Иллюзии

Глава 3

      ― Картина «Воскрешение Лазаря» была написана Рембрандтом между тысяча шестьсот тридцатым и тысяча шестьсот тридцать вторым годами. Сюжетом картины является одна из библейских историй, имеющая ключевое значение в христианстве. Как мы видим, маслом изображён момент воскрешения Лазаря Иисусом. В этой картине Рембрандт использовал приём светотени, из-за чего Лазарь находится в более тёмной половине картины, в то время как другие фигуры, расположенные слева ― освещены. «Воскрешение Лазаря» долгое время принадлежала Рембрандту, украшая его прихожую. Он продал её после банкротства в тысяча шестьсот пятьдесят шестом году. Далее картина преодолела долгий путь, побывав у разных владельцев, и в итоге оказалась купленной Говардом Ахмансоном-старшим в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, после чего была отдана им же в дар музею искусств округа Лос-Анджелес.       Это была картина, на которой Иветт заканчивала проводить экскурсию по художественному музею. Туристы поблагодарили её, и разбежались по углам как муравьи, планируя на ходу, какую часть музея стоит посетить следующей. Иветт опустила глаза на наручные часы. Без четверти пять. С минуты на минуту Брайан привезёт Джастина, чтобы потом отвезти их на семейный ужин к Биберам в Малибу. Она почувствовала, как готова провести ещё с десяток экскурсий, пока не сотрёт ноги в пыль, только бы не участвовать в очередном фарсе и искусной игре супруга. Осмотревшись по сторонам, девушка поймала взгляд Дорис, коллеги-экскурсовода. Та коротко махнула ей рукой, и с сожалением улыбнулась, показывая милые ямочки на щеках. Иветт не оценила эту улыбку, но ответила на неё привычным оскалом, которым обычно пользовалась, когда Джастин целовал её на глазах у родственников. У неё не складывались отношения с коллегами. Однажды она стала случайным слушателем разговора девушек-работниц, среди которых была Дорис. Они скептически отзывались о Иветт, обсуждая её материальный достаток и супруга, подмечая, что она ни коем образом не годится Джастину в жёны: слишком невыразительная. Тем не менее, каждая из них старалась завести «дружбу» с Иветт. Кто бы не хотел войти в «высший свет» по знакомству? Не желая совершать очередную ошибку, девушка решила действовать аккуратно и взвешенно. Учтиво улыбаться, не заводить лишние разговоры, на предложения отдохнуть в баре после работы ― вежливо отказываться. И, так или иначе, она получила статус высокомерной богачки, для которой снизойти до «низших» всё равно, что вступить ногой в экскременты. И только Дорис не покидала надежды сблизиться с Иветт. В некотором роде, Иветт даже уважала её за такую настойчивость. Каждый добивается своего как может.       Пересекая музей искусств, девушка ускорила шаг. Заставить Джастина ждать, всё равно, что самостоятельно предложить ему применить самые утончённые оскорбления. Когда она вышла на улицу, на обочине уже дожидалась белая «Ауди», у задней двери которой стоял Брайан.       ― Добрый вечер, ― поздоровался парень, открывая дверь автомобиля.       ― Добрый вечер, ― Иветт улыбнулась, на короткий миг остановив взгляд на Брайане.       Она осознавала: если супруг заметит эту короткую заминку, несдобровать не только ей, но и Брайану. Впрочем, что-то заставило её посмотреть в чистые серые глаза водителя. Спешно рассмотреть тонкие морщины на лбу и около глаз, впервые обнаружить небольшую родинку над правой бровью. Ей так хотелось чтобы он заметил, чтобы понял: у неё нет выхода. Не по собственному желанию она изводит себя. И не любовь движет ими двумя. Она в его заложниках, а он ― в заложниках собственной гордыни и жадности.       Девушка не отводила взгляда от водителя, пока он не закрыл дверь, ненадолго оставив её наедине с мужем. Кожаный салон обдал прохладой и стойким запахом «Амбра Топкапи». Джастин сидел впереди, рассматривая какие-то бумаги. Иветт почувствовала облегчение. Он слишком занят, чтобы изображать примерного мужа. Брайан сел за руль, покосившись в зеркало заднего вида. Их взгляды переплелись в последний раз, перед тем, как автомобиль ласково заурчал и плавно двинулся вперёд. Иветт показалось, или она всё-таки заметила слишком короткий посыл сожаления?       ― Как работа, дорогая? ― буднично поинтересовался Джастин, перекладывая бумаги из рук на переднюю панель машины.       Иветт усмехнулась внутри себя. Брайан наверняка знает не меньше Фелипы, так к чему разыгрывать комедию?       ― Как обычно, ― сдержанно ответила девушка, рассматривая солнечные улицы Лос-Анджелеса, местами замечая обгоревших туристов, направляющихся в музей искусств.       ― Что-то ты не весёлая сегодня, ― обычная фраза, заставила девушку заскрипеть зубами. Только Иветт могла уловить нотки холодного предостережения в, казалось бы, безвинном замечании.       ― Уверена, как только мы приедем к твоим родителям, моё настроение улучшится, ― издёвка тихо слетела с губ. Иветт понадеялась, что она останется незамеченной.       Джастин вздохнул. Тяжело и громко, заставив девушку решить, что сейчас прозвучит что-то в ответ, но в итоге он пробормотал: «какой идиот составлял этот договор?», и снова уткнулся в бумаги. Неужели у него какие-то проблемы на работе? Что же… это потешит почти исчезнувшее самолюбие Иветт.       Брайан включил радио, великодушно избавив супругов от нужды притворяться. Тридцать пять минут истекли слишком быстро, благодаря наблюдению за прохожими, и терзающимися ветром пальмами. Проезжая по Пасифик Коаст Хайвей Иветт приоткрыла окно, чтобы вдохнуть солёный запах Тихого океана, и уловить притягательный шум волн, мягко встречающихся с песчаным берегом. Её лицо заботливо окутал ветер, заставляя волосы разлететься в стороны и спутаться. На секунду она подумала, что жизнь не так уж и плоха, если жить только ради этого момента. Они плавно минули Хайвей и вскоре заехали на возвышенность, где приютился богатый особняк Биберов.       Охранник открыл им ворота, и Брайан довёз супругов к самому крыльцу. Джастин помог Иветт выйти из машины, подав ей руку, и отвернув голову в сторону.       ― Спасибо, Брайан, ― сказала девушка, пока супруг не успел захлопнуть дверь.       ― Да, точно. Брайан, ― Джастин поднял правую руку, сверкнув часами «Ролекс», ― забери нас через три часа.       ― Конечно, Мистер Бибер.       Пассажирская дверь захлопнулась, и белая «Ауди» неспешно двинулась в сторону ворот, оставляя семейную пару наедине.       ― Не хотел говорить об этом в машине, но, ― сразу же обратился Джастин к девушке, надменно блеснув карими глазами, ― Клермон, если у тебя есть какие-нибудь проблемы с деньгами, я могу одолжить тебе нужную сумму.       ― Что ты имеешь ввиду? ― не поняла Иветт, нахмурив брови.       ― Это платье… ― он окинул её взглядом с головы до ног, неприятно морщась, ― на какой распродаже ты его выцепила?       У Иветт словно вышибло дух. Она открыла рот, втягивая горячий воздух, и не успела ничего ответить: Джастин уже шагал к двери дома, оставив её позади. Это была не просто насмешка, или желчь, улизнувшая с его рта. Это была правда. Всё в отношении Иветт всегда было правдой. Он считал её платье отвратительным. Считал её саму ― жалким ничтожеством. И он говорил это не для развлечения, не для того, чтобы уколоть. Он говорил это потому, что думал, будто имеет на это право.       Девушка нагнала мужа у самой двери, сдерживая тяжёлое дыхание. Внутри бушевала буря эмоций, хотя она понимала, что это бессмысленно. Бессмысленно злиться на него, бессмысленно пить таблетки после каждого срыва, ибо всё вращается по кругу. Она замкнута в этом узком пространстве из постоянной печали, ненависти и подавленности, и кажется, у неё уже давно началась клаустрофобия.       Джастин открыл дверь и впустил Иветт внутрь дома с интерьером в английском стиле. Миссис Бибер встретила их на пороге, подарив каждому по ласковому поцелую в щёку.       ― Ив, дорогая, твои родители и Дениз прибудут с минуты на минуту, ― сообщила она, направляя их в столовую, ― ужин уже подан, занимайте места, а мне нужно отлучиться ненадолго.       Ивори Бибер направилась на второй этаж, а Иветт и Джастин встретились в столовой с Блэнком. Девушка отстранилась от них, сделав вид, будто внимательно изучает картины, украшающие стены, несмотря на то, что она видела их в тысячный раз. Пока отец и сын общались, родители Иветт, вместе с Дениз, наконец-то приехали, чем заставили девушку немного расслабиться.       ― Привет, mon chéri*, ― мама Иветт была француженкой, хотя уже долгое время жила в Штатах. Иветт понимала, что она использует французские слова в разговоре только ради эксцентризма, но это не могло её не веселить.       ― Привет, mère*, ― они поцеловались в обе щёки, стоя на пороге столовой.       ― Замечательно выглядишь, доченька, ― отец Иветт крепко обнял её, а его комплимент непроизвольно вызвал у девушки слабый позыв слёз, на контрасте с недавними словами Джастина.       ― Спасибо, папа.       ― Да ладно вам, ― встряла Дениз, прижимая сестру к себе, ― она же стала совсем тощая. Твой супруг тебя не кормит?       ― Сейчас её супруг это исправит, ― Джастин неожиданно оказался сзади, по-свойски укладывая руку на талию Иветт, и тем самым уводя её от сестры.       Пришлось перетерпеть это, наблюдая, как муж целует маму, сестру и пожимает руку отцу, делая вид, что это ему приятно. Девушка в который раз удивилась неизмеримому лицемерию. Как тонко и мастерски он умеет управлять собственными эмоциями. Человек, который, несомненно, сможет добиться ещё большего, умело пользуясь другими людьми.       ― Присаживайтесь за стол, пока всё не остыло, ― пригласила Миссис Бибер, ― Алрой, для тебя особенное меню, как ты и просил.       ― Особенное? ― переспросила Иветт, занимая место рядом с Джастином.       ― Небольшие проблемы с желудком. Нужно некоторое время соблюдать диету, я ведь всё-таки не молодой, ― с улыбкой отмахнулся Мистер Клермон, явно желая не поднимать эту тему за столом.       Ужин прошёл в довольно милой и спокойной обстановке. Джастин и Дениз развлекали всех как могли, вступая в постоянные дружеские перепалки. Иветт улыбалась на этот счёт, давя внутри приступы отвращения.       «Дениз… если бы ты знала, кто он на самом деле, то села бы с ним за один стол?».       После ужина, мужчины ушли в кабинет Мистера Бибера, чтобы выпить немного виски, и обсудить рабочие моменты. Остальные перешли в гостиную, захватив с собой по бокалу шампанского. Миссис Бибер и Миссис Клермон обсуждали всякую ерунду, сидя на диване, а Иветт и Дениз стали около окна в пол, завороженно наблюдая, как идеальный зелёный газон поливают выдвижные дождеватели.       ― Давай уедем куда-нибудь к морю на две недели, ― предложила Дениз, потягивая шампанское.       ― К морю? ― усмехнулась Иветт. ― Мы и так около океана.       ― Нет, уедем куда-нибудь подальше. На Сейшельские острова или на Провиденсьялес. Я же вижу, как ты устала, ― Дениз внимательно посмотрела на сестру, прищурив глаза.       Всего лишь на долю секунды Иветт накрыло мощной волной, которой почти невозможно было сопротивляться. Она захотела всё рассказать Дениз. Прямо здесь и прямо сейчас. Всё, что съедало её изнутри целый год. Девушке пришлось незаметно прикусить язык, чтобы слова не полились мощным потоком, сметая на пути всю старательно выстроенную ложь.       ― Скажи мне, ― Дениз крепко окольцевала запястье девушки, ― ты не счастлива с ним? Он причиняет тебя боль, или что? Ив, я прошу тебя, если что-то не так, не молчи… ― она показалась чересчур серьёзной.       ― Нет, всё в порядке, ― неуверенно ответила Иветт, слегка испугавшись такой настойчивости.       Неужели Дениз было что-то известно?       ― Я просто… просто всё слишком быстро изменилось за этот год. Теперь у меня есть муж, новая работа, и я до сих пор не могу осознать, что моя жизнь так круто изменилась… ― отчасти, это являлось правдой.       ― Если дело только в этом, то нам действительно нужно куда-нибудь съездить. Можно вдвоём или позвать твоих подруг. Развеяться. Отдохнуть.       ― Но моя работа, Дениз…       Девушка театрально хмыкнула, закатив глаза:       ― Я думаю, они как-нибудь справятся без одного экскурсовода. Правда же? ― она встряхнула её руку, которую до сих пор не отпускала.       ― Хорошо, я подумаю, ― Иветт улыбнулась. На самом деле, это предложение было очень заманчивым, ― только не говори пока Джастину, ладно? ― девушка не хотела, чтобы он знал, и имел возможность стать на их пути.       ― Как пожелаешь. Тогда я присмотрю курорт и возьму нам билеты, ― Дениз соприкоснулась своим бокалом с бокалом Иветт, и они обе выпили остатки шампанского.       ― Кстати, что у отца за проблемы с желудком? ― спросила Иветт.       