северус, прекрати уже. Во всем этом сумасшествии меня ранит только то, что ты отталкиваешь меня. Снейп положил одну руку Гермионе на спину, а другой убрал волосы с ее лица. — Ты все время говоришь о своих ошибках. Но почему на это надо смотреть как на что-то жуткое и ужасное? Почему просто не подумать, что судьба свела нас вместе? Может быть, нам с самого начала было предначертано принадлежать друг другу? Мне такое объяснение нравится гораздо больше, — Гермиона поднялась с колен и потянула Северуса за руку. — Давай ляжем спать, прошлой ночью нам не удалось выспаться. Я просто хочу тебя обнять и смотреть, как ты засыпаешь. Снейп тяжело и прерывисто выдохнул, его плечи расслабились. — Хорошо, мне нравится твоя идея. Гермиона приподнялась на цыпочки и поцеловала его в лоб, почувствовав, как золотой отсвет его души окружил ее. ___________________________________________________________________________ (1) Джон Уэйн, урождённый Мэрион Роберт Моррисон, 26 мая 1907 — 11 июня 1979, прозвище Duke (с англ. — «герцог») — американский актёр, которого называли «королём вестерна». Лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус» (1970). Снимаясь ежегодно примерно в пяти фильмах, он был едва ли не самым востребованным голливудским актёром эпохи звукового кино.