Иллюзии

Глава 2

      Полтора года назад…       Из окон гриль-бара на 22-ой улице, где подавали замечательные морепродукты, открывался художественный, неописуемо пленительный вид на гавань, облепленную с левой и правой стороны парусными яхтами. Не хватало нежного солнца, чтобы белые, отполированные борта суден, ещё больше манили отведать палубу. Лос-Анджелес встретил Иветт мягкой калифорнийской зимой, не холодной и временами пасмурной. Земля отчаянно жаждала ливня, который последние годы обиженно обходил город стороной, и поэтому девушка думала, что Город Ангелов всё же изменился почти за пять с половиной лет её полноценного отсутствия, ведь раньше зимой частенько бывали дожди.       Она только вернулась из четырёхмесячного путешествия по стране, в которое сразу же отправилась вместе с подругой после окончания магистратуры Принстонского университета. Они металась по Соединённым Штатам в поисках пленительного места, где можно обосноваться, найти работу, осесть и попытаться сродниться с обывательским ритмом жизни. За четыре месяца невозможно было увидеть многое, но Иветт увидела достаточно, чтобы определиться: Лос-Анджелес ― лучший вариант.        И теперь, окончательно вернувшись домой, она приятно удивилась тому, что все её школьные подруги тоже возвратились в Город Ангелов. Душевная дружеская встреча в гриль-баре окунула Иветт в прежнюю школьную жизнь, о которой она иногда тосковала, и навеяла мысли о том, что ещё несколько лет беззаботной жизни не сделают никому ничего плохого.       ― А всё-таки замечательно, что мы опять собрались! ― Ким подняла бокал с розовым шампанским. Её раскрасневшиеся щёки говорили о том, что она пьёт не первую порцию. ― Я так скучаю по школе… тогда было круто.       ― Сейчас ещё лучше, ― вторила Райли, поднимая свой бокал с мартини. ― Давайте уже выпьем!       Четверо девушек заставили бокалы разразиться триумфальным звоном. Иветт давно не чувствовала такого спокойствия, таких светлых моментов сентиментальности.       ― О, Боже, смотрите, кто вошёл в бар! ― вскрикнула Эдиссон, заставив Иветт оглянуться.       Три парня, в сопутствии дуновения слабого зимнего ветра, вошли в помещение. Все трое являлись знакомыми, но вероятно случилась какая-то путаница, потому что один из них, казалось, никаким образом не мог оказаться в этой компании.       ― Что Джастин Бибер делает с Августом и Итаном? ― сидящая рядом Ким ударила Иветт локтем в бок.       ― Откуда мне знать, ― поморщившись, ответила Иветт. Она внимательно наблюдала за троицей, вальяжно проходящей по залу, ― Август общается с Итаном, а Итан, наверное, с Джастином.       ― Какие красавчики, ― масляным голосом сообщила Эдиссон, закидывая ногу на ногу под столом, ― Август похорошел, Итан тоже, а Джастин вообще всегда был красавчиком. Я недавно смотрела его профиль в «Инстаграме». Он теперь свободный. Помните ту девчонку с которой он встречался со школы? Теперь у неё другой. Интересно, кто кого бросил? ― она подпёрла подбородок ладонью и постучала пальцами по скуле.       ― Позови их, Ив, ― сказала Райли, подёргивая бровями.       Иветт тяжело вздохнула:       ― Как ты себе это представляешь? Я не хочу кричать на весь бар.       ― Просто поймай взгляд Августа и помаши ему рукой. Он прибежит к тебе через секунду.       Девушка закатила глаза, не скрывая улыбки. Ей не нравились постоянные упоминания об Августе как от подруг, так и от родителей и Дениз, но сейчас не воспользоваться этой «связью» было бы глупо. Что плохого в том, если компания парней разбавит компанию девушек? Иветт скоро уловила взгляд друга, и коротко помахала ему рукой. Итан и Джастин, вслед за Августом кивнули девушкам. Практически не переговариваясь, две компании сошлись на том, что им нужно объединиться за большим столом, вызвав восторг у Эдиссон и приятное возбуждение у Райли.       ― Джастин, знакомься, ― начал Август, как только все заняли места, ― Райли, Ким, Эдиссон и Иветт.       ― Мы учились вместе с тобой в школе, ― сразу сообщила Эдиссон, ― только мы на три года младше.       ― Да, точно, я припоминаю вас, ― проговорил Джастин присаживаясь противоположно Иветт. Он прошёлся глазами по девушкам, и остановился на сидящей напротив, ― а тебя, почему-то не могу вспомнить…       ― Клермон. Её фамилия Клермон, ― совсем не к месту встряла Ким, словно ожидая, что фамилия Иветт, вызовет такой же восторг, как и фамилия Виндзор.       ― Клермон… ― распробовал Джастин, приложив палец к губам, ― Алрой Клермон, тот, который занимается добычей нефти, случайно не приходится тебе родственником?       ― Он мой отец, ― ответила девушка, слегка смутившись. Её губы дёрнулись в подобии улыбки. Она никогда толком не понимала: следует выставлять богатство напоказ, или вообще никогда не упоминать о нём?       ― Но, знаешь ли… ― продолжал парень, сузив глаза, будто-то пытался вспомнить что-то очень важное, ― точно… это не ты случайно подбила глаз нашему школьному физруку?       Подруги Иветт загудели, поддакивая, а сама девушка зарделась, накрывая лицо ладонями.       ― Я не специально, ясно? ― сквозь хохот произнесла она, вспоминая ту историю.       ― Да ну, а как же? ― Джастин откинулся на спинку стула, взъерошивая свои волосы, ― Я помню, как мы радовались, когда увидели засранца с синяком. Это было приятно.       ― Я ведь не специально заехала ему теннисным мячом в глаз.       ― Конечно, так мы тебе и поверили, Иветт Клермон, ― язвил Джастин, отчётливо выговаривая её имя и фамилию.       ― После этого меня исключили из школьной сборной по теннису, и это не самый радужный момент моей жизни.       ― Но это того стоило, ― подмигнул ей парень, улыбаясь очаровательной, немного хитрой и заговорщицкой улыбкой.              Впоследствии, Иветт будет проклинать тот вечер, и окрестит его вечером подписания сделки с дьяволом. Она продала своё сердце, свой разум и душу на вечное растерзание. Можно ли корить себя за то, что человек, мастерски скрывающий своё нутро как истинный актёр, смог напустить туман в её голову? От его улыбки в тот вечер подкашивались ноги, от его взгляда ― перехватывало дыхание. Она видела перед собой образ идеального мужчины. Видела силу, уверенность, притягательность. Ей не показалось странным, что из четырёх девушек, одарённых красотой и здоровьем он выбрал именно её ― дочь владельца нефтедобывающей компании.       Как пьянил его запах тогда. Как гипнотизировал голос. Иветт ненавидела себя за искушение, ненавидела за мечты о будущем, которые сама же уничтожила в тот вечер, согласившись пройтись с ним вдвоём вдоль пляжа.       Постоянное наказание, как постоянные круги ада всего лишь за один промах. Сойди раз с намеченного пути ― и тебе уже никогда не вернуться обратно.       Да, она ненавидела тот вечер. Если у неё когда-нибудь спросят, что она ненавидит больше всего на свете, девушка не задумываясь ответит: «мужа. И вечер, когда я с ним познакомилась».       Наши дни       Апельсины яркими оранжевыми пятнами светились на ореоле из зелёных листьев. Иветт упёрлась руками в бока, рассматривая с террасы невысокие деревья, уже так рьяно усыпанные цитрусовыми. Солнце аккуратно и медленно направлялось в сторону горизонта, сухой ветер настойчиво освобождал волосы из косы. Аромат созревших апельсинов разносился по всей округе, переплетаясь с запахом цветущей глицинии. Иветт глубоко вдохнула, наслаждаясь минутным спокойствием, пока мысли не разрывали на части и так измученную душу. Сзади открылась дверь. На порог вышли Фелипа и Брайан. Брайан держал в руках три корзинки для сбора плодов. Девушка окинула взглядом его хорошо сложенное тело. Сильные руки, волевой подбородок. Коротко заглянула в тёплые серые глаза ― как предрассветный туман ― и улыбнулась.       ― Брайан, если Джастин вас отпустил, то можете ехать домой. Я думаю, что мы вдвоём справимся с урожаем.       ― И отпустить вас двоих лазать по лестнице? Деревья хоть и не высокие, но роста ни вам ни Фелипе не хватит.       Фелипа фыркнула, добродушно расплывшись в улыбке:       ― Я ещё не такая старая. Если нужно, могу и по стволу залезть.       Иветт отрывисто засмеялась, убирая волосы с глаз.       ― Фелипа, мы в вас не сомневаемся, но рисковать вами не хотим.       Трое спустились по лестнице и прошли к апельсиновым деревьям. Оценив масштаб работ, Иветт довольно заметила, что некоторое время она будет занята делом, а урожай цитрусовых в этом году ― как никогда лучше.       ― Вам стоит забрать по корзинке домой, а то и больше, ― проговорила девушка. ― Столько апельсинов я одна не съем, и даже для сока этого чересчур много.       ― Не стоит, ― возразил Брайан, ― можете отдать родителям, или свёкру и свекрови.       ― У мамы и Дениз аллергия на цитрусовые, а свёкор и свекровь… ― Иветт постаралась не менять тон, однако ненависть ко всей семье Биберов слишком отчётливо слышалась в её голосе. Она напряжённо добавила: ― имеют целый цитрусовый сад.       Приступив к сбору пахнущих плодов, девушка ненадолго отвлеклась. Брайан и Фелипа рассказывали интересные жизненные истории, а она в свою очередь пересказала пару университетских приключений. В последнее время, только Фелипа и Брайан казались ей чем-то настоящим, впрочем, даже они были всего лишь никем в её личной семейной драме. Время плыло быстро, упорно направляя солнце в закат. Иветт так отдалась работе, что не сразу заметила Джастина, вышедшего из дома и направляющегося по брусчатой дорожке к воротам. Девушка спряталась за ветками дерева, притихнув. Её супруг открыл ворота и впустил миловидную блондинку, на высоких каблуках и почти в неприличном платье. Они поздоровались, а затем зашагали к дому, ведя по пути оживлённую беседу. Иногда Джастин придерживал её за талию, нежно касаясь поясницы, будто хотел оказать на девушку неизгладимое впечатление. Он делал так же в тот злополучный вечер, когда они вдвоём прогуливались по остывшему песку береговой линии.       Иветт сглотнула. Непроизвольно руки сжались в кулаки до такой степени, что ногти наверняка оставили вмятины на ладонях. Злость затуманила голову. Она обернулась назад, молясь, чтобы Фелипа и Брайан не успели увидеть этой замечательной картины. Как её муж ведёт собственную любовницу к себе в спальню на глазах у всех. Брайан как раз стоял на лестнице, а Фелипа перебирала плоды в корзине, и девушка понадеялась, что они всё-таки ничего не заметили.       ― Я отойду ненадолго, ― сказала Иветт, ставя свою корзину на землю.       Она пошла прямиком по газону, немного пошатываясь. Он причинил ей так много боли, и неужели этому никогда не будет конца? Вечные насмешки, вечные попытки выставить её глупой неотёсанной дурой перед остальными. Она старалась не думать о том, что возможно, кто-то из знакомых знает, где, с кем и когда Джастин изменял Иветт. И самое страшное, что девушка не могла найти способ прервать цикличность действий. Она просто проглатывала позор, как глупая рыба наживку.       Зайдя в дом, Иветт уверенным шагом поднялась по лестнице на второй этаж и без стука ворвалась в кабинет супруга. Она считала везением не застать мужа с этой девицей за естественным процессом вызванным страстью и желанием.       ― Мне нужно поговорить с мужем, ― холодным тоном сообщила она, впиваясь глазами в бесчувственные карие глаза Джастина.       Впервые на его лице проскочило что-то кроме отвращения. Секундное удивление, капля неожиданности заставили маску непоколебимости мимолётно испариться.       Блондинка непонимающе захлопала глазами.       ― Мне нужно поговорить с мужем, вы слышали? ― на сей раз Иветт обернулась к незнакомке, глубоко дыша. ― Это очень срочно.       ― Подождите в гостиной на первом этаже, ― спокойно попросил парень.       ― Конечно, ― блондинка встала со стула, одёргивая задравшееся платье вниз, и направилась на выход. В проходе она пренебрежительно посмотрела на Иветт, но та не дала слабину, захлопнув громко дверь, едва незнакомка полностью покинула кабинет.       ― Какого чёрта, позволь спросить? ― стальным голосом поинтересовался Джастин.       Девушка подошла к столу, упёрлась в него ладонями и подалась вперёд, сверху вниз глядя на мужа. Злость с упоением рассекала по телу. Руки и ноги дрожали. Голова наполнилась неестественным шумом.       ― Только не в этом доме, слышишь? ― яростным голосом выдавила Иветт, из последних сил сдерживая безумный поток боли, злости и отчаянья. ― Я не позволю тебе, ― горло словно сжимали тиски, не давая полностью разразиться криком.       