Сестра пожала плечами:       ― Не знаю. Я спрашивала у него и мамы, но они оба молчат. Вроде бы он был у врача, но чего-то конкретного от них невозможно добиться.       Иветт угукнула, крепко задумавшись. Она понадеялась, что не возникнет никакой новой проблемы, которая смогла бы подкосить её ещё больше.       Вскоре мужчины вернулись в гостиную, и родители Иветт засобирались домой. Проведя семейство Клермон до самых ворот, Иветт и Джастин остались ждать Брайана, а Мистер и Миссис Бибер попрощались и вернулись обратно в дом, как только увидели подъезжающую «Ауди».       Джастин открыл супруге дверь, и помог ей сесть; затем он обратился к Брайану:       ― Доставь мою супругу домой, а потом вернись за мной. У меня есть ещё некоторые дела.       Иветт удивлённо уставилась на него. Ей захотелось спросить, что он собирается делать, или куда ехать после того, как Брайан заберёт его, но она сделала вид, будто это для неё не новость. Впрочем, какая разница? Разве они не живут отдельными жизнями, просто сосуществуя друг с другом в одном доме?       ― Спокойной ночи, дорогая, ― с едва уловимой насмешкой сказал Джастин, захлопывая дверь.       Автомобиль тронулся, разбивая светом фар темноту Лос-Анджелеса. Иветт хотелось думать только о том, как она в скором времени отправится на отдых со своей сестрой. Она так устала от постоянной, изнуряющей борьбы с тем, у кого нельзя выиграть, что сил практически не осталось.       Занятая собственными мыслями, она не сразу заметила, как быстро оказалась около дома.       ― Не заезжайте, ― сказала Иветт, когда Брайан дёрнулся, чтобы выйти и открыть ворота.       ― Хорошо, ― он потянулся правой рукой к соседнему сиденью и взял с него букет жёлтых цветов, ― это вам.       Девушка замерла, рассматривая букет полевых цветов, лепестки которых горели словно свечи. Она подняла глаза и посмотрела на Брайана. Его лицо в свете салонных лампочек, окрасилось под цвет букета. Только едва заметные красные пятна, видимо, от смущения, прорезались на щеках. Сердце Иветт неожиданно заколотилось, окутав тело томительным переживанием. Что это значит?       ― Мне? ― только и смогла прошептать она.       ― Да. Это энотера или «вечерняя звезда». Она цветёт только после заката. Я собрал её, когда ехал к вам.       Иветт осторожно приняла букет, вдыхая лёгкий, нежный аромат, чем-то напоминающий лимоны. Она давно забыла, как это приятно получать цветы от мужчины. Единственное, что заставило её слегка осечься, это семейное положение Брайана, в котором дарить букет другой девушке не слишком правильно. Он был женат и имел дочь, однако, Иветт решила не упоминать об этом сейчас.       ― Надеюсь, это не ради того, чтобы вам подняли жалование? ― по-доброму усмехнулась девушка, прижимая цветы к груди.       Брайан искренне рассмеялся, покраснев ещё больше.       ― Ни в коем случае. Вы были такая грустная днём, ― сказал он, ― а вам очень идёт улыбка, Иветт.       Она сглотнула, улыбнувшись уголком рта. Непреодолимое желание коснуться губами губ Брайана поднялось от низа живота к самой груди. Она подалась вперёд, и ей показалось, что он тоже подался, но потом резко отстранился, и повернулся к рулю.       ― Извините, ― мягко проговорил Брайан, ― Мистер Бибер не любит ждать.       ― Точно, ― ответила Иветт. ― Доброй ночи, Брайан, ― она открыла дверь, не позволив сделать это водителю, и вышла на улицу.       ― Доброй ночи, Иветт, ― послышалась последняя фраза.       Девушка минула ворота, и словно пьяная, вдыхая аромат цветущей «вечерней звезды», не торопясь шла к дому. Под мелодичное пение ночных птиц, и звуки сверчков, под сладостный шум деревьев и кустарников, она мечтательно плыла, искренне улыбаясь. Ветер ласкал лицо и волосы, а затем приветливо налетал на листья апельсиновых деревьев, заставляя их проснуться от глубокого сна. Мир, казалось, наконец-то ожил. Брайан, оставил где-то внутри яркое жёлтое пятно. Теперь, там появились проблески чего-то светлого.       Как мало нужно несчастной девушке, чтобы заставить её вспыхнуть. Пусть мимолётно, но она вернулась к жизни.       Утром, Иветт опять закроется, как закрывается «вечерняя звезда», но сейчас она цвела, под стать своему букету.