Он издевательски ухмыльнулся, вскинув левую бровь. Его спокойствие убивало. Его равнодушие было ужаснее атомной бомбы.       ― Что не в этом доме? ― глумливо полюбопытствовал он. ― Проводить собеседования с будущим личным помощником?       ― Я знаю, с чем она будет тебе помогать. И пусть эта помощь совершается в машинах, отелях, на съёмных квартирах, или, в крайнем случае, в доме твоих родителей. Но не здесь. Не здесь. Я не позволю тебе очернить это место. Потому что этот дом и мой тоже.       Довольствуясь почти истеричным состоянием жены, Джастин поднялся, принимая такую же позу как и супруга. Теперь их лица находились совсем рядом. Два заклятых врага связанные узами брака.       ― А с чего ты взяла, что я не… как ты выразилась… не очернил это место уже? У меня был целый год и поверь… каждое место в этом доме, включая твою кровать, очернено до такой степени, что стыдно вспоминать.       ― Нет… ― из груди Иветт вырвался полу стон, полу выдох. Она замотала головой, выравнивая спину и отдаляясь от супруга, ― ты не мог… ― она понимала, что мог. И не просто мог. Скорее всего, он так и сделал.       ― Спроси у Фелипы. Пару раз она ловила меня за этим неприличным занятием, ― безэмоциональная констатация факта. ― Но старуха умна и не хочет потерять работу. Молчит, и смотрит на тебя таким сожалеющим взглядом, что мне становится противно. Как можно вызывать такую жалость у кого-то? ― последняя фраза кинута как сюрикэн безусловно ради полного уничтожения.       Иветт всё ещё не верила, однако слова сорвались с губ:       ― Какая же ты… сволочь…       ― Прикуси язык, ― грубо парировал Джастин, ― жёнушка.       Последнее переплетение уничтожающих взглядов, и она выскочила из кабинета, не разбирая куда бежать. Всё. Всё в этом доме, каждая его часть, каждое место, каждая пылинка попала под его сокрушительное действие. Он не оставлял в живых ничего вокруг себя. Он не боялся, что вдруг будет пойман, не боялся, что будет осуждён. Он сделал всё, ради погибели Иветт.       Девушка сбежала вниз, краем глаза замечая блондинку сидящую на диване в гостиной. Сколько таких блондинок сидело здесь, пока Иветт была на работе? Десятки? Возможно сотни?       ― Уходите, ― сказала Иветт, проходя в комнату.       Девушка тупо посмотрела на неё, приоткрыв рот.       ― Ещё раз повторить? Уходите. Мой муж больше не будет никого сегодня принимать, ― она повысила голос, стараясь призвать последние остатки разума и сохранить спокойствие.       ― Хорошо, ― неуверенно ответила блондинка, странно косясь на Иветт, ― До свидания, ― она встала и пошла к входной двери, оставляя после себя шлейф сладких духов.       Совершая резкие, хаотичные движения, Иветт взяла ключи от своей машины и выскочила через задний выход на террасу. Навстречу как раз шли Фелипа и Брайан, неся полные корзинки апельсинов.       Девушка коротко глянула на Фелипу, не веря, что человек, настолько близкий к её жизни, знает больше чем нужно, хотя Иветт так старательно, так тщательно оберегала всё вокруг себя. И в итоге Джастин, в который раз, позволил всему разрушиться, запустив стихийное цунами. Да, измены это не то, что бы он скрывал. Это то, чем он бы гордился. Возможно, и Брайан тоже знает? Что они думают об этом? Считают Иветт недалёкой влюблённой? Бестолковой? Жалеют её и обсуждают, прячась по углам дома?       ― Извините, ― кинула девушка, опустив голову вниз. ― Нужно срочно ехать по делам. Возьмите себе сколько нужно апельсинов и идите домой.       Он сбежала по ступенькам, ступая в вечернюю томительную прохладу. Сняла свой «Астон Мартин» с блокировки, подъехала к воротам и самостоятельно открыла их, перед тем, как опять вернуться в автомобиль.       Машина довольно загудела, готовая служить своей хозяйке и послушно набирать скорость.       Она не знала куда направиться.       Ехать домой ― значит заставить маму и Дениз переживать. Она не хотела, чтобы кто-то из них видел её слёзы.       К друзьям ― за этот год она всех растеряла.       Покружив по дорогам Бэль-Эйра она выбрала путь.       К Тихому океану.       Туда где песок, вода и никто, никто не услышит как сильно она воет от безысходности. Как сильно ей хочется наконец-то сбежать.